Вояджер 2 (СИ)

Глава 7

Маддар, день второй, продолжение вечера

Получить два полных заряда из станнера в течение нескольких часов — так себе удовольствие. Если в первый раз нас, по заверениям Самерха, оприходовали по максимуму, то тогда как назвать второй? Сверхзаряд? Нет, дело, скорее всего, как раз в относительно небольшом промежутке между принудительными усыплениями. Я не врач, но такое объяснение кажется вполне логичным.

Интересно, капитан подстрелил кого-нибудь из мадрибцев? Или наоборот, в нём самом проделали парочку отверстий, несовместимых с жизнью? Или… Фария. Может, это она нас обезвредила своей божественной силой? Божественной?

До появления «Вояджера» я не особо верил, что нас в ближайшем будущем или вообще когда-нибудь посетят инопланетяне. Используя обычные двигатели на основе выброса массы, сложно долететь в пределах одной человеческой жизни даже до ближайшей к Солнцу звезды — Проксимы Кентавра. Про в принципе осуществимые, но невозможные при текущем уровне развития физики и техники, фотонные двигатели, позволяющие приблизиться к скорости света, лучше и не вспоминать. И про экзотику типа солнечных парусов тоже.

Межзвёздные перелёты, как они описываются в фантастике — фантастика. Такой уж каламбур. Почему же у жителей других миров в этой части должно что-то отличаться? Физика универсальная наука. И ждать гостей издалека, как делают уфологи, значит, впустую тратить время. Лучше заняться чем-нибудь полезным, например, добычей в поясе астероидов ценных ископаемых.

И ты их добываешь. Обычно, рутинно. Пока в твоём «Титанике-46» не материализуется объект, покинувший пределы Солнечной системы лет семьдесят назад. А потом… Потом случается ещё много всего. И фантастика становится реальностью. Невозможности второго класса оказываются вполне возможны. Про первый и говорить нечего. [1]

Так почему же не существовать и богине? Ну ладно, опустим планку пониже. Существа, которое превосходит в развитии не только нас, но и приснопамятных арраяр, не на порядок, а в тысячу раз. В миллион. Покажи жителю пещеры Кро-Маньон, как работает зажигалка, и он сочтёт тебя богом. Покажи мне даже воскрешение человека приложением рук, я ещё посмотрю внимательно, нет ли на подушечках пальцев ингаляторов и токопроводящих пластин. Но Фария… Жаль, так и не разглядел её получше. Слишком быстро меня на колени поставили. Могла ли она быть богиней?

В общем, я лежал и думал обо всяком. А что ещё оставалось делать, когда твой разум как будто находится вне тела? Я ничего не чувствовал и не видел, даже не слышал своего дыхания. Только мыслям разрешалось бродить в моей голове. Хороший паралич, годный. Интересно, а если мой мозг сейчас и вправду плавает в стеклянной банке с физраствором, а к нервным окончаниям подключены электроды, ведущие к компьютеру? И сидит в кабинете оператор и смотрит, как бегут на экране монитора строчки с мыслями бывшего капитана звездолёта-разведчика шестого класса.

— Это ты, братец, загнул, — прозвучал откуда-то голос.

Ну вот, я же говорил? Точнее, думал, говорить-то нечем.

— Какого хрена тебе надо было лезть в драку?

А как иначе? Из двух зол и выбирать нечего.

— Провели бы процедуру честь по чести.

Не надо мне никаких процедур.

— А теперь что прикажешь делать?

Не знаю. Я же кусок розового вещества, болтающийся в банке с физраствором.

— Тут системы прочистки мозгов не придумано!

А чего меня чистить? Уже плесенью покрылся?

— Ладно, вырубай!

Э-э-э… Не надо меня вырубать!

— Очнулся, наконец! — раздался очень знакомый голос.

— Женька? — произнёс я с удивлением и открыл глаза.

— Он самый, — подмигнула мне наглая рыжая морда.

— Живой!

— А что со мной сделается? — пожал плечами Евгений Деянов и добавил: — Ещё не бывало такого, чтобы наш космонавт пропал в чужой галактике!

Маддар, день второй, продолжение вечера. Немного позднее

Вероятность выжить при крушении любого летательного аппарата не очень высока. Нужно соблюсти множество условий, каждое из которых приведёт в итоге к положительному результату. И не обязательно одно из них будет на первый взгляд правильным. Я не призываю к пренебрежению к технике безопасности, в большинстве случаев она работает безукоризненно.

В общем, к чему это всё: Женька в отличие от других пассажиров челнока не пристегнулся. При обычной автомобильной аварии такое поведение зачастую негативно сказывается на здоровье. Смертельно. Но мы-то находились в челноке, курсирующем по трассе космос — планета. И на нас обоих были надеты скафандры. Даже модель помню: 234−005. «Скафандр универсальный разведывательный внеатмосферный». Он хороший образец арраярской технологической мысли, не раз спасавший мою шкуру. Но всё же не костюм супергероя из комиксов.

— Лечу я, значит, словно Супермен, только не руками вперёд, а задницей. И смотрю, как красиво взрываются оба челнока. Спецэффекты — во! Жаль, камер внизу нет: столько денег киношники сэкономили бы.

— А потом?

— Да ничего особенного: грохнулся на землю. Шмякнулся, а не красиво приземлился на одно колено. Компенсаторы удара сработали, так что ничего не переломал себе, но заряд скафандра просел почти до нуля. А заодно и другие системы вышли из строя. Почти все, в том числе и связь.

Мы с Женькой сидели у него в «кабинете», подъедали запасы элитной консервированной еды из какого-то ресторана и обсуждали дела наши скорбные.

Менах Самерх вместе с охранниками мирно посапывали на полу в соседнем помещении. Не случилось у мадрибцев смертоубийства. Стационарный станнер, замаскированный под светильник на потолке, прервал милую беседу контрабандиста и представителей органов правопорядка.

— Да вы вообще там охренели! — сразу заявил Женька, как только я очнулся.

— А что прикажешь делать? Сначала Зоран нас про биореактор порадовал, потом ты со своей Фарией начал вещать про добровольный дар!

— Ладно, каюсь, немного перегнул палку, — начал оправдываться мой друг. — Но красивая Фария, да?

— И где ты только её образ взял?

— Это как раз было не самым сложным, — отмахнулся Женька. — Набрёл однажды на полуразрушенный храм. А потом добавил от себя немного элементов из аниме. Для выразительности, так сказать.

— Сиськи?

— Сиськи, — хмыкнул Евгений.

— А мадрибский язык как выучил?

— Никак. Делать мне нечего, зубрить эту тарабарщину, — пояснил мой друг. — Там же в храме отыскался переводчик-транслятор для туристов.

— А что тогда оказалось самым сложным?

— Заставить оставшихся в живых мадрибцев уйти под землю. Самых первых, а дальше уже сарафанное радио стало работать.

— Погоди, — остановил я Женьку. — Давай с самого начала, а вкусное на потом.

— Ты лучше про себя расскажи, а то это было немного неожиданно увидеть тебя в компании с нашим другом Самерхом, да ещё и через год после катастрофы.

— Тут я тебе особо ничего рассказать не смогу, — начал я. — Последнее, что помню — это твои слова про глупость.

— Было дело, — подтвердил Евгений.

— А потом просыпаюсь в каком-то коконе, наполненном жидкостью для дыхания. Самерх сказал, что меня, скорее всего, вытащили из-под обломков и временно запихнули в регенерационную капсулу. Вроде так мадрибцы делают при невозможности оказания медпомощи на месте. Насчёт того, насколько меня поломало, не знаю, но думаю, не сильно — скафандр взял на себя основной удар. А потом началась вся эта кутерьма, и про меня забыли. И вспомнили только, чтобы отнести в карантинный морг к другим законсервированным мадрибцам. Вот так там и пролежал, пока ресурс кокона не исчерпался. Это было вчера утром.

— А Самерх откуда взялся?

— Когда очнулся, то понял, что попал, — продолжил я. — Причём конкретно. На этой чёртовой планете всё разрушено, а жрать тут, сам понимаешь, для нас особо нечего. Скафандра нет, выкинули, наверное, когда разрядился и превратился в бесформенное нечто. А раз нет скафандра, то и связаться с «Вояджером» нельзя. Поэтому решил идти к космодрому, куда мы первоначально собирались сесть.

— Сели-сели, — улыбнулся Женька. — Со всеми спецэффектами.

— Дошёл уже к ночи, улёгся спать в первом же попавшемся здании.

— И дай угадаю, — прервал мой рассказ Евгений. — Поутру тебя нашёл Самерх.

— Ничего он не находил, — ответил я. — Он жил тут же в подвале. Оборудовал у себя убежище, натаскал туда всякой ерунды вроде охранной системы.

— Везёт нам с тобой на встречи с этим товарищем.

— Ещё как, — кивнул я. — Но он сильно изменился за последний год, стал более сговорчивым и перестал смотреть на меня, как на пустое место.

— Тут несладко было, — подтвердил мой друг.

— Врать только не перестал. Изначально заявил, что не знает, куда делись все иммунные мадрибцы. Может, и про непонятное исчезновение заражённых соврал.

— Не соврал, — заметил Евгений. — Они действительно испарились чуть ли не в одну ночь. Но мы к этому ещё вернёмся, продолжай.

— Да чего там продолжать, немного осталось. Два дня не такой срок, чтобы приключений набралось.

— И всё же.

— Договориться с Самерхом удалось довольно просто. Была у меня с собой заначка в виде бутылки «Золотого фарха». А наш друг оказался падок на алкоголь, которого сейчас во всём Фирузе днём с огнём не сыщешь.

— Это я постарался, — засмеялся Женька.

— Выпил в одно рыло? — удивился я.

— Нет, всё спиртное тут, под землёй.

— Темнишь.

— Скоро дам свет, ты продолжай.

— Мне нужна была рация, чтобы связаться с «Вояджером». Сначала мы с Самерхом прогулялись до сохранившейся диспетчерской вышки, но там всё оборудование оказалось уничтожено. Я уже начал готовиться к путешествию на другой конец планеты, так скажем, как мадрибец рассказал про подготовку корфу к высадке на Маддар. Ящеры скидывали на поверхность грузы с различным оборудованием, в том числе и с радиостанциями. Оставалось за малым — найти целый и неповреждённый ящик. В общем, когда мы пришли на место, где такой лежал, то внезапно обнаружили ваши следы. И пропажу ящика. Твои мадрибцы не особо маскировались, мы легко выследили их путь до входа в транспортную сеть. А потом ты уже знаешь, что случилось. Теперь твоя очередь.

— Зря вы всё это затеяли, — произнёс Женька. — Связи с орбитой нет.

— Как это?

— А вот так, — заявил мой друг. — Поначалу я думал, что тоже как только найду рабочую радиостанцию, то свяжусь с «Вояджером». В скафандре-то она не работает, если помнишь. И когда нашёл, выяснилось, что планета в полном смысле находится на карантине. С орбиты работают глушилки, причём во всех диапазонах.

— До сих пор?

— До сих пор.

— Неожиданный поворот, — с сожалением произнёс я.

— Не расстраивайся раньше времени, — успокоил меня Евгений. — Ты думаешь, я тут со всей это тряхомудриной с религией в бирюльки играюсь?

— Кто тебя знает, вдруг ты всегда хотел попробовать себя в роли межгалактического императора?

— Не, — махнул рукой Женька. — Слишком много хлопот. А вот построить корабль, способный преодолеть карантинную защиту Маддара — задача вполне по моему вкусу.

— Чего ты строишь?

— Корабль!

— Под землёй? — я покрутил в воздухе указательным пальцем, показывая на пространство вокруг.

— Ага, — ответил Евгений. — Ты не удивляйся, ничего странного тут нет. С орбиты нашу стройку сразу бы приласкали ударом антиматерии. Видел, что осталось от космодрома?

— Видел, — подтвердил я. — Только мне кажется, твоя идея всё равно отдаёт безумием. Не в плане реализации и организации, тут безумием не отдаёт, а на сто процентов из него и состоит.

— Но пока работает, — прервал меня Женька. — Мадрибцы только за идею готовы вкалывать круглые сутки.

— Ну хорошо, построишь ты свой корабль, — продолжил я. — Как он по-твоему преодолеет карантин? Твою колымагу сшибут ещё на взлёте.

— Не ссы, есть у меня вариант. Я ещё над ним работаю, как раз должно получиться к окончанию строительства.

— И что это за секретная технология?

— Фария!

— При чём тут богиня?

— Серёга, ты не врубаешься, — заметил Евгений. — Мимикрия!

— Что мимикрия? Ну работает она у тебя, и что? Как ты собираешься скрыть целый корабль?

— Ты как маленький… Я подключу усилитель к моему скафандру. И всё, нас никто не увидит.

— Хочешь сказать, что разобрался с технологией? — с подозрением спросил я.

— Немного, — ответил Женька. — Скафандр после «мягкой» посадки был частично повреждён. В том числе и блок мимикрии. А при начавшейся эпидемии сразу начала работать присказка «хочешь жить — умей вертеться». Я и вертелся. Методом проб и ошибок восстановил синтез, а потом и мимикрию. Хорошо, что нашлись подходящие инструменты.

— Да уж, — заметил я

— Оказалось, ничего сложного, — пояснил Евгений. — Сами блоки были целы, так что я только восстановил лишь повреждённые линии связи.

— Прямо на коленке?

— Нет, тогда ещё город не был так разрушен. Я использовал оборудование из какой-то мастерской по ремонту электроники.

— А связь?

— Тут полный швах, — огорчённо сказал мой друг. — Дело не проводке и не в глушилках с орбиты, блок даже не инициализируется.

— Ну хорошо, — сказал я. — Точнее, наоборот, не очень. А сколько ещё собирать твой корабль?

— Года полтора-два, — пожал плечами Евгений. — После того как тут поработали безумные заражённые, целых деталей осталось не так много. Поисковые бригады собирают по крупицам по всему городу и окрестностям.

— Отчего вообще началось заражение?

— Тут мне нечего сказать, — с сожалением произнёс Женька. — Я видел только последствия. Когда безумные толпы мадрибцев крушили всё подряд. Напоминало зомби-апокалипсис, за исключением того, что они не ели друг друга. Представь себе орду, человек… птицелюдов так в десять тысяч.

— Не преувеличиваешь?

— Нисколько, — ответил мой друг. — И эта орда несётся по городу, словно саранча через пшеничное поле. В них как будто вселился вирус разрушения. Голыми руками ломали всё, что попадётся на пути. А потом начались орбитальные бомбардировки.

— Я бы тоже испугался такого.

— Думаю, там наверху не видели другого выхода.

— Подождать пока само рассосётся?

— Ха! — усмехнулся Евгений. — Хочешь, расскажу самое интересное? Ни за что не поверишь, что эта орда никогда не трогала, а даже использовала по прямому назначению.

— И что же?

— Корабли!

— Чего?

— Именно! Такой странный вирус, непонятный. Слышал что-нибудь о земном грибке кордицепсе?

— Который при заражении управляет насекомыми?

— Да, — подтвердил Женька. — У меня было полное ощущение, что мадрибцами кто-то командует. И первый приказ был такой — начать экспансию за пределы планеты. Это потом уже началось безумие.

— Корфу?

— Не, ящеры на такое неспособны. Тут замешаны силы пока нам с тобой непонятные. Ну ничего, выберемся, там разберёмся.

— Не думаешь, что сам являешься носителем этого вируса?

— Мы же с тобой не просто другой биологический вид, а вообще существа из соседней галактики. Вряд ли местные бактерии и вирусы или их аналоги смогут нам хоть что-то сделать.

— А твоим мадрибцам-имунным?

— Ты серьёзно решил, что я их с собой возьму на корабль? — удивился Евгений.

— Предположил, — ответил я. — Они же для этого тут и работают.

— Напомни, какая у нас с тобой была цель?

— Вернуться домой.

— Тогда зачем мне нужно с собой тащить этих инопланетян? Я предполагал, что после твоей гибели «Вояджер» передаст мне полномочия капитана.

— А потом? Координат нет, топлива нет.

— С последним как раз проблемы никакой, — сказал Евгений. — После катастрофы тут в запасниках гелия-3 хоть жопой ешь, прости за мой французский. Заправился бы под завязку и прыгнул в наш родной Млечный путь. А там по обстоятельствам.

— Обратно в тюрьму? — улыбнулся я.

— Пускай только попробуют, вмиг получат ответку, — заметил Женька. — Кстати, что будем делать с нашим другом Самерхом? Отправим в биореактор?

— Идея заманчивая, но у нас с ним уговор. И вообще, ты что всех неугодных отправляешь на переработку?

— Вечно ты мне жестокость приписываешь.

— А как же идея разрезать трупы корфу, чтобы скормить их по частям в приёмник для гелия-3? — напомнил я Женьке.

— Идея была хорошая, реализация — так себе, — ответил он.

— Ты от темы-то не уходи.

— Биореактор у меня и правда есть, — признался Евгений. — Перерабатывает всякую органику на газ и удобрения. На одних консервах долго не проживёшь.

— И ты в него суёшь неугодных, — повторился я.

— Да никого я в него не сую! — повысил голос Женька. — Для острастки только и говорю.

— Но мадрибцы же действительно боятся туда попасть. Зоран врать не будет.

— Вот этого козла я бы точно туда запихнул, — раздражённо ответил Евгений. — Он же настоящая проблема. Вор и саботажник, каких поискать.

— Ну так в чём проблема?

— Я же тебе говорил, что никого туда не отправляю. И Зорана тоже, пускай сидит себе в тюрьме.

— А этот вопрос про единую цель или добровольное пожертвование своего тела?

— Надо как-то стращать паству. Не всё же время кормить обещаниями про светлое будущее, — пояснил Евгений. — Ещё в самом начале, примерно полгода назад, я устроил спектакль. Как раз про выбор. Но действо пошло не по плану: один из мадрибцев по нелепой случайности рухнул в открытый бак. Может, плохо стало птичке, может, ещё что. Не суть. Важно, что я в этот момент на него указывал и говорил про неотвратимость наказания. Со стороны вышло, как будто Фария своей силой столкнула нечестивца. Пришлось тут же выдумывать про чтение мыслей и подобную чушь. А со временем всё это обросло слухами и легендами. Ну и я ещё добавил чуток, пользуясь мимикрией скафандра.

За разговором я не заметил, как вся еда подошла к концу.

— Проболтали с тобой час, слопали годовой запас деликатесов, а так ничего и не решили, — произнёс я.

— А чего решать? — спросил Женька. — Кораблик, хоть и медленно, но строится. Как доделаем, так и вернёмся на «Вояджер».

— Так дело не пойдёт, — заявил я. — Ты когда последний раз проверял связь?

— Месяц назад, — ответил Евгений. — Не думаю, что что-то изменилось за этот срок.

— Скажи-ка мне, как думаешь, с помощью чего на орбите глушат связь?

— Без понятия, — пожал плечами Женька.

— «Жемчужиной», — заявил я.

— Думаешь?

— Уверен. Готовая «Звезда смерти»! Но это не самое важное.

— Тогда что? — задал вопрос мой друг.

— Со станцией что-то происходит. Пока вчера шёл к космодрому, она изменила свою яркость. Сначала я списал это на приближение ночи. И только сейчас сообразил, что началось всё ещё в обед, когда солнышко было в зените.

— Хочешь сказать, «Жемчужина» приближается к планете?

— Именно.

— Но это ничего не значит, — засомневался Женька. — Может, происходит штатная смена позиции.

— А может, и нет, — заявил я. — Например, станция потеряла управление и начала падать на планету.

— Так она же на геостационаре висит, — привёл аргумент мой друг. — Оттуда невозможно упасть.

— И всё же она движется.

— Ну хорошо, Галилео Галилей, что ты предлагаешь?

— Выйти на поверхность и ещё раз попробовать связаться с «Вояджером».

[1] «Физика невозможного», Митио Каку.