Все еще люди

Часть 1. Глава 2

Одиннадцатого июня двадцать шестого года в шесть утра по местному времени для Элис началась ее новая полноценная жизнь. Яркий свет ламп бил девушке прямо в глаза. Спустя лишь пару секунд раздался громкий звук четко вышагивающих военных ботинок, а потом и крика: "Рота, подъем!" Было слышно, как многие вскакивали сразу, словно имевшие опыт. Кто-то же медлил спросонья, не особо понимая, что происходит. Элис открыла глаза оттого, что Эмили в одном нижнем белье теребила ее за руку, молча и гневно смотря на соню. Понимая, что это мало чем помогает, она скинула с нее одеяло и чуть ли не за шиворот вытащила с постели. Едва открывающую глаза Элис, тянули за руку к центру комнаты.

— Я неясно выражаюсь? Встать, всем, живо! Построиться у линий! — крик становился почти оглушительным.

Элис протирая глаза ото сна, под звуки все еще встающих, заметила, что все находящиеся здесь, кроме солдат и кричащего, в одном белье. Кровь прилила к голове, щеки слегка покраснели, а в мыслях было лишь одно: “Надо скорее одеться, сбежать, спрятаться”. Эмоции брали верх, ей казалось, что все рассматривают ее юное тело и черное белье на ней.

— Вам, сосункам не повезло. С этого дня и до самого окончания вашей подготовки, я, Алексей Мясников буду вашим сержантом. Я буду сниться вам в кошмарах. Я ваш самый страшный ад, который вы можете себе представить, — он проходил по центру комнаты, внимательно осматривая каждого из добровольцев. — Каждый раз, когда вы захотите что-то мне сказать. Вы обязаны произнести “сэр”! Всем ясно? — небольшое молчание и тишина среди всех присутствующих. Крик сержанта как гром среди ясного неба пронзил ее. — Я неясно выразился? ВАМ ВСЕМ ЯСНО?

— Да, сэр, — кто-то, из присутствующих произнес это, и все подхватили, произнеся это наперебой.

— А теперь еще раз, хором!

— Да, сэр! — на этот раз почти сотня людей, смогла хоть немного крикнуть синхронно.

— Мне доложили, что, несмотря на приказ о запрете разговоров, некоторые личности нарушили его. У них есть десять секунд, чтобы признаться в этом! Время пошло, — его громкий уверенный голос, пробирал до самых костей. Он проходил мимо каждого, быстро всматриваясь в лица. По истечении времени никто не признался. — Упор лежа принять!

Медленно и нехотя все опускались на пол, опираясь на руки. Сержант лишь прохаживался по комнате из одного края в другой.

— Все будут стоять так, пока нарушившие приказ не сознаются! Вам следует хорошенько запомнить две вещи. Первое — я ненавижу тех, кто нарушают приказы. Второе — еще больше я ненавижу тех, кто не сознается в своих нарушениях.

Руки Элис затекали, начинали ныть от боли. Прошла почти минута, но так никто и не решался сознаться или произнести что-либо. Вместе с девушкой на пол упали еще несколько человек, потом еще и еще. Сержант подошел к одному из парней, лежавших на полу, на вид казавшимся сильным, и присел в нескольких сантиметрах от него.

— Имя, рядовой? — Мясников кричал, кричал так, что даже люди на другом конце казармы слышали его.

Парень попытался встать, но в тот же момент ощутил на своей голове тяжелую руку сержанта и грозный взгляд. Рыжие волосы парня, подстриженные в весьма модной волчьей прическе, растрепались. Новобранец взглядом зеленых глаз посматривал то на других, то на сержанта.

— Приказа встать не было! ИМЯ! — Мясников теперь кричал парню в ухо.

— Лорен… сэр, — парень явно был ошарашен поведением сержанта, дрожащий голос выдавал неуверенность и страх.

— У меня соседку зовут Лорен, и я пиздец ее ненавижу. А что, насчет фамилии, солдат? У тебя она есть? Ирис, мать ее?

Лицо парня слегка скривилось, а подбирающийся ком в горле не желал, чтобы, Лорен произнес следующие слова. Время неумолимо бежало вперед, а терпение сержанта заканчивалось.

— Фамилия!

— И-Ирис, сэр, — едва слышно произнес Лорен, слегка зажмурив глаза, но в глубине души надеялся на лучший исход.

— Хаа… — сержант неожиданно выдохнул, убирая руку с головы и вставая перед парнем. Было видно, что Мясников немного опешил от такого совпадения. — Какого хера, рядовой? Какого, мать твою, хера тебя зовут как и ее?

— Я не знаю, сэр.

— Ну что же, соседка. Лорен Ирис, мать твою. Знай же, я, блять тебя ненавижу, я устрою тебе сладкую, сука, жизнь, — не дожидаясь ответа, сержант повернулся в сторону добровольцев. — Десять отжиманий! Выполнять! — вновь кричащий приказ, так чтобы каждый присутствующий слышал его.

Рота принялась выполнять приказ, приняв упор лежа и под громкий счет сержанта, началось долгое и мучительное испытание. Мясников делал значительные паузы между нумерацией, а иногда даже возвращался к прошлым. Элис едва держалась на руках, спина и руки зудели и требовали пощады. Она вновь услышала счет “Пять”, когда уже самолично насчитала одиннадцать повторений. Все же, физическая подготовка была не самым лучшим ее показателем в школе и после “пятого” раза, больше не смогла подняться. В голове гудело, она едва слышала и понимала, что происходит вокруг нее.

— Выполнять упражнение! Шесть! — сержант проходил мимо каждого, но сейчас больше не подходил и не кричал на тех, кто уже не мог подняться, — ну что, вам еще хочется поговорить? Обсудить, какая блять погода за окном? Или может вкус жареного мяса в ресторане Bon goût? Семь!

Элис ловила воздух ртом, насыщая свои легкие кислородом, надеясь, что хоть так усталость отойдет быстрее. Она посмотрела на Эмили, что стойко продолжала выполнять упражнение, пот тек с ее головы, оставляя мокрые пятна на полу. Казалось, Элис держится из последних сил. Эмили опустилась сделать еще одно отжимание и дрожащие руки не выдержали нагрузки. Руки подкосились, и девушка завалилась на пол. Тяжело дыша, Эмили напряженно улыбнулась Элис, но не проронила ни слова.

— И-и-и, — сержант тянул букву значительно долго, словно специально делает так, чтобы упало как можно больше новобранцев, — десять! — после последней цифры, послышались тихие падения последних девяти добровольцев, что стоически прошли этот нелегкий путь. — Надеюсь, вы вынесли урок, но если еще хоть раз кто-то нарушит приказ. Этим всем, вы не отделаетесь. Я вам гарантирую. Всем встать!

Новобранцы принялись вставать, следуя приказу Мясникова. Многие все еще глубоко дышали, трусили руками, пытаясь сбить усталость и легкую пронизывающую боль.

— А сейчас, — сержант обвел рукой добровольцев. — Раздевайтесь!

Этот приказ встретил непонимание со стороны многих, особенно со стороны девушек. Для Элис же это прозвучало очень страшно, ей было даже некомфортно находиться среди других людей в нижнем белье, а о том, чтобы оголиться. Она начинала не находить себе место. Жалобно посмотрела на свою знакомую Эмили, которая уже начинала снимать со своего тела белье. А потом и на других, которые так же медленно и неуверенно стали раздеваться. Сержант буквально просверлил ее взглядом, и большими шагами направился к ней.

— Имя Фамилия, рядовой! — вблизи его голос звучал для девушки просто оглушительно, выбивая почву из-под ног.

Мужчина лет не больше тридцати с короткими светлыми волосами, с треугольным типом лица стоял прямо напротив Мерсер. Его серьезные, даже злые голубые глаза вызывали лишь страх. Черная военная униформа с закатанными рукавами, дополняла образ ужасного человека. Грубый мужские руки, явно видавшие тяжелую работу. И палец точно указывающий на лицо девушки.

— Э-Элис М-Мерсер… сэр, — очень робко, едва выдавив из себя слова, ответила девушка. Она не находила себе место, пыталась увести глаза в сторону, но там была куда менее лицеприятная картина множества голых людей.

— Выполнить приказ!, — его голос прозвучал еще громче, чем ранее. Элис дрожащими пальцами и сгорая от накатившего стыда, страха, начала медленно раздеваться. — Для всех остальных, что нужен отдельный, блять, приказ? Живо снять с себя одежду! — его голос звучал настолько громко и пронзительно, что, наверное, если бы не стены, был слышен на километры.

Оставшиеся в одежде, стараясь не смотреть друг на друга, стали раздеваться. Сержант, четко отмеряя шаг, прошелся по комнате, осматривая каждого здесь присутствующего, наблюдая за тем, как люди прилюдно оголяют свои тела. Удостоверившись в том, что все раздеты, мужчина продолжил свой монолог: "А теперь все, повторяйте за мной. Я солдат Krieg Korps, у меня нет пола, нации, вероисповедания! Передо мной такие же солдаты, у которых нет пола, нации, вероисповедания! Я не позволю себе даже помыслить о другом! Я вижу в себе и других лишь солдат, без пола, нации, вероисповедания!"

Медленно и хором все добровольцы повторяли за сержантом, он повторил эти фразы три раза после чего продолжил: "Рядовой Мерсер, отправляйтесь в душевые и приведите себя в порядок, у вас десять минут. Остальным оставаться на местах!"

Девушке не надо было повторять дважды, она, быстро схватив вещи и подсумки, пулей побежала в сторону душевых. Элис первым делом принялась мыть свое тело, тщательно тря свою кожу. Ей казалось, что взгляды людей отпечатались на нем. Больно, чуть ли не сдирая кожу, она терла, пытаясь избавиться от этого ощущения, даже не замечая, как слезы текли по щекам, сливаясь с водой. Выйдя из душа, девушка принялась одеваться. Она долгое время стояла перед зеркалом у раковины после того, как почистила зубы. Ее ярко-синие глаза были опухшими. Волосы льняного цвета едва доходящие до плеч, сейчас с трудом держали прическу. Бледная и нежная кожа покрылась красными пятнами, которые все еще не проходили. Элис смотрела в свое отражение, смотрела в свои глаза, не отводя взгляда. Ей было паршиво на душе. Ее заставили оголиться прилюдно, смотреть на голых мужчин. На глазах снова наворачивались слезы. А там, в спальном помещении звучал лишь один неразборчивый крик сержанта.

Элис долгое время смотрела в зеркало, стараясь успокоить сама себя. Ей жутко хотелось что-то ударить, разбить. Позволив лишь легкий удар по своему отражению, прямо в свою щеку, она остановилась. Она видела перед собой заплаканную девушку в мешковатой одежде, которая была на пару размеров больше, девушку, что боялась дальнейшего. Ей было жалко ее и противно одновременно. “Как мне поступить? Как?” — в голове застревал лишь один вопрос, на который она не находила ответа. Элис снова умылась холодной водой, пытаясь вернуться в реальность, выбраться из омута бушевавших эмоций внутри себя.

— Рядовой Мерсер, время вышло, — сообщил солдат у дверного проема, возвращая из раздумий девушку. Элис медленно оттолкнулась от умывальника и на ватных ногах последовала за ним. Не ожидая от молчаливых вояк каких-то слов, для нее стало неожиданностью, что он решил продолжить. — Не дай ему себя сломать, а потом ты привыкнешь.

После этих слов они вернулись в спальное помещение, где все уже были одеты в униформу солдат, а сержант прохаживался вдоль каждого, осматривая, правильно ли они оделись. Мясников сразу обратил внимание на вошедшую обратно Элис и своим обычным громким голосом произнес: "А вот и наша соплячка! Может, тебе еще время нужно, чтоб вытереть слезки?"

— Никак нет, сэр! — собрав волю в кулак, громко крикнула Мерсер, вкладывая в эти слова все свои накопившиеся эмоции. Стараясь выплюнуть их из себя как можно дальше. — Разрешите встать в строй, сэр!

На лице сержанта промелькнуло легкое едва уловимое удивление, но быстро сошло на нет, вернувшись к серьезному и жестокому человеку. Он большими шагами направился к девушке и приблизившись достаточно близко, чтобы между ними оставалось расстояние едва ли в метр, закричал.

— Ты опоздала на минуту и двадцать пять секунд! Десять приседаний!

В голове Элис была пустота, но переборов себя принялась выполнять приказ, словно отрешенная от реальности. Сержант по уже привычному поведению принялся комментировать и отчитывать. Несколько попыток он не засчитал, крича о том, что упражнение сделано неверно и требовал сделать правильно. Элис едва справилась с приказом, мышцы ног неистово болели. Сержант скомандовал, вернуться в строй. Девушка медленно направилась на свое место рядом с Эмили.

— Итак, раз наша нюня вернулась, все остальные могут приступить к утренним процедурам! У вас есть час! — после этого он вышел из спального помещения, оставляя солдат присматривать за добровольцами.

Элис глубоко выдохнула, когда сержант ушел, скорее не от усталости, что пробирала все ее тело, а оттого что все закончилось. Обессилено, она села на табуретку, стоявшую подле кровати. Сейчас — девушка не хотела буквально ничего, словно выжатая как лимон. Элис тупо смотрела в потолок над собой. Первое время, девушка даже не слышала слов, что говорила Эмили, но когда та схватила ее за руку, пришлось посмотреть на нее.

— Все нормально? Ты оглохла? Что случилось? — ее тон голоса был волнительным, такой словно она переживала за Элис, как сестра или мать.

— Да оставь ты ее. Не видишь, ей надо прийти в себя, — грубовато произнес парень, что подошел сзади Эмили. Тот самый парень, что остановил Мерсер от шага из строя. Его взгляд с серо-буро-зелеными глазами, подобный уставшего человека или безразличного ко всему, был прикован к Эмили. На правой щеке, на скуле парня, красовался небольшой рваный шрам.

— А ты вообще, кто такой? Твоих советов не спрашивали, — обернувшись, довольно резко ответила ему Эмили.

— Рядовой Генри Майер, можешь звать …

— Мне плевать, Penner, — вдруг осекла его Эмили, произнеся последние слова на непонятном для Элис языке.

— Как ты меня назвала? — к удивлению Элис, его тон оставался все таким же спокойным.

— Осёл! — Эмили произнесла это четко и ясно, выговаривая чуть ли не по буквам и подходя к нему ближе. Девушка была чуть ниже него ростом, но выглядела словно равной ему.

— Слышь, коза, — его спокойный тон слегка разбавился нотками возмущения.

Элис засмеялась, ненароком, невольно. Она просто наблюдала за ними, и в какой-то момент ей стало просто смешно. Возможно, реакция на стресс, возможно что-то еще неведомое ей, вытащило ее из прострации. Элис смеялась звонко и долго, почти не унимаясь, под взгляды не понимающих Эмили и Генри. Впервые за несколько дней, она почувствовала небольшую легкость, небольшой приток счастья. Эта сцена напомнила школьную пору, где одноклассники порой так же, ссорились друг с другом.

Посмеявшись от души, Элис убедила обоих, что с ней все нормально и им стоит заняться утренними процедурами, попросив оставить ее наедине с собой. Первым ушел Генри, Эмили еще долго спрашивала девушку о том, точно ли все нормально и подобные вопросы, но вскоре сдалась и тоже ушла заниматься личной гигиеной. Элис впервые, наверное, за все это время решила детальнее осмотреть сослуживцев. Почти все они были в районе двадцати пяти — тридцати лет, возможно, несколько моложе. Многие из них уже сбивались в небольшие группы, в которых шли оживленные беседы. Где-то она даже мельком слышала обсуждения о том, какая девушка кому больше понравилась и различные смешки над более толстыми товарищами. Она же сидела одна, даже не думая подойти к кому-то. Так, Элис вела себя и школе, ее заботила только учеба, поэтому общалась только с теми, кто внаглую сам навязывался ей. Элис легонько улыбнулась, вспоминая эти уже прошлые воспоминания, вспоминая о том, как там сейчас ее друзья и подруги. Так и прошло время, отведенное всей роте на принятие утренних процедур.

Вернувшийся словно по часам сержант, вновь принялся строить добровольцев у линий. Он долгое время молчал, прохаживаясь и осматривая всех, после чего скомандовал: "Все за мной!" — И двинулся на выход из казармы. Легкое подобие строевого построения шло за сержантом, солдаты, что сторожили новобранцев, сменялись другими. Элис краем уха слышала, что те быстро перекидывались словами, но что-то разобрать было трудно.

На улице стояла утренняя летняя погода. Солнце уже светило, разбивая своими лучами облака и нагревая землю и воздух от прохладной ночи. Вокруг можно было заметить сотни полноправных солдат Krieg Korps, которые прохаживались между построенных домов. Это было похоже на добротную деревню, где жило как минимум тысяча, а то и больше человек. Как утята за своей мамой уткой, добровольцы шли за своим сержантом по грунтовым улицам. Где-то проезжали джипы с откинутым верхом, наполненные солдатами до отказа. Где-то грузовики с крытой крышей и брезентом, явно груженные чем-то тяжелым. Все это походило на сборы, напряжение чувствовалось в воздухе, что-то должно было произойти в скором времени.

Местом назначения оказалось огромное поле, почти в центре военной части. Расчищенное от всего, что могла оказаться на земле. Где-то раскрашена в белый, создавая линии и узоры. Сержант вновь скомандовал построиться, теперь уже в линию в два ряда, указав на нужное место. Солдаты расположились, кто позади новобранцев, кто перед. Мясников кричал по своему обычаю, Элис даже немного стала привыкать к такой громкости разговора.

— С этого момента, каждое утро в восемь часов, вы будете здесь в полном сборе. Каждый из вас, кто надумает не прийти сюда в назначенное время, будет наказан. Я узнаю, где вы. Я найду вас, и вы будете молиться о том, чтобы я был в хорошем расположении духа. Всем ясно?

— Да, сэр! — ответ не заставил долго себя ждать, в этот раз новобранцы почти научились отвечать синхронно.

— Направо! Бегом марш!

Простая пробежка, которую Элис много раз выполняла на физкультуре в школе, сейчас оказалась намного сложнее. Первой проблемой было — сохранение строя. Сержант каждый раз кричал, если строй разваливался, но еще и дополнял это дополнительным кругом для всех. Второй проблемой стал темп, бегать наравне с парнями для Элис было очень сложно. Рост стал чуть ли важной причиной для этого, ее короткие ноги буквально не поспевали за их широкими шагами. В ней было всего метр шестьдесят три, когда вокруг все были на голову и даже на полторы выше нее. Словно для подписания контракта необходимо было пройти минимальный потолок роста. Третьей и последней проблемой стала одежда. Непривычная, болтающаяся на ней, постоянно пыталась мешать и ботинки, грубые и тяжелые, что словно гири уселись на ее ногах, не позволяя поднимать ноги. У нее заболело в груди уже на третьем круге, дыхание начало сбиваться. А сержант кричал, кричал чтобы все продолжали движение и не смели останавливаться. Силы покинули Элис на четвертом круге, она просто начала падать в сторону от построения. Кто-то ее подхватил, она чувствовала чью-то руку, что закидывала ее руку к себе на плечо. Все было как в тумане, она мало соображала и не понимала, что происходит.

— Я абсолютно недоволен вашим результатом! — сквозь туман, послышался голос сержанта. К этому моменту пробежка уже закончилась и Элис медленно приходила в себя, очень многие из новобранцев не могли даже нормально стоять, их тоже кто-то поддерживал, не давая им упасть. Перед глазами Мерсер все кружилось и вертелось. А сержант все продолжал, — бег означает жизнь! Запомните это, мертвецы. Если вы остановитесь или упадете, вы трупы! Пулям плевать, если вы устали и не можете бежать! Пулям плевать на вас! Если вам дан приказ бежать, вы должны бежать! — после этих слов, Мясников осмотрел строй добровольцев. Сержант, который бежал рядом со строем, даже не вспотел, никакого сбитого дыхания. По нему не было видно даже намека на усталость. А вот новобранцы, больше половины из них, просто выдохлись.

— Десять минут на отдых и продолжаем!

Элис сразу же улеглась на землю, смотря в небо над собой и глубоко дыша. Казалось, что по ее рукам и ногам бегают маленькие мошки, а во рту горело от дыхания. Голубая пелена с небольшим количеством облаков, сейчас вовсю позволяла летнему солнцу подогревать черную униформу военных. “И какой идиот, придумал черную форму носить летом?” — задумалась Элис, но в ответ на свой мысленный вопрос, она лишь услышала крик сержанта.

— Встать в строй! Приступаем к следующему упражнению!

Следующим на очереди были прыжки в высоту на месте. Сержант требовал, чтобы все прыгали так, чтобы лица были на одном уровне. Он словно издевался над маленькой Элис, которой приходилось тратить очень много сил, чтобы хотя бы допрыгнуть до головы стоящих, не говоря уже о прыгающих сослуживцев. Благо это длилось недолго и снова команда на отдых. Мышцы ныли, не хотелось даже разговаривать или отвечать кому-то. Согнувшись пополам, Элис пыталась лишь приводить себя в чувство перед следующим упражнением, а оно точно будет. В голове была уже лишь сплошная пустота.

К счастью для многих, сержант решил не добивать новобранцев, что едва держались на ногах. Дав им непродолжительный отдых, сержант просто осматривал каждого, словно пастух вверенное ему стадо овец. Иногда Мясников о чем-то шептался с солдатами Krieg Korps. Элис едва не проклинала все вокруг, а в первую очередь себя, эмоции снова начали брать верх над разумом. Спасением от этого стал вновь крик сержанта, после чего началась монотонная муштра. Мясников учил добровольцев строю, как правильно стоять, как правильно двигаться, где и кто должен стоять. Элис теперь понимала, для чего здесь нанесены линии и, похоже, не забудет никогда.

— Ну что, песики, проголодались? Налево! За мной! — сержант крикнул этот приказ спустя немалые несколько часов, после чего развернулся и отправился вперед.

Еле переставляя ноги, Элис шла вместе со всеми за своей мамой уткой, который вел их к столовой. В воздухе витал запах сваренной каши, не самая лучшая и вкусная еда. Желудок девушки сразу отозвался. Элис не ела со вчерашнего дня, скорее всего, как и остальные добровольцы. Сержант дал им час на употребления пищи и свободное время. Подносы с разложенной еды, выдавались из раздатчика. Это автомат, который часто можно было встретить в общественных столовых или домах помощи бездомным. Он четко выдавал порции по весу, любого типа. Такие типы автоматов разработали еще более пятнадцати лет назад, но если новые использовали принцип таблеточных порций, то этот старого образца, загружался приготовленной пищей. Элис взяла свой поднос, на который автомат выплюнул порцию каши, налил в кружку чай и вывалил один кусок жареного мяса. После чего — девушка направилась искать свободное место.

Желание Элис посидеть в тишине и одиночестве за трапезой, разрушились, когда к ней подсела Эмили. Казалось, эту девушку не прошибить ничем, она выглядела намного лучше Мерсер, следов усталости уже как и не бывало, а ее лицо источало лишь радость. Вокруг стали слышны периодические разговоры и постукивания приборами о подносы. Столовая в один момент превратилось в еще одно напоминание школьных дней. Оживленная, веселая и наполненная некой радостью, которые девушка не могла разделить с другими. Элис часто прогуливала время обеда, оставаясь в учебном классе за книгами. Сейчас, похоже, это не удастся, как и в дальнейшем.

— Надо было меньше курить и больше заниматься спортом. Эх, сейчас бы покурить, — начала разговор Эмили, попутно поедая свой завтрак. — А ты не куришь, Элис?

— Нет, — коротко ответила девушка, задумавшись на секунду о сигаретах.

— Могу угостить, если спрячешь рога, — прервал их недолгий диалог Генри Майер, что уже ставил поднос напротив них. Рядом с парнем был еще один, чуть меньше ростом с медного цвета волосами и такой же небрежной прической. Взгляд второго с серого цвета глазами выражал полное равнодушие к ситуации. Парень был скорее астенического телосложения, явно выделяясь на фоне Генри, более костлявым видом.

— Угостишь, тогда и подумаю, осёл, — с этими словами, Эмили тут же протянула руку к собеседнику, который недолго думая вынул пачку сигарет и передал девушке. Та, быстро вытащила две штуки и положила себе деловито в нагрудный карман и вернула пачку. — Ладно, Генри, побуду доброй.

— Вот и хорошо. Мы так и не познакомились, это Итан. Итан Вуд, — показал Майер на своего рядом сидящего уже спутника, тот лишь кивнул в ответ.

— Эмили Фукс, а это Элис Мерсер, — деловито ответила Эмили, так же показывая жестом на рядом сидящую девушку, чье внимание было больше приковано к еде, нежели к людям. Элис хотела сказать, что и сама может назвать свое имя, но момент был утерян, а встревать в разговор не очень хотелось. А вот Эмили, точно хотела продолжить, ее любопытство взяло верх. — Ты же не простой доброволец, да? Я имела дела с военными, и они отличаются от обычных людей.

— Так заметно? — на что Майер, получил лишь утвердительный кивок, — ладно-ладно, я и Итан уже служили. Вместе прошли Сибирский конфликт.

— Тогда почему вы не… — Эмили не успела закончить фразу, как все это время молчаливый Вуд решил перебить.

— Потому что прошло шесть лет, а мы больше не были причислены к армии. Мы тогда были мобилизованы на время конфликта и когда контракт был окончен, нас отправили по домам, — парень говорил это достаточно тихо, так что приходилось прислушиваться собеседникам. — Да и Генри преувеличивает наши заслуги, мы были далеко от военных действий. За все время было всего пару случаев, когда нам приходилось стрелять. В основном мы стояли на постах и проверяли документы.

— Ну вот, ты, как всегда, все испортил, — Майер разочарованно вздохнул, но продолжил. — В общем, да, как-то так все и было. Сейчас же, — он задумался над следующими словами, — сейчас нас готовят к полноценным военным действиям в основных рядах.

Эти слова немного шокировали девушек. Элис, конечно, задумывалась, над словами того вояки, что предлагал ей отказаться, но не воспринимала их серьезно. Думая лишь о том, что это было сказано, чтобы напугать, но сейчас слова, произнесенные от такого же добровольца, как и она, словно гвозди вошли в ее голову со страшной силой. Девушка даже опустила ложку, полную каши, на поднос. “Нас готовят, чтобы отправить в боевые точки, где точно будет стрельба и смерть”, — пронеслась мысль в голове.

Новость о своей будущей жизни, девушку не радовала, вновь в голове всплыла мысль, что возможно стоило отказаться, принять предложение. Элис даже перестала вникать в последующий разговор, словно отключившись от реальности. Перед глазами всплывали картины из фильмов, которые она когда-то смотрела. Свистящие пули, канонады взрывов и кричащие люди и кровь. Повсюду. Желудок словно отозвался на это все и уже не хотел принимать в себя пищу.

— Эй, Элис, не бойся, нас же не отправят сразу туда, — пыталась вернуть в реальность Эмили, но взгляды парней говорили об обратном.

— Схожу, подышу воздухом, — Элис встала из-за стола почти сразу, унося наполовину съеденный завтрак. Ей захотелось побыть одной, вновь посмотреть на то, где она оказалась, словно бы вернуть себя в реальность происходящего. Поставив поднос на стойке, девушка направилась на выход из столовой, оставляя в непонимающем состоянии своих собеседников.

То, что, было на улице, словно подтверждали слова Генри. Множество солдат, сотни техники. Она только сейчас увидела стоянки с десятками танков, точно готовых к военным действиям. За небольшое время — она слышала пролетающие мимо самолеты и пару вертолетов. Девушка понимала, что, скорее всего, этот военный лагерь расположен далеко от фронта, но присутствие войны ощущалось очень сильно. Элис слышала пару разговоров, пока стояла возле входа в столовую о том, когда будет отправка на фронт. На лицах некоторых солдат она видела напряжение, а у кого-то и нетерпение.

Элис не могла понять, чего и когда ей ждать. Она даже оружие в руках не держала, так, только видела и читала о них. Девушка никогда не думала становиться военной, предпочитая мечтать стать актрисой или ученой, а быть может, простой рабочей в офисе. Впервые за свои семнадцать лет, она задумалась, а кем бы в действительности хотела стать, чем заняться. Элис не находила ответа, ей слишком многое нравилось, слишком многое и выбрать из этого что-то одно.

Она простояла так, почти до самого конца отведенного времени. Ее никто не тормошил, не подходил к ней, словно она стала тенью или частью стены столовой.

Сержант вернулся точно в срок, заставляя новобранцев вновь собраться в строй. В этот раз мужчина был более молчалив, лишь проверив, все ли на месте, и скомандовал идти за ним. Он отвел своих утят в еще одно здание, которое возвышалось над остальными, больше походившее на склад или ангар. Внутри располагались складные столы и стулья, по обе стороны помещения. Мясников скомандовал собрать их и выстроить в подобие учебного класса, пока сам доставал портативный проектор с голографическим экраном.

Впервые за время, проведенное в военной части, Элис оказалась в той среде, что была до боли знакома. Учебный класс. Добровольцам не заняло много времени, чтобы оборудовать его. Каждый сидел отдельно за своим столом и слушал лекции Мясникова. Первый урок был посвящен основам основ. Звания, должности, типы и рода войск, находящиеся в подразделениях Krieg Korps. Вся информация подавалась емко и в то же время доступно. Сержант за это время сильно изменился в характере, становясь похожим больше на строгого учителя, чем на ходячий кошмар. Если бы армия состояла только из этого, возможно, Элис бы не думала о решение остаться здесь.

После небольшого перерыва — начался второй урок, который вел один из солдат. Мужчина рассказывал про вооружение, технические данные, где применяется и прочее-прочее. По сравнению с сержантом, который отправился по своим делам, предоставив обучение добровольцев солдатам, он был более лоялен и даже отвечал на тупые вопросы без крика. Информации, которую приходилось запоминать, в голове становилось очень и очень много, но впереди ждал еще один урок. Один из самых важных уроков для пехоты, как назвал его новый солдат ставший, временным учителем. Тактика боя.

Это был самый длительный урок по сравнению со всеми остальными. В нем раскрывались часто применимые принципы использования тактики в современной войне. Для многих новобранцев стали понятны следующий фактор, пехотинцам достается самые сложные и опасные задачи на поле боя. Ближний бой, так называется то, когда враг находится в нескольких сот метров перед тобой. У тебя нет возможности вызвать артиллерию, запросить помощи, которая прибудет лишь через несколько минут. Даже запуск дронов, является затруднительным. По статистике в ближнем бою погибает наибольшее количество солдат, но самое страшное было впереди. Учитель перешел к главному. Зачистка помещений. Это самое опасное, что предстоит выполнять пехотному взводу. Любое нарушение основных правил, может привести к потерям не только бойца, но и всего отряда зачистки.

К тому моменту, как сержант вернулся и сообщил об окончании теоретических занятий, наступил вечер. Легкий прохладный ветер продумал улицы военной части, небо медленно заволакивало тучами. Первый месяц лета в этом региона, радовал многих и удручал одновременно, ведь поговаривают, что может начаться сезон дождей. Элис лишь из интернета знала, что такое этот сезон дождей, и надеялась не узнать на практике. Она не особо любила дождь, который сбивал краску с домов и улиц, людей и создавал серость. Поглощающую все, серость.

Ужин прошел спокойно. Элис показалось на миг, что ее слова, сказанные в обед, возможно, даже ранили чем-то новых знакомых, потому что ей пришлось есть одной. Одной без своих знакомых, ведь трудно найти в общей столовой место, где не будет никого из соседей. Девушка мало слушала и вникала в их разговоры, отчасти даже несколько личные разговоры. Такие люди есть везде, в школе, на улице, в магазинах, буквально везде. Они разговаривают о своих жизненных проблемах, интересах и много о чем еще, буквально не обращая внимания на людей вокруг. Элис уплетала свой ужин как можно быстрее — ей хотелось небольшого одиночества, подумать обо всем.

После ужина Мясников собрал добровольцев вновь на плацу. Вновь легкая физическая нагрузка, бег, приседания, отжимания, а потом еще около часа погонял их по строевой подготовке. Элис, несмотря на все это, начала медленно понимать, как живет армия. Все вокруг походило на школу, только на целый день. Жесткое расписание, дисциплина и порядок. Единственное, но самое важное отличие. Кричащий сержант, хотя и в ее школе были кричащие на учеников учителя. Отличие в том, что они делали это изредка, а Мясников словно не говорил иначе, из-за чего у Элис стала прорастать небольшая, все еще в зерне, но привычка.

Вымотанные после всего, добровольцы вернулись в казармы, их все еще сопровождали солдаты Krieg Korps. Единственное напоминание, что ты словно заключенный, что ты можешь умереть за любой проступок. Это напрягало многих, но и к этому привыкаешь. Перед отбоем у них еще было два часа свободного времени, на что угодно. Кто-то отправлялся в душ, смывая с себя всю грязь и пот накопившиеся за день, кто-то просто лежал, смотря в потолок, кто-то общался обо всем на свете со своими новыми знакомыми. Элис долгое время не могла подойти к своей кровати, на которой сидела Эмили и чистила сапоги. Мерсер, казалось, что виновата и следует извиниться, но не находила слов, как начать разговор. Генри и Итан не помогут в этом деле, да и кто они вообще. Наглые парни, что, скорее всего, пытаются найти женского внимания. Спустя десять минут раздумий, Элис все же решилась идти без какого-либо плана.

— Эмили, извини за то, что сказала в обед, — произнесла девушка, подходя к своей соседке по койке и становясь возле нее.

— А, Элис. Да господи, забей. Все нормально, — Эмили прекратило свое занятие и посмотрела на собеседницу.

— Но…

— Забей. Ясно? Просто забей, — тут же перебила Эмили, не давая, попытаться, даже объясниться Элис, — и хватит смотреть с таким лицом, словно виноватая в чем-то. Присаживайся, — Эмили чуть отодвинулась в сторону, освобождая места для девушки.

— Просто… Ладно, — Элис повинуясь словно приказу, уселась рядом, но осталась все еще напряженной.

— Слушай, здесь все напряжены, некоторые вообще на грани. Им блин по двадцать пять с хвостом лет, а ты вообще только школу закончила. Сколько тебе, восемнадцать? — Эмили слегка повернулась в сторону девушку вполоборота, закидывая ногу на постель.

— Семнадцать, — Элис под добродушным взглядом своей знакомой, все же стала приходить немного в норму, — я пошла в пятилетнем возрасте.

— Ну вот! Так что, я вообще удивлена, как ты держишься. Да ты сильнее любого из нас здесь, — Эмили улыбнулась, легкой улыбкой, словно своей подруге. — и я серьезно, — с этими словами девушка легонько дотронулась носа Элис и сделав "буп", убрала. — пошли покурим.

— Я не курю, — тут же отчеканила Элис, словно свою заповедь.

— Господи, постоишь рядом, — Эмили надела ботинки и встала перед знакомой, приглашая ту, жестом за собой. — Пошли! Поболтаем о женском.

Девушки вместе вышли из казармы, под присмотром одного из солдат. Парень даже протянул зажигалку, дав прикурить сигарету. Эмили и Элис расположились недалеко от входа, на углу здания, так чтобы их было трудно заметить при выходе из казарм. Вечернее время медленно сменялась ночью. Загорались огни фонарей, освещая только главные проезжие улицы военной части. Во многих домах в окнах горел свет. Иногда доносились громкие звуки, напоминающие разговор. Изредка по улочкам проходило пара-тройка солдат Krieg Korps. Мужчина, что сопровождал их, встал в нескольких метрах от девушек и делал вид, словно не слушает их разговор.

— У тебя же есть семья, да? — наконец голос Эмили потревожил их молчание. Девушка медленно вбирала в свои легкие дым, стараясь растянуть сигарету как можно дольше.

— Да, мама и папа. Еще младший брат. Ему сейчас восемь, — Элис оперлась на стену спиной, слегка поднимая голову к небу. — Родители и настояли на том, чтобы я отправилась по повестке.

— А мои меня выгнали из дома, когда корпорация дала мне назначение в журналистику. Сказали, что у меня теперь есть работа, жилье и образование. Сказали, чтобы я начала взрослую жизнь отдельно от них, — Эмили говорила это медленно и некоторой долей грусти в голосе, — и таких, как я множество. Родители больше не думают, что делать со своими чадами. Корпорации дают все. Это вроде хорошо, но… — сделав значительную паузу, девушка в один мах докурила сигарету и, выдыхая столб дыма, продолжила, — но, после... Когда я начала жить отдельно. Мне чертовски не хватало их в своей жизни. Я типа понимаю все… я уже взрослая и прочее-прочее… Черт, так хочется приехать иногда к ним, чтобы они меня поддержали.

— Эмили… — Элис повернула голову на свою собеседницу и увидела у нее слезы, медленно спускающиеся по щекам. Инстинктивно, не ожидая от самой себя, девушка обняла Эмили обеими руками.

Они простояли так несколько минут, обнимаясь и ища утешение и поддержку друг у друга. Элис не понимала, не понимала, как взрослая девушка может волноваться о таком. Почему ее, это так мало беспокоило. Она сама хотела отчасти поскорее выбраться из родительского гнезда, начать жить взрослой жизнью, без контроля и упреков. Без требований и ссор.

— Ну все, коротышка… все, хватит, — Эмили потрепала свою знакомую по голове и освободилась из объятий. Сейчас девушка вновь стала той, которую Элис видела постоянно. Добрую, улыбчивую и оптимистичную девушку. — Спасибо.

— Эй, я не коротышка, — немного гневно ответила Элис, сверля взглядом знакомую.

— Ладно-ладно, Элис.

Обнявшись еще раз, они в скором времени вернутся в казарму. Приняв душ и необходимые процедуры перед сном, девушки лягут на свои кровати. Спустя недолгое время, в казарму войдет сержант, чтобы огласить на всю казарму: “Отбой”, — и переведя свет в ночной режим, оставит добровольцев наедине с их возникающими мыслями.