Все еще люди

Часть 1. Глава 5

Усталость начала брать верх над новобранцами после третьего отстрелянного магазина, и когда последний десяток отстрелял его, сержант осмотрел вверенных ему людей, что чуть ли не вытаскивали языки наружу. Их утомляла в большей степени не стрельба, а заряжание магазинов, суставы пальцев у многих начинали сильно болеть от такой мелкой моторики. Мясников посмотрел на ящики, сколько из них было пустых, сколько еще осталось не вскрыто. Он знал, что взял куда больше, чем добровольцы могли отстрелять, все потому, что после их занятия придут уже регулярные солдаты Krieg Korps, для стрельбища. Да и ящиков с патронами было куда больше магазинов, все не зарядить, нужно отстреливать и заряжать снова. Сержант остановился посреди сидевших добровольцев, некоторые из которых уже чуть ли не лежа заряжали магазины.

— Устали собачки? Что же, час отдыха! Солдаты, достаньте им из грузовиков, чем набить животы, — с этими словами, сержант просто наблюдал, как отряд добровольцев чуть ли не падает на землю от радости.

Элис только сейчас поняла, как страшно проголодалась, хотелось съесть что угодно, буквально. Желудок предательски урчал, отзываясь словно по рефлексу, ведь утром в лазарете ей даже не удалось нормально и позавтракать. Солдаты вытащили из кабин грузовиков два ящика, который тут же вскрыли. Полевая еда, кофе в пакете, который надо лишь надломить и он сам приготовиться в напиток, энергетический батончик и один рацион сухого пайка, состоящий из риса и консервированного мяса. Все это выдавалось каждому в руки в порядке очереди. Трое знакомых уже по обычаю сидели вместе и о чем-то беседовали, Элис присоединилась к ним чуть позже.

— Мы тут обсуждаем собак, — уведомила о теме разговора Эмили.

Собаки с хозяевами сейчас были дальше ста метров от добровольцев, бегая вокруг и порой выполняя команды апорт, сидеть, лежать и другие. Сейчас они походили больше на обычных домашних питомцев, хоть встретить таких и было редкостью. Не вызывающие страх, а даже небольшое умиление их поведением.

— Польская кросс-овчарка, — уточнила Элис, вскрывая пакет с едой.

— Она самая, — подтвердил Генри, медленно поедая рацион. — Суровая порода, преданная только одному хозяину и подчиняющее только ему. Если хозяин погибнет, собаку усыпляют.

— Помнишь, у нас на посту была такая, — продолжил обсуждение Итан.

— Ага, чистый зверь.

— И что с ней случилось? — заинтересовалась Эмили.

— Ночь тогда была, верно? — Итан посмотрел на Генри, и тот лишь утвердительно кивнул. — Вроде пятеро местных пытались тогда пересечь границу через наш блокпост. Мы проверяли документы и даже не заметили, как один из них начал доставать пистолет из-за спины. Пес, вроде Ривером звали, сорвался в этот же момент. Мы услышали только хруст костей, а когда уже посмотрели, пес вцепился ему в шею. Как мы поняли позже, этот зверь оторвал ему предплечье и кисть, в котором был пистолет, а потом уже и до горла добрался.

— Жуть, — подытожила Эмили, услышав рассказ. Она даже забылась на мгновение и перестала есть.

— Потом собаку усыпили, а хозяина разжаловали, — грустно продолжил Итан.

— Но она же спасла вам жизнь! — громко негодуя произнесла Фукс.

— По уставу — постовые собаки должны задерживать нарушителя живьем. Покалеченным или раненным, но живьем, — глубоко выдохнул Генри. — Как мы потом узнали, кто-то из высших чинов отдал приказ об отправке на пост боевой собаки. Он явно не смыслил в том, для чего они предназначены, скорее всего, просто черкнул наудачу. Больше нам собак на пост не отправляли.

— Это неправильно, — грустно произнесла Эмили.

— А боевые? — вдруг спросила Элис, ей захотелось узнать больше о меховых существах, что буквально недалеко радуются жизни.

— Для выполнения боевых задач и уничтожения сил противника. Их натаскивают не бояться выстрелов, отключают в них инстинкт самосохранения и учат убивать. А еще учат молчать. Они не должны подавать голоса без приказа, — подробно попытался объяснить Генри, вернувшись к своему обеду. — Эти, скорее всего, боевые, поэтому их обучают возле стрельбища. Не советую к ним подходить, кто знает на каком они этапе обучения.

После этого — разговор сошел на нет, все занялись поглощением пищи. На вкус для Элис еда оказалась просто безвкусной, словно из нее извлекли все, что могло хоть как-то возбуждать рецепторы языка. А может все дело в усталости, которая лишь сейчас медленно начала отходить, да и погода, что не прибавляла радости новобранцам.

Оставшееся время отдыха было посвящено светским беседам, где Эмили рассказала парням о том, как попала сюда, но умолчав о ее любопытстве насчет Krieg Korps. Генри же после школы по распорядительству корпорации был вынужден отправиться в полицейскую школу. По истечении которой его отправили на Сибирский конфликт, как военного полицейского, а по возвращении с него он долгое время пытался вернуться в мирное русло жизни. Не вышло, и он стал подавать документы в разные частные военные компании, которые каждый раз просто отодвигали его дело в долгий ящик.

Итан Вуд отправился на Сибирский конфликт из-за денег. У него была любимая, с которой он собирался играть свадьбу, но средств катастрофически не хватало. Пришлось взять кредит. Брать кредит у корпорации, это самая глупая затея, которая могла прийти им в голову. Ты буквально закладываешь все, имущество, работу, собственную жизнь, отдавая это с колоссальными процентами. Такое себе легальное рабство, как поговаривают среди обывателей. Свадьбу они сыграли, но погрязли в неустойках. Пришлось искать варианты. Так, он подписал контракт на отправку — на фронт. Спустя полтора года, ему сообщили, что его жена покончила с собой. Ее насиловали долгое время, пичкая наркотой, она как он узнал, стала просто живой собачкой какого-то богатея из корпорации, у которой они брали кредит. Вернувшись на родину, он отомстил, грязно и не думая о последствиях. Его посадили, но Krieg Korps выкупила его задницу и расположила в уютной и хорошей тюрьме. Золотая клетка, как он ее назвал. А потом предложили этот вариант.

Элис слушая всех их, даже не знала, что о себе и рассказывать. Спокойная школьная жизнь хоть и в опасном округе, но настоящие боевые действия были далеки от ее города. Пару раз в месяц или два, может, что и происходило, но в основном мелкие локальные стычки людей разных корпораций, о которых даже замалчивали в средствах массовой информации. Ей казалось, что рассказывать о ее школьных переживаниях было бы полнейшей глупостью. Поэтому лишь смогла рассказать о том, что ей вручили повестку вместе с дипломом об окончание школы. Глупо как-то это звучало для нее. У нее-то и проблем особо не было.

Оставшееся время они просто предавались молчанию, а вокруг кипела жизнь и диалоги, которые сливались для Элис в один белый шум. Сержант тоже, похоже, решил отдохнуть и уселся на один из пустых ящиков, на котором медленно и нерасторопно предавался обеду. “Сколько еще здесь сломанных людей? Может сержант такой, потому что с ним тоже что-то случилось в жизни?” — впервые задумалась Элис, глядя на спокойное лицо Мясникова. Девушка до конца отдыха так и не решится нарушить тишину между сослуживцами спросив о том, кто же такой сержант.

— Отдохнули? Мусор собрали и сложили в ящик! — Мясников, словно робот точно определял время, отведенное им для добровольцев, и, уже стоя перед сидевшими, кричал, отдавая приказы. Новобранцы нехотя вставали, возвращаясь в уже немного привычное выполнение приказам. Передышка и правда помогла многим восстановиться от усталости. Мусор летел в ящик, а сержант уже назвал десятку, которая должна приступить к тренировке. Полигон вновь озвучивался хлопками, разносящиеся по округе и клацающих звуков патронов входящих в магазин. Когда наступил черед Элис вновь стрелять, сержант корректировал ее стрельбу, стойку и самое главное нажатие на спусковой крючок.

— Нажимай расслабленно и прекрати уже ждать выстрела! Пуля уходит в сторону, потому что ты дергаешь рукой при нажатии! — Мясников говорил это на повышенных тонах, но лишь для того, чтобы Элис слышала его сквозь шум выстрелов. — И хватит бояться отдачи, с него можно стрелять одной рукой! Дай сюда. Предохранитель! — тут же крикнул сержант, когда Элис только начала передавать винтовку. — Каждый раз, когда ты не собираешься стрелять, он должен быть на месте!

Элис тут же поправилась, возвращая на место предохранитель и передавая АК сержанту, который попросил солдата Krieg Korps принести ему полный магазин. Поменяв магазины местами, он вытянул руку вперед, держа винтовку одной рукой. Снял предохранитель и послышалась автоматная очередь. Громкая непрекращающаяся, просто череда взрывов в воздухе, а из ствола можно было наблюдать изрыгающее пламя. К удивлению Элис, сержант не позволял винтовке высоко подниматься, контролируя ее одной лишь кистью, лишь иногда прижимая другой приклад к предплечью ведущей руки. Отстреляв магазин, он вернул автомат Элис, не забыв про технику безопасности. Новобранцы смотрели на них, позабыв вообще обо всем, но взгляд сержанта вернул их в реальность, и они вновь вернулись к своим делам.

— Понятно теперь? Он не вышибет тебе плечо, если ты сама этого не захочешь! — в ушах Элис слегка отдавало неприятным, но терпимым звоном, сквозь который слышался громкий голос Мясникова. — Приступай к выполнению.

Элис старалась выполнять все наставления сержанта, пыталась упорно и долго, ища правильные ощущения для стрельбы. В этот раз ей уже удалось поразить мишень и на средней дистанции, одну на множество попыток, но все же. Стрельба из АК ее словно возбуждала, поэтому она отдавала себя полностью. Мощный и тяжелый, но в то же время требующий нежность и легкость в обращение, странное и немного захватывающее ощущение. Отстрелявшись и вернувшись к ящикам, Элис только сейчас обратила внимание на то, как учили солдаты Krieg Korps новобранцев. Они чуть ли не разжевывали все до мелочей, поправляли учеников, направляли их, следили за каждым движением.

Семь полных магазинов, столько после отдыха предстояло отстрелять новобранцам на полигоне. И когда последняя десятка отстреляла свой уже десятый магазин за день, сержант не огласил имена следующих. Он дождался, пока новобранцы вернутся к ящикам и осмотрел всех. Все ящики за это время были вскрыты, четыре полностью заполненных заряженными магазинами, в остальных, что еще были полны, оставался только боекомплект. Тучи полностью затянули небо, предвещая возможный дождь.

— В целом я могу сказать, что вы не безнадежны. Так что, я сделаю из вас солдат, достойных Krieg Korps. Не все, конечно, показывают достойные результаты, но я надеюсь на то, что в следующий раз они включат свои мозги, — на фоне крика сержанта, звучали несколько грузовиков, что ехали в сторону стрельбища. — Ваше время вышло, так что ноги в руки и направляйтесь в военную часть чистить свое оружие. Затем у вас свободное время до отбоя, всем ясно?

— Да, сэр! — хором ответили новобранцы, немного уставшим голосом.

— Вы что-то сказали?

— Да, сэр! — в этот раз, крик строя разнесся по округе.

— Вольно.

Время тянулось уже к вечеру, колонна новобранцев спешно собиралась направляться обратно в расположение. В этот раз их сопровождают всего шесть солдат Krieg Korps. Грузовики, проехавшие мимо, начали выгружать свой груз на стрельбище. Бойцов в полной боевой экипировке, с бронежилетами, выгрузкой и в совершенно другой форме. Эта форма больше походила на полевую, которая в фильмах видела Элис, сероватого цвета с нанесенным универсальным рисунком маскировки. Такой подходит к любой местности, позволяя выполнять боевую задачу почти где угодно.

У бойцов было и весьма нестандартное оружие, у кого-то нанесенный камуфляж, у кого-то различные приборы и приспособления, и все винтовки казались абсолютно разными. Кто-то даже вытаскивал снайперские, кто-то пулеметы. Пока новобранцы ушли настолько далеко, что было уже не разглядеть, что там происходит, можно было заметить, что они вытаскивали ящики с боекомплектом, а несколько о чем-то общались с сержантом.

По пути до самого места, где предстояло заняться чисткой оружия, Элис едва слышала странные разговоры в колонне добровольцев. Она смогла уловить лишь небольшую часть, более громкие слова и возмущения. Одни возмущались поведением сержанта и то как он их уже достал, другие некую малолетку, с которой чуть ли не нянчатся как в детском саду. Дают крутые игрушки и подобное. Люди не меняются, даже в школе происходит такое, если ты сильно выделяешься, то тебя будут обсуждать за спиной. По крайней мере, она надеялась, что все это останется разговорами.

Чистка оружия проходила в отдельном помещении, в зале похожим на тот, где добровольцам выдавали винтовки. Когда Элис разобрала АК, то увидела, насколько он был грязным. Нагар от пороховых газов скопился чуть ли не везде. Приходилось тщательно вычищать, не оставляя и следа. Элис заметила, то что скрывалось от ее глаз все это время — на тыльной стороне крышки ствольной коробки имелась надпись: “War does not determine who is right – only who is left*”. Элис долго думала над ней, стараясь перевести, но все было тщетно.

Языковой барьер мира был стерт. Корпорации ввели в дошкольную и школьную программу Мировой язык. Обязательное обучение всех людей, в одно время было подобно сегрегации. Новый язык насаждался весьма агрессивно и всех, кто не мог выучить его за год, хотя бы на минимальном уровне — увольняли с мест работы и не принимали на новые. Только таким жестким подходом, Корпорации в считанные десять лет смогли заставить людей говорить на одном общем языке, стирая границы между ними. Все еще оставались и местные языки стран, которым обучали, как дополнительным. Похоже, надпись была именно на каком-то из них, который Элис не знала.

Завершив чистку оружия, добровольцев отвели в казармы, где началось их свободное время. Кто-то сразу же отправился в душевые, там даже выстроилась небольшая очередь жаждущих смыть с себя пыль и пот. Элис же, положив винтовку в шкаф, улеглась на свою постель. Отдохнуть было сложно, казарма гудела разговорами. Порой даже очень громкими разговорами. Явно стресс сказался на многих и они пытались его выплеснуть на других. Начались мелкие склоки, кто-то высказывался, что одни слишком мало делали, другие докапывались до мелочей. Где-то даже был слышен голос Генри, который пытался успокоить наиболее буйных. Казалось, что люди превращались в животных. И если бы не один инцидент, то можно было бы сказать, что все прошло более-менее спокойно.

Элис вышла из душевой кабины одной из последних. Одевшись в униформу и высушивая волосы над раковиной с помощью полотенца для этого. “Чудо изобретения, которая за несколько минут позволяет убрать любую жидкость с любой поверхности, продающаяся по самым низким ценам”, — вспоминала Элис рекламу данного полотенца, которую часто крутили по телевизору.

Она не особо обращала внимание на девушек, что стояли в умывальном помещении, даже не вслушивалась в их разговор, они мало ее заботили. Элис предавалась размышлениями о том, что же за истории здесь у других людей. Почему они идут в армию, частную армию, где законы пишутся высшими чинами. Им ведь плевать на законы стран, как должны люди страдать, чтобы выбирать этот путь?

Высушив волосы и накинув полотенце на голову, Элис повернулась и оперлась на умывальник, все потому, что увидела неприятное зрелище. Перед ней стояло три девушки с серьезными лицами и явно желающие докопаться до нее. Рослые с хорошей физической формой. По виду можно было сказать, что они бывшие бандиты или просто близкие к этому по духу.

— Слышь, мелочь больная. А чего это к тебе сержант так ласково относится? — произнесла та, что стояла в середине, прямо напротив Элис. Ее лицо выражало пренебрежение.

— Может внучка или дочка, а? — тут же предложила стоявшая с левой стороны.

— Да не. Просто он ее потрахивать хочет, — предположила та, что была справа.

— Хаха, да. Видать, поэтому и не списал, — засмеялась в центре, явно поддерживая такую шутку, — Слышь, мелкая, а ротик-то у тебя рабочий? — с этими словами она протянула руку, чтобы схватить Элис за нижнюю челюсть.

Мерсер увела наглую руку девушки в сторону, после чего последовал хлесткий удар в живот. Его тут же скрутило, а дыхание перехватило, но, похоже, девушкам этого было мало. Под веселый и задорный смех они принялись избивать Элис, не давая ей даже продохнуть. Удар за ударом, словно какую-то грушу, а не живого человека. Элис старалась закрыться руками, но ее руки сразу же отводили в сторону. В один момент девушка почувствовала боль в щеке. Один удар пришелся прямо в челюсть. Легкий привкус железа Элис почувствовала в своем рту.

— Дура, не бей по голове! — тут же вскрикнула та, что была справа.

— Да плевать! — и с этими словами девушка в центре нанесла еще один удар прямо в голову.

Сколько это продолжалось, Элис не помнит, казалось, что время тянулось бесконечно, а смех девушек наслаждающихся избиением той, что не могла дать отпор, пробирал до самых пят. Страх сковывал девушку, и каждый пропущенный удар только усиливал его. Элис смутно помнила следующие минуты в том самом помещении.

Солдаты Krieg Korps выломали дверь в умывальную, чуть ли не срывая ее с петель. А потом последовали тихие выстрелы, отправляя во всех присутствующих электрические дротики. В конвульсивных подергиваниях четыре девушки упали на пол. Взяв беспомощные тела за шиворот, их потащили в казарму, сковывая стяжками по рукам и ногам. Эмили была в шоке, наблюдая эту ситуацию, и даже не могла ничего сказать. Один из солдат быстрым шагом вышел из казармы, оставляя других смотреть за буйными. В тихом молчании добровольцы стояли вокруг связанных, боясь что-либо сказать.

Сержант Мясников с силой открыл дверь в казарму, та издала громкий хлопок о стену. За ним следом вошел и солдат. Сержант явно был не в восторге от произошедшего, да и застали его точно посреди какого-то личного дела. Из униформы на нем были только майка-безрукавка и штаны, а во рту дымилась сигара, которая начала заполнять помещение табачным запахом.

— Вы совсем ахуели? — его крик буквально закладывал уши всех присутствующих, — вы, чем тут блять занимаетесь? Кто видел драку? — в ответ он видел лишь непонимающие лица добровольцев. Молчание повисло на несколько секунд в казарме. Сержант сделал долгую затяжку, сигара ярко светилась красным огоньком и выдохнув тяжелое облако дыма, произнес, обращаясь к солдатам Krieg Korps, — Дай пистолет, поднимите их.

Один из солдат передал свой пистолет сержанту, тот проверил магазин на наличие патронов в нем и защелкнул обратно. Поднятых девушек он осматривал очень внимательно, хотя невооруженным взглядом было видны кровоподтеки на лице Элис, когда у других не было никаких повреждений.

— Рядового Мерсер в карцер, остальных привести в чувство! — отдал он приказ, держа в руках пистолет. Его лицо источало только злость и гнев, пока он продолжал травить свой организм табаком.

Солдат державший Элис достаточно быстро начал уносить ее легкое тело из казармы. Эмили хотела двинуться с места, что-то сделать или сказать, но рядом стоящий Генри буквально преградил ей путь, мотая головой из стороны в сторону. Трех девушек, пребывающих в бессознании, окатили холодной водой из бутылки. Сейчас они увидели перед собой сержанта, что был явно не в восторге от их выходки.

— Вы гребаные животные, — с этими словами, сержант крепко сжал в руках пистолет, — По закону военного времени, каждого, кто хоть пальцем тронет сослуживца, без намерения спасти или его личного согласия, подлежит расстрелу!

— Вы не имеете пра… — попыталась возразить девушка, что начала все это, но тут же ощутила ствол у себя во рту.

— Закрой свой поганый рот, когда тебе не давали слова! — сержант словно выплевывал эти слова ей в лицо, — Я не имею права, это ты хотела сказать, да? Кто еще блять считает, что я не имею права пристрелить собак? — последняя фраза нечеловеческим криком вырвалась изо рта сержанта, обращенная в сторону добровольцев, что стояли позади него.

Шок и немое молчание было лишь ответом сержанту. Даже Эмили не могла найти каких-то слов, чтобы остановить Мясникова от зверства. Они избили ее подругу, она это видела здесь и сейчас, это мог понять даже тупой, но убивать за это. Она правда пыталась вспомнить хоть что-то, но эмоции и переживание за Элис поглощали ее разум. А Генри, что стоял перед ней словно стена огораживающее Эмили от гнева сержанта, точно не хотел бы, чтобы она влезла сейчас. Ей пришлось промолчать, ей пришлось заткнуть свой язык и не проронить ни слова, надеясь, что все обойдется.

— Я, мы! — произнесли девушки, переглянувшись друг с другом, что участвовали в драке, — Мы же не сделали ничего плохого!

— Тогда и я, не сделаю ничего плохого, — с этими словами сержант вытащил пистолет изо рта девушки и нанес быстрые и сильные удары в живот всем троим. Их скрючило от боли, если бы не солдаты, что удерживали их прямо, они бы лежали на полу, а Мясников продолжил. Он приставил пистолет к виску главной зачинщице, как он быстро выяснил, — Последнее слово.

— Мой… кха... отец… убьет тебя, — сильно кашляя ее голос звучал жалко.

Сержант грубо вдавил ствол пистолета в висок девушки и медленно надавил на спусковой крючок. Эмили в это время закрыла руками свое лицо, стараясь не смотреть на то, что произойдет. Послышался щелчок и больше ничего. Мясников вернул пистолет обратно солдату и отошел на пару шагов, вытирая руки о штанины.

— Шавок в клетку, — с этими словами он еще раз ударил их, на этот раз его правая нога била точно в грудь. Кашляющих и кричащих от боли девушек, солдаты стали уносить, словно мешки с дерьмом из казармы. Сержант пару секунд смотрел им вдаль, после чего повернулся к стоящим позади него добровольцам, — вы думаете, что это их вина, да, сопляки? Это и ваша вина тоже! Вы недосмотрели за своими сослуживцами. Вы не предотвратили драку! Вы виноваты так же, как и они! И раз у вас блять есть еще силы на такую хуйню, то шагом марш за мной!

Добровольцы медленно отправились за сержантом, выходя из казармы. На улице капал мелкий дождь, обрушиваясь прохладной водой на непокрытые головы людей. Он вел их за собой на плац, где гонял их утром. По пути сержант что-то сказал одному из солдат Krieg Korps, и тот бегом убежал в другую сторону.

***

Элис пришла в себя в темном помещении, на руках чувствовался холодок от железа. Сама она, словно мешок, лежала в углу комнаты. Все тело болело, а во рту все еще чувствовался вкус крови. Лицо горело, отзываясь каждый раз ноющим и тянущим ощущением. Элис попыталась встать, но стрельнувшая боль в боках, дала понять, что это глупая затея. Девушка глубоко и звучно выдохнула, пытаясь вспомнить последние события. Помнила драку, какой-то громкий грохот и потом. Тело невольно сжалось от воспоминания, словно электрический импульс прошел сквозь него.

— Эй, сосед, пришел в себя? — послышался низкий грубый голос из-за стены.

— Д-да, — ответила Элис, а потом сплюнула собравшуюся кровь на пол возле себя.

— Девушка? Не прочь немного поболтать, а то тут и делать-то нечего.

— Можно попробовать, — ответила Элис, а потом с силой откашлялась. Боль в теле снова отдалась с новым запалом.

— Джо. Джо Шнайдер, а тебя как?

— Элис Мерсер.

— Давно тут? Я не про эту темную комнату, а вообще, если что.

— Шестой день.

— А, ты из этих что ли, новобранцев?

— Ага.

— И чего тут, что успела натворить уже?

— Меня избили, — Элис словно не верила своим словам, разве это ее вина в произошедшем? Почему она здесь, в кружащейся голове, начали шевелиться мысли, выползающие из уголков сознания.

— Ха-ха-ха, — голос за стеной залился громким смехом, — прости-прости, просто это немного забавно. А я вот избил одного из офицеров. Кстати говоря, потому что он отвечал за новый набор. Ну, ваш набор. Там просто сброд, неготовых к войне. Ты прости если что, ну типа. Ты не сброд, просто… — после этого голос замолчал.

— Просто люди без военного опыта, да? — Элис решила пропустить обидные слова мимо ушей. Хотя они не были для нее чем-то обидным, она и сама знала, что ей тут не место. Она все же далека от всего этого.

— Ну да, вы же и дня на фронте не выдержите, — Джо сделал небольшую паузу, прежде чем продолжил, — у вас же сержант Алексей Мясников заправляет тренировкой?

— Да, он. Ты знаешь его? — Элис позволила себе спросить этот вопрос. Она надеялась, что хоть кто-нибудь удовлетворит ее проявившееся любопытство.

— Ага. Не повезло вам, — словно понимая, что девушка захочет узнать больше, парень продолжил, — о нем я узнал на Сибирском конфликте. Слышала, наверное, про этот инцидент между корпорациями. На самом деле, я мало что могу о нем рассказать, только то, что слышал от других. Он долгое время служил в Федеративных Штатах Британии морпехом. Вроде как это элитные подразделения пехоты. Короче опыта у него хоть отбавляй, а как начался Сибирский конфликт, их подразделение перекинули на фронт. После которого он и присоединился к Krieg Korps. Я слышал, что его называют одним из самых жестоких и суровых сержантов по подготовке. Да и результаты доказывают, из более сотен новобранцев под его руководством, на службу поступают, дай бог третья часть.

***

Сержант выстроил добровольцев в строй по два, он ничего не говорил, лишь продолжая курить сигару и словно ждал чего-то. Спустя время, новобранцы увидели возвращающегося солдата, несущего пистолет и разгрузку с магазинами под него. Мясников поблагодарил служащего и надел на себя разгрузку, проверил пистолет на наличие патронов в нем. Направил ствол пистолета в землю, щелкнул затвором и нажал на спусковой крючок. Хлопок выстрела раздался по плацу, а пуля осталась в земле, пробурив небольшую ямку.

— Сейчас у вас есть два варианта, либо вы победите меня в бою, либо будете мертвы. Приступайте! — Мясников стоял перед ними, продолжая курить словно бесконечную сигару, его тело было расслаблено, а пистолет еще смотрел в землю возле него. Он словно не боялся людей перед собой, даже насмехался над ними.

Один из парней ринулся из строя прямиком на сержанта. Почувствовал резкий удар в живот и недолгий полет в воздухе. Приземлился уже позади Мясникова, видя, как тот, даже не смотря в его сторону, направляет пистолет. Выстрел. Пуля в сантиметре вонзилась в землю перед лицом парня. Следующий вырвался из строя, пытая счастья. Мясников ловко увернулся от летящего в него удара, ударяя рукоятью оружия в спину и ставя подножку. Выстрел. Еще одна пуля вонзилась в землю рядом с лицом лежавшего.

— Следующий, — сержант выдохнул застоявшийся дым во рту.

Многие пытали свое счастье, но ни одному из них не удавалось даже зацепить Мясникова. Каждый из них лежал на земле, пронзенный острой болью в теле. Сержант словно бурлящий поток воды, обходил их и сносил своей силой. А после лишь следовал выстрел. Под срывающимся дождем раздавались хлопки, раздающиеся по округе. Мясников даже не сменил свое выражение лица, словно все стоящие перед ним были для него даже не людьми. Презрение. Оно злило людей, и они пытались снова и снова, обреченные на провал.

— А вы, что не слышали приказа? — обратился сержант, смотря на восемнадцать человек, оставшихся стоять в строю.

— Мы солдаты Krieg Korps! И по закону военного времени, каждого, кто хоть пальцем тронет сослуживца, без намерения спасти или его личного согласия, подлежит расстрелу! — крик Эмили разнесся в ответ сержанту. По ее щекам текли слезы, она не верила, что говорит это. Не верила, что делает правильно. Она лишь надеялась, на то, что верно поняла сержанта.

— Мы солдаты Krieg Korps! И по закону военного времени, каждого, кто хоть пальцем тронет сослуживца, без намерения спасти или его личного согласия, подлежит расстрелу! — хоровым криком повторил строй, среди которых был и Генри с Итаном.

— Встать в строй мешки с дерьмом! — крикнул сержант на тех, что были позади него, разряжая пистолет и доставая новую сигару, — а теперь, новобранцы. Бегом марш!

Дождь сорвался в полную силу, одаривая живительной влагой нарезающих круги по плацу добровольцев частной военной компании. Крики сержанта разлетались по округе, заставляя подниматься тех, что падали на землю от бессилия. Вечер медленно уступал свою смену ночи. Мясников смотрел на то, как падают последние бегуны, а в глубине души, задумывался лишь над одним. Сколько из них выживут в мясорубке, под названием война.

***

— Он же не убивает новобранцев? — Элис, спустя время, спросила голос за стеной.

— Не в его стиле. Он заставляет людей, самих отказаться от военной службы. Но вроде это было в то время, когда он был государственным военным. Krieg Korps, все-таки… — голос за стеной замолчал, обрывая себя на полуслове.

— Я поняла.

— Эй вы, заткнулись. Отбой! — послышался громкий крик из-за двери и стук металлическим предметом по ним.

Собеседники за стеной пожелали друг другу спокойной ночи и принялись готовиться ко сну. Боль в теле у Элис никак не проходила, доставляя неудобство, а огромный поток мыслей заставлял ее задуматься о многом. О сержанте, о том, как он себя ведет, об Эмили, Генри и Итане. О своем будущем. Вскоре мысли стали тягучими словно мед и Элис погрузилась в сон.

___________________

Примечание. War does not determine who is right – only who is left* — (Война не определяет, кто прав, она только выясняет, кто остался).