XVII. Мечом и словом Божьим!

Глава 5

Барон

Я вышел из комнат епископа в ярости. Наши враги вовсе не дремали, а мы как раз слегка расслабились, иначе, чем объяснить произошедшую ситуацию. Люка и Бенезит, стоявшие за дверьми, молча шли следом, чеканя шаг. Они были люди опытные, видели, что дело серьезное, и просто ждали приказов.

Слуги старались не попадаться нам на пути, пока мы стремительно пронеслись сквозь Лувр, спустились по широкой лестнице, и, наконец, выбрались на свежий морозный воздух, столь редкий и непривычный для Парижа.

За нами неотрывно топал давешний мушкетер, принесший дурную весть. Что же, старая традиция — устраивать неприятности подобным посланцам. Вот и ему не повезло.

— Ваше имя? — отрывисто спросил я.

— Шабо.

— Вы отправляетесь со мной, господин Шабо. Первым делом, покажете мне место нападения!

В этот же момент д’Арамитц появился из боковой двери в сопровождении пары десятков мрачного вида монахов в кирасах и с мушкетами в руках.

— Они поступают в ваше полное распоряжение, — сообщил он. Монахи дружно кивнули. — Лошадей возьмите на королевской конюшне!

Не прошло и десяти минут, как мы уже мчались по ночным улицам Парижа, яростно подстегивая лошадей. Впрочем, наше путешествие продлилось не слишком долго.

— Это произошло здесь! — сообщил Шабо, показывая пальцем на один из перекрестков, как раз по дороге к Бастилии. — Нас атаковали вот с этой улицы, и, не успели мы понять, что происходит, двое были уже мертвы… потом завязалась схватка, оба господина лейтенанта сражались, словно сами дьяволы, но силы были не равны…

Тела убитых еще не успели убрать с улицы, и зеваки толпились вокруг, громко обсуждая нападение. Пара стражников с факелами в руках топтались на мостовой, явно не зная, что делать дальше.

Я спрыгнул с лошади и огляделся. Убитых было пятеро, все застрелены в упор. Когда мушкетная пуля попадает в живую плоть — это ужасное зрелище. Руки-ноги отрывает напрочь, а тела калечит настолько, что опознать бывает сложно. Здесь все было в худшем из вариантов — снег вокруг весь в свежей крови, куски мяса, бывшие еще недавно мыслящими людьми, в черных плащах роты королевы на земле, следы успели слегка затоптать, и разобраться, что и как произошло, можно было лишь со слов свидетелей. Не доверять Шабо причин не имелось, так что задерживаться на перекрестке мы не стали.

Знаком подозвав стражников ближе, я выяснил, что нападавшие и карета убыли в сторону Бастилии, а те из охранников, кто уцелел, включая д’Артаньяна и Портоса, чуть оклемавшись, помчались следом за ними.

Гасконец и коротышка остались живы — это главное. А до маркиза я доберусь, даю слово!

До ворот Сент-Антуан было рукой подать, и наш отряд оказался там буквально через десять минут, молнией пронесшись по ночным улицам. Монахи, на удивление, не отставали. Вообще, в них чувствовалась хорошая кавалеристская подготовка. Все крепко сидели в седлах и периодически ругались, подстегивая лошадей. Не монахи, а настоящие гусары!

Солдаты на воротах меня тоже ничем не порадовали.

— Ваша милость, карета и всадники здесь проезжали с час тому назад, — сообщил один из постовых, зябко ежась от непривычного для парижанина холода, — но ничего подозрительного мы не заметили, и выпустили их без досмотра.

Хотел бы я посмотреть, как этот юнец попытался бы досмотреть карету с Сен-Маром. Остался бы без головы, как пить дать. Повезло ему, что не полез.

— Сколько было всадников?

— Человек двадцать — двадцать пять.

— А их преследователи?

— Господа лейтенанты? — уточнил солдат и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Они проехали ворота через четверть часа после кареты. Оба лейтенанта и три человека с ними.

Значит пятеро против двадцати пяти. Плохой расклад. Как бы не наткнуться на дороге на тела гасконца и коротышки. Очень бы не хотелось.Привык я к ним, особенно к любителю взрывать все вокруг.

— Господин? Что вы здесь делаете? — на перекресток выехали Мерентрин и Лаваль. Они были чуть навеселе, но, к счастью, не успели налакаться в усмерть. Хорошая встреча и очень вовремя. Лишние бойцы никак не помешают.

— Господа, следуйте за мной! — приказал я, не вдаваясь в подробности.

Более не тратя время, наш отряд выдвинулся дальше. Но двигаться быстро мы не могли. Метель только усилилась к ночи, и видимость снизилась до минимума. Кони ржали и отказывались бежать вперед. Я видел, что далее так дело не пойдет, придется переночевать где-то поблизости. Радовало то, что и те, за кем мы гнались, далеко не уйдут.

Мы проехали с полчаса по тракту, прежде чем наткнулись на двух мертвых лошадей и несколько лежавших на тракте мужчин.

Судя по одеждам, все три гвардейца ее величества Анны, и пятеро неизвестных. Тут явно была устроена засада. Враги таились за деревьями, ожидая преследователей, и, когда те показались на дороге, дали дружный залп, убивший минимум двоих. А вот потом, насколько я мог понять, случилась яростная стычка. Д’Артаньян и Портос рубились отчаянно и уничтожили засаду до последнего человека. После чего отправились дальше.

Тела гвардейцев были бережно сложены у одного из буков, справа от тракта, остальные же трупы валялись там, где людей настигла смерть. Осмотрев место схватки, мы двинулись дальше.

Еще через полчаса, устав пробиваться сквозь пургу, я решил заночевать в первом попавшемся трактире. Дальнейшее продвижение было попросту невозможно. Кажется, даже молчаливые монахи вздохнули с облегчением, когда я приказал свернуть к постоялому двору, углядев тяжелую деревянную вывеску, качающуюся на ветру.

«Веселый монах» — название трактира соответствовало комплектации моего отряда. Мы завалились внутрь, и первыми, кого я увидел, были д’Артаньян и де Порто. Они сидели за столом и мрачно глядели один на другого.

Гасконец повернулся на шум, которым сопровождалось наше появление, и узнал меня. Его взгляд слегка просветлел, он порывисто поднялся на ноги и шагнул навстречу, распахнув руки для дружеских объятий. Я заметил, что это движение далось ему с трудом. Кажется, д’Артаньян был ранен.

— Барон!

За прошедшие годы он немного изменился. Исчез тот порывистый юноша, появился опытный и опасный мужчина. Год назад ему вручили лейтенантский патент роты гвардейцев Его Высокопреосвященства, и это был идеальный выбор. Д’Артаньян стал для кардинала не просто правой рукой, он был его отражением.

— Господин лейтенант!

Мы обнялись, и сели за стол. Верхнюю одежду я скинул тут же на лавку. Портос поприветствовал нашу компанию поднятым вверх кулаком. Мои люди оккупировали соседний стол, монахи же расположились за длинными лавками, потребовав постной каши.

— Не догнали… — констатировал я очевидное.

Д’Артаньян было вспыхнул, но тут же успокоился, вспомнив, с кем говорит.

— Метель.

— У меня приказ взять маркиза живым или мертвым. Лучше живым, но это не обязательно.

— Сделаю все возможное. Мои люди мертвы, но я жив.

— И я! — добавил Портос, шлепнув по упругому заду проходящую мимо служанку. Та взвизгнула и басовито расхохоталась.

— У меня двадцать человек от епископа, и моих четверо, и мы втроем. Если настигнем маркиза, ему конец. Главное, не потерять след.

— По такой погоде они далеко не уйдут, придется ночевать. С утра нагоним!

Так и получилось. Проведя ночь на постоялом дворе, еще затемно мы выдвинулись в путь. Конечно, следы занесло еще ночью, дорога была покрыта ослепительно белым снегом. К счастью, под утро снегопад закончился, но намело столько, что лошади двигались медленно, практически шагом.

Но и тем, кого мы преследовали, приходилось туго. Буквально через полчаса мы наткнулись на свежие следы. Карету, видно, они бросили, и решили дальше следовать верхом. Правильный выбор, но от нас не уйдут!

Следы многочисленных копыт были четко видны на снежном насте. Их лошади были свежие, но и наши тоже достаточно отдохнули. Теперь дело было лишь в скорости, и я надеялся, что вскоре мы повстречаемся с теми, за кем столь долго гнались.

Следующий подлесок ничем не отличался от предыдущих. Березки, ельник — мы едва начали углубляться в чащобу, как вдруг мощно громыхнуло — Шабо и несколько монахов рухнули с лошадей в снег.

— Засада!

Мой крик совпал со вторым залпом, и еще трое упали на снег, в том числе Лаваль. Но тут остальные взяли себя в руки и под команду д’Артаньяна контратаковали, живо вынеся всех стрелков из-за деревьев. Да их и было-то не слишком много — человек десять, но навредить нам они сумели изрядно. Почти каждый выстрел нашел свою мишень, и даже если пули не угодили в человеческое тело, то лошадей покалечили изрядно…

Монахи рассыпались цепью, быстро проредив число нападавших. Я тоже не остался в стороне, срубив двоих, попавшихся на моем пути.

Д’Артаньян ударом эфеса шпаги уронил одного, тут же поднял обратно за отворот куртки, и, грозно глядя ему в лицо, потребовал:

— Где остальные? Где маркиз?

Губы у его жертвы изрядно тряслись и, кажется, он даже обмочился, но гасконец был неумолим. Он приставил острие клинка к его шее и слегка надавил. Алая кровь капнула на снег.

— Замок графа де Марне, — из последних сил прохрипел несчастный, — маркиза везут туда…

Гасконец благосклонно кивнул и слегка шевельнул кистью. Клинок пробил горло пленника, и вышел насквозь. Д’Артаньян резким движением вытащил рапиру и вытер ее об одежды убитого. Тот несколько раз судорожно дернулся и затих.

Ситуация была скверной. Мы вынужденно остановились, решая, что делать дальше. Я лично пристрелил двух раненных лошадей, после чего осмотрел Лаваля. Пуля поразила его в правый бок, но, к счастью, прошла навылет, так что была надежда, что через пару дней он встанет не ноги. Сам Лаваль рвался продолжить погоню, считая рану пустяшной. Но я-то видел, сколько крови он потерял, и велел возвращаться на давешний постоялый двор и там дожидаться нашего возвращения. Шабо же оказался убит на месте.

Опять чертов де Марне. Мало я велел его повесить, так он и после смерти не прекращает мстить мне. До его земель без малого сутки пути, тем более по такой погоде… нет, они не успеют, мы их настигнем. Главное, теперь понятно направление, а остальное — дело техники… и воли… а уж этого нам не занимать.

Монахи де Бриенна, казалось, были выкованы из стали. Они не жаловались, не стенали, и выполняли все приказы с полуслова. И все же, мне недоставало моих людей, отправленных в замок. К ним я привык, их я понимал, монахи же слегка меня нервировали. Ну да, как говорится, даренному коню… спасибо на том, что имеется.

Сложив тела павших в бою в стороне под деревьями, отряд двинулся дальше. В этот раз я заслал чуть вперед пару монахов, которые должны были предупредить о потенциальной засаде. Из двадцати боевых братьев осталось пятнадцать, у меня же выбыли Лаваль и Шабо — потери велики, но людей еще вполне достаточно, чтобы свернуть горы.

Сегодняшний день был чист и прекрасен. Небо было светлым, немногочисленные облачка легко бежали в сторону горизонта, а солнце ярко освещало землю. Идеальный зимний погожий денек.

Поэтому следы группы, которую мы преследовали, были отлично видны на снегу. Сложно было оценить, как далеко мы отстаем, но, я надеялся, что не очень. Выехали мы примерно в одно время, и разница составляла, может, полчаса, которые мы, я надеялся, постепенно нагоняли.

— Патрон! — Люка сравнялся со мной и перекрикивал ветер, стараясь, чтобы я услышал его слова. — У нас четверых кони лучше, чем у монахов. Люди божьи нас тормозят.

Я кивнул, давая знать, что понял. Люка был прав, без монахов мы двигались бы быстрее и, возможно, уже нагнали бы маркиза. Но тогда нам пришлось бы вступить в схватку с его людьми, и тут мы оказались бы в меньшинстве. С другой стороны, такими темпами мы можем в принципе их не догнать.

Не знаю, что бы я решил, но тут дозорные монахи замахали руками, призывая подъехать к ним.

— Господин барон, следы разделяются!

Я и сам уже увидел, что группа маркиза распалась на два отряда. Дорожная развилка была истоптана копытами, перемесившими снег в черную грязную корку. Одна группа двинулась далее на запад — в сторону замка де Марне, вторая же отправилась на юг. Кого преследовать? В каком из отрядов маркиз?

Д’Артаньян с Портосом буквально обнюхали развилку, но в итоге оба развели руками. Определить, с каким отрядом отправился де Сен-Мар было невозможно.

— Выбора нет, придется и нам разделиться, — решил я, обращаясь к обоим лейтенантам. — Берите половину монахов и следуйте на запад. Маркиз нужен мне живой!

Сам не понимаю, почему я выбрал южное направление. Логичнее было бы двигаться дальше в сторону замка де Марне. Интуиция… или, если хотите, чуйка, сильно развившаяся за последние годы. И я решительно не хотел с ней спорить.

— Я доставлю его вам… — пообещал д’Артаньян напоследок. — Обещаю!

— Нет, это я доставлю его вам, барон! — Портос отсалютовал клинком. — Ждите!

Д’Артаньян был зол, я это видел. Он терпеть не мог, когда что-то шло не по его плану. Став год назад лейтенантом гвардии Его Высокопреосвященства, гасконец не задрал нос, хотя подобное признание заслуг дорогого стоило. Он стал лишь более требовательным как к себе, так и к людям, ему подчинявшимся. А вот де Порто являл, если не противоположность, то, как минимум, иную точку зрения на подобную службу. Нет, он честно выполнял свои обязанности, будучи лейтенантом мушкетеров ее величества королевы Анны, но в то же время делал это несколько бравурно, напоказ. С его назначением на должность, мушкетеры почувствовали послабления, и, как ни странно, давняя вражда между полками вновь обострилась. Притом, что оба лейтенанта были не просто знакомые, а друзья. Впрочем, именно, что были. Постоянное противостояние полков сделало и их, если не врагами, то недругами. И сегодня каждый из них мечтал доказать свое право на место под солнцем. И все же я отправил их на запад вместе. Общая цель и желание стать первым объединяет лучше дюжины бутылок вина.

При мне остались Левый и Правый, а так же Мерентрин и семь монахов. Достаточно людей, чтобы справиться с поставленной задачей.

После того, как наша группа разделилась, меня не переставали терзать сомнения. Зачем маркиз разбил свой отряд на две части, не лучше ли было двигаться к цели одним сильным кулаком. Это уловка против нас? Сомнительно, черт подери! Да и вообще Сен-Мару лучше бы быть сейчас в Париже. А не в этом ли дело? Что если он просто заметает следы, и, сделав круг, вернется в столицу.

Мы, не жалея, гнали коней. При таком темпе, многие бы давно пали, но их спасало лишь то, что по снежному насту скорость все же была ниже обычной. И все же мы не видели спины преследуемых, хотя след был четкий. Словно наваждение! Враги всегда были чуть впереди, и все время оставались недостижимыми.

— Быстрее! Еще быстрее! — я яростно пришпоривал коня, увеличивая скорость. Никак нельзя провалить задание и дать маркизу уйти, от этого могла зависеть судьба престола.

И, наконец, судьба смилостивилась надо мной. Спустя два часа неистовой гонки, я заприметил впереди группу всадников.

— Это они! — Люка яростно заорал на полном скаку.

— К бою! — приказал я.

С такого расстояния не было видно лиц, лишь спины преследуемых. И я совершенно не был уверен в том, что маркиз здесь.

На открытом пространстве мы постепенно настигали всадников, и они это заметили. От группы отделилось пять человек, которые, спешившись, залегли с ружьями в кустах, организовав линию обороны. Остальные же развернули коней, готовясь к нашей атаке.

Было понятно, что дело предстоит жаркое. Меня физически раздражал сам факт того, что я до сих пор не был уверен, здесь ли маркиз. Эти кошки-мышки бесили меня! Но и гнать людей на убой я не собирался.

— Святые братья, спешиться!

Мой приказ исполнили удивительно быстро. Лезть под пули никто не хотел.

— Доберитесь до стрелков! — велел я монахам. — А с всадниками разберемся мы!

И вновь ни тени сомнения на суровых лицах. Монахи обходили противников осторожно, не подставляясь под выстрелы и приближаясь к цели короткими перебежками. Стрелки прятались в кустах вдоль дороги, чуть впереди.

Первые выстрелы резким звуком разорвали тишину. Кто-то вскрикнул от боли, потом опять бахнуло, и тут же мы четверо бросились в атаку, пришпорив лошадей.

Левый и Правый, как обычно, двигались прямо за мной. Мерентрин поспевал следом.

Монахи дали второй залп по кустам, и вновь оттуда раздались жалобные стоны. В ответ тоже полетели пули, и тоже удачно.

Но мы уже добрались до всадников и тут же вступили в бой. Я выстрелил на ходу, и один из врагов упал, а потом мы ворвались в расположение противника сначала нашей четверкой, тут же подоспели и монахи, успевшие разобраться со стрелками, и дело пошло. Первых противников мы лихо срубили прямо на ходу, еще двоих застрелили Люка и Бенезит, монахи добивали остальных, и через минуту из всей группы остался лишь один всадник, с мрачным видом смотревший на гибель своего отряда.

Я узнал его и громко выкрикнул:

— Не убивать! — а потом добавил, обращаясь уже к своему давнему знакомому: — Бросьте шпагу, господин д’Атос, она вам не поможет.