Все еще люди

Часть 1. Глава 3

Двенадцатое и тринадцатое июня для добровольцев прошли без значительных проблем. Жесткий график, составленный в первый день прибывания, не претерпел каких-либо серьезных изменений, кроме завтрака. Теперь новобранцы вдоволь могли насладиться утренним приемом пищи длительностью в час, прежде чем начать физические нагрузки на плацу. Элис за эти два дня смогла более-менее втянуться, как и все остальные. Крик сержанта стал обыденностью, он редко превышал громкость своего “обычного” разговора. Только на физических нагрузках, когда он вновь всех назвал кучкой не на что ни годных отбросов. Лорену тогда досталось больше всех. Сержант буквально комментировал любое его неверное выполнение упражнений. К сожалению для многих, Мясников не столь сильно уделял парню свое внимание. Доставалось всем.

Теоретические занятия, для Элис давались легко. Это было той же школой, просто иной предмет изучения. Она порой даже задавала интересные вопросы на них, что подмечали учителя проводившие лекции. Здесь было ее поле боя, на котором Элис могла делать значительные успехи, по сравнению с физической подготовкой. Девушка всерьез изучала все, что преподается, найдя свою отдушину в этом месте, который все еще вызывал иногда страх и опасения за будущее.

Вечерняя физическая нагрузка сменилась полосой препятствия. Вот где действительно начался ад для Элис. Она не справлялась со многим, слышала крик и ор сержанта, так что аж закладывало уши. Ее показатели были самыми худшими во всем отделении. Для нее это было действительно трудно. Эмоционально и физически она выгорала после них. Не хотелось ничего, кроме как лечь и ничего не делать. Хотелось бросить все, убежать, но бежать было некуда. Тот вариант, что ей предложили, как альтернативу, отметался сразу. В это время на помощь приходили разговоры с Эмили, Генри и Итаном.

Нет, они не говорили ей, что она справится, что сильная и прочее. Они просто отвлекали ее разговорами о чем угодно. Например, Генри рассказал, что у него есть сестра, которая еще ходит в школу. Рассказывал, как он пугал ее ухажеров и всячески оберегал, а потом она даже заявила ему, чтоб он перестал это делать, ведь она уже взрослая. Потом он уехал в Сибирь. Генри за эти разговоры, никогда не рассказывал о том, что там происходило и всегда переводил разговор в другое русло.

Итан, как-то рассказал о своем детстве. Он жил в плохом районе города, к нему часто подходили более взрослые дети с целью затереть за жизнь. Он всегда дрался с ними. Его избивали, даже нос как-то сломали, но он раз из раза продолжал это делать. “Если дашь слабину, от тебя никогда не отстанут”, — так он сказал в конце своего рассказа.

Эмили же, почти постоянно трещала без умолку. Ее рассказы в основном были о ситуациях на интервью, о журналистике и всяком таком. Иногда она ругалась с Генри, хотя назвать это руганью, было бы слишком. Скорее это было похоже на взаимный обмен колкостями. Они словно испытывали на прочность свои характеры, а может, просто два похожих человека. Элис в такие моменты снова возвращалась в школьные воспоминания, которые теперь очень и очень далеко.

Четырнадцатое июня началось и шло, как обычно, кроме теоретического обучения. Первой и второй лекцией занимались солдаты Krieg Korps, рассказывая о первой медицинской помощи и тактики ведения боя. После окончания, когда добровольцы еще отдыхали, в ангар вошел Мясников. За ним следовали еще несколько солдат из Krieg Korps, таща с собой груженые ящики. Новобранцы быстро вернулись за свои столы, когда сержант вытаскивал из уже открытого ящика винтовку.

— Это то, чему вы можете доверять свою жизнь. То, с чем вам необходимо будет делить постель. Вы должны знать свое оружие, как своих близких и родных. Ваше оружие, это часть вас самих, если кто-нибудь потеряет или сломает его, я лично устрою ему разговор с предками. Всем ясно?

— Да, сэр!

— Начнем с простого. Основным вооружением пехоты в Krieg Korps считается штурмовая винтовка AR24, капризная и нежная до чертиков, — с этими словами сержант показывал оружие перед собой. — В вашем случае — у вас нет времени на полноценную подготовку армейского стандарта, поэтому вы, будете постигать все в кратчайшие сроки. У вас есть час на то, чтобы научиться делать хотя бы частичную разборку оружия для его чистки. Начнем по порядку!

Первым в порядке было раздача автоматов новобранцем. Полноправные солдаты раздавали их, кладя на столы перед учениками. Вскоре перед глазами Элис лежало оружие смерти. Его прямая конструкция, черная окраска, вновь напомнили ей о том, что она уже в другом мире. Сержант по своему обыкновению кричал, рассказывая о том, как устроен автомат. Где находится спусковой крючок, ствольная коробка, прицел и прочее-прочее. Он рассказывал все это так, словно перед ним сидели дети начальных классов. А потом началась разборка и сборка. Сержант показывал медленно, пока добровольцы повторяли за ним. Солдаты Krieg Korps следили за каждым движением учеников, иногда помогая им и показывая, как правильно сделать разборку.

У Элис выходило скверно, но не потому, что она не могла запомнить или повторить движения за сержантом. Ее разум будто отказывался держать в руках оружие смерти. Несколько раз детали винтовки выпадали у нее из рук, на что вскоре обратил внимание уже сам сержант. Его быстрые и громкие шаги разносились по ангару и когда он был уже совсем рядом, уши закладывало от его крика.

— Рядовой Мерсер, у вас руки из жопы? Или, может, они приспособлены для чего-то другого?

— Никак нет, сэр, — уже по привычке, громко ответила Элис, вставая из-за стола. Это походило на отчитывание провинившегося ученика, как в школе. Только вот для девушки это было впервые, она всегда была на хорошем счету у учителей.

— Тогда в чем твою мать, проблема, рядовой? — лицо сержанта было, чуть ли не впритык к уху Элис, может, он думал, что так дойдет быстрее? Девушка ловила на себе взгляды других учеников. Она долгое время пыталась найти подходящие слова, явно зля своего учителя.

— Это оружие, сэр, — такой тупой ответ, не ожидала и сама Элис от себя, попытавшись исправить, она добавила, — оно убивает людей, сэр, — это звучало еще более тупо. Она понимала это, но сказанного не вернуть, и уже была готова к чему угодно.

— А ты у нас пацифистка, что ли? — с этими словами сержант, начал отходить от девушки и прохаживаться по своеобразному классу, смотря на остальных своих учеников. — Перед вами лежат просто куски железа и пластика. И больше ничего. Оружие не убивает, убивают люди, что жмут на спуск. Вы же не задумываетесь о том, что нож, которым вы пользуетесь изо дня в день, тоже является оружием? Потому что мать его, вы с помощью него готовите себе еду! А кто-то, таким же ножом режет людей в переулке! Но раз ты у нас такая умная, — Мясников с серьезным лицом полной злобы посмотрел на Элис, а потом перевел взгляд на одного из стоявших солдат. — Солдат, принеси даме АК-314К, раз ей не нравится наше оружие. Рядовой Мерсер, собрать винтовку и сдать! Остальные, чего разинули рты? Продолжать выполнять упражнение!

Элис села обратно на стул, пытаясь сбросить с себя волнение, страх и растущее негодование на саму себя. Корила себя за тупейший ответ сержанту, пока пыталась собрать винтовку в первоначальное ее состояние. Пальцы дрожали, перед глазами вновь все плыло. Ей приходилось вновь и вновь перебарывать свое состояние, чтобы продолжить выполнять приказ. Отдав рядом стоящему солдату AR24, она ожидала, слушая, как другие выполняют упражнение. Звук стука металла расходился внутри помещения, периодические выкрики сержанта, подсказки от солдат. Все сливалось в какофонию звуков. Пока прибежавший солдат не положил новый автомат перед ней.

По сравнению с предыдущим, который был чуть ли не с завода, новый и смазанный. Этот выглядел, словно его достали прямо из боевых действий. Множественные сколы на поверхности, различные перемотки, которые явно были нужны для нормального функционирования, но которых не должно быть изначально. Пока Элис рассматривала автомат, она даже не заметила, как сержант оказался рядом с ней.

— Знакомься, пацифистка. Автомат АК-314К и приставка “К” значит сразу две вещи: первое — крупнокалиберный, он под усиленный патрон, чем заводской автомат этой марки и второе — кровавый, который был прозван уже моим отрядом. Этот автомат, трофей с Сибирского конфликта и специально для тебя скажу, что с его помощью было убито сотни людей, он побывал в самых опасных точках и переживал десятки владельцев. Вот он, — сержант взял автомат в руки, — несет в себе смерть. Так что, приступаем к разборке, — он положил его вновь на стол и стал медленно показывать, как разбирать и собирать автомат. Казалось, что он вот-вот рассыпется в руках, но, к удивлению Элис, автомат даже не скрипел.

Тем временем — солдаты Krieg Korps занимались с другими добровольцами, перехватив эстафету сержанта и уже в полной мере обучали и помогали сладить с оружием всем. Сейчас это вновь стало походить на обычный школьный класс, где несколько учителей помогают учащимся с трудными задачами в их жизни. Где хоть и кричат, но показывают снова и снова, как делать важные вещи. Только не для Элис.

Автомат вызывал дикий страх, она повторяла все показанные движения сержанта быстро, максимально быстро для себя. Не потому, что, старалась выслужиться перед ним, а просто чтобы побыстрее убрать автомат от себя. Его холодная сталь словно впитывалась в кожу, пробирая до самых пяток. Элис будто видела перед собой людей, что стреляли из него, трупы которые они оставляли за собой. Никто бы не поверил в это, поэтому она молчала, пытаясь вновь и вновь сделать разборку и сборку так быстро, как она могла.

— Боишься его, да? — почти под конец занятий, к удивлению Элис, этот вопрос сержант произнес обычным тоном. — Вижу, что боишься солдат. Значит, я не ошибся, — после этих слов он ушел проходить по ангару, проверяя работу остальных.

Девушка непонимающе смотрела вслед Мясникову, а потом перевела взгляд на собранный автомат перед собой. “Почему? Почему я и правда боюсь просто куска металла? Он же просто лежит передо мной и не может ничего сделать. Почему он вызывает такие ощущения?” — в раздумьях Элис провела последние минуты занятия.

— Итак, новобранцы, оружие на плечо, столы и стулья убрать! — сержант вновь по своему обыкновению кричал приказ. Дождавшись, пока новобранцы выполнят его, он вновь построил их в строй, — Урок окончен. Вернуться к распорядку дня!

Странное ощущение беспокойство не покидало Элис ни на секунду. Обед прошел, как и обычно в общей столовой. Автомат вывалил картофельное пюре на поднос девушки, но на мгновение она увидела вместо этого кровавое месиво. Элис едва не перевернула поднос от неожиданности, но рука Эмили, стоявшей рядом, помогла удержать его. Бывшая журналистка смотрела на свою подругу с немым вопросом, но Элис не видя его, направилась к столу. Звук стучащих столовых приборов медленно искажался, на всем пути. В один момент превратившись в звук выстрелов из автомата, когда Элис уже принялась за поглощение пищи. Она замерла. Эмили в этот момент сидевшая, напротив, не на шутку испугалась от такого вида.

— Эй, Элис. Элис, — позвала свою подругу девушка, чем вернула ее в реальность, но привлекла внимание Генри и Итана, что садились рядом.

— Все нормально, — кротко ответила Элис и отрешенно вернулась к приему пищи.

Эмили обратилась, с немым вопросом на лице, к парням и уже три пары глаз рассматривали и изучали поведение Элис. Она пугала. Ее действия были чуть ли не автоматическими, при этом она смотрела будто бы в никуда. Абсолютно нереальный и отрешенный взгляд. Генри показал остальным, что лучше ее сейчас не трогать. Они так и поступили, решили оставить ее в покое. Быстро доев свой обед, Генри с Эмили вышли из столовой, оставляя Итана присматривать за девушкой.

На улице стояла прохладная летняя погода, все еще держа всех в напряжение, что ливневые дожди обрушатся на этот уголок. Генри передал сигарету Эмили, и они оба закурили, облокачиваясь на стену здания. Парень держал долгую паузу, пытаясь вспомнить подобное поведение. Докурив одну сигарету, он тут же достал другую.

— У нее ПТСР, — поджигая сигарету, тихо произнес Генри.

— ПТСР? — удивленно посмотрела Эмили на парня.

— Посттравма…

— Я знаю, что это, осёл, — Эмили жестом показала, что ей тоже нужна новая сигарета. — В смысле. Откуда? Как?

— Не знаю, но я видел пару раз такое, — Генри передал девушки новую сигарету и дал зажигалку, чтобы она прикурила. — Нам надо сообщить сержанту.

— Нам нельзя.

— Слушай, это не то, с чем мы сможем ей помочь.

— Я понимаю, понимаю. Черт, — Эмили не могла найти слов, чтобы возразить решению Генри, но она понимала, что это не вариант и надо что-то сказать. — Скажем и что дальше? Ее же не вернут домой. Да и кто ее лечить будет? Пулю в лоб и все их лечение.

— Если это выйдет из-под контро…

— Тогда я сообщу лично, — тут же перебила Эмили.

Обед, как и свободное время закончились, о чем сообщили солдаты в столовой. Элис сидевшая все это прямо и смотря куда-то вдаль, словно робот, поднялась и отнесла пустой поднос. Итан следовал за ней, пока не встретился со знакомыми. Генри и Эмили шепотом рассказали об их разговоре, вводя его в курс дела. Тем временем добровольцы отправлялись на вечернюю полосу препятствий. У каждого на плече висела винтовка, что теперь станет их спутником на всю оставшуюся жизнь.

Все время проведенное на полосе препятствий, Эмили, Генри и Итан не сводили глаз с сержанта и Элис, надеясь, что тот не заметит изменения в девушке. Они даже старались вести себя неаккуратно, заваливать простые упражнения, лишь для того, чтобы Мясников большую часть времени был отвлечен. У них это получилось, как им показалось. По виду Элис сложно было сказать, что с ней что-то не так, она выполняла упражнения, старалась изо всех сил. На крик сержанта — всегда отвечала тут же, но ее взгляд, сильно отличался от обычного.

Вскоре уставшие и вымотанные добровольцы вернулись в казарму. На четвертый день солдат, присматривающих за ними, осталось всего пятеро. К ним уже все привыкли и мало обращали на них внимание. Даже сейчас, когда Эмили смотрела за тем, что делала ее подруга. Элис медленно сняла свой АК-314К с плеча и поставила в открытый ящик. То, что, произошло после — для Эмили стало настоящим шоком, разрядом тока, прошедшего по всему ее телу. Элис закричала, закричала так, словно ее раздирали на куски.

Она видела перед собой множество трупов, израненных, сваленных в кучу на огромном костре. Видела, как множество их глаз смотрели точно на нее. Слышала крик, раздавшийся в округе, — “Живее, у нас много работы!” Слышала где-то вдалеке стрекот пулемета. Непрекращающийся. Словно поставленный на повтор. Слышала позади себя взрывы снарядов, что взрывались, разнося жилую постройку на части. Грохот, всеобъемлющий грохот падающих стен, разбивающиеся вдребезги, словно стекло. Видела, как солдаты в военной униформе стаскивали людей в иной форме к костру, бросая их как поленья. Слышала крик матери и плач ребенка, пробирающие до самых костей. К Элис двигалась фигура, державшая перед собой автомат. АК-314. Словно гром раздался щелчок предохранителя. Солдат медленно начал направлять оружие в ее сторону.

— НЕ-Е-ЕТ! НЕ НАДО! НЕ СТРЕЛЯЙТЕ! — ужасный крик, словно нечеловеческий, вырывался изо рта Элис.

Добровольцы, находившиеся в спальном помещении, замерли, абсолютно не понимая, что происходит. Эмили под крик, быстро закрыла шкаф, убирая автомат из виду. Элис все еще продолжала кричать, сваливаясь на пол, начиная отползать назад, словно отчего-то. По ее щекам начали бежать слезы, непрекращающимся ручьем. Один из солдат подбежал к ней, когда крик сержанта, влетевшего в спальню, звучал с такой же силой.

— Что мать вашу происходит?! — ему хватило двух секунд, чтобы принять быстрое и самое действенное решение. Сержант подбежал к Элис и, схватив ее за шиворот, потянул за собой, оставляя всех новобранцев наедине с их потрясением. — Солдат, принеси ее винтовку! — крикнул Мясников, захлопывая дверь в свой кабинет.

Крик Элис исчезал, переходя на негромкий плач, который вскоре был не слышен вовсе. Солдат открыл ящик, и забрав АК-314К, унес из казармы к сержанту. Генри тем временем подошел к Эмили, которая все еще сидела и не понимала, что ей делать. Ее тело словно не слушалось, а в голове было пусто.

— Эй, все будет нормально, — словно сам не веря в свои слова, произнес Генри и присел рядом с девушкой. — Ты сама то. Держись, — с этими словами он попытался обнять ее, и не видя сопротивления, прижал к себе.

— Это моя вина… Нужно было сообщить раньше, — тихо говорила Эмили, крепко сжимая Генри, словно старалась передать ему свою злость на саму себя.

— Не твоя. Все будет нормально.

***

Сержант, затащив Элис в свой кабинет, усадил ее на стул. Быстро схватил стоявшую бутылку с водой и начал опустошать ее, обильно поливая голову девушки. Следом за первой последовала и вторая, крик медленно сходил на нет. Мясников смотрел на пустые глаза Элис и влепил ей пощечину, а после еще одну. Медленно он приводил ее в сознание, когда солдат зашел с автоматом.

— Положи на стол и покинь помещение, — скомандовал обычным голосом сержант и принялся проверять реакцию зрачков девушки. Пока солдат выполнял приказ, Мясников продолжил, — Рядовой Мерсер. Элис Мерсер!

— Да, сэр, — зрачки и взгляд Элис медленно приходили в норму, пока вода все еще каплями стекала по лицу. Перед ее глазами проявлялись очертания кабинета, лица сержанта. Он сидел перед ней с немного тревожным взглядом.

— С кем ты обычно общаешься? — голос сержанта был тихим, располагающим к себе, больше не вызывающим никакого страха.

— Эмили Фукс, Генри Майер, Итан Вуд, сэр, — с этими словами Элис хватаясь руками за голову, опустила ее на колени.

— Слушай сюда, я сейчас выйду и через пять минут вернусь. Ничего не делать, это приказ, — Мясников с этими словами встал и направился на выход, мимоходом взглянув на лежавший автомат на столе.

Элис все это время оставалась в одном положении. Тараканы всех видов выбежали из темных уголков ее разума. Они кричали, ругались, спорили друг с другом. В ее голове происходила какофония шума, создающаяся из ее же мыслей. Медленно — шаг за шагом она возвращала свое сознание в свои собственные руки, выгоняя и давя каждое насекомое. Ее тело непроизвольно напрягалось и тут же расслаблялось. Послышался звук открывающейся двери и Элис медленно подняла голову. В кабинет вошел сержант, со спокойным выражением лица.

— Элис, нам нужно серьезно обсудить один вопрос, — Мясников достал сигарету и поджег ее. Взяв один из свободных стульев, он уселся напротив девушки, — Мне нужно, чтобы ты говорила правду. Какой бы она ни была.

— Да, сэр… хорошо… я постараюсь, — Элис приходилось прилагать усилия, чтобы смотреть в лицо сержанту.

— Ты проходила лечение у психиатров, по поводу ПТСР?

— Да, в детстве.

— Значит, — Мясников сделал долгую затяжку, раздумывая над следующими словами, — мне придется сообщить руководству и тебя спишут.

— Нет… — очень тихо произнесла Элис, опуская взгляд вниз, — не делайте этого, сэр.

Снова рой новых тараканов полез из всех щелей. Они кричали и говорили, что это ее шанс вернуться к обычной жизни, что этого ей только и надо, но самым громким, был самый жирный из них. Его кибернетические глаза словно смотрели на нее из глубин ее разума, а голос заглушал всех. “...такой красивой девушки, как ты… в сфере услуг… понимаешь, что я имею в виду…”, — повторял он снова и снова, разжигая огонь гнева в теле Элис.

— Слушай, я не твой личный психолог. У меня нет времени нянчиться с тобой. Не хочешь быть списанной и уйти на гражданскую жизнь?

— Нет! — Элис перебила сержанта криком, вскочив со стула, и устремила взгляд прямо ему в глаза, наполненный злобой и гневом.

— Сядь, — голос Мясникова в этот момент прозвучал приказным тоном, и девушка, спустя мгновение уселась обратно, продолжая злобно смотреть в глаза сержанту. Сержант долгое время молча наблюдал за ней, пытаясь найти решение, подходящее для нее и для него. — Рядовой Мерсер, это будет полностью твоя ответственность. Еще хоть один такой эпизод и я, не раздумывая, подпишу приказ о твоей негодности. Тебе ясно?

— Я… справлюсь, — голос Элис дрожал, а взгляд возвращался в норму. Она не верила в это. Она давно не ощущала такого, и вот с ней это опять случилось.

— Рядовой Мерсер, приступить к сборке и разборке автомата! — Мясников передал АК-314К девушке. Он внимательно наблюдал за ее выражением лица, действиями, взглядом, выискивая любое малейшее изменение.

— Да, сэр! — Элис взяла автомат в руки и тут же ощутила новый прилив страха возникающий в ее разуме. Она боролась с этим изо всех своих сил, но он становился с каждой минутой все сильнее. Девушка схватила АК двумя руками и бросила его со всей силы на пол. — Я не боюсь тебя! Не боюсь! Ты! Просто кусок металла! Тебе не убить меня! Не сломать! Я не позволю тебе сделать этого! Не по-зво-лю! — Элис кричала, кричала, что есть мощи и со всей злостью, что она испытывала самой к себе за этот неостановимый страх, растущий в ней.

— Рядовой Мерсер, вы услышали мой приказ? — спокойным тоном произнес Мясников, убирая окурок в пепельницу.

Элис не ответила, лишь уселась на пол возле своего автомата и приступила к разборке. Злость, что она источала, можно было ощутить чуть ли не рукой, только прикоснись к воздуху возле нее. Элис давила в себе страх, давила злостью и гордостью, она не собиралась покидать это место и стать работницей в сфере услуг. Только не из-за автомата, куска железа и пластика. Ее выворачивало наизнанку, разум просто пылал от переизбытка эмоций. А в мыслях звучал лишь один душераздирающий крик, — “Не позволю!”

Ее руки действовали словно отдельно, полностью повторяя движения, которые она тренировала на том уроке, пока в душе кипела настоящая война. Иногда ей казалось, что она победила, но страх с новыми силами возвращался к ней, искажая реальность видениями и звуками, но она продолжала бороться. Бороться, ради одной лишь цели, чтобы ее не продали в самое гнусное, по ее мнению рабство. Только щелчки и дыхание двух людей звучали в этой комнате. Сержант все это время внимательно наблюдал за Элис, в глубине души надеясь, что ему не придется сообщать об этом начальству.

Последний щелчок прозвучал и перед девушкой снова лежал полностью собранный автомат. Она недолго смотрела на него, после чего взяла в руки и, выпрямившись в полный рост, встала перед сержантом.

— Это, мой автомат, сэр. Я пройду с ним до самой своей смерти. И никогда больше, он не будет меня пугать. Приказ выполнен, сэр! — Элис говорила четко и уверенно, а в внутри все еще продолжалась борьба.

— Вольно. Можешь вернуться, но запомни, это полностью лежит на тебе.

— Да, сэр! — с этими словами, девушка медленно вышла из кабинета сержанта, держа перед собой АК.

Элис вернулась к своей постели, где все еще продолжала сидеть Эмили, а по соседству Генри и Итан. Они молчаливо смотрели, как их маленькая подруга медленно берет подсумки с принадлежностями для душа и не выпуская из рук автомат, отправляется в умывальную. Эмили попыталась встать и двинуться за Элис, но рука Генри остановила ее. В этот раз она решила довериться ему, ведь уже совершила ошибку.

Элис, одна из последних зашла в умывальную, там она поставила автомат возле раковины и смотрела на себя в зеркало. Выглядела она паршиво, немного перекошенное лицо, сжатые зубы и злой, пугающий взгляд. Она смотрела на себя до тех пор, пока в этом помещение больше не осталось никого кроме нее. После чего взяв автомат, направилась в душ. Под громко льющийся водой, Элис плакала. Плакала навзрыд, пытаясь хоть как-то выплеснуть скопившиеся эмоции.

Вернулась она уже после прозвучавшего отбоя. Элис забралась в свою постель вместе с автоматом и обняв его, постаралась заснуть. Ей снился ее город, в котором она провела всю свою жизнь. Снились военные действия, что была свидетельницей, как стрекочет пулемет где-то вдалеке. Видела взрывы снарядов на горизонте. Сводки новостей и звуковые сигналы о том, что всем гражданским необходимо найти укрытие. Все это было ее обыденной жизнью. Хоть это и случалось редко, но они были, раз в месяц, два. Редко, но на протяжении всей ее жизни. Вскоре — яркие картинки воспоминаний, медленно затухли, исчезая в беспросветной темноте.