Война

Глава десятая Невзгоды

В прошлый раз я спасся, уйдя в прибрежную полосу леса. Если нельзя ехать ни вперед, ни назад, то остается только этот путь. Но дальше-то что? Спешиться и рвануть к южной опушке, а там, если повезет, то воспользоваться наступающей темнотой и уйти на юг. Как в прошлый раз. Но сейчас шансов на удачный уход на порядок меньше. Тогда никто меня не видел, преследования не было. А сейчас, как только забрезжит рассвет, сотня рилийцев раскинет свои сети по округе. И я пешком далеко не уйду.

Да и этот неважный вариант был возможен только в том случае, если уйти попытаюсь я один. Эйрид даже до опушки не дойдет. Пусть и доберется, но на это у него уйдут последние силы. Бежать в наступившей темноте он не сможет. Одним словом, я оставлю его на явную смерть. Но сначала на мучительные пытки.

То же самое с ним случится, если выбрать второй путь отхода — вплавь через реку. Здесь еще хуже. У него не только не будет сил, чтобы доплыть на тот берег, но он же и плавать не умеет! В тюрьме этому не учат.

А я? Смогу переплыть? Плаваю я хорошо, даже очень прилично, но сейчас холодное время года, температура воды градусов десять, если не меньше. Или замерзну в воде, не сумев переплыть довольно широкую реку, или закоченею чуть позже, чудом добравшись до противоположного берега. Я же в одежде и с оружием не поплыву. Голышом придется. А на том берегу где согреться? Голому, замерзшему, сырому. Или до утра не дотяну, или дотяну, но получу воспаление легких. И огонь не развести — заметят. К тому же замерзший не смогу волхвовать, тянуть энергию. Да какая энергия холодной ночью у реки?

И в обоих случаях Эйрида я брошу. Гадливостью это отдает. Хотя я же ему ни чем не обязан, наоборот, это он мне по гроб жизни должен. А коснись, захочет ли он мне помогать, окажись я в загнанном положении? Еще тот вопрос. Это как в моей прошлой жизни на Земле, с теми двумя одноклассниками. Помог им, да еще как, а они отвернулись, хотя помощи-то от них требовалось с копейку.

Но это они, а это я. И мне надо решать и решать быстрее, погоня приближается. При любом моем выборе плавание отпадает. Значит, остается вариант с южной опушкой. Помочь Эйриду добраться до просеки, а там… там видно будет.

А ведь я испугался. Отсрочкой принятия решения занимаюсь. Сам себя обмануть хочу. И пусть неизвестно, кем впоследствии окажется Эйрид — гнидой или надежным человеком, сам я гнидой не хочу быть. Значит, беру его за руку и помогаю добраться до опушки. По дороге, может быть, наскребу энергии на пару магических штырей. А там, глядишь, еще что-нибудь наберу. Залечь у сваленных деревьев… Тьфу ты! Черт! Как же я не додумал!

Я бросаюсь к коням, собираю веревки, вожжи, ремни, тесак-топор и, схватив Эйрида за руку, тяну его под деревья — рилийцы уже в сотне метров от нас. Теперь самое главное оторваться, благо лес густой, хвойных деревьев много. Если удастся скрыться с глаз преследователей, то они, не зная направления, куда мы ушли, разделятся. Причем большая часть преследователей направится по прямой к реке, решив, что мы захотим перебраться через нее вплавь.

Я же потащил Эйрида не прямо, а перпендикулярно предполагаемому направлению нашего бегства — на юг. В лесу уже совсем стемнело, мы спотыкались, проваливаясь в какие-то ямы, запинаясь о корни деревьев, но упорно двигались к опушке. Нам пока везло — никто не шел следом. Чуть позже я понял причину. За нами направился, спешившись и оставив коней, лишь десяток солдат, а остальные поскакали к мосту за подмогой и за факелами.

Добравшись до поваленных деревьев, я оставил Эйрида лежать пластом на земле, а сам бросился к срубленному лесу, выбирая нужные деревья. Топором быстро обрубил основные ветки, срубил верхушку и потащил, один за другим, четыре ствола к реке. Быстро скинул сапоги, стащил штаны, наполовину вытащил стволы в реку и начал их связывать. Чувствую, как холод расходится по всему телу. А еще ведь думал, что смогу переплыть реку — такая холодина!

Но, наконец, работа завершена, вокруг совсем стемнело, а со стороны моста появились световые пятна — это рилийцы, подсвечивая себе факелами, начинают прочесывать берег. Додумались, не бросились все в лес. Если я раньше считал, что уйдя в темноте на юг, смогу за ночное время немного оторваться, то выясняется, что благодаря чей-то умной голове, такой финт у меня не получился бы. Настигли бы меня уже этой ночью.

Я пинками поднял совсем расслабившегося Эйрида, скинул с себя все, что на мне есть, увязав это в один большой узел. Затем узел положил на получившийся узкий плот, а парня затащил поверх него. Это для того, чтобы Эйрид не промок. А сам, оттолкнув плот, полностью вошел в воду (ужас, до чего холодная!) и начал тянуть плот к противоположному берегу. Главное, не сдаться, не прекратить двигаться, иначе утянет меня вглубь, рыбам на корм.

Как мне удалось доплыть, сам не знаю. Еле выполз на берег и повалился без сил, превратившись почти в ледышку. И вина нет, чтобы принять вовнутрь. Но есть одежда, вот ее, еле передвигая ноги, тащит Эйрид. Развязывает узел, растирает меня нижней рубахой и начинает одевать. Бестолково, конечно. А сам я не могу пошевелить ни одним пальцем, меня бьет озноб. А затем проваливаюсь в темноту.

Очнулся, когда уже было светло. Кажется, утро. А проснулся от того, что страшно замерз. Голова чугунная и, кажется, у меня жар. Заболел? Если схвачу воспаление легких, то из лекарств здесь, наверное, пиявки или что-то в этом роде. Антибиотиков-то нет. Хотя, если вспомнить, как вылечили Эйрида, то хорошую медицину с успехом заменяют маги-лекари. Главное, чтобы деньги были.

Кстати, а они где? Помню, что оба кошелька, а это семьдесят пять тулатов, я засунул внутрь узла, а его благополучно перевезли на этот берег. Но денег у меня нет. Я хорошенько себя ощупал. И Эйрида тоже нет. Понятненько. Хорошо хоть не зарезал, когда я в отключке был. Мне еще повезло.

С трудом удалось подняться на ноги. Меня мотает, в глазах кружится. И вообще какая-то слабость. Хоть оружие оставил при мне — и на том спасибо. Да, с такими деньгами он легко может устроиться в каком-нибудь таретстве, обеспечив себя безбедной жизнью до самой смерти. Но для этого Эйриду нужно убраться из Силетии. Насколько я помню, рилийцы захватили мост, но дальше его продвинуться не смогли. Теперь между землями, которые они контролируют, и владениями силетских грассов тянется буферная зона, то ли в несколько верст, то ли на порядок больше. И хозяйничают в ней, грабя и разоряя все в окрест, обе противоборствующие стороны.

Интересно, на чьей земле я сейчас? Если мост неподалеку, то, возможно, ее занимают рилийцы. Но может случиться, что здесь уже нейтральная зона. Перейди ее — и окажешься у силетцев. Эйрид, судя по всему, так и сделал, уйдя с моими деньгами.

За час я смог пройти сто или в лучшем случае двести шагов. Упав в который раз, понял, дальше двигаться не смогу. Мне просто хотелось лежать и ничего не делать. И ощущать, как уходят последние чувства. Сколько это продолжалось — минуту или вечность, я не представлял. Но потом перед глазами показались сапоги, а когда я поднял глаза, то увидел лицо человека. Эйрид.

Он, оказывается, меня не бросил, просто оставил лежать, а сам ушел на поиски жилья, где можно согреться. Деньги он забрал с собой, благоразумно решив, что так риск их потерять меньше. На меня, лежащего без сознания, могли набрести. Естественно, обыскать и, пользуясь моим беспомощным положением, забрать оба кошелька.

Конечно, грабители, не найдя денег (а если и нашли бы), могли так же спокойно стащить с меня оружие, да и всю одежду тоже, но голого на земле Эйрид оставить не мог. А оружие… да плевать на него. Были бы деньги, на них можно экипировать полсотни таких как я.

Существовала, правда, возможность того, что уйдя в поисках жилья, парень мог сам попасться и оказаться ограбленным. Но тут уж ничего не сделаешь, не угадаешь, где повезет, а где нет. Но вариант, выбранный Эйридом, все-таки предпочтительнее. Что и подтвердилось. Он и деньги сохранил, а меня самого на плечах дюжего мужика уже тащат в ближайшую деревеньку.

Следующие несколько дней я помню смутно, все происходило в какой-то дымке. Мне было так жарко, что я сбрасывал с себя наброшенные на меня какие-то тряпки, то, наоборот, бил сильный озноб, и ничто не могло меня согреть. И с каждым днем я все чаще впадал в странное забытье.

Долго так продолжаться не могло, все-таки я, судя по всему, схватил воспаление легких. Вряд ли простуда может быть такой тяжелой. Видя, что я угасаю, Эйрид нанял возницу, меня погрузили в подводу, и мы направились на восток к ближайшему городку. Там должен был найтись маг-лекарь.

Большую часть пути я пробыл в полусне, почти ничего не замечая, что происходило вокруг. Когда я пришел в себя, Эйрид рассказал, что подводу два раза останавливали разъезды силетцев, которые довольствовались объяснением Эйрида, что он везет грасса в ближайший город на излечение.

Следующую встречу с силетским отрядом я застал в сознании, хотя многое виделось смутно. Помню, что меня обыскивали, кто-то громко ругался, из-за чего у меня еще сильнее разболелась голова, а потом я снова задремал.

Очнулся я от сильного холода. Темно, рядом кто-то пыхтит, и одежды на мне никакой. Кроме нательного белья. Ноги босые, совсем закоченели. Попытался что-то сказать — из горла вылетают каркающие звуки. И кашель, как обычно. Зато послышался голос того, кто пыхтел. Это Эйрид.

Он рассказал, что с нами случилось. Силетцы остановили подводу, но в отличие от прежних встреч, всех обыскали. И, конечно, нашли оба кошелька. Правильнее назвать — кошеля. Такая в них сумма! Командовавший отрядом грасс сразу же положил глаз на мои деньги. И объявил нас рилийскими шпионами. Как назло, с ним был его личный маг. Неплохой, кстати. Потому что тот проверил ауру (или что он там изучает) и вынес вердикт, что у меня нет способностей к волшбе. То есть я пустой. А это автоматически означает, что я никакой не грасс, а самый настоящий самозванец. А тут еще и обвинения в шпионаже.

Если пойманные шпионы люди не благородные, то все добытое у них на законных основаниях теперь принадлежит тому, кто их схватил. То есть этому самому грассу. И помимо семидесяти пяти тулатов грасс забрал и все остальное, что было на мне и Эйриде. Не побрезговал даже одежонкой парня. Хозяйственным человеком грасс оказался. Да и зачем шпионам одежда? Для них готовится виселица.

И то, что нас еще пока не повесили, причина только одна — грасс решил преподнести подарок своему эрграссу, скрасив его будни. Нас, раздетых до белья, побросали на ту же подводу и отвезли к замку, в который должен был прибыть эрграсс. А покамест бросили в подвал.

Только успел Эйрид рассказать, как темноту развеял свет фонаря.

— Вот этот, — раздался голос из темноты. — Только давай быстрее, эрграсс не будет долго ждать.

— Как скажете, господин. Сколько ему силы влить?

— Чтобы до виселицы смог сам дойти и там не упасть раньше, чем Жиго лавку выбьет, а после пусть попытается упасть, — хохотнул первый голос.

Как маг вливал в меня силу, я не помнил — снова отключился, но когда вновь очнулся, то почувствовал себя намного лучше. Даже попытался сесть. И хотя ноги совсем закоченели, смог это сделать.

Из подвала меня под руки выводили солдаты — встать на ноги сразу не смог. Но постепенно ноги стали лучше слушаться, и до деревьев, что располагались за пределами небольшого замка, я уже шел без посторонней помощи.

Для чего нас повели к деревьям? На этот вопрос имелся ответ в виде двух веревочных петель, которые свисали с толстой ветви. Не нравилось мне все это. А кому понравиться быть повешенным? И сволхвовать я ничего не могу, настолько продрог. Нас со связанными сзади руками уже ставят на лавку, затягивают на шеях петли. Появляются и зрители — большая группа благородных во главе, насколько я понял, с эрграссом. Да, дядька еще тот. Один взгляд чего стоит. Хищник, сильный, властный и хитрый.

Я, конечно, пытаюсь урвать из окружающей среды хоть крохи энергии. Что-то удается, но даже эта малая доля по большой части у меня не задерживается. Что-то обратно уходит, рассеиваясь в воздухе, что-то непроизвольно расходуется на то, чтобы мне немного согреться.

Теперь я хоть смогу что-то сказать, а не хрипло каркать. Только что я скажу? Что я грасс, просто аура у меня такая? Даже слушать не будут. Применить волшбу? Опять же вряд ли это получится. В лучшем случае толчок выйдет, да и то… Со связанными за спиной руками? Нет, не получится.

Телекинез сразу отпадает, во всей зимней округе сейчас не найти столько энергии. Зов? Хорошо бы, но и он не выйдет по причине отсутствия нужного объема магической энергии.

Я в панике. А что вы хотите? Умирать кому хочется? И сделать ничего не могу. Эйрид, что стоит рядом, весь дрожит и всхлипывает. Тоже умирать не хочет. Я оглядываюсь по сторонам в надежде ухватиться за любую соломинку, только куда там, нет ниоткуда помощи.

А грассы уже расположились полукругом, ждут своего развлечения. Этот эрграсс стоит с легкой усмешкой на лице. Да и его спутники. Кстати, лицо эрграсса мне почему-то знакомо, но вспомнить не могу — голова, как вата. И лицо еще одного грасса, кажется, узнаю. Да, лицо знакомое. Только давно видел. Кто же он? О! Вспомнил! Но если это тот самый грасс, тогда, получается, что первый человек это сам эрграсс Райчен? Кажется, так.

— Эрграсс, странное у вас гостеприимство. А еще обещали, что я буду вашим почетным гостем, — громко хриплю, стараясь повнятнее произнести слова.

Райчен (это он?) удивленно поднимает одну бровь.

— Ваш грасс, да вот же он, — я киваю на стоящего рядом с ним знакомца, — именно так мне и сказал. На постоялом дворе, что неподалеку от Брестона.

Стоящий рядом с Райченом грасс резко подается вперед, буквально впиваясь взглядом в меня.

— Вы?… Он… Он, это он, мой эрграсс. Тот самый, помните. Со способностями.

— Но у этого как раз их нет. Пустой.

— Я тоже попал впросак. Он умело скрывает. А на самом деле…

— Я понял, — Райчен быстро перебивает своего вассала. — Если это он, то почему он там? Освободите.

— Давайте, быстро, — приказывает солдатам знакомец.

Меня вынимают из петли, спускают со скамьи, начинают резать веревку на руках.

— А моего спутника? — киваю на Эйрида.

— Его тоже, — командует грасс.

— Как же так? Почему он в таком виде? — недовольно говорит Райчен.

Стоявшие рядом грассы переглядываются, но смотрят в основном на одного из стоящих рядом с Райченом грасса. Не тот ли благородный, что захватил нас в плен? И ограбил.

— Отведите его в замок. И лекаря к нему.

Это последнее, что я слышу. Потому что ноги подкосились, и я опять потерял сознание. Действие немного накаченной в меня силы, видимо, закончилось.

Следующие два дня меня интенсивно лечили. Жар прошел, зато появился, пусть пока небольшой, но аппетит. И одежду нашу вернули, оружие, а вот про кошельки забыли. Кому охота отдавать большую сумму денег, которую вороватый грасс уже стал считать своей кровной?

Эйрид жил в одной комнате со мной. Правда, ложе его было явно скромнее, парня посчитали за моего слугу. Но, думаю, после столь чудесного спасения он сейчас не в обиде за разницу в размещении. Про то, что парень силетский грасс, я разумно решил умолчать. Надо вначале присмотреться к этому эрграссу. Не нравится он мне. Хищник.

А с деньгами надо будет разобраться. Отказываться от них я не собираюсь. И напомню о пропаже (точнее, ограблении) Райчену, как только увижусь с ним. А встреча будет. Куда он денется? Заинтересовал я его. И даже очень сильно.

А вороватого грасса неплохо бы наказать. Схватил двух путников, ограбил и решил повесить. Гад еще тот. Как наказать? Да рублем же, чем еще? Точнее, тулатами. Поэтому велел Эйриду, что если будут его спрашивать, то парень должен отвечать, что при мне было три больших кошелька с золотыми монетами. А в них… Сколько же назвать? На какую сумму наказать того грасса? Пусть будет сорок тулатов в третьем пропавшем кошельке. Значит, всего у меня люди грасса (то есть сам грасс) украли сто пятнадцать тулатов. Хорошая сумма. И ее я намерен вытребовать.

Вечером этого же дня мои руки, наконец, дошли и до оружия, сваленного кучкой в углу комнаты. Эйрид его не трогал, здесь без разрешения это делать запрещено. Конечно, официального закона нет, но традиции, без них никуда.

Ну вот, стал его разбирать, вытащил ножны с мечом. Вижу, что не мое. Совсем не мое! У меня был меч, доставшийся мне от грасса Витанте. Отличный меч, на который во время похода заглядывались все грассы. Сделан, якобы, из небесного металла. Это, думаю, или домыслы, или… правда. Тогда, значит, меч сделан из метеоритного железа. В метеоритах железо часто встречается с добавками, которые качество резко улучшают. Вот это железо умельцы обрабатывают, и получается легированная сталь.

Такой меч стоит очень дорого. Точную цену назвать никто не смог. Грасс-вор, значит, решил прикарманить не только мои денежки, но и ценный меч. Ладно, когда я буду встречаться с эрграссом, то скажу и об этом.

На следующий день меня навестил грасс Куритье. Это тот самый, что мне приглашение от Райчена передавал. Я только сейчас узнал, как его зовут. Спрашивал лекаря, но тот отмолчался.

Грасс сообщил, что эрграсса сейчас нет в замке. Появится он не ранее, чем через несколько дней. Поговорили мы немного о том, о сем, а потом Куритье спрашивает, все ли я получил свое обратно. Я, конечно, хотел поговорить на эту тему непосредственно с эрграссом, но раз спрашивают, решил ответить.

— Нет, не всё.

— И что же не хватает? — участливо интересуется грасс.

— Да так, по мелочам не хватает, но основное вернули.

— Надеюсь, ничего ценного не пропало?

— Как сказать, грасс. Денег нет. Меч подменили.

— Денег? Много? И что за меч?

— Три кошелька, а в них сто пятнадцать тулатов с мелочью.

Куритье громко икнул, раскрыв рот. А я продолжаю:

— А меч… Вот полюбуйтесь, что вместо него подсунули.

Достаю и сую ошарашенному моими словами грассу ножны с мечом в них.

— Мой был лучшим. Знающие люди говорили, что он не хуже, чем у эрграссов. Из небесного металла.

Второй раз грасс икать не стал, а просто превратился в неподвижную статую.

— Это правда? — наконец осторожно промолвил он.

— Вы усомнились в моих словах?

— Нет, что вы. Я не могу приказывать грассу Шапетэ, разве что отписать ему в замок. Вот эрграсс, тогда и…

Грасс замолчал, а я уточнил.

— Шапетэ — это тот самый грасс, кто объявил меня шпионом?

Куритье кивнул головой в знак согласия.

— Он не в этом замке?

— Нет, Шапетэ уехал сразу же после того, как вас освободили. Уехал с эрграссом, но направился к себе в замок. Там у него какое-то срочное дело.

— Конечно, грасс. Надо хорошенько спрятать кошельки. И меч тоже.

Куритье покраснел, как будто это он меня обворовал.

— Я немедленно ему отпишу, — заверил меня Куритье, но тут же поправился:

— Но приказ отдать может только эрграсс. Господин Вучко, можете не беспокоиться, ваши деньги и меч вам вернут.

— А если Шапетэ откажется?

— Тогда, как мне кажется…

— Я слушаю, — поторопил я грасса.

— Думается, что непокорных можно привести к повиновению. Замок грасса Шапетэ осады не выдержит. Однако поймите, грасс Вучко, сейчас против нас Рилия вместе с Фрейфом развязали войну, а грасс Шапетэ…

— Свой человек. Так?

— Вы правильно поняли.

— Мне нужны мои деньги. И меч.

К моему удовольствию, в своем голосе я почувствовал стальные нотки. И этот Куритье сразу задергался. Знает, что я что-то могу. Видел грасс, какую волшбу я сделал на том постоялом дворе. Пусть выбивают с этого Шапетэ украденное им у меня. В полном объеме. Не будут же они возмещать мои потери из собственного кошелька?

Грасс вскоре откланялся, а я после его ухода всерьез задумался. Не переборщил ли я? Все-таки сорок лишних тулатов — деньги слишком большие, а местные грассы не столь богаты, как грассы соседних таретств. Сможет ли он найти сорок золотых монет? Сразу и сейчас! Сомнительно. Но воров надо наказывать. А нет лишних денег — пусть занимает, где хочет.

Тем временем процесс моего излечения продолжался, точнее, завершался. Лекарь по-прежнему надо мной колдовал, после его сеансов сильно хотелось спать, что я и делал. А в перерывах усиленно питался, уж больно зверский прорезался аппетит.

После очередного пробуждения я заметил, что с Эйридом что-то не в порядке. Глаза шальные и вроде как его немного потрясывает. Значит, что-то произошло, пока я спал. Парень долго отнекивался, тряся головой, но я его все-таки дожал. И вот что он рассказал.

Пропал один из силетских грассов. Вместе со своим помощником грасс решил наведаться в одну из местных деревенек, которую он и раньше посещал. Женского тела грассу захотелось. А хотят ли виланки столь близкого внимания грасса или не хотят, у них не спрашивают. Тем более, сейчас война. Прошло несколько дней после отъезда грасса, а тот не возвращался. Посыльный своего господина в деревушке не обнаружил. Якобы тот туда и не приезжал. Может быть, в дороге неприятность какая-то случилась, на рилийцев нарвался? Да нет же. Деревушка неподалеку от этого замка — два-три часа езды, рилийцами здесь и вовсе не пахнет, тем более деревня расположена к востоку на самых что ни на есть силетских землях.

Какой вывод сделали местные грассы? Виланы убили благородного господина и его помощника, а теперь скрывают свое преступление. Разговор здесь короткий. В ту деревушку послали полсотни солдат, жителей схватили, пытали, но те никого не выдали.

А раз так, то виновата вся деревня. Всех жителей (их немного, человек сорок) пригнали к замку, а затем в местной рощице повесили. Эйрид частично это видел, а теперь, когда он рассказывал, его трясло. Особенно ему запомнилась казнь девочки лет двенадцати. Та плакала и умоляла: «Дяденьки, не убивайте меня!».

— Так что, и дети были?

Эйрид кивнул головой.

— Много?

— Много. А час назад появился тот пропавший грасс. Вместе с помощником. Он, оказывается, передумал и уехал в другую деревню.

Сказать, что меня потрясло, значит, ничего не сказать. Наконец я хрипло спросил:

— И что дальше было?

Эйрид пожал плечами. А я и сам понял, что дальше ничего не было. Ну, ошиблись, с кем не бывает? Не благородные же, да и война сейчас. Если уж они и грассов с семействами на корню вырезают, то виланов и подавно. Правда, еще теплилась маленькая мысль, что вернется эрграсс, разберется и… А что «и»? А ничего. Это же его грассы, оплот в борьбе за тарграсство.

Вот взять прошлый разговор с Куритье. Я Райчену нужен, по крайней мере, интересен. Но даже ради меня пойдет ли Райчен против грасса Шапетэ? А ведь тут все проще. Наказывать благородного не надо, только и дел-то, что заставить вернуть украденное. Причем украденное у грасса.

Что рилийцы, что силетцы, все они одним миром мазаны. Этим миром. Да и мой родной мир, он лучше? Я серб по отцу, и чем всё кончилось с косоварами? А те почище этих грассов действовали. И Европа вся такая из себя толерантная и мультикультурная. Дождутся, что через десять, максимум двадцать лет и у них своё Косово появится, только масштабы будут побольше — всю Европу захватит.

Хорошо, что несколько дней меня никто не навещал, кроме лекаря, конечно. Но тот молчун. Не знаю, что я сделал бы, но получилось бы плохо. И для грассов, и для меня. А когда, наконец, в замок возвратился эрграсс Райчен, я уже был выдержан и холоден. И энергией накачен до упора.

Кто виноват в смерти сорока человек? Конечно, местные грассы, те, кто приказ отдавали. И скуку утоляли зрелищем. Но больше вина в этом Райчена. Он главный над ними, была бы его воля — навел бы порядок. Не хочешь наводить — тогда и ты виновен. Не можешь, силенок нет, чтобы с грасской вольницей справиться, тогда уходи, какой же ты претендент на тарграсство? Возможно, во мне бурлит юношеский максимализм. Не спорю. Но я такой, а не как эти.

К Райчену меня пригласили на другой день после его приезда в замок. Я, было дело, думал, что он меня сам навестит. Прийти к больному человеку — это нормально. Но я уже почти выздоровел, к тому же он эрграсс, а я вообще неизвестно кто. Непонятный человек, который умеет делать редкую волшбу. И, возможно, у меня есть в запасе и другие магические штучки. Одним словом, я темная лошадка, но сильная в волховании. А раз силен в магии, то должен сам себя вылечить. Так я думаю, что думают они. Тьфу, заболтался…

В кабинет к Райчену я вошел с гордым видом, разве что щеки не надувал. На фоне моей несколько истрепанной одежды это смотрелось не очень удачно. Но, во-первых, мне нужно вернуть деньги и меч, а во-вторых, разобраться, что от меня хочет эрграсс, а потом… благополучно сбежать, прихватив с собой Эйрида. Ему здесь не светит ничего хорошего. В лучшем случае используют, а потом выбросят, точнее, убьют. А используют только с одной целью — сделают из него знамя, как-никак он из такого важного рода. Может быть, даже тарграссом посадят, но потом все равно убьют. Причем быстро сделают, если Эйрид не окажется безвольной марионеткой. А станет пустым местом, ширмой, тогда, глядишь, протянет несколько лет, чтобы Райчену легче престол захватить для себя самого.

Ну вот, вошел я. Слегка поклонился (эрграсс все-таки), а затем, подождав несколько секунд и не дождавшись приглашения, нагло уселся в одно из кресел. Вижу, что эрграсс немного удивился, совсем чуть-чуть. Да и заметил я лишь потому, что ждал этого, а так бы и внимания не обратил — выдержка у Райчена еще та.

Тот молчит, меня рассматривает. Я тоже пока помалкиваю, а потом говорю:

— Господин эрграсс, прошу прощения за мой несколько неряшливый вид. Но, увы, меч мой исчез, да и деньги, чтобы привести себя в порядок, тоже растворились.

По чуть сузившимся глазам Райчена понял, что тот знает о вороватом грассе. Теперь жду ответа.

— Да, — Райчен чуть приоткрывает рот, из-за чего его слова как бы выдавливаются, — я наслышан. Это вызывает сожаление.

Я хотел продолжить, потери-то слишком велики, но в последний момент понял, что с Райченом продолжать разговор в таком русле опасно. Но мне что делать? Деньги, да и меч вернуть хочу! Брыкаться опасно, а не будешь этого делать, эрграсс сомнет и не поморщится. Властность так и прет из него.

— Грасс Вучко, откуда вы? — после небольшой паузы Райчен с холодным интересом уставился своим немигающим взглядом. Я даже помню, с чем такой взгляд сравнить. Точно так же смотрит кобра на свою жертву, прежде чем с ней расправиться.

И что мне сказать в ответ? Я, конечно, заранее догадался, что такой вопрос мне зададут обязательно. А как ответить? Не будешь же молоть всякие фантазии про родичей из Кортании или даже про вересковые пустоши? Эта кобра вмиг расколет. Тем более, я же почти ничего про те места не знаю. Но и правду говорить нельзя. Не поверит, посчитает за обманщика, а то и за самозванца. А с этим здесь строго. Наврать про дальние места? Можно наговорить что-нибудь про Америку, это оттуда приплыли чернокожие и захватили у рилийцев Кардис. Я мог и про оружие нашего мира рассказать. Чернокожие наверняка использовали автоматы или… А что именно? Я даже не знаю, что применялось у Кардиса. Да и как я объясню про автоматы? Скажу, что это те же мушкеты, только очень накрученные? М-да.

Есть одна зацепка. Иллир. Эрграсс, конечно, про него слышал, иллирцы даже собрались помогать силетцам. А про Иллир я знаю от отца. Тот целый год пробыл в плену у этих фанатиков. И мне частенько рассказывал про свою жизнь у них. Конечно, многого он не знал — будучи пленным, много не походишь. Но местный язык отец изучал, а с ним узнал и обычаи той страны. Поэтому я решил остановиться на Иллире. А то, что рассказ мой окажется однобоким и неполным, у меня будет отмазка — я, дескать, тоже под запором всю жизнь просидел. Кстати, как Эйрид.

А раз придумал версию, то надо сразу же ее озвучить — эрграсс не любит, когда молчат. А мои размышления пусть Райчен принимает за раздумья, рассказать ему всю правду или нет.

А я расскажу! Вот и поперло из меня. Что с грудных лет, как себя помню, взаперти в Иллире жил. Как туда попал, не знаю. Отец то ли из Кортании, то ли еще откуда. Про возможность близкородственных связей с грассами, восставшими пятнадцать лет назад, я благоразумно промолчал. А скажи — век воли не видать, да и век окажется коротким. Это Эйрид еще имел бы какой-то шанс остаться в живых, признайся он, что потомок эрграсса Верни, а со мной не получится. Видно же, что я не стану плясать ни под чью дудку.

Потом я продолжил. Рассказал, как сбежал. Здесь я почти дословнопересказал историю бегства отца из Иллира, подправив, конечно, ее чуток, поменяв взрослых на подростков. Дескать, я не один в иллирском заточении был. Пусть эрграсс думает, что таких, как я, было несколько человек. Из-за обилия деталей бегства повествование получилось правдоподобным. Потом в рассказе у меня появился небольшой пробел, а затем я уже вынырнул в Миртерии. Рассказал про поездку по свободным землям, затем про таретства. Но про то, как убил грасса Витанте, говорить поостерегся. Неизвестно, как к этому отнеслись бы грассы. А заодно пропустил и некоторые моменты моих других столкновений. Ведь там я магию применял. А я не хочу, чтобы этот человек воспользовался сведениями о моих магических возможностях.

Ну вот всё так и рассказал. Долгий рассказ получился. Эрграсса сразу же заинтересовало, как это я попал в Иллир. А в ответ я только одно — оказался у фанатиков с грудного возраста, а затем взял и вырос.

А потом… потом я понял, как сильно сглупил. Думал, что умнее всех, а оказалось… Говорят, что с возрастом это проходит. Если доживают, конечно. Когда я пересказывал отцовский рассказ о бегстве из Иллира, то поменял взрослых на подростков. Четверых на четверых. Двое погибли, а отец и дядя Петар смогли ускользнуть от погони. Значит, что? Значит, не я один сбежал, а есть еще и другой беглец. Вот он-то и заинтересовал эрграсса. Райчен вцепился как клещ. А я отнекиваюсь. Сразу ведь не придумать про второго, да и опешил я от своей ошибки.

А эрграсс тут же сопоставил мой рассказ о двух спасшихся с тем, что в Миртерии и далее по трассе я ехал не один. Со мной Эрве был. Мало того, Райчен знал, что этот малец сообщил служанке. Что Эрве сын одного из эрграссов, поддержавших восстание эрграсса Верни. Тогда в Брестоне Райчен вместе с грассом Куритье посмеялись, здраво рассудив, что двенадцатилетний мальчишка не может быть сыном эрграсса, погибшего пятнадцать лет назад. А вот теперь после моего трепа Райчен задумался — а если это и в самом деле? Конечно, Эрве выглядит малец мальцом, но такого прожжённого хищника, как Райчен, обмануть трудно. Пока он только задумался, а если решит, что Эрве действительно сказал правду? А внешность… она обманчива. Кто-то выглядит моложе, кто-то старше. Вот мне никто не дает пятнадцати, все считают, что я на пару-тройку лет старше. Кстати, а пятнадцать ли мне? Зимой мне шестнадцать должно исполниться. А сейчас уже зима.

Догадаться, что я что-то скрываю, нетрудно. Райчен это понял. Так и не добившись ответа, кто был второй спасшийся пленник, он перевел разговор на мои магические способности. Но начал он с вопроса, как нам удалось уйти от погони. Здесь я сразу смекнул, к чему он клонит. Думает, что я применил волшбу, вот и хочет узнать какую. Скрывать мое умение волхвовать нет смысла, но и всё рассказать просто глупо. Всегда следует оставить что-то впрок.

Что знает про меня Райчен? Понаслышке про эффект Зова, но сам он не видел. Что еще? Что моя аура не показывает способности к магии. Это теперь многие знают. Умение наносить боевые удары? Телекинез? Рилийцы видели, но известно ли об этом эрграссу? Не знаю, но сам сообщать не буду. Да и про Зов тоже. Пусть думает, что хочет, пусть догадывается, но без моей помощи.

И еще один важный момент. Наверное, у Райчена сложилось мнение, что в целом я слаб в волшбе. Так, есть кое-какие задатки, но не более того. Почему я так решил? Сосуд Нейрана в той корчме лишил меня всей волшбы. И сейчас, когда неделю назад меня захватили и собирались повесить, я ничего магического сотворить не смог. Стоял и ждал, когда скамейку выбьют из-под ног. И еще заболел и без посторонней помощи справиться не смог.

Вывод такой — как маг я слаб. Но я ему нужен и интересен. Во-первых, выяснить, откуда родом и чей я сын, а во-вторых, кто и где мой второй спутник по бегству из Иллира. Здесь вариантов по разгадке непаханое поле.

Конечно, самый простой способ, чтобы развязать мне язык — пытка. Я даже поежился от такой перспективы, но что потом? Для Райчена я буду потерян, а как меня использовать он еще не знает. Поэтому пытку он отложит на будущее, а вначале будет землю рыть, узнавая все про меня. Ведь, возможно, я ему хорошо пригожусь. А раз так, то…

— Эрграсс, так как с моими деньгами и мечом?