Выпусти бурю

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Пайпер плеснула водой в лицо, охнула от холода на коже. Она потянулась слепо к полотенцу, вытерла лицо и открыла глаза. На нее смотрело ее лицо с отполированной поверхности кристалла над чашей.

Ее глаза даже ей казались большими и беспокойными. Чешуйки на лбу сияли аквамарином, и ее глаза казались зеленее. Лицо было острым, кожа — бледной, как фарфор, без солнца. Пайпер похудела за две недели исцеления, и пара плотных обедов не исправила это.

Она стянула шнурком с бусинками свои рыжеватые волосы в пучок. Она не хотела, чтобы волосы мешали ей сегодня. Может, ничего не будет. Может, случиться хоть что-то.

Может, будет нечто самое важное в ее жизни.

Она поднялась на ноги и отвернулась от зеркала, вышла в извилистый коридор. В воздухе она ощущала молчаливое волнение, все общество рюдзинов ждало того, что будет сегодня, хоть никто их них не помешает ее связи с Шинрю.

Хинотэ весь день до этого проводил с ней традиционный ритуал очищения рюдзинов, и она долго мылась в источниках под городом, медитировала пару часов и ела особую еду. Хинотэ заставил ее три раза провести медитацию, пока не удовлетворился ее спокойствием. Он отправил ее поспать и набраться сил.

Этим утром она ощущала покалывание нервов в животе, но не была дерганной, как сутки назад. Она не станет спокойнее, так что надеялась, что Шинрю поймет ее состояние.

Дракон забрал Эша уже две недели назад. Она знала, что он еще жив, потому что Сейя не вызвала Пайпер и Лира сигналом тревоги. Они поймут, если Эш умер… ведь Цви умрет вскоре после этого. Так что он жив, но ей было страшно думать, что он испытывает.

Две недели могли быть началом его рабства, если Шинрю не захочет помочь ей — или не сможет помочь. Если великий дракон не поможет… у Пайпер не было идей. Если Хинотэ был прав, то других вариантов не было. Или Шинрю, или ничего.

Глубоко дыша, чтобы успокоиться, она замерла перед шторой в кабинет Хинотэ и постучала пальцем по тяжелой ткани. Она ощутила приветствие Хинотэ в разуме, отодвинула штору и вошла.

Он сидел за низким столиком, свиток был расправлен перед ним. Она села на подушки напротив него и посмотрела на свиток — первый рисунок серебряного и черного драконов. Два чашки и кувшин фруктового сока стояли рядом со свитком, словно он знал, что она зайдет перед походом к реке.

Он без слов налил сок в чашки и вручил ей одну. Пайпер сделала глоток, сладкая жидкость окутала язык.

— Если я не справлюсь, — прошептала она, глядя на чашку, — если Шинрю не поможет, то Эша ничто не спасет. Он обречен, и я подведу его.

— Разум сильнее всего. Думай о том, что сейчас, а не о далеком будущем из «может» и «если». Даже сильные верой дрогнут, когда смотрят далеко.

Она разжала зубы и сделала еще глоток. Желудок сжался.

Хинотэ опустил чашку с тихим стуком.

— Хоть порой это может быть слабостью, любовь ведет сильнее всего, соперник ей — лишь ненависть. В наших легендах Шинрю всегда была любовью и состраданием, и если у тебя и есть качества, на которые она ответит, то это сила твоей любви.

— Не знаю, что говорит обо мне то, что моя величайшая сила — любовь.

— Любви не нужно стесняться, дитя. Она поддержит, когда ничего не осталось. Ты унаследовала любовь от деда, и это не первый день, когда она придает тебе сил сражаться, я уверен.

Пайпер медленно опустила чашку, подняв голову.

— Почему Вейовис покинул земли рюдзинов?

Плечи Хинотэ опустились со вздохом.

— Он выбрал изгнание.

— Он выбрал его?

— Даже в юности у Юуши было сильное сострадание, — он произнес настоящее имя Вейовиса, а не то, под которым его знали в легендах. — Деймон с другой территории, девушка, поранилась у нашей границы. Хоть это было против наших законов — жестоких, но необходимых для защиты народа — он исцелил ее, а не дал природе забрать ее. Он еще не видел деймонов другой касты. Он был восхищен ею, а она — им. Они встречались, сблизились… влюбились. Она была милой и храброй, с чистым сердцем, достойная любви.

Но его любовь перекрыла мудрость, и он раскрыл ей многое о своем народе и доме. Она была с земель, что давно хотели захватить нашу территорию. Ее семья была высокого ранга, и они узнали про ее отношения с ним. Их жадность была сильнее верности семье, и когда она отказалась рассказать, что знала, они обрушили на дочь ужасную жестокость, пока она не раскрыла все.

Пайпер прижала ладонь к лицу, боясь отвечать.

Печаль Хинотэ пропитала воздух.

— Они ударили быстро, и впервые в нашей истории успешно атаковали один из наших скрытых городов — дом Юуши. Многие умерли. Мы одолели их, но большой ценой.

Юуши был безутешен. Он принял вину за все смерти на себя и не мог выдержать горе и боль семей, потерявших любимых. Наша телепатия, наш источник утешения и поддержки, стала для него пыткой. Он ушел. Ушел подальше от дома от боли, что причинил, и покинул мир в поисках утешения в анонимности, где даже Шинрю не могла связаться с ним.

Сморгнув слезы, Пайпер ощущала груз печали Хинотэ в воздухе. Он заговорил об атаке на город, и она почти слышала крики и ощущала ужас невинных жителей. Когда он заговорил о боли выживших, она слышала сотни рыдающих голосов в голове.

— Много лет спустя он вернулся на наши земли. Мы приветствовали его, открыли сердца, но он был отдален. Он был далеко, многое видел, но все еще не мог справиться с грузом вины. Он не мог быть частью общего разума. Хоть он приходил, он не вернулся в общество.

Пайпер прижала ладони к коленям и сглотнула. Вейовис был странным, но сочувствие было его главной чертой. Она не представляла, что он столько страдал. О нем рассказывали, как о целителе, поклявшемся всех исцелить, несмотря на касту или преступления. Он был нейтрален в легендах. Своим желанием спасти всех, кого можно, он отплачивал за смерти своего народа… потому что он сильно любил ту девушку.

Любовь была силой и слабостью. Она запомнит это.

Она поднялась на ноги, Хинотэ — за ней. Она крепко обняла его, отошла и медленно вдохнула.

— Спасибо за все, Хинотэ, — она улыбнулась, когда он недовольно нахмурился от ее благодарности. — Пожелай мне удачи.

— Удача нужна тем, у кого ничего нет. Я желаю тебе силы и смелости.

Она обняла его еще раз и быстро ушла, не желая оттягивать. Страх трепетал в ней, но она подавила его, держась за спокойствие, которое обрела в медитации вчера, хоть и тщетно. Она поспешила по коридорам и посту. В главной пещере города на кристальных венах сверкало солнце.

Лир сидел у воды, почти так же, как и вчера. Он теребил в руках что-то маленькое, глядя на поток реки. В этот раз он был один. Рюдзины не лезли к ней, чтобы не мешать связаться с Шинрю.

Она остановилась рядом с Лиром. Он поднял голову с тенью улыбки. Его золотистая кожа посветлела за недели в темноте Подземного мира, а потом в пещерах. Его волосы напоминали свет луны. Пайпер села рядом и со страхом смотрела на реку. А если Шинрю откажет? А если даже не ответит?

— До этого я держалась, — призналась тихо она. — И теперь я будто и не медитировала.

Он посмотрел на предмет в руке — маленький зеленый камешек. После мига колебаний он протянул ей камешек.

— Что это?

— Заклинание для Сейи. Попробуй.

Попробовать? Она вскинула брови. Активировав камень искрой магии, он уронил кристалл в ее ладонь.

Пещера и река пропали. И Лир пропал. Она была одна на краю бурлящего ручья, что брызгал на ступени камней. Широкие деревья с тяжелыми ветвями, полными красных и золотых листьев, тянулись вверх, озаренные светом невидимого садящегося солнца.

Светлячки плясали над водой, и папоротники окружали каменистые берега.

Ветерок шуршал ветвями, трепал ее челку и поднимал опавшую листву рядом с ней.

Она ощущала ветер кожей. Сжимая камешек в руке, Пайпер протянула другую руку к ручью. Ее пальцы ощутили гладкий камень пола пещеры рюдзинов, но она ощущала при этом и прохладную воду.

Она пораженно села, скрестив ноги, и смотрела на пляшущих светлячков, пока не успокоилась, пока не нашла в себе прочную решимость.

Иллюзия угасла. Лир появился перед ней, забрал у нее камешек.

— Как тебе? — спросил он, нервно ожидая оценки его умений.

— Просто невероятно.

Он улыбнулся и убрал камешек в карман.

— Я подумал, что красивое место может приободрить Сейю.

— Мне помогло, — улыбнулась она. — Мне стало лучше. Это настоящее место?

— Да. Я сделал его по образу места, где был когда-то давно.

Она замешкалась, глядя на него. Его лицо было задумчивым, но она была уверена, что видела горечь печали в его глазах. Ручей был местом, связанным у него с печалью. Он выбрал его из-за красоты, не учитывая свою реакцию.

— Где ты научился делать такие чары? — спросила она, не подумав.

— Есть места, — ответил он, и горечь печали пропала. — Готова?

Она прищурилась. Он уклонился, как и в прошлый раз. Он закрыл эмоции так быстро, что Пайпер удивилась, что не услышала грохот от того, как они захлопнулись.

Она кивнула, подавив эмоции на лице.

— Я готова.

Его прошлое было не ее делом. Ей нужно было перестать спрашивать, он расскажет, когда будет готов, или вообще не расскажет. Она понимала желание забыть о прошлом.

Отогнав мысли о его загадках и прочем, Пайпер дышала, как ее учил Хинотэ, чтобы очистить разум. Закрыв глаза, она думала о грядущем задании. Эш. Ей нужно спасти его.

Нужно убедить Шинрю помочь ей. Часть ее хотела оттягивать и дальше, ведь, как только она начнет, будет ясен результат. Она или сможет убедить Шинрю помочь, или подведет Эш в последний раз.

Она поднялась на ноги и подошла к реке. Лир схватил ее за руку и сжал, быстро выразив поддержку, а потом отпустил и отошел. Она остановилась одна на краю. Радуга от солнца сверкала в пещере и плясала на поверхности реки.

Глубоко вдохнув, она нырнула.

Холод охватил тело, она погружалась в голубую воду. Дайроккан тянулся за ней, посылая тысячи сообщений в мозг о потоке, дне, рыбе и растениях, даже о корью, что плавали у дна на сотни ярдов ниже.

Древнее присутствие Шинрю окутало ее. Нежная и мудрая сила гладила ее разум.

Когда она просила спасти Эша, когда он упал в реку с тремя ранами в груди, ответ реки был мгновенным.

Она сосредоточилась на своем желании, направляла мысли и эмоции, чтобы Шинрю слышала их громко и ясно. Она показывала древнему существу черного дракона, и что он сделал с Эшем. Ее слезы смешивались с рекой от мысли о любви к нему, и как она не знала, как жить без него, как он боялся великого дракона. Как она должна была спасти его, но не знала, как.

«Прошу, помоги мне. Прошу, спаси его».

Она думала изо всех сил, сосредоточившись на любви к нему и желании помочь ему.

Присутствие Шинрю окутало ее и слушало. Но в этот раз мгновенного ответа не было, сила не хлынула помочь ей. Шинрю думала. Пайпер отчаянно размышляла, что еще сказать — подумать — чтобы убедить древнее существо. Она невольно вспомнила слова Эша из леса в Подземном мире: «Я хочу принадлежать только тебе».

Присутствие Шинрю замерло. Сила притихла, будто отступила.

Паника вспыхнула в Пайпер, чуть не раздавив ее.

Туда.

Она дернулась под водой. Она не слышала слова, а ощущала их в костях.

Присутствие за ней. Она повернулась и оказалась лицом к лицу с корью. Дайроккан над его головой развевался, чешуйки в форме слез сияли на лбу. Она ощутила его пару минут назад выше по течению.

Водный дракон не был Шинрю, это был обычный корью. Сила Шинрю притихла.

Она не ответила, не обещала помочь. И все? Шинрю отказалась помочь?

Чешуя на лбу корью засияла ярче, и он подплыл к Пайпер и указал носом на поток.

Туда.

Пайпер замешкалась и позвала Шинрю. Ответа не было. Она обвила руками шею корью, не видя других вариантов.

Хлопнув сильным хвостом, корью поплыл. Он несся, как торпеда, берега и темная вода проносились мимо. Пайпер держалась руками и ногами, прижимаясь к спине дракона, чтобы не сорваться. Тьма окутала их, они покинули освещенную пещеру. Вода стала бурной, и она ощутила, что они попали в главную реку. Корью несся в воде быстрее, чем текла река. Острые камни мелькали внизу — они ломали ее тело, когда ее несло в пещеры после падения в реку.

Вскоре воду пронзил слепящий свет солнца, корью вырвался на поверхность, подняв Пайпер к теплому воздуху. Она вдохнула с благодарностью, но времени радоваться не было. Они нырнули снова, и Пайпер сжала дракона, зная, что грядет. Впереди был водопад Двух драконов. Она сжала шею дракона, они приближались. Корью махнул хвостом и сорвался с края.

Они вылетели из воды в воздух. Дракон расправил лапы и плавники, ловя ветер, чтобы замедлить падение. Они падали вдоль ревущей воды, пруд внизу приближался.

Корью сложил лапы и плавники. Они ворвались в воду.

Река стала шире и медленнее у дна водопада. Но корью не замедлился. Хвост развевался, толкал их дальше, и они редко всплывали, чтобы вдохнуть воздух. Руки Пайпер болели от напряжения, но она не отпускала. Что-то вело водного дракона, звало его.

Она едва замечала смену пейзажа, не видела горы под водой, но знала, что они миновали мили. Прошел час, другой, корью не замедлялся. Пайпер не знала, как далеко еще течет река, но тут ощутила соль во рту. Она растянула свои ощущения.

Река впереди соединялась с открытой водой. Она выходила в море. Это был конец территории рюдзинов. Куда корью нес ее?

Дракон двигался дальше, Пайпер держалась за его шею, надеясь, что он остановится.

Они не могли плыть в море. Они не были рыбами. Они с корью не могли плыть вечно.

Корью раздраженно покачал головой от ее хватки и понесся к поверхности. Пайпер вдохнула, огляделась с большими глазами. Горы заканчивались утесами по краям. Река расширялась, впадая в море, поток стал сильнее. Водный дракон плыл вдоль поверхности, медленнее, но не замирая. Пайпер смотрела на синий горизонт, где море встречалось с небом. Она не видела океан раньше.

Волны моря бились о скалы, громко ревя. Корью плыл к потоку, первая волна накатила на них — шесть футов высотой с пеной на вершине. Пайпер крепко держалась, дракон нырнул под волну. Они плыли под волнами, а потом вынырнули на миг, вдохнули и погрузились снова. Поток был сильным, тянул их. Она держалась, боясь воды впервые после принятия облика рюдзина.

Она так сосредоточилась на этом, что не ощутила остров, пока они почти не добрались до него. Корью вынырнул, и стало видно камень с песчаным пляжем шириной в четверть мили.

Водный дракон приплыл к мелководью пляжа. Его укрыла от волн другая сторона островка, воды были относительно спокойными. Она все еще пялилась, а корью остановился и уперся лапами с когтями в песок дня, чтобы волны не двигали его.

Пайпер держалась, дрожа, морской ветер трепал ее мокрую кожу. Что теперь?

Корью повернул голову и посмотрел на нее синим глазом. Смысл был понятен.

Сглотнув, Пайпер с неохотой убрала руки и слезла со спины дракона в воду, что доставала до груди. Волны тянули ее, пытались унести от острова. Корью повернулся и нырнул, пропал под водой, махнув хвостом.

— Не бросай меня, — прошептала она, зная, что уже поздно. Пайпер поплыла под поверхностью к пляжу. Куда еще? Она могла поплыть к реке сама, но корью не зря доставил ее сюда… да?

Когда стало мелко, она поднялась на ноги и пошла на пляж, остановившись, когда хлюпала возле ее лодыжек.

Она тревожно смотрела на камень с обломками домок. Сила, не похожая на Шинрю, касалась ее ощущений. Пайпер быстро моргала, пытаясь успокоиться. Все расплылось перед глазами, и она увидела. Зеленая линия вдвое выше нее мерцала вдоль острова. Лей-линия.

Корью принес ее к лей-линии? Но другая была ближе — через нее она приходила к рюдзинам. Почему он принес ее сюда?

Шею покалывало. Пайпер обернулась.

Море бурлило. Волны бушевали, словно поток тянул их во все стороны. Воды пенились, темная тень росла под поверхностью. Вода двигалась, что-то поднималось под ней.

Большая голова в серебряной чешуе вырвалась из воды, за ней — изогнутая шея.

Большой водный дракон поднялся из моря, волны хлынули к пляжу.

Пайпер едва дышала, упала на колени в песке и глядела. Великий дракон поднялся из воды, выбрался на мелководье, длинный тяжелый хвост тянулся за ним. Древняя сила сгустилась в воздухе, покалывала легкие, и Пайпер смогла вдохнуть.

Шинрю ответила на ее зов.