Воздушный замок

10

Юстас сходил с ума от беспокойства. Да, всё было тщательно спланированно, всё успешно пришло в движение, но развивались ли события именно так, как ожидалось?

Чего сейчас больше всего хотелось Юстасу, в чём он нуждался – чтобы весь Париж неким волшебным образом уменьшился до размеров макета железной дороги, а он сам, восседая на высоком табурете, мог бы окинуть взглядом всю картину целиком. Тогда он увидел бы: справляется ли английская команда со своей задачей в Менильмонтане, выполнила ли французская команда свою миссию в Гар-де-ла-Шапель, ждал ли успех итальянцев и немцев в районе Триумфальной арки.

Вместо этого он сидел на продуваемой всеми ветрами крыше отеля на шатком складном стуле за хлипким складным столиком, заваленным картами, схемами, записями и этими чёртовыми рациями, пытаясь добиться от кого-нибудь хоть какого-то ответа на вопрос: «Что, чёрт возьми, происходит?»

Юстас наугад взял одну из раций, пришлёпнув ладонью карты и схемы, чтобы их не унесло ветром.

– Команда… – произнёс он в рацию, запнулся, перевернул устройство и сверился с буквой, написанной на корпусе. – Команда С, ответьте. Вызываю команду С.

Прижав рацию к уху, он расслышал многоголосые французские хиханьки-хаханьки.

– Да неужели? – сказал Юстас, швырнул рацию на стол и взял другую, но не успел прижать записи, и несколько листов сдуло с крыши ветром. Выругавшись, он прочёл букву на рации и рявкнул в неё: – Команда D! Скажите что-нибудь, команда D!

В ответ послышались пронзительные голоса, что-то болтающие по-итальянски.

– Прекратите, – сурово сказал Юстас в рацию. – Просто прекратите этот балаган. Я не шучу. Это серьёзное дело.

Болтовня, болтовня, болтовня…

Вдруг послышалась другая болтовня – на другом языке, другим тоном и с другого направления. На сей раз – вживую. Удивлённый Юстас повернул голову и увидел стоящего рядом кузена Лиды – упрямого, как мул, и ещё менее сообразительного.

– Только тебя тут опять не хватало, – вздохнул Юстас.

Мануэль повторил свою тираду на испанском, значащую просто:

– Что с Лидой?

– У меня нет на тебя времени, – отрезал Юстас. – Мне предстоит разобраться с другими идиотами.

– Я хочу увидеть Лиду, – настаивал Мануэль.

Юстас выбрал следующую рацию и решительно произнёс в неё:

– Команда А, жду ваш отчёт. И я не хочу слышать никаких глупостей, никаких иностранных фраз, никаких международных перепалок, ничего, кроме отчёта о ходе операции!

Рация ответила нестройным дуэтом:

– In Munchen steht ein Hofbrauhaus, eins, zwei, gsuffa![38]

Мануэль обошёл Юстаса и теперь стоял по другую сторону стола. Не обращая внимания на поющую рацию, он повторил:

– Скажи мне, где Лида?

Юстас в замешательстве обратился к рации:

– Вы там что, все пьяны?

Мануэль грохнул кулаком по столику, так что рации подпрыгнули.

– Скажи, где Лида?

Юстас сердито уставился на него.

– Разве не видишь, что я занят?

– Я не доверяю твоим дружкам. Мне нужна Лида. Лида! Лида!

Юстас уловил знакомое слово в этой фразе.

– Ах Лида? Твоя кузина, да? Ты о ней спрашиваешь?

– Лида, – подтвердил угрюмый и непреклонный Мануэль.

Юстас обвёл рукой с зажатой в ней рацией раскинувшийся вокруг город.

– Лида, – сказал он, – сейчас колесит по Парижу на велосипеде. А теперь проваливай.

– Лида, – повторил Мануэль.

Юстас вскочил со складного стула, потрясая рацией перед носом Мануэля, и заорал:

– Сгинь! Ещё на одного идиота и на один язык больше, чем надо! У меня нет на тебя ни времени, ни терпения. Проваливай, или я… я… – Юстас запнулся, размахивая обеими руками. – Я сброшу тебя с крыши!

Возможно, Мануэль говорил только по-испански, и то на довольно корявом южноамериканском диалекте, но он неплохо разбирался в интонации и мимике. И он оказался достаточно догадливым, чтобы отступить от Юстаса и его мелькающих в воздухе рук, приговаривая:

– Ты за это поплатишься! Ты ещё об этом пожалеешь!

– Убирайся! – завопил Юстас. – Вон, вон, вон, вон, вон!

Мануэль ушёл, бормоча что-то по-испански. Юстас отбросил всё ещё поющую по-немецки рацию и схватил другую.

– Кто-нибудь, скажите хоть слово на английском! – рявкнул он в неё.

В ответ немедленно раздался сердитый задиристый голос Брадди:

– А ты-то на каком клятом языке говоришь, на хинди?

– Слава богу, – выдохнул Юстас. – Знакомый голос! Ты где?

– В этом чёртовом грузовике, чудила, – ответил голос Брадди. – А ты где?

– Где я? – Озадаченный вопросом, Юстас огляделся, прежде чем ответить. – Я на крыше.

– Отличное место для голубка, вроде тебя.

До Юстаса с запозданием дошёл смысл предыдущей фразы Брадди.

– В грузовике? Хочешь сказать, что у тебя всё получилось?

– Ну ты и клятый тормоз, – отозвался Брадди.

Прежде чем Юстас успел продолжить эту неожиданно воодушевившую его беседу, одна из раций на столе вдруг произнесла с французским акцентом Жана Лефрака:

– Алё? Это я. Есть там кто?

– Погоди, Бр… Э-э, то есть команда… (быстрый взгляд на букву, написанную на корпусе) Команда В. Не отключайся, просто подожди. – Юстас бросил одну рацию и схватил другую. – Это команда С?

Рация затараторила по-итальянски.

– Гррр! – Юстас отшвырнул её, перебрал остальные в поисках той, на которой написана буква С, схватил её и закричал: – Команда С? Это команда С?

– Не знаю, – ответил Жан. – Я в команде С?

– Да, конечно.

– Никак не получается запомнить.

– Ты что-то хотел сообщить? – Юстас в отчаянии сжал рацию обеими руками. – Что-то не так? Что-то пошло не по плану?

– Миссия выполнена, – прозвучал радостный голос Жана Лефрака.

На протяжении нескольких секунд Юстас не мог осознать содержание последнего сообщения. Он до такой степени настроился на провал, что не сразу поверил своим ушам.

– Что? – произнёс он. – Неужели… Что? У тебя получилось?

– Абсолютно. Так ведь у вас говорят: абсолютно?

– Абсолютно! – воскликнул Юстас, и на его лице расплылась широкая улыбка. – Absolutement![39]

– Какой у тебя очаровательный акцент, – сухо заметил Жан, но Юстас уже бросил рацию, схватив другую и крича в неё:

– Бр… Команда В! Вы в грузовике?

– Как и пять минут назад, – пробурчал голос Брадди.

– Всё удалось! – вскричал Юстас.

Он вскочил на ноги, схватил все рации в охапку и пустился в пляс. Порывы ветра подхватили и разнесли по крыше карты, схемы и диаграммы, во время танца Юстас опрокинул складной стул. Где-то вдали в голубое парижское небо взмыл красный воздушный шарик. Рации пели, рычали и переругивались друг с другом, а Юстас танцевал на крыше.