Я выбираю Элис

МОЯ ВАНКУВЕРСКАЯ КУЗИНА

18 сентября

Важная новость. Важнее даже, чем рыбные выставки. Моя кузина Фрэнк собирается пойти в нашу школу! Это так круто! Очевидно, что после того побега она в конце концов вернулась домой в Ванкувер и все-таки прошла часть курса избавления от наркотической зависимости, но у Фрэнк не было необходимости проходить его полностью, так как, по словам дяди Лэйрда, ее случай не такой запущенный, как у большинства из тех, у кого не было ее возможностей. Чего она по-настоящему хочет, так это ходить в школу как обычный ребенок. Всем это кажется добрым знаком. Поэтому дядя Лэйрд сейчас принимает меры, чтобы устроить ее в Ванкувере в какую-то невероятно эксклюзивную частную школу для одаренных гениев. Поскольку Фрэнк как учащаяся не совсем эталон, дядя собирается воспользоваться какими-то связями и попросить кого-то вернуть должок. А пока что Фрэнк походит в школу со мной. Теперь нас, не вписывающихся ни в какие рамки, будет двое!

Интересно, заметит ли Фрэнк мой новый образ и произведет ли он на нее впечатление. Я готова и дальше взаимодействовать с ровесниками. Разумеется, я помню, что жизненная цель № 2 состоит в расширении контактов с людьми, не являющимися членами семьи. Но ведь Фрэнк и не совсем член семьи. Она хоть и родственница, но достаточно дальняя и вполне могла бы со мной подружиться, особенно теперь, когда я тоже стала немного крутой и уже не такая не от мира сего, как была. Возможно, и я готова сделать большой шаг навстречу и подружиться. Лучше Фрэнк с ролью группы сверстников не справится никто. Она же еще более странная, чем я! Интересно, смотрит ли она «Баффи» и читает ли «Властелина колец»?

21 сентября

Фрэнк у нас. Ее внешность опять совершенно изменилась. Она теперь выглядит совсем по-мальчишески, в огромном комбинезоне, черной вязаной шапочке и серебристых кедах на платформе в человеческий рост.

Кажется, Фрэнк не особенно тянет на разговоры. В этом смысле она не изменилась. Войдя в дом, прошла прямиком в свою комнату и пока что оттуда не выходила. Это было утром, а сейчас уже почти время ужинать. Мама говорит, что Фрэнк приходится многое в себе пересматривать, а она такая талантливая и умная, что может понадобиться некоторое время на избавление от прежних привычек и возвращение к нормальной семейной жизни. Мне нравится, как мама намекает на то, что особенность Фрэнк связана с ее кровным с нами родством. И вообще, мама сделала довольно большой шаг вперед, предположив, что наша семья в какой-то мере ведет нормальную семейную жизнь.

Мама договорилась с Властелином смерти Бобом о том, что Фрэнк придет к нему на консультацию. Не сомневаюсь, пара захватывающих сеансов со светилом современной подростковой психологической помощи направит ее на верный путь.

Завтра в школу, и мне поручено отвести Фрэнк. Отлично.

22 сентября

Фрэнк не разочаровала. Утром маме пришлось полчаса стучаться в ее дверь, прежде чем она наконец ответила.

— Встретимся внизу, — прокричала Фрэнк из-за двери.

Это были первые слова, произнесенные ею с момента приезда. Мы с Макгрегором ждали возле входной двери, а мама с папой обеспокоенно шептались за кухонным столом о том, что они будут делать, если Фрэнк так и останется в комнате, когда моя кузина наконец изволила выйти. Она стояла на верхней площадке лестницы, одетая в форму типа «я вернулась в школу из ада».

На ней были спортивные гольфы высотой до колена в сочетании с лакированными белыми кожаными туфлями для степа, желтая юбка-солнце с изображением пуделя на поводке, какие носили еще в пятидесятые, крошечная розовая футболка с надписью «Папина дочурка» блестящими серебряными буквами и светлый парик с загнутыми вверх кончиками. В этих своих туфлях Фрэнк, пока спускалась по лестнице, топала, словно табун пони на площадке для игры в поло.

Мы все, застыв, наблюдали, как она сошла на первый этаж, повернулась вокруг своей оси, так что полы ее юбки взметнулись, протянула нам свой миниатюрный рюкзачок в виде плюшевой зверушки и попросила дать что-нибудь с собой на обед.

Потрясающе. Фрэнк даже прикольнее, чем я надеялась.

Позже

Мы с Фрэнк пришли в альтернативную школу на урок математики для тех, кто не любит сложение. В начале занятия Даг Встревоженный сказал:

— Так, ребята, хочу представить вам новую ученицу. Это Фрэнк, она прибыла к нам из Ванкувера.

Стоило нам войти, как все дружно принялись на нас таращиться, как будто Фрэнк прибыла к нам с Марса. Фрэнк с самодовольной улыбочкой на губах вперила взгляд в Дага. После этого медленно обвела глазами класс, просканировав каждого, кто в нем находился. Потом несколько раз взмахнула локонами своего парика, щелкнула туфлями по полу и уставилась в окно. Не произнеся при этом ни слова.

Минут через пятнадцать-двадцать Фрэнк подняла руку:

— Извините, не позволите ли вы мне воспользоваться уборной?

Даг, очень оживившись, позволил, добавив при этом:

— У нас тут без церемоний. Делай то, что считаешь нужным. Только не забудь вернуться, хорошо? Ха-ха.

Фрэнк сгребла рюкзак и, выходя из класса, щелкнула каблуками. В класс она не вернулась.

Я увидела ее мельком на большой перемене. Она находилась в центре толпы качков с квадратными головами. С моего места ее было не очень хорошо видно, но она, похоже, исполняла какой-то чечеточный номер. У собравшихся кружком возле Фрэнк парней был обалдевший вид.

Она заявилась домой лишь после полуночи. Внизу мама с папой в парных заношенных халатах жались друг к другу, обсуждая, наверное, как признаться дяде Лэйрду, что они опять упустили Фрэнк, когда возле дома затормозило нечто, по звуку напоминавшее мускул-кар без глушителя. Я не мешкая сбежала на первый этаж, чтобы ничего не пропустить.

Сквозь шипение, рычание и рыгание автомобиля слышались мужской смех и крики. Звук распахиваемых-захлопываемых и вновь распахиваемых-захлопываемых дверей. Снова смех. Кого-то стошнило, кто-то грязно выругался. Похожий на выстрелы треск глушителя и хруст сминаемых банок. Наконец на пороге появилась Фрэнк.

Выглядела она почти так же, как утром, когда шла в школу, с той лишь разницей, что теперь на ней поверх футболки была надета светоотражающая жилетка Канадской национальной железной дороги, а парик съехал набок. Челка залезла в глаз, а кончики локонов растрепались.

Фрэнк, стуча каблуками, прошла внутрь, слегка кренясь вправо, и оживленно поинтересовалась, не пропустила ли она ужин. Двигатель стоявшего на улице автомобиля наращивал обороты, и кто-то подозрительно старым голосом проорал: «Я люблю тебя, детка!» Затем автомобиль, взвизгнув шинами, сорвался с места. Фрэнк, казалось, всего этого не слышала. Мигнув, посмотрела на моих родителей, пожелала нам всем спокойной ночи и нетвердой походкой проследовала по лестнице в свою комнату. Отец с матерью были в шоке. Мне, видимо, следовало их немного к таким вещам подготовить, время от времени тоже устраивая подобные вылазки. Бедняжки.

Я одолжила у Боба видеокассеты со всеми сериями «Баффи» и повсюду их раскидала, чтобы Фрэнк видела, что я тут увлекаюсь крутыми культовыми телесериалами. Возможно, ей захочется посмотреть несколько серий вместе со мной.

23 сентября

Еще один запоминающийся день с участием Фрэнк.

Этим утром, чтобы вытащить ее из постели, мама применила более решительный подход. Когда она постучала в дверь в первый раз, а Фрэнк не ответила, мама промаршировала прямиком в комнату, полностью нарушив при этом границы ее личного пространства. Для мамы это большое дело, так как она очень серьезно относится ко всему, что касается личного пространства. Думаю, она задумала разбудить Фрэнк в качестве некоего сурового наказания, чтобы наставить ее на путь истинный. Что-то я сомневаюсь по поводу его эффективности.

Поскольку Фрэнк не проснулась даже после того, как мама, стоя у изголовья, позвала ее по имени, мама в буквальном смысле слова вытащила ее из постели. Чудесная картина. Мама пытается заставить Фрэнк сесть, а та — как тряпичная кукла. Папа прогнал меня, чтобы я не смотрела. Сказал, что меня это совершенно не касается и что я должна прекратить вести себя как маленькая вуайеристка. И это говорит он, король вуайеристов!

Наконец мама спустилась к нам одна, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, с растрепанными волосами.

— Фрэнк сейчас выйдет, и мы сразу поедем! — объявила она тоном, демонстрирующим готовность разделаться с каждым, кто осмелится ей возражать. Вот еще одно преимущество того, что мы с Фрэнк вместе ходим в школу: нас теперь подвозят; причина, думаю, в страхе родителей, что сама она до школы не дойдет.

Затем мама повернулась к папе:

— Ты бы, небось, переломился, если бы мне с ней помог?

Папа поставил на стол кружку с кофе и напомнил маме, что все это (думаю, он имел в виду пребывание у нас Фрэнк) — отнюдь не его блестящая идея.

Мама разразилась тирадой о том, как ей не хватает его помощи в хозяйственных делах, а папа ответил, что таких дел стало в два раза больше с тех пор, как у нас поселилась Фрэнк, и так они все спорили и спорили до того момента, как Фрэнк наконец сошла вниз.

Она была в своем чудовищном комбинезоне, серебристых кедах и футболке с надписью ВМХ, а к спине почему-то был пришпандорен гоночный номер. Мотня комбинезона находилась чуть ли не на уровне колен, и когда Фрэнк шла, ноги ее казались короткими отростками, каку какого-то мутанта. Это если вы смотрели на нее спереди, тогда как сбоку гигантский комбинезон сидел очень низко на бедрах и были отлично видны полосатые мальчиковые трусы и ее голые ляжки.

На голове у Фрэнк были огромные солнечные очки с зеркальными стеклами и низко надвинутая на лоб черная вязаная шапочка. Со вчерашнего дня Фрэнк как-то скукожилась и, как мне показалось, стала еще меньше, когда папа громко осведомился, не тяжко ли ей с похмелья. Мама суетилась, пытаясь изобразить, будто она ее контролирует, и кричала (думаю, без всякой необходимости), чтобы мы все садились в машину. Было так классно в кои-то веки почувствовать себя золотым ребенком! Должно быть, именно так постоянно ощущает себя Макгрегор.

Итак, мы все дружно втиснулись в наш антигламурный универсал и отправились в путь. Фрэнк достала из рюкзака громадные наушники и сидела, забившись в угол заднего кресла и вяло покачивая головой в такт музыке. Надеюсь, она останется с нами навсегда. Она кажется такой хрупкой.

Позже

Фрэнк выдержала почти весь урок мисс Суинки, посвященный правильному жизненному выбору. Возможно, она и не протянула бы так долго, если бы не уснула, едва сев на стул. Мисс Суинки, только что вернувшуюся из отпуска, который она брала для снятия стресса, это расстроило.

— Простите?! Простите! — обратилась она к Фрэнк. Потом ко мне: — Что это с твоей кузиной?

Я ответила, что Фрэнк страдает от нарколепсии. Мисс Суинки сразу же стала вся такая участливая и позитивная и обрадовалась тому, что в нашем классе есть учащаяся с умственными расстройствами, особыми потребностями и физическими ограничениями. По мне, нас уже и так многовато в классе по этой части, но я не жалуюсь. Суинки с победным видом принялась говорить о равном доступе к образованию и о правах людей с особенностями развития. Меня это вполне устраивало, так как она ненадолго перестала вещать на самую, возможно, худшую в мире тему — тему правильного жизненного выбора.

Когда Фрэнк наконец проснулась, потянулась и спросила, нельзя ли ей воспользоваться уборной, мисс Суинки разве что не станцевала, объясняя, как пройти в уборную для людей с ограниченными физическими возможностями, и призывая Фрэнк поделиться своими соображениями по поводу школьных удобств с ней, мисс Суинки, а уж она с гордостью и воодушевлением передаст их кому положено. Фрэнк почесала под шапочкой голову, сказала: «Хорошо, спасибо» — и вышла. В класс она не вернулась.

24 сентября

Домой ночью Фрэнк так и не пришла. На маму было жалко смотреть; папа поделился соображением, что, мол, несмотря на все эти мамины нью-эйджевские философские концепции, она оказалась не готова к тому обстоятельству, что жизнь — это не сплошь любовь да чудеса; иногда это и отмороженные подростки, думающие только о себе и неуправляемые, которых лучше всего передавать на попечение профессионалам. После этого родители страшно разругались, и папа отправился ночевать в полуподвал.

Сегодня утром они все еще не разговаривали, однако к ужину, кажется, пришли к какому-то решению. Мать сказала мне и Макгрегору, что она, мол, и хотела бы помочь Фрэнк пожить нормальной жизнью, но нашу семью они с папой ей рушить не позволят.

Перемирие длилось до тех пор, пока до мамы не дошло, что и сегодня Фрэнк, видимо, домой не придет. Тогда они с папой начали спорить, следует ли им позвонить в полицию или самим отправиться на поиски Фрэнк. Папа считал, что им следует посмотреть телевизор и лечь спать, добавив, что у Фрэнк уличной смекалки больше, чем у всего нашего города, вместе взятого, и что вместо того, чтобы ее спасать, им следовало бы развесить объявления, предупреждающие невинных жителей о том, что Фрэнк ударилась в бега. Маму эта шутка ничуть не позабавила.

Еще меньше ее позабавило появление сорока-с-чем-то-летнего мужика, смахивающего на байкера, с длинными, загнутыми вниз усами и не успевшими высохнуть, зализанными назад волосами, в кожаной жилетке и с букетом цветов в руках, который осведомился, дома ли Фрэнк. Прикольно было наблюдать за тем, как мама пытается быть одновременно вежливой и крутой, продолжая себя убеждать, что с хорошими семьями ничего плохого случиться не может, даже когда на пороге стоит какой-то потрепанный полукриминальный тип, пришедший с целью поухаживать за твоей сбежавшей несовершеннолетней племянницей.

Сегодня на сеансе Боб мог говорить только о Фрэнк и о том, как нам ей помочь. Мне от этого было только легче, потому что о Фрэнк разговаривать интереснее, чем обо мне. Особенно потому, что сегодня в жаркой, как котельная, учительской на меня здорово насели.

Даг Встревоженный отвел меня в сторону после занятия по жизненным навыкам («Как встать с постели, позавтракать, и почему тебе следует позвонить по номеру 101») и спросил, как я. Сказал, что я выгляжу отстраненной, но иначе, чем обычно. Очевидно, его тревожит, что я чувствую себя не в своей тарелке из-за того, что столько внимания теперь уделяется Фрэнк. Это просто невероятно! В альтернативной школе каждому из нас, как ребенку, находящемуся в кризисе, уделяется определенное количество времени. Поскольку я еще новенькая, мне уделяется времени намного больше, чем большинству остальных. Кроме того, мистеру Ричардсу и другим профессиональным помощникам, видимо, интереснее применять свои психологические приемы, чтобы заставить меня говорить о своих проблемах, чем в очередной раз выслушивать гнусные бредни Вайолет-Жертвы. Фрэнк, вернись! Благодаря тебе стоит жить!

26 сентября

Сегодня Фрэнк вернулась. Вообще-то она вернулась не совсем по доброй воле. Маме пришлось забирать ее из подсобного помещения универмага «Зеллерс», куда ее посадили, поймав на воровстве. Я думала, вкус у нее получше, о чем и сказала маме, которая, заняв, как всегда, оборонительную позицию, довела до моего сведения, что Фрэнк погорела на часах, которые, мол, действительно были довольно симпатичными. Такое впечатление, что под своим чудовищным комбинезоном Фрэнк прятала товар, наворованный по всему городу. На ней было так много краденого, что, когда ее засек охранник, она толком не могла бежать, что, собственно, и позволило ее сцапать.

Маме каким-то образом удалось убедить магазин не подавать в суд, а полиция посоветовала ей держать племянницу под контролем. Я даже думаю, что отпустил ее тот самый офицер Росс с драки на парковке. Должно быть, у него слабость к моей маме и ее подросткам. Как семья мы пользуемся все более ужасной репутацией у властей, что, если подумать, даже забавно, учитывая, как старательно мама пытается поддерживать наш имидж счастливой семьи хиппи. По-моему, довольно круто, что представители органов правопорядка знают нас по именам.

Прямо из «Зеллерса» мама повела Фрэнк на встречу с Властелином смерти. Интересно, сколько таких вот Фрэнк доводилось встречать Бобу на своем долгом консультационном пути? Ха! Интересно, случится ли с Бобом от напряжения что-нибудь типа того, что стряслось когда-то с миссис Ф.? Мне, чтобы довести до ручки миссис Ф., понадобилось целых четыре года. Фрэнк, вероятно, доведет Боба дня за два!

Как бы то ни было, Фрэнк сейчас в своей комнате и уже заявила, что собирается взяться за ум. Мама убеждена, что после сеанса с Властелином смерти все пойдет по-другому. Что-то я сомневаюсь. Фрэнк, впрочем, действительно собирается остаться этой ночью дома. На мое «почему?» она ответила, что, мол, по пятницам профи отдыхают, после чего отправилась вверх по лестнице спать. И это в четыре часа дня. Как-то Фрэнк рановато состарилась.

Позже

Сегодня за ужином родители проинформировали нас с Макгрегором, что завтра мы берем Фрэнк с собой на Ежегодный конный поход по бездорожью, проводимый «Северными седельными ранами»[48]. У мамы в юности были лошади, и она почему-то убеждена, что нас, как семью, конный поход по бездорожью ужасно сплотит и оздоровит. Конные походы, организуемые «Седельными ранами», — единственное событие общественного плана, в котором наша семья принимает участие. Лошадники — люди довольно дикие, и в итоге эти походы всегда выливаются в крупномасштабные пьяные оргии. Как мама может считать подобные мероприятия полезными для здоровья — выше моего понимания. Сомневаюсь, что Фрэнк вообще когда-нибудь садилась на лошадь. Хотя кто знает? Конный поход мог бы стать для меня возможностью по-настоящему узнать Фрэнк. Мы могли бы использовать это время, чтобы положить начало нашей дружбе. Мы ведь до сих пор почти не разговаривали. Не знаю, заметила ли она уже все мои изменения. Самое время их ей продемонстрировать. Я готова к тому, что давление со стороны сверстника не пройдет для меня даром! Жажду подвергнуться воздействию! Собираюсь достичь жизненной цели № 2, то есть расширить контакты с людьми, не являющимися членами моей семьи.

Минуту назад к нам заявился с цветами очередной ухажер Фрэнк. Должно быть, продавец ювелирного отдела «Зеллерса». Мама на него наорала, а папа рассмеялся.

28 сентября

С чего бы начать?

Чтобы подготовиться к конному походу, мы встали около шести утра. На папе была его позорная униформа, которую он надевает в конные походы каждый год: джинсы, куртка из мягкого синтетического микроволокна с бахромой и хлопчатобумажная шляпа рыболова-любителя. Все «гении» одеваются точно так же, за исключением Финна, на котором его привычные брюки со свалявшейся на заднице тканью, атласная куртка-«пилот» и… идиотская хлопчатобумажная шляпа рыболова-любителя. Да, еще вместо паршивых мокасин на нем паршивые высокие виниловые ботинки. Маме понадобилась целая вечность, чтобы разбудить Фрэнк. Пока Фрэнк одевалась, нам пришлось наблюдать за тем, как мама злится, пытаясь уложить в пакеты всю предназначенную нам здоровую пищу и выпивку.

Уж не знаю, в какой именно конный поход собралась Фрэнк, однако вряд ли это был конный поход нашей городской общины. Она сошла вниз, на ней был блестящий красный комбинезон в синих и желтых звездах, черно-белые полосатые гетры, что-то вроде ощипанного боа из перьев и серебристые туфли-лодочки.

Папа и Макгрегор уставились на Фрэнк, раскрыв рты. Мама, которой, очевидно, было просто завидно, сказала Фрэнк, что та выглядит великолепно, однако туфли-лодочки для верховой езды не годятся. Она заставила ее натянуть старые ковбойские сапоги, в которых Фрэнк стала похожа на запутавшуюся в жизни ковбойшу-супергероиню.

И вот мы отправились к Тексу. Текс обитает на ранчо неподалеку от Дрифтвуд-холла. У его владений очень милая изгородь — явный признак успешности его бизнеса по предоставлению проводников и организации охоты на крупных животных. Он главный в клубе «Северных седельных ран» и дает лошадей всем, кто заявляется на ежегодный конный поход без лошади. На самом деле он дает им вьючных пони, которые, насколько я могу судить, представляют собой как бы уменьшенные копии нормальных лошадей. Для большинства приезжающих сюда горожан этот конный поход — единственный раз в году, когда они садятся на лошадь. А единственная причина, по которой они это делают, — желание наклюкаться в обстановке, немного отличающейся от привычной.

Папа и остальные «гении» испытывают к Тексу едва ли не болезненное благоговение. Они хотят быть такими, как он, а их костюмы для верховой езды — не более чем жалкая попытка стать на него похожим. У Текса густая растительность на лице, а одевается он словно горец-охотник. Рот Текс открывает лишь за тем, чтобы отпустить какое-нибудь мужественное замечание, и на его фоне все остальные мужчины кажутся субтильными ученицами начальной школы. У него, наверное, даже электричества в доме нет.

Текс выделяется тем, что очень хорошо вооружен. Его вполне можно принять за американца. Его третья жена стреляла в него, когда он ушел от нее к другой женщине, но даже после этого Текс продолжает в каждой из комнат своего дома держать стойки с ружьями, и еще одна находится у него в конюшне. «Вот это смелость!» — говорит мой папа. Тексу не меньше, а то и больше шестидесяти пяти, и у него пятая жена, которой лет двадцать пять. Мама относится к Тексу менее неодобрительно, чем к Маркусу, потому что понятно ведь, что женам Текса приходится очень много работать, а это под силу лишь молодым. Последняя по счету жена Текса Глория такая сильная, что вполне может сравниться с ним по части мужественности.

Основная охотничья клиентура Текса — американские бизнесмены, прилетающие в город в полном боевом снаряжении, с полуавтоматическими пулеметами в утепленных чехлах. Они платят Тексу огромные деньги за то, что тот организует им охоту на крупных животных. Я думаю, они заплатили бы просто за удовольствие провести немного времени с Тексом. Вероятно, организованная охота-w не более чем неудобство, с которым им приходится смириться, чтобы побыть рядом с этим воплощением мужественности и тестостерона.

Когда мы добрались до ранчо Текса, всех, кто прибыл без лошадей, снаряжали в поход жена Текса и проводники, братья Боун и Юджин. Эти своеобразные парни вечно хотят что-то доказать. Вовсе не коротышки, они тратят массу энергии на то, чтобы с избытком компенсировать отсутствие высокого роста. Стараются как можно дольше оставаться в седле, а в остальное время разгуливают в высоких сапогах шаткой походкой. Гигантские белые ковбойские шляпы добавляют им еще добрых десять дюймов. Эти братья такие тощие, что похожи на парные стеллажи для шляп и сапог. Боун и Юджин родом из Хьюстона, который находится примерно в часе от Смитерса и еще меньше Смитерса; разумеется, они никогда не поправляют неместных, если те думают, что братья из того самого Хьюстона, который в Техасе.

В этот раз с ними была их младшая сестра Жоржетта. Хотя она ходит в школу в Хьюстоне, я несколько раз встречала ее у нас в городе. По-моему, ей не очень-то хотелось участвовать в конном походе. Она сидела на лошади, предоставленная самой себе и раздраженная. Маркус и Келли оставались в такси Маркуса и о чем-то яростно спорили. Текс с царственным видом наблюдал за происходящим.

Все обитатели «Аутфита» (так называется ранчо Текса), а именно Текс, Глория, Юджин и Боун, обладают одним и тем же по-своему замечательным свойством: им нравится отпускать бесстрастным тоном короткие замечания, заставляющие тех, кому они адресованы, почувствовать себя пустым местом. Наездники из «Седельных ран» все это проглатывают, как и клиенты Текса, у которых больше денег, нежели мозгов. Лично я считаю, что получать удовольствие от того, что с тобой обращаются как со слабоумным, — свидетельство низкой самооценки.

Когда мы подъехали, к нам первым делом подвалил Текс. Посмотрел на нас, потом скосил глаза на Фрэнк и проговорил:

— Ты в этих штанах сваришься, если планируешь ездить в них верхом целый день.

Фрэнк была не в состоянии устоять на месте, чтобы выслушать целиком его замечание, и к концу фразы была уже на середине двора. Папа, не ведающий стыда почитатель Текса, совершенно смутился и принялся извиняться за невежливость Фрэнк, однако Текс лишь ухмыльнулся и сказал:

— Похоже, дело в жарких штанах.

Мы все зачарованно наблюдали за тем, как Фрэнк весело подбегает к Властелину смерти Бобу, парковавшему свой дряхлый, покрытый грунтовкой «эль-камино»[49]. Тексу пришлось дать тычка Юджину и Боуну, чтобы они перестали таращиться и продолжили работать. Я слегка удивилась, увидев Боба. Должно быть, он чувствует себя по-настоящему своим в Смитерсе, раз посещает подобные мероприятия.

Некоторое время царило какое-то безумие, когда одни участники похода сновали взад-вперед со взятыми напрокат вьючными лошадьми, а другие в это же время подъезжали на собственных лошадях или буксировали на пикапах лошадиные прицепы.

Боевым конем Текса был большущий паломино, который носил имя Гром или еще какое-то замечательное лошадиное имя. Мой вьючный пони был ничем не примечательной кобылкой по кличке Петуния. Маркус и Келли вышли из такси и продолжили свой спор, уже сидя на крошечных гнедых пони, явно знававших лучшие времена. У папы была высокая пожилая лошадь в грязно-серых пятнах и с отвисшей нижней губой.

Наконец, когда все уже устроились в седлах и Текс с Глорией раздавали наездникам походные карты, в автомобиле с логотипом «Секонд-спорт», приклеенным лентой к задним стеклам, прибыл Финн. Финн вечно всюду опаздывает. К нему на своем боевом коне подъехал Текс, распорядившийся, чтобы Боун как следует экипировал Финна.

— Привет! — прорычал Текс. — Боун о тебе позаботится. Удачного похода!

Финн спросил Боуна, не мог бы тот дать ему лошадь, «у которой поменьше перхоти, а то у меня, знаете ли, на все аллергия».

Лошадь, которую Боун привел Финну, оказалась отстойнейшим отстоем. Это была старая племенная кобыла с вывернутыми коленями, глубокой седловиной и вызывающим поведением. Когда Финн, причмокнув, слегка ее пришпорил, та прижала уши к голове и, стремительно, словно змея, обернувшись, попыталась укусить Финна за ногу. Сколько себя помню, Финн каждый год участвует в этом конном походе, однако до сих пор толком не знает, для чего нужны поводья и уздечка. Он попросту старался не мешать лошади идти, куда она захочет, и не свалиться с нее. Перемахнув через седло, Финн оказался у нее на заду. Старая кляча решила вспомнить молодость и немного побрыкаться. Это было зрелище! Конечно, своими взбрыкиваниями на негнущихся ногах она мало напоминала необъезженных лошадей американских прерий, однако их хватило, чтобы Финн распсиховался. Папа и остальные «гении» поспешили к ним, чтобы попытаться успокоить кобылу и привести в норму Финна.

— Она не стоит на месте! Совершенно не стоит на месте. О господина вы что, придержать ее не можете?

К тому моменту, как я перестала наблюдать за тем, как Финн заново учится ездить на лошади, Фрэнк ускакала далеко вперед. Я принялась спешно ее догонять.

Встав на походную тропу, папа, Маркус, Келли и Финн поехали бок о бок, по очереди прикладываясь к своему «обогащенному» кофе. Мама отправилась на поиски кого-нибудь из своих фолк-фести-вальных друзей. Я правила Петунией, то выдвигаясь с нею относительно колонны всадников вперед, то возвращаясь назад. Сперва я попыталась поравняться с той частью колонны, где ехали Властелин смерти и Фрэнк, то есть почти что с первыми ее рядами. Наконец я увидела Фрэнк среди группы мужчин, в которой были в числе прочих Юджин и Боун. Размахивая боа, она делала вид, будто каждого из них по очереди ловит лассо, потом эффектно откидывала назад голову и смеялась. Фрэнк ведет себя очень театрально. Я некоторое время ехала с ними рядом, надеясь хотя бы начать разговор, однако никто не обращал на меня внимания.

Мы с Петунией двигались так медленно, что нас в конце концов нагнали плетшиеся в самом хвосте колонны «гении». Близилось время обеда, и они уже здорово нализались. Маркус и Келли продолжали свой спор, начатый ими, видимо, еще тогда, когда они заехали за подружкой Маркуса. Они спорили, следует ли Маркусу с ней расстаться, потому что, когда они к ней приехали, она сообщила, что вместо конного похода с Маркусом собирается с каким-то парнем в Хьюстон на «Шоу монстр-траков»[50]. Маркус считал, что должен с ней расстаться. Чувствительный Келли утверждал, что подруга Маркуса, оказавшаяся любительницей монстр-траков, была очень милой и что между ней и Маркусом было что-то особенное.

Папа пытался проследить историю их отношений от гнусного начала до жалкого конца. Не хочу сказать ничего плохого, но они отнюдь не производили сильного впечатления в своих куртках из синтетического микроволокна и хлопчатобумажных рыболовных шляпах, занятые препарированием малейшего оттенка смысла в словах и действиях какой-то тупоголовой девятнадцатилетней потаскушки.

Я заметила, что Жоржетта едет неподалеку и с восхищением их слушает. Через несколько минут я пришпорила Петунию и рванула туда, где, судя по карте, выданной Тексом, у нас был запланирован обед.

Пока я ехала по тропе, за мной пристроился Юджин. Мы оказались в одиночестве между двумя группами участников похода, и в поле моего зрения Юджин был единственным всадником, ехавшим отдельно. Когда я обернулась, чтобы на него посмотреть, он улыбнулся и спросил, как мои дела. Наверное, он пытался начать разговор или что-то в этом духе, но мне это было малоинтересно. Я сосредоточилась на поисках Фрэнк в надежде сдвинуть с мертвой точки наши давно назревшие дружеские отношения. К тому же ботинки и шляпа Юджина указывали на то, что у него какие-то глубоко укоренившиеся проблемы. Он продолжал ехать со мной в ногу, хотя я еще раз пришпорила свою лошадь и свирепо на него посмотрела, и отставать, кажется, не собирался.

— Ничего, что я здесь еду? — спросила я его своим самым грубым тоном.

— Давсенормуль! — ответил он, на манер Текса превратив несколько слов в одно длинное. Невероятно. Сейчас он начнет звать меня дорогушей.

— Ну что, дорогуша, — сказал Юджин, наклоняясь и притворяясь, будто поправляет мой чепрак, и придвинувшись при этом как-то уж слишком близко к моей ноге, — нравится тебе ездить верхом?

Прежде чем мне в голову пришел какой-нибудь резкий ответ, Юджина прервали.

— Господи, Юджин! Да ты просто какой-то гормон в шляпе! — Прямо за нами ехала Жоржетта.

Юджин густо покраснел, надвинул огромную белую шляпу на глаза и отвалил.

Извини за моего братца, — сказала Жоржета. — Он слишком много смотрит кантри-канал «Нэшвилл Нетворк» и черпает оттуда свои блестящие идеи по съему девушек. По правде говоря, он оттуда черпает вообще все свои идеи.

— Поняла, спасибо.

— Да нет проблем. А ты ведь Элис, не так ли?

— Ну да.

— А я Жоржетта, неподдающаяся сестра того ковбоя в стразах. Я тебя несколько раз в книжном магазине видела.

— Я там больше не работаю.

— Достала та экоманьячка? — спросила Жоржетта.

— Типа того, — ответила я.

— У тебя классные шорты, — продолжила Жоржетта.

Мне показалось, что я ослышалась. Люди обычно как-то не очень лезут из кожи вон, чтобы выразить восхищение моим видением моды. Особенно мои ровесники.

— Ты имеешь в виду гаучо?

— Они что, так называются?

— Ну да. Я купила их в Принс-Джордже.

На Жоржетту это явно произвело впечатление.

Сама она была одета так же, как одевалась я в те времена, когда ходила по барахолкам, а именно в клетчатую рубаху и джинсы.

Жоржетта перехватила мой взгляд.

— Видишь ли, мне не до нарядов. Я ведь живу в Хьюстоне. Так что мне только добраться до работы да выбраться с нее. Понимаешь?

О, как я ее понимала!

— Ну, мне пора, — сказала я. — Мне нужно отыскать свою двоюродную сестру Фрэнк. Ту, которая в звездах.

Жоржетта рассмеялась:

— Ее трудно не заметить.

Она помахала мне рукой, я помахала в ответ, и мы разъехались.

К обеду конный поход «Седельных ран» набрал полный ход. Почти все его участники пили, не переставая, с момента отбытия из «Аутфита», и потому никому, за исключением детей, до обеда не было дела.

Как я уже говорила, лошадники — довольно дикие люди. Кажется, что даже самому добропорядочному горожанину достаточно получить в свое распоряжение лошадь, чтобы тут же почувствовать себя этаким одиноким рейнджером, начать пить как лошадь, заводить шашни и одеваться в духе «настоящего ковбоя узнаешь ты по шляпе».

Под обеденный привал по пути к Перекрестку трех троп было отведено заросшее травой поле на склоне крутого холма. На расчищенном участке стояло несколько предоставленных всем стихиям и переживающих разные стадии разрушения хижин. Спокойных лошадей отпустили свободно пастись неподалеку от хозяев. Менее благонадежных жеребцов взнуздали и привязали к деревьям на краю поля. По всему полю сидели, сбившись в кучки, наездники.

Быстро расправившись с сэндвичем с ростками фасоли, я стала пробираться туда, где в центре компании мужчин сидела Фрэнк. Она распевала вышедшие из моды ковбойские песни, дополняя их воем и лаем койота, и все в этом духе. Между песнями она наклонялась то к одному, то к другому из своих слушателей и слегка хлопала его рукой под подбородком. Особое внимание она уделяла Боуну, дополнительно хлопая его под подбородком и тыкая в него своим задрипанным боа чаще, чем в других. Юджин ревниво за этим следил, а Боб быстро переводил взгляд с Фрэнк на Боуна и обратно, вцепившись рукой в свою жидкую бороденку.

На другом конце поля Текс дошел до середины рассказа о том, как в Хайдере, на Аляске, он въехал на лошади прямо в бар, чтобы спастись от преследовавшего его гризли. По заинтересованности аудитория Текса почти не уступала аудитории Фрэнк.

Я слонялась от одной компании к другой, наблюдая за тем, как люди перестают себя сдерживать. Например, они стали забывать о присутствии детей. Макгрегор, положив голову маме на колени, читал какую-то научную книжку. Мамины друзья со все большими подробностями обсуждали свою сексуальную жизнь. Мама, у которой этих жизней было несколько, почти не участвовала в разговоре, однако и не ограждала от него Макгрегора. Она, видимо, успокаивала себя тем, что когда Макгрегор читает, то ничего не слышит, даже задаваемых непосредственно ему вопросов.

— Да ты наверняка знаешь, Диана. У тебя же в магазине есть эта книга. Ну эта, о тантрическом сексе.

— Понятия не имею. Я ее не читала.

— Это что-то невероятное! Клянусь. Я практически парила в воздухе.

Смех, визг, хиханьки да хаханьки.

Папа и другие «гении» собрались вокруг Текса, повествовавшего о том, как он ехал на лошади по старому Детройту во время путешествия по Северной Америке. Там ему повстречалась группа торговцев крэком, и они стали обсуждать, как выживать на улице и как выживать в лесу, и это, оказывается, одно и то же.

Жоржетта сидела и слушала, и я хотела было подойти к ней и сесть рядом, но сообразила, что не стоит спугивать удачу. Наш недавний разговор был одним из самых длинных за долгие годы разговоров с девушкой моего возраста, в котором бы одна из собеседниц не произнесла слово «сука». Я просто не имела права рисковать.

Я пошла поискать Фрэнк, но безуспешно. Ее лошадь по-прежнему стояла привязанной на краю поля, однако самой Фрэнк нигде не было. Я спросила Боба, не видел ли он ее, и он сдавленным шепотом ответил, что нет, не видел, и что, мол, сам ее ищет.

Близился вечер, и это послужило сигналом к нарушению клятв супружеской верности. Было замечено, как некоторые наездницы исчезают в направлении леса или хибар вместе с низкорослыми кривоногими мужичками, отнюдь не являвшимися их мужьями.

Подошел Юджин и спросил, не заглядывала ли я в расположенный на отшибе домик. Нет, не заглядывала. Тогда он спросил, не хотела ли бы я прогуляться до него и заглянуть. Я велела ему отвалить, но на этот раз беззлобно. Затем спросила, не видал ли он мою кузину Фрэнк, и тут Юджин закашлялся, отвернулся и сказал, что ему нужно пойти проверить лошадей.

Кто-то разжег костер посреди поля; холодало; из упаковок появлялись хот-доги, кто-то принялся строгать палочки для барбекю.

Стало темнеть. Вскоре подошла мама и спросила, не видала ли я Фрэнк. Нет, не видала. Исступленное хождение Боба по полю результатов не приносило. Мама сунула мне в руку пакет с тофу-догами, велела идти поесть с Макгрегором и объявила, что собирается организовать поисковый отряд.

Прежде чем мама смогла приступить к осуществлению своего плана, подошел Текс и высказал мнение, что отправка в лес, где темно как в могиле, шайки алкоголиков, возможно, не лучшая мысль. После этого мама принялась расхаживать, переходя на бег, по периметру поля, выкрикивая имя Фрэнк. Ей пытались помочь какие-то ее приятельницы — любительницы фолк-музыки, но только запутались.

— Ау! Фрэ-энк!

— Чего?! А я думала, это племянница ее потерялась. А кто такой Фрэнк?

— Может, это вон тот консультант из клуба для трудных подростков?

— Серьезно? Но тогда выходит, что он ее племянник?

— Наверное.

— Я слышала, он очаровашка.

— В самом деле?

Взрывы смеха, хи-хи да ха-ха.

— Ау! Фрэ-энк! Красавчик! Выходи, где ты там?

Мамин бег трусцой прервала какая-то наездница, которая с каменной физиономией взяла маму под руку, что-то ей прошептала и указала на одну из хибар, возле которой теперь расхаживал Боб. Мамины плечи на секунду обвисли, затем она быстрым движением их распрямила и решительно направилась за папой.

После недолгого разговора с мамой папа поправил на голове рыболовную шляпу и двинулся к хибаре. Когда папу заметил Боб, то развернулся на каблуках и двинулся в другую сторону. Затем, видимо раздираемый сомнениями, обернулся к папе. В итоге после пары мучительных попыток выбрать направление Боб встретился с папой у двери хибары. Они обменялись несколькими словами, и Боб остался стоять, как пришибленный, после того как папа с нетерпеливым видом от него отвернулся.

Я бы вошла в хибару вместе с папой, если бы не заметила Макгрегора, который за всем этим наблюдал. Он выглядел таким маленьким и усталым, стоял там со своей научной книжкой и тер глаза. Я подошла и села с ним рядом. Спустя несколько минут в дверях показалась Фрэнк, за которой со смущенным видом следовал папа. Спустя еще множество минут из дверей хибары высунул голову Боун и крадучись пошел к своей лошади. Только ее там не было. Лошадь держала под уздцы и медленно вела к тому месту, где находился в данный момент Боун, моя мать.

Боб решил, что самое время применить на практике навыки по кризисному вмешательству, и подошел было к моей матери и Боуну, чтобы встать между ними. Этот шаг оказался неудачным из-за того, что мама повернулась лицом к Бобу. Я наблюдала за тем, как Боб становится все меньше и меньше, а моя мать — все громче и громче. Боун стоял не шелохнувшись позади Боба, стараясь ускользнуть от ее внимания. До меня доносились такие выражения, как «лишение права заниматься деятельностью», «недобросовестное отношение» и «какого черта вы ничего не сделали»; все это мама выкрикивала Бобу в лицо вместе со словами о том, что она никогда бы не подумала, что консультант может оказаться еще более некомпетентным, чем миссис Фрейсон, но теперь она, мол, в этом убедилась. Боб слабым голосом защищался: «Я пытался. Мне так жаль. Я не смог…», но мама его и слушать не хотела.

Юджин, наблюдавший за происходящим из толпы, казалось, испытывал облегчение, но это, возможно, было лишь игрой моего воображения.

Решив, что Макгрегору достаточно того, что он уже увидел, я увела его на поиски наших лошадей. Потом к нам подошла Жоржетта. Она задала Макгрегору несколько вопросов о его книжке. Притворялась, что не слышит, как моя мать орет на моего консультанта. А мы притворялись, что не видим, как ее брат прячется у Боба за спиной.

Остальные всадники торчали поблизости от места конфликта, чтобы слышать, что там происходит. Жоржетта чуть слышно сердито пробурчала: «Не лезьте не в свое дело», когда какая-то находившаяся рядом пара принялась комментировать ситуацию таким громким театральным шепотом, что мы могли разобрать каждое их слово.

Наконец папа подошел к маме, обнял ее за талию и повел туда, где я, Макгрегор и Жоржетта дожидались их вместе с нашими лошадьми. Он привел Фрэнк, и мы двинулись по тропе в обратный путь.

— Ты с нами? — спросила я Жоржетту.

— Нет. Мне лучше подождать своих братьев. Одному Богу известно, в какие еще неприятности они попадут на обратном пути.

— A-а. Окей. Ну пока, Жоржетта.

— Джордж, — поправила она. — Пока, Элис.

Мы возвращались по тропе в молчании, если не считать странного бормотания мамы и папы. В какой-то момент я оглянулась и увидела, что они держатся за руки. Фрэнк не сказала мне ни слова, а я была слишком смущена, чтобы задавать ей какие-либо вопросы, хотя и хотела услышать от нее, что же именно произошло. Интересно, была бы она впечатлена, если бы узнала, что и меня, оказывается, приглашали в домик.

29 сентября

Фрэнк сегодня не пошла в школу. Очевидно, волдыри на заднице причиняли ей слишком много страданий при передвижении. Она попыталась заставить маму отвезти ее этим утром больницу, однако мама заявила, что если волдыри — единственная плата за эти жаркие штаны, то Фрэнк легко отделалась. Я лично считаю, что с маминой стороны это было не совсем красиво, ну да ладно. Когда я пришла домой, Фрэнк разговаривала по телефону с дядей Лэйрдом. Ее интересовало, когда она сможет пойти в ту частную школу. Я слышала, как она говорит:

— Видишь ли, папа, Смитерс мало что может предложить в культурном плане.

Тут она абсолютно права.

Вечером папа и мама сказали, что у меня не будет больше сеансов с Властелином смерти Бобом. Они пишут официальную жалобу его начальству. В письме говорится, что Боб не обладает благоразумием и умением принимать решения, достаточными для того, чтобы работать с детьми. Боб вроде бы звонил с извинениями целых три раза, но мама не желает с ним разговаривать. Не очень-то справедливо ожидать от младшего консультанта, что он справится с кем-то типа Фрэнк. Бедный Властелин смерти. Мне будет скучно жить, не оказывая ему помощь. Да и видеосеансы были довольно неплохим развлечением.

30 сентября

А еще говорят, кровь — не вода. Это невероятно. Фрэнк сегодня удрала с Линдой!

Придя домой из школы, я обнаружила у нас в прихожей Линду. У меня чуть сердце не остановилось. Я встала как вкопанная, а она посмотрела на меня этими своими мертвенно-синими глазами и сказала:

— Я жду Фрэнк.

— А-а, — ответила я.

Затем поднялась по лестнице к себе в комнату. Проходя мимо комнаты Фрэнк, я заглянула внутрь и увидела, что она запихивает вещи в свой рюкзак в виде плюшевой зверушки. Понаблюдала, как она съедает целую пригоршню таблеток из серебристого чемоданчика, набитого пузырьками и пластиковыми пакетиками. Фрэнк — ходячая аптека.

— Ну пока, ребенок, — сказала мне Фрэнк.

— Окей, — ответила я.

Я спросила ее, куда она направляется, но Фрэнк лишь поправила свой парик и, подмигнув, прошмыгнула мимо меня. Из окна второго этажа я увидела, как они с Линдой садятся в синий «файрфлай», который, как я точно знаю, принадлежит соседям.

Что уж теперь говорить про мои претензии на общение в группе ровесников.

Я пошла спать.

1 октября

Мне сегодня нездоровилось, поэтому я не вставала с постели. Я слышала, как внизу развивалась кризисная ситуация, связанная с Фрэнк и кражей автомобиля: телефонные звонки соседей, звонки дяди Лэйрда, звонки и визит офицера Росса (теперь практически старого друга семьи), стычки и споры между мамой и папой. Это продолжалось всю ночь и все утро. Обычно мне такое нравится. Но только не сегодня. Наверное, я заболеваю.

2 октября

Сегодня родители попытались поговорить со мной о том, почему я не вылезаю из постели. Они думают, что у меня депрессия из-за Фрэнк. Думают, что у меня проблемы, вызванные копированием какой-то вредной ролевой модели, ну или поклонением отрицательному герою. Очевидно, дело не в этом. Мне просто нездоровится. К тому же если достаточно долго смотреть в потолок, обнаруживаешь на нем много интересного.

3 октября

У меня не только возобновились сеансы терапии с Властелином смерти, он еще и посещает меня дома. Сегодня днем в комнату вошла мама и сообщила, что у меня визитер. Прямо за ней следом в комнату вошел Боб. Его волосы имели самый жалкий вид, как будто перед приходом к нам он пытался вырвать их с корнем; под глазами у него были большие мешки.

Боб начал прямо с порога. Ему, мол, следовало вести себя в той ситуации иначе; он не хотел обмануть чьего-либо доверия; он наказан (ему продлили практику на шесть месяцев), но самая ужасная кара для него — чувство испытываемой им вины; если я продолжу лежать в кровати, моя депрессия только усугубится; он знает, что Фрэнк служила мне примером для подражания; наркотики могут заставить очень хороших, очень привлекательных людей совершать дурные поступки; и так далее и тому подобное.

В конце концов я встала с постели, но лишь для того, чтобы Властелин смерти оставил меня в покое. Видимо, теперь мне придется совсем не ложиться, иначе он опять явится.

Ума не приложу, что бы он делал, если бы меня не было. Ведь он живет ради меня.

4 октября

С тех пор как сбежала Фрэнк, а я вылезла из постели, ситуация успокоилась. Все, что мне осталось в жизни, — ждать этой дурацкой рыбной выставки.

А выглядит эта перспектива все хуже. Теперь вот на рыбную выставку вместе с нами собирается ехать Джеральдин Ужасная, славящаяся своим сходством с Джеймсом Вудсом. Только этого нам не хватало. Мы отправимся в Террасу, а за нами потянется шлейф запахов мускуса, травки и ее тела. Уже одного запаха ее тела будет, вероятно, достаточно, чтобы погубить всех рыбок. Лично мне этого почти достаточно, чтобы передумать ехать. Единственное, что немного утешает, — Джеральдин оставляет Джейн — Автомобильную Девушку дома. Наверное, той было предложено ехать с нами, но поскольку мама сказала, что у нас в машине курить нельзя, она отказалась. Уверена, что Джейн будет ждать свою мать в машине, когда та вернется домой. Их отношений достаточно, чтобы я засомневалась, стоит ли иметь детей. Честно говоря, после конного похода и показанного там Фрэнк вдохновляющего примера я много думаю о проблемах продолжения рода. Я занята переоценкой жизненной цели № 4 (какое-нибудь общение по схеме «мальчик — девочка»). Возможно, мне потребуется более широкий круг знакомств, чтобы этой цели действительно достичь, поэтому я зачеркнула зачеркивание и таким образом вернула ее в свой список. Обри не в счет, поскольку во время нашего общения я его по большей части избегала.

На очереди более тщательно подготовленная атака на данную проблему.

Достижение цели № 4 может потребовать от меня занятий сексом. И не только из-за увиденного в интернете. Мне нужен несомненный успех. Достигнутые мной на данный момент жизненные цели страдают таким недостатком, как незавершенность. А те, что таким недостатком не страдают, кажутся скучными. Взять хотя бы возвращение в школу. Я надеялась, что она не успеет мне надоесть за один день. Оказалось, что школа в стенах учебного заведения почти так же скучна, как школа в дисфункциональных домашних стенах. Вайолет-Жертва — единственная, кто со мной хотя бы разговаривает. Да и то лишь постоянно выспрашивает мое мнение о своем очередном фруктовом натюрморте.

Я добьюсь успеха в жизни! Я не стану играть какие-то эпизодические роли. Я хочу быть звездой своего собственного фильма! Все, что мне требуется для более широкого общения по схеме «мальчик — девочка», это заставить кого-нибудь делать в течение нескольких минут то, чего я хочу. Вряд ли это так уж нереально.

Позже

Оказывается, с нами едет не только Джеральдин Ужасная, но и Волосатая Подмышка — Ассистент Зубного Врача. Они собрались на мастер-класс игры на ударных инструментах, который должен состояться в том же месте и в то же время, что и рыбная выставка. Самое обидное, что они не смогли бы туда поехать, если бы туда же не собрались ехать мы.

Если мама запихнет в машину еще несколько фриков-хиппи, то не останется места для нас с МакГрегором, не говоря уж про рыбок. Я знаю, что Макгрегор, как и я, считает, что Волосатой Подмышке и Джеральдин с нами ехать не стоит, но он слишком вежлив, чтобы высказать это вслух.

Не уверена, что смогу вынести несколько часов в машине с двумя этими тетками. Маме следовало бы завести побольше друзей из рабочего класса. Все мамины подруги, работающие официантками у Смитти, продавщицами в «Зеллерсе» и где бы то ни было еще, на самом деле, видите ли, мастера керамики, ткачихи или представительницы какой-нибудь другой художественной профессии. Все это чушь собачья. Я преклоняюсь перед продавцами, не считающими, что они слишком хороши, слишком талантливы и слишком творческие натуры, чтобы работать продавцами. Я преклоняюсь перед людьми, не желающими быть кем-то, кем они не являются. Покажите мне того, кто грамотно поможет пресловутому лесорубу выбрать себе подходящую клетчатую куртку и не будет вечно извиняться, что у него такая не приносящая удовлетворения работа; того, кто живет предстоящими выходными и принимает это как должное.

Я разговаривала об этом с Джордж, когда она мне сегодня звонила. Я, вообще-то, не собиралась упоминать о том, что она мне звонила, ведь не такое уж это большое событие. Оно означает лишь конец моему одиночеству, достижение жизненной цели № 4 и все такое прочее.

Я рассказывала Джордж про Фрэнк и про рыбную выставку. Она рассказывала мне про своих братьев и про Хьюстон. Я проговорила по телефону почти час! Волноваться вроде не из-за чего, однако родители взволновались. Я сужу по тому, как они сначала порхали где-то вдалеке, а потом, осознав, что я разговариваю с ровесницей, принялись сновать мимо меня, такие нервные и счастливые. Бедняжки. Это выглядело довольно жалко. Наверное, мне следовало бы скорректировать свой список жизненных целей, но не могу. Слишком рано. Если честно, я боюсь излишней самоуверенностью спугнуть успехи, достигнутые мной в дружбе с ровесницей. Я сказала Джордж, что, когда буду трудиться на неквалифицированной работе, клянусь оказывать другим работникам бутербродной то уважение, которого они заслуживают, тем, что не стану распространяться обо всех своих амбициях. Когда в сорок лет я сдам экзамены на аттестат зрелости, то не стану этим хвастаться перед коллегами, чтобы те не чувствовали рядом со мной свою ущербность. Джордж разделяет мой подход. Она сказала, что читала «Хоббита» и он ей понравился, но «Властелина колец» пока что не одолела. Ей хотелось бы как-нибудь посмотреть вместе со мной сериал про Баффи. Наш разговор был таким хорошим, что, думаю, он придаст мне сил для поездки в Террасу, которая почти так же мала, как Смитерс, и даже еще менее, чем он, культурно развита. Там нет Мейн-стрит в баварском стиле, с нарядной полоской тротуарной плитки и статуей парня, дующего в громадный альпийский рог.

Вся дорога пройдет в разговорах о нелегкой доле Джеральдин и Подмышки и о том, что им полагается какое-нибудь пособие от государства уже за то, что они не льют слишком много воды, когда принимают ванну или когда-либо еще. Ни за что не сяду с ними рядом. Слава богу, что у нас такая огромная машина. Подмышке и Джеральдин придется уместиться на переднем сиденье вместе с мамой. Это меньшее, что они могут сделать; в конце концов, я пригласила сама себя первой.