Вторая жизнь некроманта

Глава 2. Костяное умертвие

— Деточка моя! — Идли сжала меня в крепких объятиях, заливаясь слезами. — Пропадешь ты у меня в этой столице! Там же люди совершенно другие! Они злые, хоть и выглядят прилежнее нежели мы, деревенские. Коварные, ты даже не представляешь на что они способны, чтобы дослужиться до высокого звания. Ой, Вольга! Как же так! Это я виновата…Тебе же теперь и в Росе нельзя оставаться. Ох уж этот сынок старосты!!!

— Все будет хорошо, — погладил по спине бабулю, которая стала мне очень близка.

Добрая она женщина, искренне за меня переживала. Да и я словно бы сердце свое в Росе оставлял. Права она была насчет людей столичных. И сам таким был, как они. Ни в моей прошлой семье, ни уж тем более в имперском дворце не было у меня человека ближе, чем Идли. Люди в Росе тоже неплохие. Хоть некоторые и желают сжечь меня на костре. Так это от незнания. Боится народ здешний нечисти, и их можно понять.

— Да как же! — продолжала печалиться Идли. — Ты же у меня даже читать не умеешь!

— Умею, — уверил я. Идли подняла на меня заплаканные глаза, — я вечерами чтением занималась. Ну, для общего развития.

— Писать не умеешь…

— Могу. Я тренировалась в этом усердно. Говорю же, не переживай! — плохо ты меня знаешь, Идли.

— Горюшко ты мое, — слезы так и текли из глаз бабули, — я же тебя вдоль и поперек знаю! У тебя характер сложный. В детстве вон только с мальчишками и играла в войнушку. Так они после таких игр с синяками и ссадинами уходили. А на тебе ни царапинки. Будь кроткой! Иначе проблем не оберешься!

Хоть я и славился раньше способностями некроманта, но в рукопашном бою тоже был неплох. Дело такое, если не тренироваться постоянно, то можно легко сноровку растерять. Вот я и «играл» в войну с мальчишками-одногодками. Самым задиристым попадало больше всего. Но дело не в этом. Зря Идли советует быть кроткой. Не знает она контингент Академии Темных сил. Учатся там лишь сынки аристократов, магов с высшими имперскими чинами. В общем, студенты там непростые, и сюсюкаться с ними нельзя. Уж тем более показывать свою слабость.

— Перестать переживать, я уже взрослая, — напомнил я, — я со всем справлюсь, обещаю.

Идли вытерла слезы платком и посмотрела на меня. Видела бабуля плохо, поэтому чтобы рассмотреть мое лицо, Идли приблизилась, погладив мое лицо шершавой рукой.

— Да какая же ты взрослая, всего-то семнадцатый год наступил. Есть хоть в академии мужчины приличные?

Снова взялась за свое. Я поморщился, вспоминая:

— В академии Темных сил одни парни. Девочки-большая редкость. И все потому, что учреждение обучает именно некромантов.

— Ну тогда, — Идли облегченно вздохнула, — ты обязательно там себе мужа найдешь. Такую умницу и красавицу любой с руками оторвет. Мне тут бабки по секрету сказали, что оказывается, красоту ты свою скрывала…Правда, другие уверяли, что ты ведьма, и наоборот…

— Я слышала, — остановил речь бабули, — не верь россказням разным. Слушай старосту, он все знает. Со скорняжной обещал помочь. Только ты это…если он какие бумаги будет тебе подсовывать, не подписывай. Я как вернусь на каникулы сама во всем разберусь. Хорошо?

— Конечно, — деловито кивнула Идли, — я ж слепая и руки трясутся, какая мне подпись? — бабуля хитро подмигнула.

Теперь уже и я успокоился. Идли сама все понимала. Хоть староста и обещал помочь, но нужно быть на чеку. Как академию завершу — сделаю так, чтобы бабуля вообще нужды не знала. В Росе появится скорняжная столичного уровня.

Прощались с Идли мы долго. Староста даже успел приуныть. Особенно от той поклажи, которую моя милая бабуля приготовила в дорогу. Естественно ответственность за ношение тяжестей легла на плечи старика. Идли не поскупилась на различные банки с солениями и варениями, мешочки с травами для чая, теплые вещи, запасное одеяло с подушкой, обуви на три сезона, угощения в дорогу. Как результат старосте пришлось запрягать кобылу с телегой.

Телега колесила по пыльной дороге, кряхтя и треща. Нам пришлось идти пешком. Староста вел гнедую кобылу за повод. Я радовался утреннему солнышку, насвистывая веселый мотив. Я снова предвкушал новую жизнь. Точнее старую и уже позабытую. Удручало только, что снова придется бороться за положение в обществе, начиная с академии. Но я — некромант годами тренированный, добившийся высшего чина при императорском дворце. Так что — держитесь студенты — одногруппники, к вам идет повелитель мира мертвых. Точнее повелительница.

Путь предстоял долгий, не менее трех недель пешего хода. По ночам мы разводили костры в лесах, вкушали бабулины припасы, жарили рыбку, если удавалось найти подходящее озерцо или речушку. Днем мы старались пройти как можно больше, сократив расстояние до столицы. Все было тихо и мирно. Пока в один прекрасный вечер я не почувствовал нежить.

Староста храпел на всю округу, отпугивая местную живность. Вечер медленно, но верно превращался в ночь. Место, которые мы выбрали для ночлега, казалось идеальным. Красивое широкое озерцо перед глазами, светлый песочек вокруг него. Молодой березовый лес, обрамляющий все это великолепие. Мне даже спать расхотелось. Я уселся на берегу у догорающего костра, обдумывая перспективы. Какого будет учиться девушке в академии Темных сил, даже страшно было вообразить. Знал я тамошнюю иерархию. Некогда в академии существовал совет крутых парней. В нем состояли исключительно самые сильные некроманты, а другие обязаны были подчиняться. В годы, когда я еще был студентом, клуб возглавлял я, а моей правой рукой являлся Коринс. Лучший друг и задира. Хулиган, от которого вся академия «вешалась», включая преподавательский состав. Эх! Веселые деньки были! Вспоминал я их всегда с особой ностальгией. Однако, если и сейчас существует подобный клуб, мне как некроманту несдобровать! Ведь женщины всегда считались слабо одаренными.

— Шурх! Шурх! — мои размышления прервали странные звуки.

Убедившись, что староста спит, я тут же нарисовал пентаграмму на песке, проговорив заклинание. Пентаграмма засияла красными огоньками. Нежить!

Слабенькая, но нервы помотать может. Если бы к нам приближался обыкновенный зверь, то пентаграмма оставалась бы прежней. Интересно, кто в глухой деревне поднял мертвяка?

Обдумывать это не стал долго, спешно рисуя заклинание вокруг нашего временного лагеря. Нужно было защитить старосту и лошадь. И уж только потом браться за саму нежить. Пентаграмма в виде тринадцати-конечной звезды с рунами засветилась голубым. Теперь умертвие не сможет переступить через барьер. Проверил прочно ли привязана лошадь. На всякий случай связал старосту, понадеявшись, что он не проснется раньше времени. За рисунок выходить опасно. Мало ли старику приспичило бы ночью по лесу прогуляться. А тут и нежить…

Когда все было готово, я удовлетворительно кивнул, отправившись на охоту. Здравствуй новая старая жизнь! Я широко улыбнулся:

— Иди к папочке, я тебя упокою!

Удивительно, но нежить меня совсем не боялась. Она шла навстречу некроманту, хрустя ветками и шебурша травой. Мекая нечисть всегда чувствовала темную магию и боялась подходить слишком близко, предпочитая нападать исподтишка.

От лагеря я успел отойти всего на двадцать шагов, скрывшись в тоненьких деревцах. Я остановился, недоуменно глядя, как из зарослей выглянул череп. Белый такой, принадлежащий собаке. В провалах глаз песика слабо светилась магия желтыми огоньками. Я опустился на корточки, вытянул руки и позвал:

— Ну, не стесняйся. Иди сюда!

Песик весело замахал костяным хвостиком, схватил зубастой пастью палку и подбросил её мне, в надежде, что я буду с ним играть…

Мда…Поведение нежити, честно говоря, меня обескуражило. Умертвие всегда подчинялось лишь тому, кто его поднял. А этот костяной малыш не только не нападал, но еще и играть со мною изволил.

— Ко мне! — приказал я, проигнорировав палку.

Песик понуро опустил голову и поплелся прямо в мои руки. Просто невероятно…

Я погладил песика, размером с дворнягу, по черепу, ощупал костяные наросты вдоль позвоночника. Получалось, нежить подняли сильным заклинанием, началась трансформация. У мертвяка-соседа она проявилась сразу же после воздействия моего заклинания. Но ведь и труп был посвежее. А тут одни только кости. Значит, пса необходимо упокоить. Опасен он будет вскоре. Но для начала следовало определить, где находится некромант, что поднял мертвяка и оставил разгуливать его по лесу. Такое действие равносильно преступлению, за которое империя вполне может лишить головы.

Я произнес заклинание, начеркав на земле несколько рун. Руны соединились зелеными световыми линиями, вспыхнул узор цветка смерти. Эта разновидность пентаграммы, с указателем внутри. Я ждал, когда стрелка пройдет тринадцатый поворот против часовой стрелки, а затем укажет направление. Последний круг завершился, и я затаил дыхание.

— Да ну?! — я отшатнулся, выпустив из рук костяного песика.

Я передвигался вокруг цветка смерти, а его стрелка неизменно указывала на меня.

Вот так дела…Получается, он следовал за мною от самого озера Таль. На миг во мне всколыхнулось чувство опасности. Мало ли еще какую нежить подняло мое заклинание кроме соседа-пьяницы? Я хоть и сильный некромант, но нужно понимать — мой дар еще только начал пробуждаться. Поэтому сил на широкое распространение заклинания восстания умертвия у меня явно не хватило бы. Значит, когда я пробудил труп соседа, где-то неподалеку покоились кости песика. На этом я и успокоился.

Костяной малыш сидел смирно возле моих ног, мило опустив мордочку вниз, а его хвостик весело ходил из стороны в сторону. Огоньки в провалах глазниц выжидательно мерцали. Подумать только — зверь давно уж мертв, а жизнерадостности у него побольше некоторых людей.

По идее песика нужно было упокоить. Куда мне в академии такой экземпляр нежити? Слишком уж приметный, да и вертеться будет подле меня, мешаясь под ногами. А если учесть, что малыш скоро со временем трансформируется в опасную нежить, то сделать это нужно было как можно скорее.

Я произнес необходимое заклинание, занес светящуюся холодной зеленью руку над холкой умертвия, посмотрел в милые глаза песика…и…передумал. Жалко мне его стало. Хоть прежде, в прошлой жизни, подобной жалости за собой не замечал. Забавный он, этот костяной малыш. Пусть пока поживет, а дальше видно будет. Прочесть заклинание я всегда успею.

Немного подумал и сотворил пентаграмму подчинения, нарисовав её на земле. Не то что бы я сомневался, что поднятое мною умертвие, ослушается. Просто я решил, что закрепить контроль не помешало бы. Пентаграмма засветилась красными линиями, поднялась движущимся круглым узором вверх и осела на шею пса, закрепившись на ней сияющим ошейником.

— Вот так другое дело, — теперь он без моего согласия и шагу не ступит…

Послышалось какое-то странное сопение и испуганный человеческий голос. Вспомнил, что оставил старосту связанным и поспешил на звуки. Когда я вернулся, то наблюдал следующую картину:

Весь истрепанный и порядком извалявшийся в земле староста, пытался перегрызть веревку зубами. К чести старца веревка в нескольких местах оказалась повреждена. Но и с таким усердием он справился бы лишь к утру, и то если бы челюсть не устала.

Я аккуратно приблизился к старосте и освободил его от веревки. Поспешил посторониться, на всякий случай. Слишком уж недобро он на меня смотрел.

— Вольга, — опасным тоном проговорил мужчина, отплевавшись, — не ожидал от тебя подобных шуток. Вот была б ты моей дочерью, я так бы…так бы тебя отходил!!!

— Ненужно! — я примирительно поднял ладони вверх, заметив, как рука старосты потянулась к сапогу. — В лесу появилось умертвие!

Лучший способ перетянуть тему в нужное русло, избежав наказания — шокировать. И на деле этот способ оказался действенным, ведь старца новость явно потрясла. Зубы его застучали, глаза стали круглыми, как монеты.

— Умммертвие?

— Я его приручила, то есть взяла под контроль, — из лесных зарослей робко высунулся костяной череп, сверкая огоньками в глазницах.

Малыш пока стеснялся показываться другим, да и я разрешения не давал. Зато старосту такая картина потрясла еще больше, о чем свидетельствовал его истошный крик.

— Не переживайте вы так, — я присел рядом с побледневшим мужчиной, — он сюда не сунется. Тем более я нарисовала вокруг вас с лошадью пентограмму, прежде чем идти на охоту.

— Охоту? — непонятливо переспросил староста.

— Ага, — весело кивнул я, — именно. Хотела поймать нежить и упокоить. Лошадь привязала, чтоб она не убежала, а вас…вас, чтоб вы не зашли за оберег и на умертвие прежде меня не наткнулись.

— Складно говоришь, — почесал затылок староста, — так что ж не упокоила нежить?

— Не знаю, — пожал плечами, — жалко стало.

Староста изумленно взглянул на виднеющийся из темноты скелет. Малыш постепенно подбирался ближе.

— Странная ты, Вольга, — пробормотал, наконец, староста, — некроманты все хладнокровны к мертвякам. И воспринимают их, как учебное пособие или тело для эксперимента. Зачем тебе эти кости?

Ну да, староста ж у нас бывший библиотекарь из академии Темных сил. О некромантах знал многое.

— Хотя, — мужчина взглянул на меня как-то иначе, — дев — некромантов я еще не встречал. Кто вас женщин знает, что у вас там на уме.

Староста приподнялся, присев ближе к потухшему костру. Догорающие угольки еще дымились, выдавая немного тепла. Я присоединился, потянув замершие пальцы к дымку. Спасть совсем расхотелось, и я рассказал мужчине о том, кого именно поднял в тот день из озера Таль, а затем упокоил.

Староста помолился о душе усопшего, заявив что никогда не верил в слухи об оборотне, который завелся в Росе.

О побочном эффекте в виде костяного песика не стал упоминать, чтоб старец лишний раз не волновался. Косточка и так подкрался к нам, пока мы беседовали, и улегся в тени, любопытно сверкая глазами. Хоть староста и старался не обращать внимания, но напряжение его чувствовалось.

Весь оставшийся путь до академии Темных сил мы прошли без приключений, лишь мучаясь от жары и долгого пешего хода. Косточка прятался, следуя за нами так, чтобы оставаться незамеченным. Благо в империи Рудворк, особенно в её окраинах, было очень много густых лесов. В некоторых из них обитали магические животные. Но это ближе к самой академии, где обучали исключительно темной магии. Академия имени императора Нефоса возводилась специально в той местности, где студенты могли практиковаться.

Проходя мимо знакомых мест, я наполнялся ностальгией. Будучи еще совсем юнцом, именно здесь, я познавал искусство смерти вместе с одногруппниками. Когда я завершил обучение и начал карьеру при императоре, дороги с друзьми разошлись. Каждый зажил своей жизнью. Интересно, как сложилась их судьба? Вот на таких мыслях я оказался вместе со старостой у ворот академии Темных сил.

— Ну, Вольга, — староста опустил ладонь на мое плечо, — дальше ты идешь одна.

Величавые кованные ворота академии медленно отворились. Показалась до боли знакомая фигура Гохана — распорядителя сего учебного заведения. Гохан встречал абитуриентов, провожал на отборочные испытания, рассказывал о правилах в академии и вообще заведовал хозяйственной частью. Внешне он никак не изменился со дня выпуска нашей группы. Все просто. Гохан был умертвием. Высокий, тоненький, в черном костюме с символикой академии Темных сил в виде черепа лисы, Гохан всегда казался немного надменным. Удивительно, но это умертвие служило академии со дня её открытия. И внешне Гохан совершенно не походил на мертвяка. Обычный человек, только вот кожа слишком бледная. Хозяйственник позаботился о моих вещах, велев помощникам внести их внутрь. Помощники тоже являлись умертвиями. Кряхтя и булькая, синюшные полуразложившиеся мертвяки, втащили тюки внутрь учебного здания.

— Спасибо вам, староста, — поблагодарил мужчину, глубоко вздохнув, — вы меня выручили.

— Благодари моего бестолкового сына, — староста, в отличие от меня, окрыленного новой жизнью, на академию смотрел с неприязнью, — если бы не его язык, я бы предпочел выдать тебя за него замуж. Некромант в поколении — большой почет. Но наша деревня не способна принять и оценить такое дарование, как ты, зная о твоей темной сущности.

Я хмыкнул. И то правда. В каком-то понимании Фома обеспечил мне дорогу в новую жизнь своим поступком. Однако, староста и правда думал, что смог бы меня удержать?

— Не забывайте о вашем обещании, — напомнил я.

— Помню, — кивнул староста, — не беспокойся за Идли. Она ни в чем не будет нуждаться. О скорняжной тоже не переживай. Моя супруга займется ею. А теперь иди. И не забывай о своем долге. Ты должна стать лучшим некромантом. Отстоять честь Росы.

Я кивнул и повернулся к Гохану. О правилах академии я знал. Однако, что-то могло измениться.