Ворон

ГЛАВА 41 МАККЕНЗИ

Когда я снова открываю глаза, первое, что я вижу — это, что цвет синего моря сменился серым штормом. Лаклэн рядом со мной, поглаживает мои волосы и целует мою руку. Он часто был рядом со мной последние три дня. Я дала ему смутное объяснение того, что Мэнди сказала мне, но это все, что я смогла выдавить из себя.

Он был терпелив со мной, но я могу сказать, что это его раздражало. Я была подавлена. В депрессии.

Не могу смириться с тем, что случилось с Талией. Все, что она сказала, подтверждало то, что Алексей уже сказал. Ее продали в рабство и отправили куда-то за границу. Я не сомневаюсь, что Мэнди свихнулась, но я поверила ей, когда она сказала, что Талия мертва. В глубине души я уже знала, что она, вероятно, мертва, но это не принесло мне облегчения, на которое я надеялась. Или даже справедливости.

Потому что, какая в этом справедливость?

Я знаю, что Донни умрет. И Мэнди мертва. Лак пообещал, что они узнают, кто был тем русским, и я ему верю. Но я не чувствую себя лучше от этого. Пока лишь есть бремя горя и миллион других вещей, с которыми еще нужно разобраться. Я не знаю, как продолжать двигаться дальше, но я знаю, что должна попробовать.

Лаклэн целует меня в лоб и снова уходит, но я протягиваю руку и хватаю его.

— Не уходи.

Он снова садится на кровать рядом со мной и прижимает меня к себе.

— Я знаю, что ты мне не поверишь, Мак, — говорит он. — Но я понимаю, что ты сейчас чувствуешь.

Я смотрю на него и впервые в своем эгоистичном состоянии горя замечаю, каким он выглядит измученным.

Я даже не задумывалась о том, с чем ему пришлось иметь дело последние несколько дней. Я просто знала, что если Найл захочет прийти и вытащить меня из постели, чтобы убить, я, вероятно, не смогла бы сопротивляться. Но нечестно с моей стороны сваливать все это на Лаклэна.

— Расскажи мне, — говорю я.

Он приподнимается вверх и упирается спиной в изголовье кровати, а я забираюсь к нему на колени и прижимаюсь головой к его груди.

— Иван был крысой, — тихо говорит он. — Он убил моего дедушку. И твоего отца. И я хотел быть тем, кто убьет его. Вот для чего все это было нужно.

— Мне очень жаль, Лак.

Еще несколько слезинок скатываются у меня из глаз, и я быстро пытаюсь стереть их. Но вместо этого они начинают литься сильнее.

— Что случилось, милая? — спрашивает он.

— Я ужасно поступила с тобой, — говорю я ему. — Я даже не задумывалась о том, что с тобой может что-то случиться. Я понятия не имела. Я сожалею о твоем дедушке. И я тоже сожалею об Иване.

— Я не хочу, чтобы ты сожалела, — говорит Лак. — Я просто хочу, чтобы ты была моей. Пора оставить это позади. Думаешь, ты сможешь, Бабочка?

—Ты все еще хочешь меня? — спрашиваю я. — После всего того, что произошло?

— Я хочу тебя, Мак, — говорит он. — Я больше никогда не выпущу тебя из своего поля зрения.

Я улыбаюсь и моргаю несколько раз. Он прав. Я не могу продолжать жить прошлым, как и он.

— А что насчет Найла? — спрашиваю я.

Лаклэн вздыхает.

— Он хотел бы встретиться с нами. Я уладил все вопросы с русскими, но у нас все еще остается вопрос, который мы с тобой должны обсудить.

— Что значит, ты уладил все с русскими? — шепчу я. — Ты собираешься жениться на одной из них?

— Нет, — отвечает он. — Я сказал Найлу, чтобы он дал Шону возможность занять эту должность.

Я прочищаю горло, когда понимаю, что он только что сказал.

— Ты отказываешься от этого... ради меня.

— Да. — Он кивает. — Это не трудновыполнимая просьба, Мак. К тому же, я злюсь на тебя, если ты не заметила.

Я одаряю его слабой улыбкой и целую в шею. А потом начинаю рвать его одежду, потому что мне кажется, что так, наверно, было всегда, и что он нужен мне внутри меня прямо сейчас. Лаклэн позволяет мне избавиться от его футболки и приспускает джинсы достаточно, чтобы я могла добраться до той его части, которая нужна мне сейчас.

— Как такое возможно, что я уже скучаю по тебе, когда ты рядом со мной? — спрашиваю я.

Он стонет и зарывается лицом в мои волосы, прокладывая дорожку из поцелуев вниз по моей шее.

— Скажи мне, Мак.

— Сказать что? — Я сбрасываю с себя рубашку и обнимаю его за спину. Он такой теплый, сильный и твердый, и я не хочу его отпускать. Я боюсь задавать серьезные вопросы, которые могут встать между нами. Чтобы выяснить, куда мы пойдем дальше. Но у меня такое чувство, что именно к этому он и клонит.

— Скажи мне, что ты от меня без ума, — говорит он. — И ты сделаешь для меня все, что угодно.

— Я без ума от тебя, — повторяю я в перерывах между поцелуями. — И я, без сомнения, сделаю все для тебя, все, что угодно.

— И ты моя, сейчас и навсегда.

— Я твоя сейчас и навсегда, — вторю ему. — Пока мы вместе.

Лаклэн приподнимает мои бедра, а затем погружается в меня с мучительным вздохом облегчения.

— Трахни меня, милая, — говорит он. — И забудь обо всем остальном.

И я делаю это.

Я все еще лежу в постели час спустя, когда Ронан стучится в дверь спальни. Я в замешательстве смотрю на него, потому что была уверена, что он ушел с Лаклэном всего полчаса назад.

— Ты мне все еще не нравишься, — ворчит Ронан. — Но я думаю, что мне придется привыкнуть к тебе, к тому что ты настоящая заноза в заднице.

— Ну и дела, спасибо, конечно, — улыбаюсь я ему. — Ты пришел, чтобы поднять мне настроение?

— Нет, — говорит он. — Подумал, что ты захочешь взглянуть на то, что Кроу задумал для тебя сегодня вечером. Что мы все готовим для тебя сегодня вечером.

Я хмурюсь, потому что мне не нравится тон его голоса.

— Что он делает?

— Одевайся, я тебе покажу.

Ронан исчезает в коридоре, и я поспешно натягиваю джинсы и толстовку, прежде чем отправиться за ним. Конор все еще сидит на диване, и он даже не смотрит, когда мы проходим мимо.

— Я ничего не видел, — говорит он, держа журнал перед глазами.

Ронан провожает меня к своему бумеру, и мы едем молча. Скоро я понимаю, куда мы направляемся. Старый склад, где Джонни проводит свои бои.

— Он дерется? — спрашиваю я в замешательстве.

Я слышала, что некоторые парни говорили о том, насколько хорош Лаклэн, но он никогда раньше здесь не дрался. Кажется странным, что он делает это сейчас.

— Ага, — отвечает Ронан. — И он не единственный.

Я все еще не понимаю, о чем он говорит, но я иду за ним внутрь, и мы находим место в толпе, откуда можно спокойно смотреть бой. Все здание заполнено людьми, наблюдающими за шоу, которое уже началось. Мне нужно пройти мимо нескольких высоких мужчин, чтобы хорошенько рассмотреть Лаклэна.

Конечно, он на импровизированном ринге, сражается с одним из русских. Здоровяком, которого зовут Борис. Он хороший боец, и я видела, как он выигрывал свою часть боев. Но на самом деле я не волнуюсь, потому что знаю, что Лак лучше.

На первый взгляд, у него, кажется, все хорошо. Он удерживает позицию и блокирует большинство выпадов своего противника. Время от времени он сам получает пару ударов. Но что-то не так во всем этом. Его действия механически, как если бы он не очень старался. Конечно, публика на это повелась, но не я.

Я участвовала в спарринге с ним, так что знаю его стиль боя. И дело даже не в этом.

— Что происходит? — спрашиваю Ронана.

— Продолжай наблюдать, — говорит он в ответ.

Я так и делаю. Так и есть. Я смотрю, как Лак ходит по кругу с Борисом, нанося удары, которые, я знаю, Лак мог легко блокировать. Через некоторое время я начинаю гримасничать. Его губа разбита, и у него сочится кровь из раны на лбу.

— Почему он не сражается? — требую у него ответа.

Ронан молчит рядом со мной, его челюсть напряжена.

Борис бьет Лаклэна еще четыре раза, а он даже не пытается отклонить их вообще.

Я открываю рот, чтобы что-то ему закричать, но Ронан меня останавливает.

— Не надо, — приказывает он. — Ты сделаешь только хуже. Он бы не хотел, чтобы ты была здесь.

Вдруг меня осенило, что здесь происходит. Он упадет. Для русских. Из-за меня. Я смотрю на доску, висящую на стене, и вижу огромную сумму денег в банке сегодня вечером.

Деньги Лака. Ирландцы сделали огромные ставки, чтобы оправдать себя. Я не сомневаюсь, на чьи деньги они делают ставки. Но хуже этого, что на кону гордость Лака.

—Боже мой, — шепчу я. — Я не могу позволить ему сделать это.

— Все уже сделано, — говорит Ронан. — Я хочу, чтобы ты знала, от чего он отказывается ради тебя. То, от чего он продолжает отказываться. Ты причинила ему боль однажды. Я не потерплю, чтобы ты сделала это снова.

Я смотрю на Ронана с вновь обретенным уважением.

— Я люблю его, Ронан, — уверяю я его. — Я больше никогда не хочу причинять ему боль. Я не могу на это смотреть. Пожалуйста, скажи, что мы можем что-то сделать.

Он просто качает головой.

— Это плата. То, о чем мы договаривались. Трое парней за твою свободу.

— Трое? — спрашиваю в недоумении.

Ронан кивает, но не выглядит обеспокоенным.

— Я получил по заслугам за то, что сделал. Рори будет драться в следующем месяце. Кроу попросил нас об этом, чтобы удержать тебя.

Я сглатываю эмоции в горле и фокусируюсь на Лаклэне. Я не могу поверить, что они должны сделать это, из-за меня. Больно смотреть, и я чертовски зла, что Лак не сказал мне об этом. Прежде чем все станет только хуже, я вынимаю свой телефон и отправляю быстрое сообщение Саше, чтобы сообщить ей, что происходит. Несмотря на то, что Ронан не признает этого, я думаю, это будет много значить для него, если она позаботится о нем после.

Так, как я планирую позаботиться о Лаке.

Я засовываю телефон обратно в карман и съеживаюсь, когда Борис выбрасывает кулак вперед и хуком припечатывает Лаклэну прямо в челюсть. Он падает и Ронану приходится удерживать меня, когда я смотрю, как русские поднимаются за счет Лака. Он наносит очередную серию ударов, и кровь капает с лица Лаклэна с каждым ударом.

— Скажи ему, чтобы вырубился! — ору я на Ронана.

Но Лак не делает этого. Он слишком упрям для этого.

Теперь я рыдаю, размахивая руками, пытаясь привлечь внимание Джонни. Мне нужно, чтобы он прекратил это. Мне нужно это сказать. Он видит, как отчаянно я машу и грустно качает головой.

Это еще не закончилось. Нет, пока Лаклэн не вырубится или не ляжет.

Я с ужасом наблюдаю, как парень безжалостно избивает Лаклэна. Ронан сдерживает меня, и я кричу в истерике, в то время как люди вокруг смотрят на меня, как на сумасшедшую. Когда его руки опустятся, и он перестанет драться, я снова начинаю кричать на Джонни.

И, наконец, он объявляет конец раунда. Я едва выбираюсь на ринг и сразу же падаю возле Лаклэна, моля бога о том, чтобы с ним было все в порядке.