Все о моем дедушке

20

Сегодня мы с отцом съездили на бульвар Уилшир и постояли напротив того места, где когда-то был дом, в котором снимали тот фильм про безумную актрису. Дом давно снесли. А если бы и не снесли, мы бы увидели только, что он — мало того что не на Сансет-бульваре, как в фильме, — еще и без бассейна. Похоже, бассейн там устроили специально для съемок, а потом засыпали.

Мы пока путешествуем по Соединенным Штатам, а потом обоснуемся в маленьком городке под названием Делмар — это рядом с Олбани, в трехстах километрах от Нью-Йорка. Мать, конечно, повозражала, когда отец предложил эту идею, но не особенно. Она попросила на работе, чтобы американское направление закрепили за ней, и теперь будет ездить сюда в командировки и нас навещать. А на каникулы я буду летать к ней, в качестве компенсации. Если раньше я был королем «Скайпа», то теперь стану императором. Мать пообещала, что мы будем созваниваться каждый день. Я знаю, что у нее не получится, но всё равно приятно об этом думать.

С Кларой, Начо и Лео я тоже собираюсь часто разговаривать. Особенно с Кларой. Я буду по ней скучать.

Но отец твердо решил: нам нужно уехать, и подальше. Он говорит, если я буду заканчивать старшие классы в США и заниматься футболом (не американским, обычным — его тут называют соккер), то смогу поступить в университет на стипендию, потому что американцы помешаны на спорте. Но это так, оправдание, и отец даже не делает вид, что это настоящая причина. Настоящую он никогда не отрицал: нам стоило уехать туда, где наша фамилия ни для кого ничего не значит.

Я знаю, что правильно сделал, что сжег флешки. Не знаю, посадят ли дедушку в тюрьму. Скорее всего, нет. Но прежнего положения он уже не вернет. А мы с отцом заслужили немного покоя. За несколько дней до отъезда я узнал, что это дедушка оплатил нам билеты и жилье на первые несколько месяцев. Меня это не задело. С него причитается. И пусть я тешу себя иллюзиями, но мне хочется думать, что платил он из денег, которые честно заработал в фонде.

Когда-нибудь дедушка умрет и всё перейдет к моему отцу. Ему надо будет решать, что делать с этим наследством — с чистыми деньгами и с грязными. Не хотел бы я оказаться на его месте. Хотя когда-нибудь — смотря как поступит отец, — возможно, этот выбор придется делать мне. Но время еще не пришло.

А может быть, и пришло. Может быть, мы уже сделали свой выбор: любить деда, иногда отвечать на его сообщения, жить через океан от него и больше никогда с ним не видеться.