Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. Выпуск второй (1957–1958)

Вечернее заседание 11 января 1958 года

Если говорить об отчетах Всекитайскому собранию народных представителей, то я уже два года не держал их в руках (и не моя вина в том, что эти отчеты в интересах единства не публикуются в печати). Чжан Бо-цзюнь утверждает, что Государственный совет выдает только «готовую продукцию» и не позволяет участвовать в ее «проектировании». В этом отношении я могу ему посочувствовать, однако он имеет в виду буржуазный «институт политического проектирования», а мы — пролетарский «институт политического проектирования». Есть люди, которые являются с уже «готовой продукцией» накануне совещания, и хочешь не хочешь — изволь подписывать. Они дают готовое решение, а не материал [на основе которого оно принято]. А вопросы нужно обсуждать без бумажки, нужно излагать главную мысль, объяснить, почему следует поступить так, а не иначе. Финансово-экономические органы не направляют своих сводок в Политбюро, их доклады, как правило, очень трудно обсуждать: в них нет ни аргументации, ни логики, у них плохая композиция. Причем если первое относится к области риторики, то второе — к умению абстрактно рассуждать и делать правильные выводы.

Для работников парткомов главной опасностью является возможность оказаться «красными, но не квалифицированными», возможность постепенно превратиться в пустоголовых политиканов. Но если оторваться от действительности и не овладевать техническими знаниями, то также постепенно утратишь свой цвет. Мы заняты общим руководством и в известной степени должны заниматься политикой; занимаясь общим руководством, мы должны в известной степени овладевать и техническими знаниями.

Парткомы осуществляют руководство по трем направлениям: в промышленности, в сельском хозяйстве и в области идеологии. А что если и работникам провинциальных парткомов заняться работой на опытных полях? Ведь если они не будут заниматься этой работой, то останутся пустоголовыми политиканами и утратят свой цвет.

Люди, занимающиеся конкретной практической деятельностью, едва успев получить какой-либо крупный, средний или мелкий должностной пост, уже считают себя «красными». С головой уйдя в свою работу, они совершенно не считаются со здравым смыслом. Возьмем, к примеру, борьбу со «слепым забеганием вперед»[87]. В 1958 году мы снова вернулись к «слепому забеганию вперед». Давайте посмотрим, что же лучше, «слепое забегание вперед» или борьба с ним. В 1958 году в провинции Хэбэй проведены гидротехнические работы на площади 17 миллионов му[88]; за 7–8 лет после освобождения на работы по обузданию реки Хуайхэ было затрачено 1,2 миллиарда юаней народных денег, а выполнено земляных работ всего лишь 1,2 миллиарда [кубометров]. В текущем же году в провинции Аньхой выполнено 1,6 миллиарда кубометров земляных работ, а затрачено на них всего несколько десятков миллионов юаней.

Не будем обсуждать, вопрос о том, хорош или плох сам по себе термин «борьба со „слепым забеганием вперед“». Рассмотрим вопрос со стороны политической. Как только мы начнем такую борьбу, мы погасим энтузиазм людей. А если упадет энтузиазм у 600 миллионов человек, то дело примет весьма серьезный оборот. Давайте покажем людям обе руки, чтобы они посмотрели, на многих ли пальцах есть нарывы[89]. Нам говорят, что «казна очищена под метелку», «на рынке тяжелое положение», что нерационально используется рабочая сила, допускается перерасход денежных средств. Нужно ли бороться с этим? Да, с этим необходимо бороться. Но если бы в соответствующий период не была развернута борьба со «слепым забеганием вперед», а было сделано указание на то, что у нас на одном пальце нарыв, то не возник бы порыв ветра, который смел три вещи: во-первых, лозунг «больше, лучше, экономнее», во-вторых, «40 пунктов» и, в-третьих, комитеты содействия прогрессу. А ведь все это относится к области политики, а не практики. Болит один палец — подлечи его, и дело с концом. Что касается тех недостатков, которые были сформулированы в обвинениях «казна очищена под метелку», «на рынке тяжелое положение», то разве они не были преодолены спустя всего полгода?

Вопрос о «десяти пальцах» следует уяснить себе в полной мере, ибо этот вопрос имеет отношение ко всему 600-миллионному населению. В конце концов, что же главное, достижения или ошибки? Что лучше, поддерживать в людях энтузиазм, добиваться, чтобы они напрягали все силы, смело шли вперед, преодолевая трудности, или окатить их ушатом холодной воды, погасить их энтузиазм? Правые же ухватились за один пунктик и во всю ширь развернули борьбу со «слепым забеганием вперед». Чэнь Мин-шу[90] критикует меня: «…любит величие и радуется славе; лоялен только к одной стороне; отличается непостоянством настроения; не дорожит стариной». Чжан Си-жо[91] (тогда еще не зачисленный в правые) критиковал меня: «…любит величие и радуется славе; стремится к заслугам и гонится за выгодой; недооценивает прошлое и слепо верит в будущее».

В прошлом на севере нашей страны с каждого му земли снимали несколько более ста цзиней зерна, а на юге страны — 200–300 цзиней.[92] Председатель же Правительственного совета Чан Кай-ши, имевший 20-летний опыт [правления страной], оставил нам в наследство всего лишь 40 тысяч тонн выплавки стали в год. И если мы не будем «недооценивать прошлое», не будем «слепо верить в будущее», то на что же нам еще надеяться?! «Лоялен только к одной стороне». Но иначе и невозможно. Вопрос здесь только в том, к какой стороне лоялен — к буржуазии или к пролетариату? Некоторым нашим товарищам как раз лояльности и недостает, им следует быть более лояльными. Но мы не можем быть лояльны к Дэ Шу-мину и Чэнь Мин-шу. «Отличается непостоянством настроения». А если бы и отличался постоянством, то и тогда ничего хорошего не было бы, ибо по отношению к буржуазной правой группировке я постоянной любви все равно не питал бы. «Не дорожит стариной». Это вопрос о том, на что равняться: на передовое или на отсталое. Ведь в конце концов старина — отсталое! Мы искоренили «четыре зла»: уничтожили мух, комаров, воробьев, крыс; мы совершили то, чего не могли сделать наши предки, то, в чем не смогут превзойти нас потомки. Как правило, оправдывается изречение «новое превосходит старое», а не изречение «нынешним временам не сравниться с древностью». Старину нельзя не любить, но и нельзя любить чрезмерно. Чжан Си-жо расхныкался даже из-за того, что в Пекине снесли декоративные арки и пробили проходы в городских стенах, а это — политика.

В новогодней передовой статье был выдвинут лозунг: напрягая все силы, стремиться вперед. (Чэнь Бо-дэ. Необходимо создавать больше накоплений.)

Относительно сокращения штатов. Торговые органы и кооперация не считаются с политическими требованиями. Мы уже несколько лет говорим об этом, но они не сокращают штаты, предложив местным органам сократить штаты наполовину. С тех пор как я приехал в Пекин, мне не удалось сократить количество велорикш в Пекине ни на одну единицу. У нас действует слишком много «высочайших указаний», которые не оставляют никакой возможности для самостоятельного мышления. Вы говорите, что предоставите такую возможность. Я буду этому только рад. У нас слишком много сторонников сохранения статус-кво. Кое-кому следует снова напомнить некоторые истины, например «Чан Кай-ши — это контрреволюция», и по-новому осмыслить и другие понятия.

Чжан Бо-цзюнь ратует за буржуазный «институт проектирования». Нашим же «институтом проектирования» является Политбюро, а его метод работы заключается в обмене информацией, в обсуждении курса без каких-либо шпаргалок. Давайте придем к какому-нибудь соглашению. Если же вы не согласны, то у меня есть один способ противодействия, а именно: не читать ваших отчетов. Я уже два года не читаю, и в отношении отчетов местных финансовых органов я также прибегаю к этому способу.

За последние несколько лет в борьбе с сепаратизмом был выработан своего рода кодекс: большая власть в одних руках, малая власть рассредоточена; партийные комитеты решают, а остальные исполняют; в исполнении решений также созданы свои правила: от принципов не отступать; ответственность за контроль работы несут партийные комитеты.

Относительно исполнительных и законодательных органов у некоторых возникает вопрос: не следует ли разделить, что относится к партии, а что к правительству? Не разделить ли между партией и правительством все функции поровну? Это невозможно. Лишь поначалу не разделяя, можно в последующем прийти к разделению. В противном случае власть на местах будет узурпирована. К примеру, как можно разделить «40 пунктов»: 20 пунктов — Центральному Комитету, 20 пунктов — сельскому хозяйству? Этого сделать нельзя. Центральный Комитет выработал «40 пунктов», затем было осуществлено разделение труда по претворению их в жизнь. В этом только и может состоять разделение функций между партией и правительством. Ведь нельзя же допустить, чтобы Центральный Комитет имел одну конституцию, а какой-либо иной орган — другую! Если малую власть рассредоточить незначительно, то большую власть нельзя было бы удержать в одних руках. И разве все не одобряют коллективное руководство? Разве система единоначалия не изжила себя? (В Советской Армии система единоначалия привела к тому, что Жуков совершил ошибки.)

Дневное заседание 12 января 1958 года

В течение 8 лет я вел борьбу именно за такой метод работы. Я говорил о нем тысячу раз, десять тысяч раз. Это, конечно, преувеличение, ибо говорить так много — значит говорить впустую. Человеческая идеология вообще подвергается воздействию постепенно. Здесь нужен «непрерывный, моросящий дождь». «Дождь как из ведра» создал бы потоки воды, а наше Политбюро имеет комковатую структуру, оно не может впитать в себя влагу проливного дождя, ибо струи воды скатились бы по поверхности (тут требуются знания и из области почвоведения и из области сельскохозяйственной науки, в противном случае с должностью секретаря провинциального партийного комитета не справиться и рано или поздно с ней придется расстаться. Но я, говоря это, вовсе не думаю вас пугать). Политбюро стало машиной голосования. Оно напоминает в этом отношении даллесовскую машину голосования в Организации Объединенных Наций, где самый безупречный документ ничего не значит, если он не принят. Здесь чувствуешь себя как оперный певец, когда уже сыграно вступление к арии: хочешь не хочешь — а выходи и пой. В их документах нет ни аргументации, ни здравого смысла, к тому же кое-что вообще взято из иностранного языка. У меня есть одно средство против этого, а именно оказывать пассивное сопротивление, не читать этих документов. Ваши документы я уже два года не читаю, да и в этом году не собираюсь их читать.

Не знаю, сообщил ли здесь товарищ Чжоу Энь-лай, о чем я говорил еще на совещании в Ханчжоу? В декабре 1955 года я написал предисловие к книге «Социалистический подъем в китайской деревне», что оказало огромное влияние на всю страну. И неважно, что тому было причиной, культ личности или культ кумира, — газеты всей страны, все крупные и мелкие издания опубликовали мое предисловие, вызвав тем самым широкий отклик у читателя. Так я стал главным зачинщиком и виновником «слепого забегания вперед». Я говорил, что в различных отраслях налицо недооценка действительного положения вещей. После этого армия увеличилась на n сот тысяч человек, число подмастерьев и рабочих возросло на миллион человек. Но почему же надо увеличивать число людей, если мы боремся с правым консерватизмом? Я не понимаю и не знаю этого.

Летом 1955 года на совещании в Бэйдайхэ в порядке «слепого забегания вперед» было запланировано довести выплавку стали до 15 миллионов тонн (второй пятилетний план). Летом 1956 года на совещании в Бэйдайхэ развернулась борьба против «слепого забегания вперед». Это оказало влияние и на отчетный доклад, представленный Всекитайскому собранию народных представителей. Мысли и настроение людей всегда были различны, ибо закон неравномерного развития является законом развития вселенной. Еще древний философ Мэн-цзы говорил: «Иметь разные качества — такова природа вещей». Мысли и настроения сейчас различны, затем могут стать общими, они развиваются по кривой, по спирали. Само собой разумеется, что при этом каждый старается ради партии и государства, а не в своих личных интересах.

Мое отношение к сепаратизму сводится к пассивному сопротивлению и к критике на узких совещаниях. Отчетам финансово-экономических органов неведомы ни аргументация, ни хорошая композиция, ни здравый смысл. Необходимо действовать мягкими средствами, хоть с каким-то предварительным уведомлением. Если же мы постоянно будем низвергать проливной дождь, создавая стремительные потоки, постоянно будем недоброжелательны, постоянно будем стараться застать человека врасплох, когда он не готов в полной мере высказать свое мнение, то это будет блокада, это будет метод работы Сталина. За 10 минут до начала совещания давать человеку заранее заготовленный документ для ознакомления и утверждения — это значит не считаться с психологией людей.

Вы являетесь квалифицированными специалистами, и в то же время вы «красные», а большинство работников Политбюро «красные», но «неквалифицированные». Объектом наших атак являются работники в ранге министра Центрального правительства и выше, но отнюдь не все, а только те из них, которые низвергают проливной дождь, которые создают блокаду. И поскольку на узких совещаниях проблема не получила разрешения, надо будет созвать пленум Центрального Комитета. (В принципе этот вопрос решен, а на практике решение не выполняется, поэтому пришлось написать письмо партийному комитету провинции Гуанси с предложением обсудить вопросы, касающиеся периодической печати.) В письме, которое я написал, находясь в Советском Союзе, говорилось, что отсутствие поддержки Центрального Комитета вредит вашей работе и если вы не получите ее, то можете оказаться в изоляции, между небом и землей.

Политбюро не «институт проектирования». Проливной дождь с нас скатывается, не задерживаясь. Нам твердят, что мы не справляемся с работой, а фактически мы находимся в блокаде. Известное значение имеет и некоторый сепаратизм, но он не носит серьезного характера.

У каждого своя психология. Вы, надо полагать, думаете, что Центральный Комитет является безупречным и если не всемогущим, то по крайней мере совершенным. Кроме того, вы мне напоминаете Маргариту из «Дамы с камелиями», которая уже была при смерти, но, увидев любимого, стала прихорашиваться. Подобный же пример мы находим в романе «Неофициальная история Фэй-янь», где описывается, как Чжао Фэй-янь во время болезни избегала встречи с ханьским императором У-ди. Короче говоря, мы не желаем появляться перед людьми в неприглядном виде. Ну, а почему бы и не появиться перед людьми непричесанным?! Пришла в голову мысль — напиши о ней; есть какие-нибудь соображения, пусть даже не вполне оформившиеся — выскажи их; есть какие-либо предложения, в которых ты еще не совсем уверен, — обсуди их с другими. Не нужно поступать так: уж если выступил, так сразу с «высочайшим указанием», молчал, молчал, а уж как сказал, так сразу нечто непререкаемое. Ведь как мы разрабатывали наши «40 пунктов»? Работа над ними началась в Ханчжоу, где было составлено 11 пунктов, на совещании в Тяньцзине число их возросло до 17, а вернувшись в Пекин, мы довели их число до 40. Как говорится, всем миром старались. Дело тут в методе работы.

На мой взгляд, нам еще следует добиваться единства противоположностей и без обострения противоречий невозможно обойтись. Либо тебе удастся убедить меня, либо мне удастся убедить тебя, либо мы станем промежуточными элементами. Некоторые люди поступают так: по большим вопросам не высказывают своего мнения. А разве могут марксисты скрывать свои взгляды? Такая позиция для меня непонятна. Каждый должен совершенно ясно определить свою позицию. А они, вероятно, хотят уподобиться князю Чжуан-вану из княжества Чу, о котором сказано, что он «три года не пел, а запел так, что привел людей в трепет, три года не летал, а полетев, сразу взвился в поднебесье».

Теперь о твердолобых. (Пришел N, легок на помине.) Газета «Жэньминь жибао» революционная, а партия не революционна. Мое выступление 29 февраля на Верховном государственном совещании различные демократические партии и группировки стали цитировать вкривь и вкось, а «Жэньминь жибао» знала об этом, но хранила молчание, она лишь опубликовала редакционную статью «Начнем с Энгельса». В феврале начались переговоры. Я сказал им: «Вы опять бездействуете. Почему вы не подаете в отставку?!» На II пленуме Центрального Комитета в ноябре, на совещании секретарей провинциальных партийных комитетов в январе, на совещании по пропаганде в марте, а также на совещании в зале Иняньтан — везде я говорил о противоречиях внутри народа. Я говорил, что их не нужно бояться, что они разрешимы. Однако убедить товарища N мне не удалось. Я говорил, что, если меня поддерживает хотя бы один работник из десяти, этого вполне достаточно, а он ничего не возражал, но и не выполнял указаний. Если из 10 тысяч работников в ранге заместителя секретаря окружного партийного комитета и выше меня поддержит хотя бы тысяча, то этого вполне достаточно. В каком учебном заведении в Пекине удалось сразу развернуть кампанию? Лишь после того как товарищ N 22 мая на совещании работников учреждений центрального подчинения сделал доклад, в котором он охарактеризовал современный момент как «исключительно благоприятный», «не допускающий промедления», удалось развернуть кампанию в учебных заведениях. В университете Цинхуа в результате развертывания кампании свободного высказывания мнений несколько партячеек предали нашу партию, вызвав радость правых. Если бы не эта кампания, нам никакими расследованиями не удалось бы выявить этих ренегатов. Все люди в какой-то степени инертны, их нелегко расшевелить. Если бы не то совещание, товарища N не удалось бы расшевелить. Товарищ N, конечно, хороший человек, но он лишен нужных способностей. Я говорил, что он делает газету по-профессорски, как начетчик. Я даже как-то сказал, что он не умеет делать газету вовсе[93].

Несколько слов об аргументации композиции и здравом смысле. Финансисты и экономисты добились больших успехов, а вот ту истину, что у нас «из десяти пальцев только один болит», истину, о которой я говорил уже десять тысяч раз, они постичь не могут. Я надеюсь, что они все же улучшат стиль своей работы. Я самый необразованный, ни в какие члены никаких комитетов я не гожусь. Я не раз говорил демократическим деятелям, что я пою второстепенную партию, а они ведущую. Разве я пытаюсь подавить кого-либо своим авторитетом?! Если так, то нужно сказать мне об этом. Я на все махнул в отчаянии рукой, и на этот раз вас вызвали из дальних мест сюда, на юг страны, по настоянию премьера [Чжоу Энь-лая].

Я явился главным заводилой. В декабре 1955 года я написал статью, в которой выступил против правого уклона в нашей партии. Мне пришла в голову одна мысль. Я созвал 34 министров и обсудил с ними 10 важнейших взаимоотношений. Оказалось, что у меня происходит головокружение от успехов, что я допускаю «слепое забегание вперед». С тех пор я не осмеливался встречаться с министрами. На III пленуме Центрального Комитета я говорил, что в прошлом году мы отошли от трех вопросов (от лозунга «больше, быстрее, лучше и экономнее», от «40 пунктов», от комитетов содействия прогрессу). Никто меня не опровергал, я взял верх и воспрянул духом. Я даже набрался смелости снова встретиться с министрами.

За последние 3 года возникло осложнение: при атаке правых сил некоторые наши товарищи оказались всего в каких-нибудь 50 метрах от самих правых. Правая группировка развернула всестороннюю борьбу против «слепого забегания вперед», начались рассуждения, что «сейчас хуже, чем в прошлом», что «„слепое забегание вперед“ наносит бóльший ущерб, чем консерватизм». Давайте разберемся, что наносит бóльший ущерб. Ведь борьба против «слепого забегания вперед» привела к тому, что 600-миллионный народ пал духом. В июне 1956 года была опубликована одна редакционная статья, направленная против «слепого забегания вперед». В ней говорилось о том, что надо бороться как с правым консерватизмом, так и с поспешным «забеганием вперед». На первый взгляд, она воздавала по заслугам и правому и виноватому. Фактически же в статье основной упор делался на борьбу со «слепым забеганием вперед». Получалось, что болен не один палец. Я определил свое отношение к этой статье в трех словах: «читать не буду». Зачем я буду читать статью, в которой меня ругают? Положение было критическим, чрезвычайно неустойчивым, а эта статья исходила из того, что кругом тишь да гладь, и фактически выступала против «слепого забегания вперед». Суть вопроса в статье смазана. А суть эта состоит в проблеме «десяти пальцев». Болен только один палец, то есть налицо соотношение 9:1. Не видеть этого соотношения — значит проявлять буржуазный подход к делу подобно тому, как это делают Чэнь Шу-тун, Хуан Янь-пэй[94], Чэнь Мин-шу.

Мне нужно больше выступать. С января по ноябрь 1956 года велась борьба против «слепого забегания вперед», и на II пленуме Центрального Комитета было выработано 7 пунктов, но это было компромиссное решение, и вопрос не получил основательного разрешения. На совещании секретарей провинциальных партийных комитетов было признано, что часть денежных средств израсходована неправильно, однако не все было досказано до конца и дух борьбы со «слепым забеганием вперед» распространился повсеместно.

Ляо[95] докладывал мне, что отказ от «40 пунктов», похоже, не вызвал сожаления. А сколько было сожалеющих? Сколько было вздыхающих? По своему отношению к отказу от трех больших мероприятий люди делятся на три категории. Одни прямо заявляют: «Только отказ от „40 пунктов“ спасет Китай». Другие — промежуточные элементы — ко всему равнодушны, укусит комар — хлоп по нему ладонью, и дело с концом! Третьи с сожалением вздыхают. Всегда нужно четко различать грань между гоминьданом и Компартией Китая, ибо гоминьдан — это движение вспять, коммунистическая партия — это движение вперед. А N так много пекся об интересах партии и государства, что решил развернуть борьбу против «слепого забегания вперед», оторвался от большинства министров и секретарей провинциальных партийных комитетов, оторвался от 600-миллионного народа.

Советую вам прочитать сочинение Сун Юя[96] «Ода о распутнике Дэн Ту-цзы». Благодаря этому произведению имя Дэн Ту-цзы является нарицательным вот уже две тысячи лет. Метод Сун Юя сводился к тому, чтобы «обрушиться на что-нибудь одно, умалчивая об остальном». Дэн Ту-цзы в своем докладе чускому князю Сян-вану оклеветал Сун Юя, сказав, что последний внешне красив, красноречив и очень женолюбив. Сун Юй опроверг клевету по всем пунктам и, более того, доказал, что женолюбом является сам Дэн Ту-цзы. Судите сами, говорил Сун Юй, женолюбив Дэн Ту-цзы или нет, если он с рябой и горбатой женой народил семерых детей. Сун Юй обрушился только на женолюбие Дэн Ту-цзы и не затрагивал других его качеств.

Мы в своей оценке кадровых работников должны исходить из всех их моральных и деловых качеств. Нельзя основываться только на одной какой-либо черте морального облика человека, полностью игнорируя все остальные его моральные и деловые качества. Но именно к этому приему прибегают те люди, которые говорят только об одном пальце, а об остальных девяти молчат. На мой взгляд, в ближайшие несколько лет следует предпочесть моросящий дождь проливному. Надо, чтобы влага впитывалась постепенно, не следует обрушиваться с неожиданными ударами, заставая людей врасплох.

В мае правые начали наступление. Это заставило очнуться тех наших товарищей, которые были заражены правоуклонистской идеологией. В этом «заслуга» правой группировки; действия правых послужили хорошим раздражителем для наших товарищей.

В 1954/55 году было получено по продналогу и закуплено 92 миллиарда цзиней зерна, то есть было закуплено на 10 миллиардов цзиней больше, чем запланировано.[97] Был поднят вопрос о «слепом забегании вперед». Конечно, было допущено некоторое забегание, в результате чего «все только и говорили что о централизованных закупках, в каждой семье только и говорили что о зерне». Чжан Най-ци был министром продовольствия, он согласился с этим планом. Может быть, он нарочно столкнул вас лбами с народом, может быть, здесь имел место злой умысел?

В прошлом году государству пришлось израсходовать много зерна, что является свидетельством падения энтузиазма крестьян. Из провинции Цзянсу сообщают, что председатели кооперативов повесили головы и у них опустились руки. У нас появилось опасение, что 600-миллионный народ лишится энтузиазма. Мы ведь говорим о линии масс. Если 600 миллионов человек падут духом, то о какой линии масс может идти речь? Рассматривая проблемы, надо исходить из интересов 600-миллионного народа. Надо в каждом деле различать главное течение и побочные, суть и явление.

Да, Центральный Комитет узурпировал верховную власть, но в его руках находятся только дело революции и сельское хозяйство, а остальное практически находится в ведении Государственного совета.

У людей бывают предрассудки, им свойственна и инертность. Например, с того времени как я в последний раз плавал, прошло уже 30 лет.

Мы искореняем «четыре зла». «Каждый человек должен соблюдать гигиену, каждая семья должна соблюдать чистоту». В году 12 месяцев, и следует один раз в месяц проводить проверку [санитарного состояния населения]. [Если все будут здоровы, то] в больницах мы сможем открыть школы, а врачи пойдут обрабатывать землю: число больных в огромной степени уменьшится, это поднимет моральный дух людей, процент выхода на работу значительно возрастет. На этой задаче мы должны сконцентрировать свои усилия и постараться выполнить ее за два года.

У меня установились довольно хорошие отношения с пятью провинциями Восточного Китая. В течение этого года я участвовал в четырех совещаниях, небольших по масштабу, чтобы добиться координации работы Центрального Комитета и местных партийных комитетов. С установлением такой координации положение сразу изменилось. Во всех других провинциях также необходимо проводить небольшие по масштабу совещания.

Ляо говорил мне, что то, как пойдут дела в эти десять лет, будет зависеть от результатов пяти лет; дела в первые пять лет будут зависеть от результатов трех лет; итоги первых трех лет — от первого года. Я за один год принял участие в четырех совещаниях, провел 12 обследований. Что же касается борьбы за перевыполнение плана, то это — советское изобретение.

Статью об уезде Хунъань прошу вас прочитать еще раз. Достаточно одному человеку проявить инициативу, как она сразу широко распространится. Стоило лишь одному человеку — заместителю секретаря уездного партийного комитета — купить мотыгу, как 80 процентов работников последовало его примеру. Имеется еще и пример народной коммуны в уезде Инсянь провинции Шаньдун. Вполне достаточно одного примера.