Все или ничего

Глава 19

Морин всегда считала, что для настоящего волшебного Рождества необходим снег. Но, подъехав вечером двадцать третьего декабря к дому Брендона, она изменила свое мнение. На двух десятках древних дубов, стоявших по краям извилистой подъездной дороги, горели тысячи маленьких ярких лампочек. Они свисали с верхних веток до самой земли наподобие сосулек. Эффект был потрясающим Огромный дом красного кирпича тоже окружали светящиеся гирлянды — такие яркие, что девушке приходилось щурить глаза.

У двери ее встретил дворецкий-мексиканец в парадном костюме. Он принял у нее пальто и показал жестом на гостиную слева. Едва сделав шаг, она увидела идущего к ней Брендона.

— Я знал, что это ты, — сказал он, целуя ее в щеку.

— Правда?

В комнате были только Бины, Шарлин и незнакомая женщина с двумя детьми.

— Ты приехала последней, — объяснил Брендон.

Морин была приятно удивлена. Брендон в отличие от Барбары Котрелл не стал устраивать пышный прием. Она полагала, что Рождество — это праздник для самых близких, и была рада тому, что Брендон разделяет ее мнение.

Он познакомил ее с Ширли и девочками. Билли и Сэмми.

— А правда, что на вашем ранчо есть золото? — спросила Билли. — Я слышала об этом в школе.

— Боюсь, что нет. Мой дядя долго искал его, но так и не нашел.

— Жалко. Было бы так классно откопать золото!

Сэмми схватила сестренку за руку.

— Пойдем возьмем еще пирожков!

Они удалились вместе с Ширли.

Морин поздоровалась с Линн и Шарлин. Шарлин, как всегда, искрилась радостью. Как видно, праздники еще больше подняли ей настроение, если такое вообще возможно. А что касается Лини, то Морин не виделась с ней после барбекю у Котреллов, если не считать случайных встреч в Кервилле. Шарлин говорила, что в последние недели Линн почти не выбиралась из дома. В ее тоне звучало беспокойство, но у Морин было полно своих забот, и она просто не придавала этому значения.

Теперь, снова увидев Линн, она поразилась невыразимому страданию, которое читалось в зеленых глазах женщины.

Линн уже не пыталась скрывать свои чувства под светской маской.

— Прекрасное платье, Линн, — сказала Морин, надеясь хоть немного ее подбодрить.

— Спасибо, я купила его в Далласе, — печально произнесла та и вдруг просияла. — Послушай, после Рождества мы с Шарлин поедем за покупками. Обожаю выбирать себе новые тряпки! Может, поедешь с нами?

— Не знаю, как у меня будет со временем.

— Ясно. — В голосе Линн послышалось явное разочарование. Она торопливо огляделась. Это был взгляд пойманной птицы, которая хочет вылететь из клетки, но знает, что это невозможно.

Морин видела, что Линн с трудом держит себя в руках; сердце ее сжалось от сострадания.

— А вообще-то я, пожалуй, смогу выкроить денек-другой — Правда? обрадовалась Линн. — Мы возьмем напрокат самолет. Я за все заплачу и сниму номера в хорошей гостинице. Ни о чем не беспокойся. Мы отлично повеселимся Да, Шарлин?

— Конечно. Как всегда, малышка.

Линн опять скользнула глазами по комнате. На этот раз Морин проследила за ее взглядом.

В дальнем углу, возле маленького рояля, Берт разговаривал с Ширли. Он небрежно положил руку ей на бедро и мед ленно повел ее вниз. Возмущенная женщина отступила назад и тихо сказала ему что-то резкое. Чувствовалось, что она умеет постоять за себя в таких ситуациях. Линн с застывшим лицом натянуто улыбалась.

Только сейчас Морин поняла, что к чему. До нее вдруг дошел смысл недомолвок Шарлин и Линн. Берт был бабником, и Линн отчаянно пыталась сохранить семью и свое женское достоинство.

Шарлин тоже заметила маленькую сценку между Бертом и Ширли и взяла Линн за руку.

— Пойдем-ка в столовую, там потрясающие закуски — Конечно, — процедила Линн сквозь зубы.

Морин пошла за ними, не зная, чем помочь бедняжке.

В столовой действительно было много разных деликатесов, но у Морин пропал аппетит. Она искренне переживала за подругу. В тот момент, когда она собиралась положить в маленькую тарелку с золотой каемкой фасоль с рисом, Линн вдруг разрыдалась. Шарлин нашлась первая:

— Ну-ну, малышка, успокойся. Все в порядке. Ты справишься с этим.

— Мне хочется его убить! — всхлипнула Линн, смахивая слезы. Глаза ее умоляюще смотрели на Морин. — Я не хотела, чтобы ты… и вообще все люди… знали.

— Почему? Я хочу тебе помочь.

— Потому что… — Линн страдальчески сморщилась, но быстро откинула волосы с лица, заставив себя успокоиться. — Ты не знаешь, как сильно я тебе завидую… ты ни от кого не зависишь, ходишь куда хочешь и делаешь что хочешь. Я знаю, тебе нелегко приходится на ранчо, но мне твоя жизнь кажется просто чудесной.

— Тогда избавься от Берта и тоже живи свободно.

— Это не так просто.

Морин озадаченно посмотрела на подругу.

— В наши дни развестись даже легче, чем выйти замуж.

Этот мужчина делает тебя несчастной. Я бы не стала терпеть его выходки. И тебе не советую. Ты заслуживаешь большего, Лини.

Линн попыталась улыбнуться, но не смогла.

— Я знаю, но мне приходится думать о детях.

Морин взглянула в гостиную, где Брайан и Стефани играли в видеоигру под рождественской елкой.

— По-моему, они вполне самодостаточны. Я не думаю, что развод скажется на них слишком тяжело.

— Я не об этом. Я не смогу жить, если мне запретят видеться с моими детьми.

— С какой стати тебе запретят с ними видеться? Ты мать, и за тобой право опеки.

Линн вскинула брови в горькой насмешке:

— Нет. Право опеки получит Берт. Он сделает так, чтобы я их никогда больше не увидела.

— Какая ерунда! Ты очень хорошая мать. Это ясно даже слепому. Ни один суд в мире не даст Берту опеку над детьми.

— Вот тут ты ошибаешься. Это не мир, это Техас Берта Бина, где он может купить любой суд. И суд повернет законы в его пользу.

Морин была в шоке.

— Он выкупит твоих детей?

— Именно так.

— О Боже! И сколько это уже продолжается?

— Пятнадцать лет. Деньги позволяют Берту делать все, что он только пожелает. Насколько я знаю, у него есть любовницы-проститутки в трех городах. Раньше он пользовался услугами Дженни Слоан, но теперь она нашла себе нового сладкого мальчика. Я слышала, что это Александр Котрелл. — Линн вдруг вспомнила, как близки Морин с Александром, и закусила губу. — Конечно, я не уверена. Я за ним не следила.

— Просто невероятно! — Морин взглянула на Шарлин. — Неужели все мужчины такие? — Она подумала о Брендоне.

— Нет, конечно, — заверила Шарлин, зная, кто у нее на уме, — мой Чарльз был совсем другим. Если бы он мне изменял, я бы знала. Жены сразу это чувствуют. Но к сожалению, слишком много таких, как Линн. Они рано выходят замуж, ничего не зная о двойном стандарте, а потом попадают в ловушку.

— Я знаю только одно: на ее месте я бы нашла способ вырваться.

— Да? — горько спросила Линн. — Когда придумаешь, как это сделать, дай мне знать.

Морин посмотрела ей прямо в глаза:

— Непременно, Линн.

Брендон подошел к Берту, который играл рождественский гимн на маленьком рояле.

Берт поднял свой бокал с виски и залпом осушил его.

В это время Линн вместе с Шарлин и Морин заходили в столовую.

— Хорошая вечеринка, Брендон.

— Я рад, что тебе нравится. Смотри только не слишком веселись. Брендон защищал Ширли так же, как и она его.

Берт бросил на него злой взгляд:

— Не суй свой нос в мои дела!

— Когда речь идет о Ширли, это как раз мои дела.

— Ладно, хорошо, — уступил Берт и решил сменить тему:

— Я слышал, ты продал свой «лир». Что это с тобой?

Все болтают о том, как быстро ты отказываешься от своих нефтяных скважин и фирм. Ты что, разорился?

— Нет. Это просто предосторожность.

— О чем ты, черт возьми? Дела идут как нельзя лучше.

По моим прогнозам, к концу года цена на нефть поднимется до двадцати пяти долларов за баррель.

— Я так не думаю.

- Уже сейчас я зарабатываю миллион долларов в месяц — и это чистая прибыль!

Брендон уловил в голосе Берта Нотку сомнения, казалось, он сам не вполне верит в свою удачу. Берт принадлежал к тому типу людей, которые своими поступками часто вредят самим себе. Он беспечно относился ко многим важным вещам, в том числе и к своей семье. Брендон был уверен, что рано или поздно ему придется за это ответить.

— Может, я ошибаюсь, но мне показалось, что надо сбыть с рук побольше имущества. Я не могу со всем управиться — даже в хорошие времена.

— Да? А я могу.

— У меня был долг больше пятисот миллионов. Это нешуточная сумма.

— Ты так думаешь? У меня самого почти столько же. Но я рассчитываю за три года удвоить капитал. В этой земле полно нефти, а Саудовская Аравия не такая уж и большая, как ей кажется.

— Я был там несколько недель назад, Берт. Эти парни знают свое дело. Скоро они наводнят рынок, и цены на нефть резко упадут…

— Чушь собачья! — перебил Берт.

— Берт, не думай, что этого не случится только потому, что тебе этого не хочется.

— Не желаю слушать пессимиста! Надо всегда надеяться на лучшее.

— Что ж, возможно, что ты прав, Берт. Бог свидетель, мне не хочется даже думать о том, что станет с Техасом и его экономикой, если все разлетится вдребезги. Наверное, я просто решил притормозить… взять новое направление в жизни. — Он посмотрел на Морин, которая только что вошла в комнату с полной тарелкой.

— Она красотка, — сказал Берт, — смотри за ней получше, а то уведут.

Брендон скрестил руки на груди и улыбнулся.

— За это я не волнуюсь, Берт. Нисколько.

Он встал и подошел к Морин, а Берт встретился с осуждающим взглядом жены. Когда она так на него смотрела, он чувствовал себя странно маленьким и слабым.

Ну что он такого сделал? Он жил так же, как его отец и отец его отца. Он богат, черт возьми! Почему же она несчастна?

Почему он несчастен?

Рождественским утром Морин проснулась оттого, что кто-то стучал во входную дверь. Нетерпеливый звонок прозвенел три раза, прежде чем она успела сунуть руки в рукава своего халатика и сбежать вниз по лестнице.

— Иду, иду! — крикнула девушка.

Хуанита спросонья терла глаза.

— Сеньорита?

— Все в порядке, Хуанита. Иди спать.

Но мексиканка, зевая в кулак, осталась на Верхней площадке лестницы. Любопытство пересилило сон.

Морин открыла дверь и увидела мужчину с белой бородой и в красном костюме, подпоясанном черным ремнем. За спиной у него висел мешок.

— Санта-Клаус?

— Это Александр, милая. С Рождеством! — Он оттянул книзу свою фальшивую бороду и смачно поцеловал девушку в губы.

Морин была потрясена. Она не виделась с ним со Дня благодарения и, по правде сказать, не очень-то хотела увидеться.

Он быстро прошел в гостиную и огляделся.

— Я вижу, у тебя нет елки.

Морин засмеялась:

— Ты такой забавный!

— И это все, что ты можешь мне сказать? А я-то старался!

— Прости. Я не хотела тебя обидеть, но сейчас… — она взглянула на каминные часы, — только семь утра.

— Ты должна была встать еще час назад. Я смотрю, ты еще не рассталась с городскими привычками.

— Это только на Рождество.

Он уселся на диван.

— Сядь же мне на колени и скажи, что ты хочешь от Санта-Клауса.

Это был тот же Алекс, которого она знала в детстве. Она решила сделать вид, будто ничего не изменилось, и выполнила его просьбу.

— Я хочу миллион долларов.

— Пожалуйста! — объявил он и вытащил из мешка очень большую коробку.

— Зачем это?

— Мне так захотелось, — сказал он нежно.

— Минуточку. — Морин подошла к комоду с мраморным верхом, достала оттуда сверток в коричневой оберточной бумаге и протянула его Алексу.

— Надеюсь, это не галстук. Терпеть не могу женщин, которые дарят мужчинам галстуки. Как правило, они невообразимо скучны.

— Нет, это не галстук.

— Отлично. — Он развернул сверток и увидел пару кожаных шоферских перчаток из Италии. Он видел такие же в Нью-Йорке и хотел их купить, только не было времени. — Как ты угадала?

— Значит, тебе понравилось. Я так и думала.

— А теперь открой свой подарок.

Она разорвала зеленую бумагу с северными оленями и увидела роскошную укороченную шубку из чернобурки.

— Ох, Алекс, я не могу…

— Можешь. Надень.

— Это безумна дорого, — сказала она, погладив прекрасный мех.

— Надевай, — настаивал Александр.

Он придержал шубку, и девушка скользнула руками в атласную подкладку, заметив, что с обратной стороны шубки уже вышиты ее инициалы.

— Видишь? Теперь ты уже не сможешь ее вернуть.

Александр достал еще одну коробочку, поменьше, и Морин испугалась, что это кольцо. Но, к ее облегчению, там оказалась маленькая эмалированная шкатулка. Вслед за тем на свет появились еще три подарка: флакон духов «Джой» — точно татой же он подарил Дженни Слоан, набор бельгийских кружевных наволочек и бриллиантовый браслет — изящный и дорогой.

— Александр, я не могу принять все эти подарки. Их слишком много.

— Мне хочется тебя побаловать. Я получил массу удовольствия, выбирая для тебя эти вещи, и не позволю испортить мне Рождество. Да, вот еще. — Он достал новый подарок и протянул его девушке.

— Нет, хватит!

— Это для Хуаниты.

— А!

— Ну я пошел, мне надо закончить свой обход.

— Ты уходишь? Вот так просто?

— У Санта-Клауса нелегкая работа. — Он встал и пошел к двери. — Но ты можешь мне отплатить.

— Как?

— Приходи сегодня к нам обедать… на ранчо.

Морин вспомнила Барбару и День благодарения.

— Даже не знаю…

— Я понимаю. Ладно, позвоню тебе завтра. Может быть, мы пообедаем в городе.

— Так, наверное, будет лучше.

Прежде чем уйти, Алекс повернул к себе девушку и поцеловал. Он проник языком ей в рот, но она не почувствовала возбуждения.

В конце концов Александр все-таки ушел.

Глядя вслед его удаляющемуся «ягуару», Морин думала об этом поцелуе. и об их отношениях За последние недели ей открылось в Александре много неприятного.

Она по-прежнему была убеждена, что он имеет отношение к той экскурсии по ранчо, которую устроила ей Барбара.

А если и нет, то он не выразил Морин своего сочувствия и не поддержал ее. Наоборот, Алекс был солидарен с мамочкой Она вспомнила предупреждение Битей. А как-то вечером Линн обмолвилась о его любовнице Дженни Слоан, Морин удивлялась, как раньше не замечала всего этого. Зато сейчас все встало на свои места.

Александр был ее другом — безупречным джентльменом.

Наверное, даже чересчур безупречным. Она чувствовала, что его влечет к ней, и не сразу поняла причину его удивительной сдержанности. Сначала, когда она только похоронила Мака, ей казалось, что он сдерживается из уважения к ее горю. Потом у нее возникли проблемы с Майклом. Но и после того как Майкл исчез с горизонта, Алекс по-прежнему не предпринимал попыток сблизиться. Он не сделал ничего, что могло бы повредить его положению верного друга Это было слишком расчетливо.

Проанализировав события с точки зрения чистой логики, Морин многое увидела. Александр хотел купить ее ранчо.

Барбара думала, что ей удастся взять ее на испуг. Мать с сыном явно вели какую-то непонятную игру.

Может ли быть, что Александр ухаживал за ней, чтобы жениться ради ее земли?

Девушка покачала головой. Нет, она не должна так думать. Не мог он так сильно измениться… Или мог?

Александр был честолюбив. Он мечтал стать владельцем самого большого скотоводческого ранчо в Техасе. Присоединив ее землю, он добьется своей цели. «Неужели это так?» — в страхе подумала Морин.

Она вернулась в гостиную и взглянула на его щедрые подарки. «Я права. Их действительно слишком много. Александр пытается меня купить. Как Берт купил себе жену и любовниц».

«Интересно, а что он подарил на Рождество Дженни Слоан?» — мелькнуло в голове у девушки, но в следующее мгновение она поняла, что ее это совсем не волнует.

Она так задумалась, что не услышала телефонного звонка и не заметила, как Хуанита вошла в комнату.

— Сеньорита, вас к телефону.

— Что? — Морин точно очнулась от наркоза.

— К телефону, — повторила служанка.

Перегнувшись через диван с новой обивкой, за которым стоял туалетный столик, она сняла трубку и протянула ее девушке.

— Это мистер Уильямс. — По лукавой улыбке мекоикан ки Морин поняла, что она не вполне успешно скрывает свои чувства к Брендону.

— Поздравляю с Рождеством! — сказал он. — Я хотел узнать, встала ты или еще нет. Я совершаю рождественский обход и хочу заскочить к тебе на минутку — Конечно, приезжай, — отозвалась девушка, дотронувшись до своего неумытого лица и бросив взгляд на халатик, — в любое время.

— Прекрасно! Я буду у тебя через пятнадцать минут. — Он дал отбой, не попрощавшись.

Морин посмотрела на Хуаниту:

— Он будет здесь через пятнадцать минут.

Она швырнула трубку на рычаг и помчалась вверх по лестнице, на бегу срывая с себя халатик. Старая мексиканка расхохоталась.

— Yo creo que esto Santa Claus es muy hueno.[9]

Брендон опустил свой вертолет рядом с раскидистым дубом перед домом Морин, вытянул из заднего отсека елку и подхватил с соседнего сиденья четыре коричневых бумажных пакета.

На вечере он ничего не сказал Морин про свой подарок, Собираясь преподнести сюрприз. Но, тайно переговорив с Хуанитой, он узнал, что Морин не наряжала рождественскую елку.

Морин ждала его на парадном крыльце. По ее лицу Брендон понял, что сюрприз удался. Она, как девочка, хлопала в ладоши и смотрела на него со счастливой улыбкой. Глаза ее светились радостным волнением.

— Ты принес мне елку!

— Неужели у тебя ее нет?

— Знаешь, было как-то не да этого — закрутилась по хозяйству. Но откуда ты узнал? А, тебе сказала Хуанита!

— Конечно. — Он взошел на верхнюю ступеньку — Елка не очень большая, всего пять футов Еле впихнул ее в вертолет — Ты мог привезти ее на машине…

— Это заняло бы много времени. — Он шагнул вперед и поцеловал девушку, прижавшись губами к ее мягким, податливым губам. — С Рождеством!

— С Рождеством, — прошептала она, не в силах пошевелиться.

Ей хотелось остановить это чудесное мгновение. Интересно, повторится ли оно когда-нибудь? Или она узнает о Брендоне что-то плохое, и все ее надежды разлетятся в прах, как случилось с Александром?

— Пойдем в дом? — спросил он.

— Ой, конечно! — спохватилась Морин. «Что это я, в самом деле, стою и пялюсь на него как дура?»

Брендон отодвинул от одного окна мягкое кресло и установил елку на подставку, потом достал гирлянду с разноцветными лампочками и начал выгружать из пакетов голубые, зеленые и красные елочные игрушки. Хуанита тоже внесла свой вклад в украшение елки: принесла жестяную банку с фигурными пирожными, облитыми глазурью, с петелькой на каждом. Они нажарили поп-корн, нанизали на нитки клюкву и повесили мишуру.

Когда все было готово, Брендон отступил назад и сказал:

— Правда, здорово?

— Замечательно!

— Я забыл про ангела. На верхушке должен быть ангел. — Он обернулся к ней:

— Мне кажется, тебе будет неудобно там сидеть.

— Да слишком скучно… — сказала Морин, -..без тебя.

Брендон подошел к девушке и нежно взял в ладони ее лицо.

На этот раз его поцелуй был еще более опьяняющим. Он прижал ее к себе, и Морин закружилась в водовороте чувств.

Ей захотелось сорвать с себя шелковую блузку, но она сдержалась. У нее было такое чувство, что она падает куда-то в бездну. Сердце ее отчаянно колотилось, дыхание сделалось прерывистым.

— Я люблю тебя, Морин, — сказал он.

Сначала она подумала, что это ей послышалось, но он повторил:

— Я люблю тебя и очень хочу остаться с тобой, чтобы доказать свою любовь. Но к сожалению, у меня нет времени.

— Нет времени?

— Мне надо идти.

— Почему? Ты мог бы остаться пообедать.

Она недоумевала: куда он может отправиться на Рождество? Ведь у него совсем нет родных. И вообще почему они разговаривают, а не целуются?

— Мне надо уехать из Техаса. Меня не будет в стране месяц, а может, и больше.

— Куда ты едешь?

— В Саудовскую Аравию. Это очень важно.

— А завтра ты не можешь поехать?

— Нет. Не забывай, что мусульмане не отдыхают на Рождество. У них это обычные рабочие дни.

Морин вспомнила, как одержим был работой Майкл.

Шарлин как-то сказала ей, что Брендон — трудоголик. Может быть, она повторяет прежнюю ошибку, и ее ждет такое же разочарование, какое она пережила с Майклом?

— Ты уезжаешь в командировку на Рождество? Тебе не кажется, что это уж слишком?

— Поверь, я бы с удовольствием остался здесь, с тобой.

Но я ничего не могу поделать. Чтобы ты поняла, я скажу тебе одну вещь, которую больше никто не должен знать.

— Я никому не скажу.

Он улыбнулся и провел кончиком пальца по контуру ее губ.

— Знаю. Меня посылает туда Вашингтон.

— Вашингтон? Это опасно?

— Нет. Я отсижу на нескольких совещаниях, сделаю несколько докладов и вернусь домой.

— Я буду по тебе скучать, — сказала она и тут же подумала, что это рискованное замечание.

— Я тоже. Но я буду очень часто звонить тебе.

Она улыбнулась:

— Международные звонки стоят дорого…

— К черту деньги! — сказал Брендон и снова ее поцеловал.

Морин обняла его крепко-крепко и подумала: «Хорошо бы был такой прибор, который расплавил бы наши тела и слил их в единое целое! Но такого чуда нет даже у Барбары Котрелл».

Она проводила его к вертолету. Брендон обнимал ее за талию и давал незначительные наставления перед разлукой: побольше спать, беречь себя и ждать его возвращения.

Потом он в последний раз поцеловал ее и пошел к вертолету. Взметнув под собой воронку пыли, железная машина кругами поднялась в воздух и исчезла из виду. «Точно Бог взошел на небеса», — подумала Морин.