XVII. Мечом и словом Божьим!

Глава 15

Барон

Атос с аппетитом поужинал, выпил бутылку вина и отправился спать в выделенную для него комнату в моем доме. Он был спокоен, молчалив и внешне казался совершенно нормальным. Но я-то знал, что под этой маской скрывается полностью разрушенное действием препарата сознание. И Лулу, лично прислуживавшая нам за ужином, после это подтвердила.

— Он будет казаться разумным лишь до того момента, пока не выполнит задание. Сразу после этого, если он останется жив, то превратится в дикое животное. Будь осторожен, мой господин!

— Буду! — согласился я и приставил к комнате Атоса двух стражей. Окна комнаты были забраны решетками, так что через окно сбежать он не мог. Да и верил я словам ведьмы, пока не будет выполнено задание, графа можно не опасаться.

Визит во дворец мы решили перенести на утро, и Атос принял это к сведению. Он не рвался выполнить задачу моментально, и спокойно принял предложение переночевать в моей парижской резиденции. Его даже отмыли в ванне, избавив от тюремного запаха, хотя для этого потребовались услуги аж двух служанок. Но, как потом сообщила мне Лулу, граф их даже не домогался, и девицы ушли из его покоев слегка разочарованными.

Д’Артаньян, который тоже присутствовал при ужине, хотел было откланяться до утра, но я предложил ему остаться, и мы несколько часов обсуждали, как можно улучшить его изобретение. Идея начинить мешочки гвоздями и железными пулями нашла в его сердце горячий отклик. Он сразу сообразил, насколько более убойным получится взрыв, и тут же проникся идеей. После теории перешли к практике, и к полуночи собрали первую в мире живую бомбу — доведя до ума задумку гасконца. Теперь пояс можно было использовать, а можно было и скинуть за несколько мгновений. На горение фитиля после поджига мы оставили целых пятнадцать секунд — вполне достаточное время, чтобы принять массу решений.

План был безупречен и элегантен, как алмазные подвески королевы. Атос проникает во дворец, находит маркиза Сен-Мара, выводит его за пределы территории, а там мы с моими молодцами подхватываем его под белы руки и везем в укромное место, где держим ровно до дня совета, после чего показываем его и маркиз дает необходимые показания. Если же Атосу попытается кто-то помешать, он угрожает изобретением д’Артаньяна — этого должно хватить, чтобы запугать до полусмерти кого угодно.

Но я был уверен до мозга костей, что-то обязательно пойдет не так! Это же, мать его, Атос, который никогда не может сделать так, как нужно. Вдобавок д’Артаньян, чьи разрушительные способности вошли в самые темные страницы парижской истории. И Сен-Мар, проклятьем висевший над моей душой уже который день!

Так что утро следующего дня я встретил в тревоге и сомнениях. Ночью я спал плохо, несмотря на присутствие Лулу, которая старалась облегчить мои волнения, но все было напрасно. Я проворочался полночи, потом забылся на три часа беспокойным сном, и встал рано, еще до рассвета, недовольный и мрачный.

— Три яйца, кусок холодной говядины и теплого вина! — буркнул я.

Еду принесли быстро, я без аппетита позавтракал в своей комнате, после оделся и вышел в коридор. Внизу в обеденном зале слышались громкие голоса моих людей. Все были довольны, предвкушая развлечение — ведь не зря же их вызвали в Париж. В замке Монро им было скучно, не хватало масштаба. Что там делать? Гонять по полям за зайцами или устроить потешное сражение на шпагах между своими? Скукота.

В столице же совсем иной коленкор. Во-первых, тут много женщин! И весьма достойных собой. В целом, при таком раскладе, во-вторых уже и не требовалось.

Но я приказал всем находиться безотлучно в доме — неизвестно, когда именно потребуется присутствие отряда, и люди слегка ворчали, но, прослышав, что сегодня намечается представление, воспряли духом и плотно завтракали, не зная, когда удастся перекусить в следующий раз.

Но вниз я не спустился. Мое внимание привлекли детские голоса, о чем-то яростно спорящих друг с другом. Потом голоса стихли, и до моего слуха донеслись звуки разгорающегося сражения.

Я поспешил вперед по коридору, в сторону детской половины дома — а точнее, нескольких смежных комнат, в которых я повелел поселить обоих мальчиков под присмотром слуг. Но слуги, видимо, манкировали своими обязанностями из-за обилия прочих гостей, и мальчики сошлись между собой без какого-либо контроля со стороны.

Распахнув дверь, я застал следующую картину: Александр оседлал валявшегося на полу Джона и молотил его руками по лицу. Тот молча отбивался, даже и не думая просить пощады. Потом ловким змеиным движением Джон извернулся, и ситуация поменялась, теперь уже Александр оказался внизу и вынужден был защищаться. В целом, силы у мальчиков были примерно равны, но Александр брал скорее напором и физическим натиском, а Джон Френсис — ловкостью и продуманностью тактики и стратегии драки.

Я полюбовался пару минут на эпическое сражение, потом взял со стола кувшин, подошел ближе, и плеснул в драчунов холодной водой. Это их тут же отрезвило, они расцепились, откатившись друг от друга, но было видно, что эта вражда не окончена и может иметь далеко идущие последствия.

— Где ваша нянька, сударь? — обратился я к Джону. — Кажется, ей было велено не отлучаться от вас ни на минуту.

— Отошла по нужде, ваша милость, — склонился он в поклоне, но я видел, какой взгляд он бросил в мою сторону, сколько в нем было скрытой ненависти и жажды крови.

Брррр! Не хватало еще детишек принимать всерьез. Вот вырастет — если вырастет, — тогда и будет тут глазами стрелять, а пока, звереныш, знай свое место!

— Вы будете наказаны, сударь, за вашу несдержанность, — сказал я. — В этом доме нет места междуусобицам, они выносятся исключительно за пределы.

Джон Френсис молча поклонился, ему было наплевать на грядущее наказание, и сдаваться он не собирался. Упрямый, словно маленький демон.

— Вас это тоже касается, Александр! — повернулся я ко второму участнику драки. — И вы также понесете наказание.

— Но… — начал было он, потом замолчал, и кивнул, — слушаюсь, ваша милость!

В комнату вбежала запыхавшаяся испанка. Увидев помятые одежды мальчиков и явно намечающиеся синяки на их лицах, она всплеснула руками и заохала.

— А вы, сударыня, потрудитесь лучше исполнять ваши непосредственные обязанности!

— Извините, ваша милость, живот прихватило, — смутилась донна.

Я повернулся к драчунам.

— Назначаю вам наказание — каждому по десять ударов розгами. Да-да, прямо по голому заду! В следующий раз будете думать, прежде чем устраивать свару.

— В следующий раз я убью его, — негромко произнес Джон Френсис, но я расслышал эту угрозу.

Расслышал ее и Александр, и хмуро ответил:

— Посмотрим еще, кто кого убьет…

Нет, этих двоих нужно развести как можно дальше друг от друга, иначе они, и правда, устроят новую драку, в которой кто-то может и не выжить. И это в неполные пять лет! Что же будет лет через десять-двенадцать?.. Впрочем, до этого времени нужно еще дожить.

— Донна, потрудитесь запереть вашего подопечного в его комнате, и чтобы он носу не казал наружу. А вы, юный Александр, ступайте к вашей матушке и передайте ей, что я приказал посадить вас под домашний арест сроком на три дня. Все ясно? И не думайте, что я позабуду про наказание. Мой экзекутор навестит каждого из вас.

Мальчики разошлись по комнатам, ушла и испанка, а я задумался, что делать с ними дальше. Зря Луиза привезла сына в Париж, не место ему здесь сейчас. Лучше бы он оставался в замке Монро, ухаживая там за лошадьми, катаясь по округе, читая книги и обучаясь искусству быть достойным человеком.

Но и от моего второго отпрыска нужно избавиться как можно скорее. Вот только куда его отправить, я не мог придумать. Пока леди Карлайл в Бастилии, выбор у меня отсутствовал. Я не знал ее родственников, если они вообще у нее имелись. Но и выставить Джона с испанкой на улицу тоже не мог. Все же сын, пусть и не желанный, случайный и опасный, как змееныш.

Впрочем, подумаю-ка я об этом завтра. Права была Скарлетт, некоторые решения лучше отложить на потом, когда в голове прояснится, а не рубить с плеча.

Зайдя в зал, я с удивлением увидел среди моих дворян и Атоса, который с невозмутимым видом вкушал завтрак. Выглядел он… здоровым… но я помнил наставления Лулу — граф находился в состоянии ожидания заложенной в него программы. И будет оставаться таким, пока не добудет нам де Сен-Мара или же не погибнет в процессе выполнения.

— Через четверть часа выдвигаемся, господа! — сообщил я собравшимся.

Когда я вышел во двор, д’Артаньян подозвал меня и, указав пальцами на одну из двух карет нашей компании Перпонше, скромно сообщил:

— Я заминировал этот экипаж, взяв из ваших запасов немного пороха… Мы сможем подорвать его в случае, если за нами будет погоня. Это остановит любого…

Зная гасконца, я и не вздумал сомневаться в его словах, но все же с опаской заглянул в карету. Как я и думал, «немного пороха» — оказалось четыре полных бочонка, способных разнести полквартала.

— Господин лейтенант, не многовато ли будет?

— В самый раз! — пожал он плечами. — Вот только конюхи отказываются править каретой… придется мне самому сесть на козлы. А второй экипаж я приготовил для пленников. Надеюсь, уж в этот-то раз мы вернемся с добычей!

Я тоже крайне желал этого, но уже не стал произносить вслух, чтобы не сглазить.

— Вы не перестаете меня удивлять вашей предусмотрительностью! Вижу, остальные лошади тоже оседланы?

— Готовы выехать в любую минуту. С утра я снял дом с большим двором и видом на Люксембургский дворец. Предлагаю устроить там наш штаб и наблюдательный пункт, а так же спрятать резерв до поры до времени. Пока наш… хм… товарищ выполнит возложенную на него миссию, мы будем ждать. Но если все получится, и дело выгорит, в любой миг сможем прийти на помощь!

— Великолепно, д’Артаньян! Шикарный план! Я должен был сам об этом позаботиться, вы опередили меня…

— Господин барон, у вас и так хватает головной боли, — очень серьезно произнес гасконец, — я не хотел бы, чтобы у меня имелось такое количество забот. Так что делаю, что могу.

Я еще раз благодарно поклонился лейтенанту, и через пять минут мы готовы были выдвинуться на позицию.

Как раз в этот момент прибыл курьер от де Бриенна с короткой запиской, в которой было сказано буквально следующее: «Мазарини более не помешает нашим планам. Он неудачно упал с лестницы». Вот, значит, как! Епископ вывел из строя одного из наших главных соперников, отличная новость! Мазарини был крайне опасен: молод — чуть за тридцать, амбициозен, напорист, жаден и умен — гремучая смесь таланта и энергии. Его устранение — это большая удача, ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы этот итальянец пришел к власти. Правда, из текста записки я так и не понял, жив Мазарини или нет, но надеялся на лучшее. Думаю, у де Бриенна хватило таланта все же прикончить итальяшку, а в случае, если тот чудесным образом выжил, добить гада после.

Я отослал курьера обратно без записки, но с просьбой передать епископу на словах одно слово — «Поздравляю!»

После чего отдал приказ отряду выезжать. Двери ворот широко распахнулись, и пятнадцать всадников помчались по городу, в очередной раз распугивая мещан, спешивших по своим делам. Благо, никого не сбили и не задавили, повезло людишкам. Даже встречные дворяне предпочитали уступить нам дорогу, не вступая в дискуссии и прения. От греха подальше. Сейчас было не то настроение, чтобы играть в благородство. Скорее всего, случись сейчас дорожный конфликт, и мы просто и без затей прикончили бы любого, влезшего в пререкания, безо всяких дуэльных кодексов, попросту прирезав и бросив тело в ближайшей подворотне. Но обошлось, добрались до места быстро и без ссор.

Трехэтажный каменный дом, арендованный на несколько суток д’Артаньяном, оказался отличным местом с окнами, выходящими прямо на дворец. Конечно, нас разделял широкий проспект, но лучшего наблюдательного пункта и представить было сложно.

Наемники расположились в холле первого этажа, готовые действовать по первому моему слову. Мы же с гасконцем, Люком и Бенезитом, а так же присоединившимся к нам молчаливым Атосом, заняли места у окон.

В воротах усиленным составом дежурили солдаты, возглавляемые сержантом. Другие патрульные группы контролировали парк и двор. За полчаса наблюдения не менее двух десятков одиночных всадников и пять карет прибыли к дворцу и, после проверки, были допущены на территорию. Явно готовилось что-то масштабное.

Всадники показывали сержанту свои лица и каждый дополнительно демонстрировал небольшой кулон — явно отличительный знак, по которому можно было определить своих.

И вот что важно — я аж подпрыгивал на месте от возбуждения — несколько человек являлись нашими следующими целями, намеченными на уничтожение. Я точно узнал их, когда они светили мордами сержанту.

Граф де Гуш, граф де Монти, виконт Лавиз, кавалер де Шу и кавалер де Варне — мерзкие людишки, замешанные во множестве темных дел, и все они были в моем чертовом черном списке! Сейчас же они собирались в одном месте, и не нужно было отлавливать каждого по их землям, придумывая хитроумные способы выманить из собственных замков. Вот бы их всех убрать одним скопом! Но как? Подорвать Люксембургский дворец не получится даже у д’Артаньяна.

А ведь, помимо тех, кого я опознал, наверняка, внутри были и другие. Возможно, весь наш список целиком. Впрочем, это было бы слишком шикарным подарком. Жаль, нельзя попросту пригнать полк гвардейцев и арестовать всех и каждого во дворце. Это запросто начнет гражданскую войну, и действовать следовало иным методом.

И изюминкой на торте явилась крупная карета с королевскими лилиями, изображенными на бортах. Неужели, она, королева-мать, Мария Медичи! Явилась в Париж собственной персоной, чтобы все же участвовать в голосовании. Но ждали-то ее чуть позже, после похорон Людовика. Официально до сего момента Медичи находилась в изгнании, и могла бы быть арестована… но кто сможет это сделать? Да никто! Даже если Ришелье отдаст прямой приказ, ничего не выйдет. Никто не решится пойти против потенциальной регентши инфанта.

— План меняется, — повернулся я к друзьям, — я иду внутрь вместе с д’Атосом! Лейтенант, снимите-ка пояс с графа и наденьте на меня!

— Это крайне опасно, барон! — взволновался д’Артаньян. — Я бы не советовал…

— Делайте, что я говорю, — жестко оборвал я слова шевалье, — там собралась такая шакалья стая, что упускать возможность я просто не имею права.

Лейтенант более не спорил, и за несколько минут облачил меня в некое подобие корсета, с ядреной начинкой, которую я сам и помогал выдумать буквально вчерашним вечером.

— У вас всегда останется возможность снять пояс, — напутствовал меня гасконец, — для этого надо избавиться от верхней куртки, развязать шнуровку и скинуть его с плеч. На это требуется некоторая сноровка, так что фитиль заранее не поджигайте, иначе случится беда!

— Вас понял, шевалье! Не беспокойтесь, я не стану жертвой вашего таланта.

— Очень хочется на это надеяться. Но, барон, а что же нам делать с графом д’Атосом?

— Его задача не изменилась, он должен выманить Сен-Мара за пределы дворца. Заминированную вами карету подгоните как можно ближе к воротам, людей держите наготове. Командовать отрядом будете вы, д’Артаньян!

Гасконец поклонился.

— Благодарю за эту честь!

— Граф, — повернулся я к Атосу, — собирайтесь, нас ждут великие дела!..