Вперед в прошлое 6

Глава 35 Спасти директора

Вчера днем мне хотелось, чтобы побыстрее наступил понедельник. Не думал, что когда-то это скажу: мне хотелось в школу! А сегодня было сложно разлепить веки — не потому, что устал, а из-за Инны. Так бы весь день и прикидывался мертвым.

Не получи я опыт взрослого, так и сделал бы — прятался бы от девушки, надеясь, что само рассосется. Теперь же знал: если пустить события на самотек, будет еще хуже, потому встал и пинками загнал себя в душ, без аппетита сжевал бутерброд с колбасой, с завистью глядя на Борю и Наташку, которые шли в сегодняшний день без таких вот проблем…

Тьфу ты, слово какое! Скажи кому: «У меня проблема: девушка призналась в любви» — засмеют.

Видимо, настроение отразилось на моем лице, и Наташка меня ободрила:

— Че ты дуешься? Все будет хорошо! А если нет — снова на митинг пойдем, и пусть только попробуют!

— Будет, — согласился я.

Но чем ближе мы подходили к нашему месту встречи — шелковице, тем тяжелее становилось на сердце. Инна наверняка там, ждет… Потому ноги не шли, я как будто преодолевал сопротивление слишком плотной среды.

В итоге мы пришли одними из последних, Инны под шелковицей не оказалось. На время я выдохнул и не стал спрашивать у Раи, где ее подруга.

Но получил подтверждение, что Инна таки влюбилась: если бы она просто хотел меня заполучить, то требовала бы ответа и внимания. Получив от ворот поворот, расстроилась бы, но не фатально, а так…

— Русский первым уроком у девятого «В», — сказала Гаечка. — Глянем, там Джусиха или нет, вдруг ее вообще уволили?

— Да. Иначе как мы узнаем? — поддержала ее интерес Рая Лихолетова.

— У кого есть знакомые учителя? — спросил я и подумал про Веру Ивановну.

Эх, все равно у нас первая география! Карина ничего рассказывать не будет. Да и простые учителя обо всем узнают, только побывав в учительской — придется набраться терпения.

— Я буду смотреть Джусь! — воскликнул Ян и вышел на обочину главной дороги.

— Я с тобой! — Боря перебежал на ту сторону трассы, чтобы ее очно не пропустить.

Джусиху они не подкараулили, зато нас заметил Мановар, подбежал, со всеми поздоровался и воскликнул, выпучив глаза:

— Читали «Местное время»?

— Не, — мотнула головой Гаечка, — только «Местную правду», там про нас написали.

— Ща-а! — Мановар полез в рюкзак, достал газету. — Прям в начале! И вот он я!

Забрав у него газету, я зачитал:

— Ученики школы №17 провели якобы независимый пикет в поддержку директора Маркушина Г. К., которого несправедливо отстранили от занимаемой должности. Ранее в этой школе случилась поножовщина, из-за которой вышеупомянутый Маркушин и был отстранен. Но дети якобы не согласны с назначением нового директора. Способны ли ученики так быстро организовать и провести пикет самостоятельно, или за их выступлением стоит умелый манипулятор-взрослый?

— Вот уроды! — воскликнула Лихолетова. — Мы ваще-то против Джусь выступали!

Качнув газетой, я объяснил:

— Тут намекают, что нами управлял дрэк.

— Нашел чему радоваться, — проворчала Гаечка, глядя на Моновара, и достала газету со статьей, написанной нашими журналистами. — Все переврали. Надо было вот так! Смотри: злой учитель издевается над учениками и вынудил их устроить пикет под дверью гороно, бла-бла-бла.

Пришлось упрощенно объяснять принцип работы «свободных» СМИ:

— Думаете, нам по телеку правду показывают? Или в газетах правду пишут? Что сам увидел, то и правда. У каждой газеты есть спонсор-заказчик и есть повестка. Обычно это политические силы или олигархи. Например, газета работает на Ельцина, они будут писать, что плохие депутаты засели в Белом доме, мешают работать и хотят гражданской войны. Если это газета коммунистов, они напишут, что Ельцин нарушил конституцию, хочет переписать ее под себя, чтобы отдать наши богатства империалистам, и его надо освободить. Чувствуете разницу?

Все молчали, только Наташка, которая перестала считать стыдным с нами дружить, возмутилась:

— Что за бред: «отдать богатства империалистам»! Он не хочет, чтобы нас снова загнали в стойло!

Рука потянулась к лицу, я остановил ее на полпути. С дедом смог не зарубиться, и с ней смогу. И плевать на племенных вождей, бусики из жвачек и Ельцина, который думает конкретно о Наташке и таких, как она. Надо же, членов моей семьи поразили два совершенно разных информационных вируса!

— Это я не пропагандирую, а привел пример, чтобы вы поняли. Не все написанное — правда, увы, это нормально.

Мановар, раздувая ноздри, скомкал газету и швырнул об забор, но порыв ветра перенес ее за ограждение, и сразу же разоралась агрессивная бабка. В нас полетели комья земли, выгоняя с насиженного, точнее, настоянного места.

­— Имперцы атакуют! — закричал Ян. — Спасайся, кто может!

Мы бросились врассыпную, а собрались на тротуаре со стороны школы. Шагая по школьному двору, я спросил у Мановара:

— У вас русский первый, да?

— Ага. — Сморщив нос, Егор сказал: — Стремно идти, вдруг ее не выгнали, и она меня сожрет. А наши митинг не очень поддержали, овцы, блин.

— Надо отпроситься с географии и заглянуть в ваш кабинет, — предложил я.

Друг за другом вы вошли в школу. Ощущение было, как когда пробираешься на территорию врага по минному полю. Первое, что мы увидели — дрэка, орущего на Ольгу, Карасиху, Шипу и Москву:

— Шо вы мне устроили⁈ Революционеры! Тюрьма по вам плачет! Кто вас просил⁈ — Он вращал побагровевшими глазами, топал и брызгал слюной.

Постучав себя по потному темечку, он чуть ли не взвизгнул:

— Вы понимаете, как меня подставили своей инициативой⁈ — Он указал на кабинет директора. — Хотите поговорить с журналистами, а? А с милицией? Это, между прочим, участие в массовых беспорядках. Зачем вы трепали мое имя?

— Упс! — Мановар сразу растерял смелость и куда-то потерялся.

Я шагнул к директору, кашлянул — он не заметил меня, продолжил разоряться, обрызгивая слюной девчонок. Пришлось его звать.

— Геннадий Ко…

Он развернулся чуть ли не в прыжке и вызверился:

— Что?

Я сделал жалобное лицо и проговорил:

— Мы просто не хотели Людмилу Кировну, а хотели, чтобы вы вернулись.

Видя, что он набирает воздуха, чтобы извергнуться руганью, я затараторил:

— И готовы принять ответственность и поговорить с теми, кто пришел: милицией, журналистами и кто там. — Я заметил инспектора по делам несовершеннолетних, Овечкина, похожего на тощую хищную птицу, и чуть ли не прокричал: — И рассказать правду: что вы вообще не знали, что мы задумали!

Овечкин навострил уши. Ольга, Красиха и другие разбежались, пока я вызвал огонь на себя.

— Так и будет! — воздел перст дрэк, косящийся на Овечкина, входящего в бывший его кабинет.

— Вы не виноваты, и отвечать — не вам, — твердо проговорил я и прошептал, чтобы слышал только он: — Я знаю, как себя вести, и мы вас поддержим. Потому что только вы справитесь с такими оболтусами, как мы.

Оставив дрэка разевать рот, я удалился к своим, кивнул на лестницу.

На втором этаже у лестницы нас ждал Мановар, перетаптываясь с ноги на ногу.

— Расписание видели? — спросил он и ответил на свой вопрос: — У нас русский отменили, прикиньте! А значит что? Мы победили!

Взвизгнув, Гаечка и Лихолетова обнялись и заплясали, наши заулыбались. Расправили плечи, выпрямили спины. Я жестом подозвал всех к окну, подождал, пока меня окружат, и сказал:

— Вы поняли, да, что дрэка из-за нашего пикета прессуют? Наверное, нас по одному будут вызывать на беседу с… заинтересованными сторонами. Говорим правду: и про эпиграмму, при этом каясь — что-де сочинили стишок, каждый по строчке, Джусь прочитала его и взъелась на нас. Мы признали вину, она не простила и пообещала мстить, стала занижать оценки и оскорблять. Запись с диктофона у меня.

— Ага, — кивнула Гаечка.

— Нехорошо вышло, — вздохнула Лихолетова, — подставили лысого.

— Как подставили, так и вытащим, — уверил ее я. — Идем в класс. Кстати, где Инна?

Рая повела плечом.

— Не знаю. Она вчера странно себя вела. Может, приболела. Я ж за ней не захожу перед учебой.

Наверное, стесняется того, что открылась мне. «Было бы прекрасно, если бы она тебя избегала», — проснулся во мне трус. «Нужно пойти к ней и поставить точку», — возразил здравый смысл, и я послушал его, несмотря на соблазн сунуть голову в песок.

— Давайте ее навестим? — радостно спросил Кабанов. — Вдруг заболела?

Илья сам хотел бы, но не решился, побоялся открыться, и посмотрел на более смелого соперника. Если бы он знал правду, эх!

— Давай! — поддержал его Ден. — Конфет купим, и после школы — к ней.

— Я с вами, — вызвалась Лихолетова, портя парням всю малину.

Придется навестить девушку после трех, когда парни уйдут. Скорее всего, она скажет им, что простыла, или вовсе не выйдет.

Кабинет географии был открыт, там сидела оппозиция: Баранова, Семеняк, Райко и Белинская с Поповой. Жалко глянуть! А когда-то эта могучая кучка держала в страхе вес класс!

Только мы заняли свои места, как вошла географичка, ее анимешные глаза были еще больше, а следом явился Овечкин, инспектор по делам несовершеннолетних.

Мы встали, приветствуя учительницу и гостя. Илья посмотрел на меня, я приподнял уголки губ.

— Здравствуйте. — Голос у Овечкина был тихим, будто бы извиняющимся. — Сожалею, что придется отрывать вас от урока, но в школе произошло очередное ЧП, и я должен с вами побеседовать. Потому с вашего позволения, — инспектор посмотрел на Карину с обожанием, — я буду вызывать учеников по двое, минут на пять. Нужно кое-что прояснить. Вы не возражаете?

Географичка покачала головой, испуганно нас оглядев. Не ученики — рецидивисты!

— Начнем с вас, девушки, — инспектор кивнул на первую парту нашего ряда, где сидели Гаечка и Анечка Ниженко.

Саша сразу поняла, в чем дело, встала и направилась к двери, Анечку будто парализовало.

— Идем. — Гаечка жестом пригласила Ниженко, та распрямилась и с обреченным видом отправилась за ней.

— Парни, вы следующие, — обратился инспектор к нам с Ильей.

— Допрыгались! — воскликнула Баранова с трудно скрываемой радостью. — Уж я всю правду про вас расскажу!

Она и не подозревает, что как раз-таки мы — не фигуранты дела. В гороно подумали, что на восстание нас подбил дрэк, и под него копают, потому что им надо кого-то показательно выпороть.

Девчонки вернулись в сопровождении инспектора через семь минут, когда у карты тужился Карась, искал Калининград в Поволжье. Зато он готовился! Выучил, что раньше эта область принадлежала немцам, и на троечку наговорил. Вот только сопоставить, где Германия, а где Поволжье, у него не хватало серого вещества, и он смещался все восточнее.

— Холодно, еще холоднее, — вздыхала географичка.

Мы с Ильей вышли из класса и направились вслед за инспектором в кабинет директора, где нас разделили. Илья уселся на секретарский стол, напротив незнакомого лысого очкарика и женщины средних лет, скрестившей руки на груди, а я очутился в обители дрэка, где меня ждала знакомая Ольга Романовна Ройзман — безупречно-красивая брюнетка синем брючном костюме.

— Это тот самый мальчик-заводила, — узнала она меня. — Рассказывай, что тебе пообещал Геннадий Константинович, если вернет директорское место.

Ройзман стояла, инспектор уселся, готовый записывать мои показания.

— Мне очень жаль, — делая скорбное лицо, сказал я, занимая место, где во время допроса обычно сидит подозреваемый. — Правда жаль, чувство вины за содеянное теперь не даст мне спать! Если бы я знал, какие будут последствия, то десять раз подумал бы прежде, чем идти на пикет!

Инспектор и Ройзман переглянулись, не понимая, куда я клоню. Если бы не опыт взрослого, я и не догадался бы, насколько взрослые, те же учителя, беззащитны перед подопечными. По закону даже выгнать из школы социопата, опасного для других детей, довольно сложно.

— И что же тебе жаль? — прищурилась она.

Теперь важно не перегнуть палку. Джусиху мы, похоже, таки свергли — и это прекрасно. А вот с директором получилось не очень хорошо, но я попытаюсь его выручить.

Продолжение здесь, уже сейчас. Две главы подряд https://author.today/work/367094