Глава 2 Зверь


Охотник не понял, что она может перемещаться. План не вызвал у нее нареканий, иметь своего лазутчика весьма полезно. Старик прав ей будет трудно играть, не изучив тех, с кем предстоит иметь дело. Торопиться не стоит.

Утром он проводил ее до края лес, и они разошлись. В утреннем сумрачном тумане маячила гора. Она обошла ее уже раза три за все время, что была здесь. Проблем с подходом к горе у нее не случилось, как предупредил старик. Была другая проблема - в район горы нельзя переместиться, непреодолимая сила вышвыривала ее на окраину леса. Она прикинула в голове план местности и поняла, что пространство здесь искривляется странным образом. Признаться, принцип срабатывания дверей она понимала плохо, в мирах отца она просто учила каналы, по которым двигалась сила, перенося ее от точки к точке. За эти дни она провела немало экспериментов и оставила метки по всему лесу, обозначая собственные места перемещений, но принципа вычислить не смогла. Дальше черты, за которой заканчивался этот перелесок, выводя путника на пространство вокруг горы, где лес не рос совсем, попасть с помощью перемещения было невозможно. И все же, пока охотник устанавливает дипломатические отношения с горцами, у нее есть время попробовать снова.

Она прошлась вдоль кромки леса в поисках собственной метки. Теперь она попробует переместиться отсюда к горе.

Ее вышвырнуло где-то на другом конце леса, совсем не там, где она оставила метку. Вскоре после серии перемещений, она поняла, что больше ее система меток не срабатывает. Она не вынырнула ближе к горе ни на шаг, она не нашла свои метки, а поскольку лес был огромен, то точной карты местности она изобразить бы не смогла. Единственное, что получалась - оказаться там, откуда была видна эта пресловутая гора силы.

После последней попытки Эл выбилась из сил, голову ломило. Она совершила больше двух десятков переходов. Она села под деревом где-то на окраине леса, вдали виднелась цепь холмов. Оттуда она пришла. Как раз сетка троп была видна отсюда, все они расходились по склону, минуя лес, сюда вела самая незаметная. Желающих ходить в лес было не много. Снега там уже не было, появились признаки местной зелени, тропы размыло.

Дорог в этих местах никаких. Как сюда перебрасывают армии. По воздуху? Тот аппарат, что видела она, вмещал не больше пятнадцати пассажиров. За день никто больше не прибыл. То есть арбитров не больше двадцати пяти? Узнать бы, чем они теперь занимаются? Потом. Охотник расскажет. Перемещаться больше не хотелось, она не может найти правильную точку выхода и попадает черти куда, счастье, что на них не натолкнулась. Эл устало растянулась под деревом, кутаясь в плащ.

Она была готова задремать, но чужое присутствие заставило ради спокойствия подняться на ноги. Эл хлопнула себя по колену.

- Не прячься. Выходи, - сказала она в густой кустарник. - Не буду я с тобой играть в прятки.

В просвете веток показалась половина громадной голову с темным, круглым глазом. Потом из кустов раздался шумный вздох.

- Я тоже вздыхать люблю, вылезай, вместе повздыхаем, кошмар и ужас этих мест. Я тебя вижу.

Раздался треск ломающихся веток. Светло-бежевый сородич того зверя потемней, которого она вчера видела на болоте, вышел на нее из кустарника.

- Уоу, - ухнул он.

Эл доверительно присела, опустившись на одно колено. Он может распознать в ее движении согласие поиграть, и запросто сметет ее с ног, имея преимущество в росте и неожиданности, Эл рискнула.

Зверь подошел и лишь толкнул ее мощной круглой головой в грудь. Эл, как собаку, потрепала его по шее.

- Ну? - спросила она. - Чем заслужила такое доверительное отношение? Не пугаюсь я вас. Извините.

Зверь сел напротив. Сейчас начнет гипнотизировать. Она не стала сопротивляться. Он показал ее метания по лесу.

- Не могу пройти к скале. Мне нужно наверх, - пояснила она вслух, потом вспомнила, что совсем не обязательно говорить. Это Монту в голову не приходило, а ей такой контакт знаком. Дальше диалог проходил молча. - Я не помню, кто я… В том и трудность… Они мешают проходам… То есть они умышленно отклоняют двери… Они это умеют?! Вот так уровень!… Не понимаю, что означает снова стать тобой?… Как стать?… Как это поможет? Это ваша забота пугать местных… Что значит, вы их никогда не пугали? А кто?… Я?!… У меня плохо с памятью, но забавляться, пугая смертных я бы в худшем положении не стал, не стала бы… Я то здесь с какого боку? Почему я?… Нет, это ты или вы все не понимаете, меня тут никогда раньше не было… Похожий мог быть, соглашусь… Как это стать тобой?… И пытаться не буду?… Ты настаиваешь, что я когда-то превращалась в вас?… Таких как ты… Похожих… С вами, умниками, спорить - бесполезное занятие… То есть нужно попробовать, пока они на болте не поставили свои штуковины… А испортить не пробовали?… Понимаю, начнут охотиться… Нет, я не знаю своего прошлого, то есть свое я знаю, но это скорее будущее… Показать? Тогда лучше коснуться тебя. Сам прочтешь?… Шишку мне своей башкой не набей.

Зверь дернулся, Эл оказалась опрокинутой на спину, башка зверя так стукнула ее в лоб, что звезды из глаз посыпались.

- Ай! - выкрикнула она. - Больно же!

- Фыф, - фыркнул зверь.

Эл потерла ушибленное место. Зверь вознамерился повторить свое действие. Понравилось, морда у него стала хитрая.

- Я сама, - Эл со всей силы уперлась ему в лоб руками. - Да сдвинься ты, махина. Не вынуждай меня.

Она взяла зверя за холку. Было у них на шее такое уязвимое место, что-то наподобие железы, стоило вцепиться и сжать в кулак шкуру зверь заурчал, но не злобно. Воздействие на зону вызывало удовольствие, и зверь присмирел, засопел и чмокнул. Эл не удержалась и пощекотала его смеясь. Зверь зачмокал с удовольствием и сжал своими мощными пластинами-челюстями ее плечо. Ему не составит труда раздробить ей кости. Эл убрала плечо из пасти и обняла зверя за шею.

Она попробовала представить картины, которые обещала. Сознание помутилось и ее воображение очень быстро нарисовало череду картин, они замелькали так стремительно, что она потеряла чувство реальности, если не сознание.

Потом ей стало чудиться, что она мчится по болоту, но жижа под лапами не проседает, от нее не сложно оттолкнутся, если правильно поставить лапы. Способ доступный только существу с такой конструкцией тела. При всей мощи и весе, решающими были тренировка и скорость. Движение давалось просто, как отработанное до рефлекса. То, что Монту мог вполне помнить. С умениями проблем у него не было, а вот события, при которых был получен навык, не воспроизводились. Только процесс. Она мчалась по болоту в теле зверя, испытывая удовольствие, сознание воспринимало это, как естественное действие. Ее разум ничуть не противился внушению, наоборот восторг и удовольствие от ощущения себя одним из них был больше по воздействию, чем дурман милиты, полеты или падение в колодец. Потом он показал ей проход. Головокружительное впечатление от перемещения. Зверь не терял при этом силу, как было с ней, он таким способом набирал ее. Скачок сопровождался мощными волнами силы, под кожей зверя как будто накопитель. Это каким путем и сколько нужно эволюционировать, чтобы иметь в результате такие качества? Их, таких существ было довольно много, и они чувствовали друг друга не зависимо от расстояния. Это семейство состояло из почти тридцати особей, между собой они имели более тесную связь, один легко видел то, что видел другой на большом удалении. Телепатия высокого уровня. Что же до представителей других семей, то тут нужно было скорее согласие другой особи, в крайнем случае - симпатия. Но это среди одного вида. Со смертными они в контакт не вступали, по причине разницы в развитии.

Эл нашла, что разум одного такого существа превосходит смертного. Чтобы понять, не дурно бы стать им. Затея сама по себе вероятная. А что если Монту так делал?

Оказалось, что странник вызвал у этих животных симпатию, особенно беззаботный и искренний Монту первых дней, вот они и тянулись к нему, поскольку его предшественник мог принять их вид и общался с удовольствием, они приняли Монту за своего. Эта новость ее на столько захватила, что рассудок перестал чинить препятствия.

Ее новый товарищ пришел в восторг, чуть не зашиб своими лапищами, в ответ получил мощную оплеуху ее лапой и был не зло укушен. Эта возня не имела ничего общего с играми в водопаде. По округе разносился рев. Укусив противника за заднюю лапу, удалось его усмирить. Потом началась гонка. Опробовать себя на болоте было острым желание. Без страха увязнуть, не картинка же в воображении, они ухнули вдвоем в густую жижу. А потом действительно тело вспомнило принцип движения и понеслось с нужной скоростью, лапы сами находили опору. Гора приближалась, была уже близко.

Опасность! Ее спутник мелькнул мимо, зацепив ее за холку, и они пропали с болота. Было видно, как напоследок тело горского катера мелькнуло вдали. Они снова были в лесу, далеко от болота в том месте, где лес выходил близко к озеру.

Где-то рядом охотник крался за добычей. Желание его пугнуть было превыше чувства образовавшейся дружбы. При том было совершенно ясно, чего он может опасаться, какая форма его напугает до смерти. Вот в этом виде на него она и вышла из-за огромного ствола дерева. Старик, страх которому, по ее понятиям был давно не ведом, рухнул без чувств. Ее поступок вызвал явное неодобрение у ее нового товарища.

Презрительное "фыф" оказывается имело массу интонаций и значений. Тут оно было выдохнуто в смысле: "Последний ты недоумок и мерзавец, он твой друг". На этом ее товарищ растаял в воздухе, а она, вынырнув из странной пелены ощущений, очнулась в тот момент, когда трясла старика за плечи, приводя его в чувства. Руки с привычной ясностью ощущений щупали тело, искали в складках одежды зоны на груди, куда надавить, чтобы очнулся. Однако, потребовалось много времени, чтобы охотник пришел в себя.

Она поняла, что он вернулся, по изменившемуся дыханию. Он открыл глаза, потом хватал воздух, не мог говорить, махал руками. Потом принялся себя ощупывать, ему пришлось помогать сесть. Он смог говорить не сразу, схватил ее за скулы и держал. Ей стало казаться, что он догадался о том, что напугала его она, но нет, он выдавил слабое.

- Зверь. Я видел.

Она едва не извинилась, за злую выходку, слова чуть не сорвались с языка, но она успела пресечь привычку Монту говорить, что он думает и немедленно сообщать о намерениях и действиях. Она сидела рядом, пока он приходил в себя. Охотник ничего не говорил. Лишь потом с беспокойством спросил:

- Где твое оружие?

- Спрятано.

- Достань. Он здесь.

За этим их и застал один из горцев-арбитров.

- А ну вставайте оба, - грозно сказал он.

У охотника был обреченный вид, он итак был не в себе от встречи, поэтому беспомощно, уцепился за колено встающей девушки, стараясь остановить ее.

- Что это с ним? Что он вцепился в тебя? - спросил горец.

- Утверждает, что видел зверя.

- Что-то и верно твориться, но рев был в другой стороне. Так это он так орал? Я на вопль примчался, - согласился горец.

Он жестко и бесцеремонно хлопнул ее по плечу.

- А ты как, зверя видел? - И он захохотал.

- Нет, - ответила она.

Она увидела на серой куртке знаки отличия, вспомнила уже освоенный трюк с ботинками, а после преображения в зверя, внушить что-то такое и труда не составит. В ответ она с таким же нахальством стукнула в горца ответ, заметив на своем рукаве такую же эмблему и цепочку знаков, как у него.

- Топай в лагерь. Брось его. Сегодня, хвала владыке, уже поставили все зеркала, - сказал солдат.

Он не стал ждать, пошел. Обернувшись к охотнику, она встретила отрицательный взгляд, он давал понять, что помогать ему означало выдать себя. Она пошла за горцем, прислушиваясь к шагам ковылявшего за ними на расстоянии охотника.

В лагере к ее появлению отнеслись спокойно. Их стало больше. Из разговоров понятно, что они ставили устройства, которые были искусственными дверями. А "зеркалами" называли то, что искажало и меняло направления проходов. Теперь ясно, почему с утра с ее перемещениями творилась неразбериха. Эта новость взбудоражила ее на столько, что она вызвалась бы охранять то самое место, где была дверь или зеркало. Однако, никаких караулов не предусматривалось, в ночи они заговорили о разных бытовых делах, о том, о чем болтают солдаты всех времен и народов. Они составляли маленькие компании по три-четыре. Она осталась на ночь одна, решила удалиться от лагеря, ей без надзора удалось уйти подальше и поспать. По утру ее никто не искал и не звал, по причине, что имени никто не спрашивал.

До полудня она слонялась по лагерю, на нее реагировали, как на свою. Она видела двух пилотов, которые терпели издевательства за свой полет к горе. Наибольшие насмешки вызывало состояние их побитого катера с дырой в борту. Ее они не помнили.

Охотник сидел под деревом один, пресекал попытки подойти к нему. На охоту он не ушел. К нему относились, как к пустому месту. О звере никто его не спрашивал.

Ближе к вечеру ее в числе четверых горцев отправили к горе. Этот поход был проверкой окрестностей. Они проверяли, нет ли где-нибудь несанкционированных проходов. Она поняла, что ждут основные силы, что проблем с перемещениями у них нет, даже у простого солдата, а пространство вокруг горы не охраняли, это горцев охраняли от пространства. Они верили, что если оказаться, в так называемой, опасной близости от горы, то можно погибнуть. Ей не следовало спрашивать, чем занимаются арбитры, но узнать бы не мешало. Пока их манипуляции Эл были не понятны. Единственная аналогия, какую она подметила - это знакомый ей ритуал хождения, который в будущем превратился в ничего не означающую церемонию, традицию. Называлось это "тропа воина" и использовалась при посвящении в солдаты новичков. Их маршрут вокруг горы был точной копией того ритуала. Видно отголоски этой войны остались в традициях этих разумных дикарей спустя века.

Этот обход открыл ей тайну, которая навеяла грустные мысли. Эл догадалась, что когда-то это место станет частью столицы четвертого мира, где жила самая развитая часть цивилизации, предшественниками которой были эти разумные с виду, но в повадках и жестокости отношений дикие существа. Она поняла, почему охотник питал к ним неприязнь, а зверь считал опасными. Худшим из открытий она сочла то, что это место в итоге достанется им и будет превращено в средоточие силы и императорской власти. Значит, присутствие тут силы, которой она не ощущала, имело место быть.

Спустя некоторое время у нее появились знакомые. Она теперь знала многих по именам. Ее короткое имя было тут не к месту и пришлось именовать себя Монтуэл, на мужской манер. Оно не вызвало недоумения. С каждым днем невесть откуда появлялись новые люди, их становилось больше и стан арбитров увеличился в четверо с того момента, как ее приняли за свою. Как они приходили, она не могла выяснить.

Среди них не было так называемых офицеров или командования, но были вожаки. Эл это поняла, когда у нее стали узнавать, когда прибудет ее отряд. Так она догадалась, что скопировала себе знак вождя, то есть у нее был свой клан, который должен был появиться, но еще не прошел двери.

По сути, она не была арбитром. Они были одеты по-другому в особые куртки, имели иные знаки и вели себя обособлено. Они на вид не были воинственными, скорее гражданскими. Она стала по вечерам тесниться к ним, чтобы познакомиться.

Ею заинтересовался один из них.

- Послушай. Это ты нашел того охотника? Старичка, что якобы видел зверя? - спросил он весьма дружелюбно.

- Да.

- У тебя не появился отряд? Пилоты вроде бы болтали, что ты смыслишь в разведке. Что был в двадцать втором. - Так она поняла, что пилоты забыли не все.

- А это важно?

- Ты его нашел, кто бы еще смог. Сходи с ним. Старик боится опять встретить зверя. Хочется чего-то вкусного из местной фауны. Поохоться с ним. Расспроси. Он же видел его. Точно видел, если так напуган. Надо бы поймать эту тварь.

- Я не верю, что он что-то видел, - возразила она. - Показалось.

- Не тебе такое говорить. Уж тебя разными проделками владыки не удивишь. Так, двадцать второй? - он в шутку назвал ее номером.

- Он просто ненормальный.

- Я этого стрика видел прежде. Он был одержим желанием повстречать местную легенду, но он не сумасшедший. Если принять во внимание, что тут происходит, что произошло прошлой осенью, что сила в этом году поднялась в уровне, словно откликается на кого-то или что-то, то можно предположить, что мы еще и зверя увидим, и гора откроется.

Сходи, чем тебе заниматься без своих бойцов? Неужели разведчика потянуло на покой? Неужели уважение к моему сану тебя не заставит послушаться?

- Научишь пользоваться зеркалом, схожу, - ответила она.

Она не раз слышала, как солдаты мечтали посмотреть, как арбитр работает с зеркалом. Вожаки посмеивались над ними за это.

- Ну, ты проходимец, - рассмеялся на ее предложение собеседник, но не был при этом сердит. - Что тебе это даст, если у тебя нет способности. Пустое любопытство. Хорошо, я покажу. Но после охоты.

- Я пойду, - согласилась она.

- Будь осторожнее. Старик хорошая приманка, если этот призрак прошлого выйдет на него снова - это будет хорошим знаком. Не вмешивайся. Я потом сам объясню жрецам, как его поймать и убить. Если он тут появился, он отсюда не уйдет.

- Так мы не охотимся на простую живность?

- Стал бы я просить разведчика о такой глупости. Старик станет приманкой. Я слышал вой не хуже других. Он тут.

На следующий день, она увела охотника из лагеря. Он упирался. Не стал уходить далеко. Она видела страх в его глазах, и ей снова захотелось сознаться. Однако, не было уверенности, что он ей поверит.

- Он не придет, - твердо сказала она.

- Откуда такая уверенность?

- Потом объясню. Зверь не придет за тобой.

- Придет, чтобы сделать то, что было со всеми.

- Ты же видел его и с тобой случился все о лишь обморок. Это мог быть не зверь.

- Прекрати меня разубеждать! - возмутился охотник. - Это был он. Он знал природу моего страха, то, что мог не заподозрить я сам.

- Тогда говори, что ты видел? Кого? Как оно выглядело?

- Как самый страшный кошмар. Мой страх. Оказывается, больше всего в этом мире я боюсь старости и смерти от старости. Я видел туманный образ самого себя, ужасающе дряхлого, беспомощного. Я был один. Одинок, - он говорил очень взволнованно с болью, за которой крылось глубокое переживание.

- Ты видел самого себя?

Охотник не стал отвечать, только протестующими жестами отмахнулся от нее.

- Ты не один такой верующий. Тот, кто меня подослал, чтобы сходить с тобой на охоту, убежден, что ты будешь хорошей наживкой, - сказала она примирительно.

- Мы не сможем ничего поймать, тут много горцев, много шума, лес от них гудит, - ворчал старик.

Потом, когда они заметили первую добычу, он собрался и его охотничий азарт оттеснил страх. Он поймал пять небольших животных и одно крупное. Они возвращались в лагерь в темноте, она несла большую добычу на одном плече, он нес остальное. Так с видом победителей они предстали перед компанией арбитров. Заказчик охоты даже раздобрился на похвалу, но о старике мгновенно забыли, как только добыча перекочевала к горцам, и девушку они увели с собой.

Он остался в этой части лагеря и заметил особое оживление. К ночи активность в лагере спадала, но не сегодня. Он догадался, в чем дело. Найти бы, куда увели девушку, но искать ее, значит, привлечь лишнее внимание. Он и без того опасался, что она заигралась в горца.

Он прождал до утра.

С наступлением рассвета она не появилась, он остался на своем месте до полудня, а потом разволновался.

В воздухе сновали их машины, простых солдат прибавилось. Он понял, что за ночь перебросили целую армию. Страх и сомнения терзали его теперь очень сильно.

Нервы не выдержали, и он пошел ее искать. Сколько же их здесь?! В этом засилье серых одежд разыскать хоть одного знакомого было невозможно. Но он упрямо обходил кромку лагеря расположенную ближе к горе.

Наконец, он заметил, как на возвышении беседует группа: солдаты и арбитры примерно поровну, и она среди них. Потом они двинулись с возвышения вниз. Она весело беседовала с двумя арбитрами, жестикулировала, на руках у нее были перчатки, которых он не видел раньше. Она небрежным жестом поприветствовала кого-то среди горцев. Он невольно замер. В который раз у него закралось подозрение, что она одна из них.

Потом она увидела его, распрощалась и махнув старику, подзывая к себе, указала на тропу ведущую из лагеря.

Она проследовала мимо, бросая в его сторону, как все тут, презрительные взгляды и не остановилась, чтобы его подождать. Он прибавил шаг, чтобы догнать ее.

Они уходили от горы в глубину леса, а лагерь все не заканчивался. Он не смел с ней разговаривать, она не оборачивалась. Он шел за ней, а когда его пытались останавливать, она грозно заявляла, что он свой и каждый раз тыкала рукой в перчатке в того, кто хватал незнакомого старика. Охотник понял, что ее жест действует безотказно.

Она стянула перчатки с рук, только когда они выбрались из лагеря и засунула их за пазуху.

- Святые небеса, - обратилась она к небу, - их тут уйма! Нашел своего знакомого?

Наконец, она повернулась к нему.

- Я не искал. В такой массе не представляю, как найти его. Опять же мне не положено даже близко подходить к их вожакам, если сами не позовут.

- Спрашивай, - просто сказала она.

- Я опасаюсь. Они хитрые, могут заподозрить меня.

- Тогда пошли, поохотимся, а потом пойдешь слоняться по лагерю. Ищи. Тут что-то такое происходит. Нужен знаток этого балагана.

Теперь он заметил.

- На тебе форма другая, - сказал он.

- Да. Теперь я - арбитр. Вчера я прошла экзамен и выиграла три схватки. Меня повысили. Меня допустили к зеркалам. Вчера мой новый знакомый показал мне, как устанавливать отражатели энергии. Оказывается, гора для них небезопасна. Я не усвоила пока, как это работает, но с помощью отражателей при мне задавали место, где появлялась дверь. Однако. Всю ночь сюда доставляли людей. Суета была, и меня приняли за своего. У них есть такие приборчики с ладонь. Поверить не могу. Они умеют открывать двери где угодно, в любом месте, - она говорила и восторгалась этим.

Охотник все это знал и считал опасным, ее такое обращение с пространством приводило в восторг и возбужденное состояние.

Она протянула ему руку.

- Давай проскочим отсюда на окраину. Рискнем. Не хочу топать туда пешком.

Он не понял ее, подошел, она ухватила его за лацкан, его понесло куда-то, грудь сдавило, и он едва не упал. Стояли они уже в другом месте. Он ошарашено отскочил от нее.

- Где мы? - с трудом выдохнул он.

- Отлично. Мы на другом краю леса. Тут и поохотимся, а потом я отправлю тебя обратно в лагерь. Что-то мне подсказывает, что уже никак медлить нельзя. Ты уж будь добр, напрягись, разыщи своего знакомого, ну а мне одна дорога - на гору, пока они по всему периметру заслоны не поставили. Вчера в ночи попробовала пройти, тут же заметили, и пришлось изобразить поиски самой себя. Они не смогут поставить свои штуки на болоте и озере, зато поставят их по берегу. Точка, которая им нужна вовсе не в горе, а где-то подальше, в озере или вообще на берегу. Нужно понять, где точка силы.

- Ты понимаешь, что им нужно? - удивился охотник.

- Да, они ищут центр энергии, но ошибочно считают гору средоточием силы, а на деле - это не там.

- Как ты узнала?

- Расчеты. Я посмотрела, как они ставят отражатели с учетом отклонения полей и искривления, а потом посчитала.

- Как?!

- С моим академическим образованием это не сложно. Это как королю Мартину рану залечить.

И Эл впервые почувствовала благодарность за то, что Мартин запихнул ее в колодец. Сколько бы ушло времени у Монту при его наивности и простоте? Она беззастенчиво пользовалась качеством наводить иллюзии. Ее действительно воспринимали весьма индивидуально, всякий встречный находил, что-то ему понятное и на этом основании считал ее своей. Ощущение необычное, но стараться не надо, все получалось естественным образом. Солдатам, вожакам, арбитрам, охотнику, существам-телепатам, Нейде, Лоту, Мелиору, горожанам она казалась своей. Такое завидное преимущество устраняло все препятствия в общении.

- Ты понимаешь, что они там делают около горы? - спросил старик.

- Не совсем. Требует уточнения. Но чутье мне говорит, что сама я до следующей зимы буду тут разбираться. Поэтому нам просто необходим твой знаток нравов. И вот еще что. Почему ты называешь их горцами? Они не живут в горах.

- Они сами говорят, что они из более высокого мира, чем все мы, - пояснил охотник.

Она улыбнулась.

- Они имеют в виду свое превосходство в развитии, так что в горах они не живут. Не все, есть среди них настоящие горцы. Кстати самые вменяемые и дружные. Переманивали меня в свой батальон, представляешь. И арбитр, что просил поохоться, тоже из них. У меня есть союзники. - Она гордо улыбнулась. - Да. Мартину худо будет, если они всей ордой в столицу заявятся. Когда король - пацифист, то его народу войны не выиграть и даже пяти минут не продержаться. Они превосходят в развитии и дисциплине народ Мартина.

- Какое превосходство! - возмутился охотник. Он был оскорблен ее выводами. - Мартин не так слаб! Что они без владыки? Он наделил их знаниями и возможностью. А все чтобы принизить Мартина. Они что без владыки?! Ты что пожила с ними несколько дней и решила, что они лучшие тут? Да ты взгляни, как они друг к друг относятся, зверюга бешенная так не делает! Они здесь ни одного раненого не спасут. Были времена, Мартин пытался тут их лечить, изменить отношение к слабому, они презирали его за это. Тебе с твоими идеями не понять, как они жестоки.

- Угомонись, старик, - возразила она. - Я знаю их повадки. И знаю, к чему их деятельность приведет. Но разоряться по этому поводу не буду, потому что изменить ничего не могу. Ты можешь?

- Нет.

- Вот и не возмущайся, - осекла она. - Можешь что-то сделать - сделай, а словами тут не поможешь. Иди, охоться, а я найду себе место, где буду от них прятаться в случае чего. Ловушки помечу. Наставили новых, спасения скоро не будет.

Она рассердилась. Ее обычное дружелюбие растаяло. Что означало признание, что она их знает? А совсем недавно не знала. Он счел, что от напряжения и игры у нее дурно с мироощущением. И все же ее всплеск недовольства был каким-то отчаянным, безысходным.

Он ушел охотиться, они договорились встретиться ближе к вечеру на этом месте.

Но вечером она не появилась, и он тащил добычу в лагерь один.


Загрузка...