Я выбираю Элис

ПРИНС-ДЖОРДЖ. НАСЕЛЕНИЕ: 70 000 ИЛИ ОКОЛО ТОГО; ТОРГОВЫЕ КОМПЛЕКСЫ: НЕСКОЛЬКО; КОЛИЧЕСТВО ПОДРОСТКОВ, СОВЕРШИВШИХ НАСИЛЬСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ: НЕИЗВЕСТНО

6 августа

Мать снова со мной разговаривает. Сегодня она усадила меня, чтобы серьезно побеседовать о том, как ранило ее происшествие возле супермаркета. Сказала, что очень за меня беспокоится, так как школа даже не началась, а я уже сталкиваюсь с некоторыми из проблем, которые у меня были еще в первом классе. Плюс она не уверена, что я «попала в десятку» со своим новым образом. Я раздумывала, не признаться ли мне в том, что ее представление у супермаркета и ее видение моды меня тоже не переполняют восторгом. В конце концов, ведь именно с матерью связана единственная в моей жизни по-настоящему тяжелая психологическая травма. Подожду до тех пор, пока она не попытается лишить меня сеансов с Властелином смерти из-за отсутствия результатов. Это было бы ужасно, особенно теперь, когда Боб начал по-настоящему передо мной раскрываться.

Ближе к концу разговора мама завела-таки это свое «ну как ты себя чувствуешь, доченька?» и все такое. Видимо, она считает, что любой такой же странный, как я, человек почти постоянно находится на грани самоубийства. Боже мой, все эти разговоры — такая пустая трата времени! Мама подолгу к ним готовится, чтобы непременно расплакаться, едва открыв рот. Вот уж без чего я прекрасно могла бы обойтись! По-моему, она считает, что я такая — назло ей. Даже и не выразить, как мерзко (иначе и не скажешь) мне бывает от этих бесед. Мать никогда не прекращает беседу, пока не решит, что мы обо всем договорились или, по крайней мере, достигли какого-то прогресса. Она сказала, что ей ужасно хочется, чтобы я ощущала ее поддержку, когда начнется школа, но для этого мне «придется ее впустить».

На фоне маминой обеспокоенности и нервозности Боба мне и самой становится немного не по себе от мысли о возвращении в школу. Но не могу же я всю жизнь оставаться домашней девочкой-невидимкой в клетчатой рубашонке. У меня своя жизнь, и сейчас самое время познакомиться с кем-то моего возраста, без оленьих рогов на голове.

Перестав плакать и говорить о том, как она меня любит, хотя и не понимает, мама предложила съездить в Принс-Джордж. Мы заночуем в отеле, купим новую одежду для школы и приведем в порядок волосы у парикмахерши, которая умеет делать больше одной прически. Я слышала о семьях, которые путешествуют в город перед школой, однако и представить себе не могла, что моя не признающая коммерцию мамаша решится на что-нибудь подобное. Должно быть, ей действительно очень плохо. Просто невероятно, что она уже готова к еще одному походу по магазинам в компании дочери. Полиция до сих пор допрашивает людей в связи с нашей предыдущей совместной вылазкой. Только представьте, в какую засаду мы можем угодить в Принс-Джордже, настоящем городе с торговыми комплексами, скоростными автострадами и, вероятно, сотнями таких же отморозков, как Линда, а то и хуже! Это смущает даже такой критический ум, как мой.

10 августа

Великое событие в доме Маклеодов: у моего брата Макгрегора сегодня утром родились детки. Ну, если не у него, так у его рыбок-ангелов.

Мама первой обнаружила икринки, горстку крошечных, почти невидимых шариков, на самом большом листе водорослей. Она взвизгнула и помчалась за Макгрегором. Даже папа оживился. Он все приговаривал, прихлебывая кофе: «Да, вот это событие. Историческое, можно сказать».

Макгрегор с мамой влетели в комнату в панике. Ситуация действительно была критической, потому что у этой парочки рыбок-ангелов имеется гнусная привычка пожирать собственных детенышей. Когда они метали икру в первый раз, Макгрегор решил дать малькам шанс вывестись самостоятельно, чтобы родители смогли вырастить своих детей, так как, по его словам, «цихловиды — одни из лучших родителей среди рыб. И так замечательно наблюдать, как они растят своих мальков!» Однако у его рыбок-ангелов явно серьезная патология. Ведут себя просто восхитительно: обмахивают икру плавниками, будто веером, в течение часа-двух, а потом ею же пируют. Это так гнусно, ей-богу. Макгрегор говорит, что их установка на заботу о потомстве, возможно, нарушена, то ли из-за родственного спаривания, то ли из-за того, что они чувствуют какую-то угрозу. Я в ответ говорю, что эти рыбки — мутанты. Собственная икра для них основной продукт питания, что, если задуматься, довольно отвратительно.

Раз уж эти рыбки оказались такими хреновыми родителями, Макгрегор решил вмешаться в естественный порядок вещей и защитить права детей. Он собирался сам вывести мальков. Времени было в обрез, так как эти маленькие каннибалы уже привыкли к радостям детоубийства и даже не пытались изображать из себя родителей рыбок-ангелов. Макгрегор говорит, что обычно один из родителей по многу раз проплывает вверх-вниз, расшевеливая лист, к которому прибило икринки, этим обеспечивая достаточное количество кислорода, в то время как другая рыбка-ангел их охраняет, но в нашем ужасающем случае не происходит ни того, ни другого. Зато после поедания собственного потомства у рыбок-родителей начинается ожесточенная борьба, во время которой они сцепляются челюстями и гоняются друг за другом по всему аквариуму. К сожалению, нет ничего удивительного в том, что эта парочка психованных рыбок появилась именно у нас в доме.

Пока разворачивалась вся эта суровая драма в духе телепередачи «Дикая природа с Лорном Грином», Макгрегор приступил к делу. У него был наготове крошечный аквариум для выращивания мальков. Брат влил в него некоторое количество воды из аквариума, в котором появились мальки, затем включил нагреватель и аэратор и добавил в воду какого-то синего химиката. Затем, пока мы стояли вокруг и отпускали комментарии по поводу происходящего, типа «Скорее достань их оттуда», «По-моему, они сейчас нападут», «По-моему, ты просто сдул их» и так далее, Макгрегор отрезал кусок листка с икринками, перенес его в крошечный аквариум и положил довольно близко к пузырькам, поднимавшимся от аэратора. Операция прошла успешно, вероятно, благодаря моим мудрым советам.

Когда медицинская эвакуация икринок была завершена, я с удовольствием стала наблюдать за тем, как рыбки-ангелы шныряют вокруг, злобно вглядываясь в крошечный аквариум с избавленными от родительского насилия детьми. После того как мальки вылупились, они попытались затеять обычную драку, однако без предшествующего ей акта каннибализма, который и был для них главным, делали это без души. Они несколько раз атаковали друг друга, потрепали пару плавников, после чего снова принялись курсировать взад и вперед среди водорослей.

Кажется, Макгрегору удалось исправить ситуацию, хотя, по-моему, позволять парочке таких уродов иметь детей — плохая идея. Интересно, чего бы мой брат достиг, если бы обратил внимание на достойный его биологический вид. Например, на млекопитающих. Думаю, что когда-нибудь он мог бы получить Нобелевскую премию. Рыбы — пустая трата его талантов.

Как бы то ни было, мы по-прежнему ждем, выведутся ли из икринок мальки. Хорошо еще, что я не слишком перегружена общественными делами. Кроме дежурства, во время которого караулишь, когда в аквариуме забурлит вода и вылупятся Макгрегоровы икринки, у меня довольно много дел. Плюс еще надо одолеть тысяч десять страниц «Властелина колец». Может, «Хоббит» и детская книжка, но читать ее было точно поприятнее. Я застряла на пятнадцатой странице «Братства». Возможно, следует перейти сразу к «Двум крепостям» и посмотреть, смогу ли я одолеть их.

14 августа

Все наше семейство пытается проникнуться таинством появления потомства у Макгрегоровых рыбок-ангелов. Хотя сильно восторгаться этим довольно сложно, так как икринки и даже лист, на котором они лежат, едва видны из-за того, что в воду вылили столько какой-то синей противогрибковой фигни.

Иногда Макгрегор просто великолепен. Считает, что раз уж меня так интересует его аквариум, значит, мне нужен мой собственный. На самом деле меня интересует в основном сам Макгрегор. Должно быть, увлекаться природой, а не, в отличие от меня, обществом, культурой и мировыми проблемами по-настоящему здорово. И в такой сфере, как природа, вероятно, побольше рабочих мест, чем в такой сфере, как отстойный мир, с которым я не хочу иметь ничего общего. Думаю, что выбранная мной стезя исследователя жизни, критика-культуролога и покорителя многочисленных жизненных целей намного труднее.

Завтра едем в Принс-Джордж. Любопытно, приходится ли другим семьям, отправляющимся в большое путешествие в Принс-Джордж за школьной одеждой на новый учебный год, терпеть обряд сжигания шалфея[17], чтобы заранее уберечься от опасностей в пути, а также отцовские остроты типа «у тебя не будет никаких дурных предчувствий, пока у машины не лопнет лысое колесо». Можно с уверенностью сказать, что в Смитерсе и, вероятно, во всем округе Балкли Вэлли Лейкс нет семьи неотесаннее нашей.

15 августа

Все, что я пока могу сказать о дороге в Принс-Джордж, — она длинная. Мы выехали примерно в семь утра. Сейчас полвосьмого. Нам с мамой говорить особо не о чем. Она спросила, какого типа одежда мне нужна. Я ответила, что одежда типа той, которая на мне сейчас. (На мне были те самые брюки в обтяжку, майка и жилет.) Видимо, это не совсем то, что мама имела в виду. Она-то наверняка надеялась, что мне захочется купить несколько длинных розово-лиловых хипповских балахонов. Ну уж нет. Слава богу, Макгрегор поехал с нами. Он якобы отправился за рыболовными снастями и новой школьной одеждой, но его всегда берут вместе со мной на все важные вылазки, так как считают, что брат действует на меня успокаивающе. Нам бы еще найти кого-нибудь, кто бы действовал успокаивающе на мою маму. В конце концов, не она ли затевает драки?

Втроем мы направляемся к какому-то парикмахеру-модельеру, рекомендованному папиным другом, геем по имени Финн. Финн играет в покер с папой и еще несколькими городскими изгоями. Советы Финна в отношении стиля вызывают у меня беспокойство, так как единственное, что есть в нем модного, — его гомосексуальность, а одежда уж точно не является образцом хорошего вкуса. Финн носит копеечные башмаки из магазина «Зеллерс» с виниловыми кисточками и отслаивающимися подошвами. Считается, что он противопоставляет себя обществу потребления или чему-то там еще. Лучше бы он ходил босиком, чем в этих башмаках.

У Финна гламурная работенка: он продавец подержанных спортивных товаров. Финн повсюду таскает старые потные бандажи для мошонки, пытаясь сбыть их тем, кому в жизни по-настоящему не повезло. Очень показательно, что его бизнес в этом городе процветает. Люди в Смитерсе такие недалекие, что практически выстраиваются в очередь за его вонючим товаром. Считается, что жить в таком нетерпимом (по словам папы) городе, как наш, для Финна сплошное мучение, но, судя по тому, что видела я, гомосексуализм лишь добавляет ему популярности, по крайней мере среди хиппи и тех, кто считает себя слишком космополитичным, чтобы быть в этом городе своим. Как-то странно, что люди, прожившие в этом городе всю жизнь, до сих пор считают себя здесь чужаками. Наверное, их родители тоже считали себя здесь чужаками.

Однажды я поделилась этими размышлениями с миссис Ф., и она ответила, что для человека, который никогда даже не водил машину и не ставил все на карту любви, такие суждения слишком категоричны и неуместны. Чем больше я думаю о миссис Ф., тем выше ценю Боба.

Как бы то ни было, я надеюсь, что этот сказочный парикмахер поступит с моей головой получше, чем Ирма. Волосы немного отросли, но все равно приходится носить три-четыре тяжелые пластмассовые заколки, чтобы прижать клок к макушке.

Господи, мы когда-нибудь дотуда доберемся? Мама в любую минуту может велеть мне поменяться местами с Макгрегором и пересадить на переднее сиденье, чтобы мы, так сказать, по-настоящему обнажили друг перед другом души. Я прихватила с собой все три тома «Властелина колец», так что придется достать один из них и читать, если мама не оставит меня в покое.

Позже

Отель «Тропикана Инн» шикарнее любой гостиницы, имеющейся у нас в Смитерсе. Прямо в нем есть крытый бассейн, множество пальм, папоротников, фонтанов и так далее. Через несколько минут пора спускаться на обед в ресторан. Мама смешлива и ведет себя как девчонка. Думаю, что остановиться где-либо, кроме бесплатного кемпинга, которым обычно ограничиваются наши каникулы, для мамы развлечение. Постараюсь быть паинькой и не ссориться. Макгрегор уже рыщет среди растений возле бассейна. Говорит, ему интересно, что тропические растения могут жить так далеко на севере, и еще что-то насчет окон, превращающих этот отель в подобие оранжереи. Я собираюсь заказать на обед панированные палочки из цуккини. Это мое любимое ресторанное блюдо. Дома мама держит нас на постоянной диете из обжаренных на сковородке овощей и тофу, поэтому я стараюсь пробовать пищу, приготовленную во фритюре, каждый раз, когда мы выбираемся куда-нибудь поесть, то есть практически никогда.

Еще позже

После обеда мы обошли целую кучу магазинов. Это было крайне утомительно. Секунд сорок мы потратили, чтобы купить Макгрегору новую школьную одежду: вельветовые брюки и пару рубашек в клетку; мой брат не очень придирчив. Потом мама все норовила затащить нас в магазины, заваленные бесформенными хлопчатобумажными тряпками какого-то навозного оттенка и африканскими статуями с большими животами и маленькими головками. В итоге она стала просто заходить во все лавки подряд и покупать вещи себе самой, даже не пытаясь делать вид, что мы подыскиваем что-нибудь для меня. Макгрегор шел туда с ней и высказывал свое мнение, в основном сводившееся к фразе: «Мам, а мне нравится». Мой брат разносторонний человек, но критик из него никакой. Я же поджидала их на тротуаре. Все равно мама не захотела бы выслушивать мое мнение.

Она купила себе пару мешковатых женских брюк с обвисшим задом, две рубахи свободного покроя с синими и пурпурными разводами, а также платье с красными и пурпурными разводами. Кроме того, мама приобрела пару шарфов с белыми и желтыми пятнами, напоминающими старые салфетки для мытья посуды, и пузатую статую. Хорошо, что она будет в полной готовности, когда я после десятилетнего перерыва снова пойду в школу.

Мама сказала, что завтра-то уж точно будет мой день. Мы разыщем какие-нибудь благотворительные секонд-хенды и магазины, торгующие одеждой не только для хиппи, а еще сходим в гигантский аквариумный магазин, в котором, по словам Макгрегора, более полутысячи огромных аквариумов с разными рыбами на выбор. По-моему, нам еще надо наведаться в торговый комплекс, но мама против торговых комплексов. Я тоже, теоретически, против, но, как критик-культуролог, должна же я обойти хоть один из них.

16 августа

Неудивительно, что в этом дурацком отеле так прекрасно живется пальмам. Это реально оранжерея! Я ночью глаз не сомкнула. От бассейна несет такой сыростью, что все на ощупь кажется влажным и пахнет хлоркой. Паршивый старый кондиционер дует вовсю, поэтому в комнате не только влажно, но и зверски холодно. И дребезжит он оглушительно. Пару раз я будила маму, чтобы спросить, как это ей удается спать, но ни помощи, ни поддержки от нее не получила. Макгрегор предложил мне поспать в ванне, потому что в ванной комнате, возможно, потише; я так и поступила, однако, когда мама решила сходить ночью в туалет, она при виде меня вскрикнула от неожиданности и меня разбудила.

Как только бассейн откроется, пойду плавать.

Господи, как я устала! «Тропикана Инн» — отстой.

Вся эта поездка — отстой.

Я ни за что не достигну своих жизненных целей, если буду ездить с матерью и братом. Все, чего я добьюсь, — стану чуть более продвинутой в плане путешествий.

Позже

В общем, все было отвратительно. Для заплыва перед завтраком это уж слишком. У воды в бассейне был четко различимый желтый оттенок. Я имею в виду, что, хотя вода и была стандартного голубого цвета, могу поспорить, что все дети младше пятнадцати лет, заходившие в бассейн, в него мочились. Иначе зачем было бы добавлять в воду столько хлорки? Глаза у меня теперь как у наркоманки со стажем. Может, благодаря этому мне сделают прическу, как у Фрэнк.

Клянусь, некоторые из этих детишек попросту использовали бассейн вместо туалета. Вставали с кровати, потягивались и шли в бассейн отлить. Макгрегор этого, разумеется, не делал, но ведь мой брат намного превосходит среднего ребенка. Он и желтого оттенка в воде не заметил, так ведь он во всем видит только хорошее. Мама плавать не пошла. Она предпочитает природные водоемы, то есть, по-моему, попросту рыбью мочу без хлорки. Этого почти достаточно, чтобы лишить меня желания завтракать. Однако я предвкушала блинчики из нецельнозерновой муки еще со вчерашнего вечера, да и нам, вероятно, понадобятся силы для визитов к парикмахерам.

Только бы этот Финнов друг-стилист не оказался очередным халтурщиком. Впрочем, даже если это так, для издевательства над волосами у меня не слишком-то много их и осталось. Нам обеим назначено на одиннадцать, потом мы должны пройтись по секонд-хендам, затем заглянуть в макгрегоровский рыбный магазин. Сдается мне, мало кто ходит по секондам с матерями и младшими братьями, но делать нечего. По крайней мере, до тех пор, пока мама не начнет скупать все подряд реликвии шестидесятых. Интересно, засчитываются ли походы по секонд-хендам как жизненный опыт?

Позже

Я теперь — новая женщина! Это лучший день в моей жизни! Обожаю Принс-Джордж!

Дальше может быть только хуже.

Даже не знаю, с чего начать.

Мы отправились к Финнову другу-парикмахеру после завтрака. Его салон называется «Приколы Макги». Не поверю, что с таким названием у него есть хоть какие-то клиенты. Звучит так, будто это салон красоты для собак. Как бы то ни было, зовут парикмахера Макги, и, судя по тому, что я видела, он действительно любит прикалываться. Мы прибыли точно в назначенное время, но Макги в салоне еще не было. Была администратор, которая спала за своей стойкой, положив голову на руки. У нее были волосы точь-в-точь как хотелось бы мне, свитер с черно-белыми полосами, похожими на следы от протектора на асфальте, кеды на платформе и клетчатые брюки в обтяжку. Можете себе представить мое облегчение!

Мы немного посидели, и время от времени Гилда со словами: «Сегодня я буду ассистировать Макги» — поднимала голову и заверяла нас, что Макги скоро придет. Должно быть, Макги любит проводить время на работе во внерабочие часы. Повсюду стояли бокалы из-под вина с плавающими в них окурками; окурки также были разбросаны по всему полу и на кассе, а в раковине валялась пустая бутылка из-под джина.

Мама сказала, что в парикмахерской пахнет как в баре, в котором забыл прибраться помощник официанта. Ей здесь было явно не по душе.

Наконец, примерно в четверть двенадцатого, показался Макги. У него определенно другой вкус, нежели у старины Финна Паршивые Башмаки. Возможно, в этом же прикиде он и спал. Макги носил остроносые туфли из черной лакированной кожи, а брюки у него были в тонкую полоску, обтягивающие, как у Рода Стюарта. Самой чумовой деталью его костюма была просвечивающая черная рубашка с узором из пышных розовых мясистых роз. Спереди рубашка была обшита кружевами и вообще застегнута не на ту пуговицу, так что посредине виднелась большая щель. Пупок у Макги был проколот. Это просто отпад!

Волосы у Макги были осветлены, желтого цвета, и торчали во все стороны. Казалось, он все еще сильно пьян, и нос у него был того красноватого оттенка, какой бывает только у заядлых алкашей. И все равно выглядел Макги отлично.

Он вошел в помещение широкими шагами, будто весь день где-то бегал и совершенно вымотался. С сильным то ли ирландским, то ли шотландским акцентом Макги набросился на Гилду:

— Какого черта ты спишь в назначенное моим клиентам время? Господи, это все-таки бизнес, милочка. Здесь нет места непрофессионализму.

Гилда надулась, и Макги пошел на попятный:

— О господи, да ладно тебе… Все нормально… Просто проснись. Соберись. Господи Иисусе, ну и болит же у меня голова. Может, сделаешь мне кофе?

Затем он повернулся к нам с широченной улыбкой. — Ну, как у нас дела? Добро пожаловать в «Приколы»! Зовут меня Макги. Да вы, видать, здорово нуждаетесь в помощи! — сказал Макги, переводя взгляд с меня на мою мать.

Мать начала говорить, что стричь надо только меня и что недавно у меня был печальный опыт, а у нее, мол, все отлично, так что спасибо. Макги пропустил все это мимо ушей.

— Дорогая, у меня тут для вас кое-что припасено. И для маленькой мисс тоже. Чудесно. Для макушки немного странновато, но мы это быстренько исправим. Милочка, вы произведете сенсацию. Будете выглядеть как девушка из Лондона, точно вам говорю. А из молодого джентльмена сделаем естествоиспытателя в стиле «Джей Крю»[18].

И снова маме:

— С вашими отпрысками поработал настоящий халтурщик, не так ли? Вам, полагаю, хочется чего-нибудь новенького?

Он отвернулся и хлопнул в ладоши:

— Гилда, дорогуша. Понадобится помощь. Нам тут придется побегать. Позвони юному Ланселоту. С ним мне будет легче пережить это утро. — Макги повернулся к нам и сказал: — Как жаль, что юный Ланс — несовершеннолетний. Чудесный мальчик.

Вскоре мама, Макгрегор и я сидели спинами к раковине, в то время как Ланс (похожий на фермера парень со здоровым цветом лица, в клетчатой рубашке и джинсах «Рэнглер») и Гилда бегали вокруг, хватая нужные шампуни и кондиционеры для волос.

Макги сидел в углу на высоком табурете, беспрерывно курил и хлебал кофе огромными глотками. При этом он выкрикивал инструкции и сетовал одновременно:

— Бог ты мой, Гилда! «Ромашку» — юной леди, «Сосну» — юноше. Господи Иисусе, моя голова. Это не обычное похмелье, уж поверьте мне. Похоже, у меня аневризма сосудов головного мозга или что-то подобное.

Отче наш, иже еси на небесех; Ланс, любимый, это же «Лимонная трава». А я сказал: «Сосна». «Сосна». Это единственное, что подойдет молодому человеку, который по субботам расхаживает по городу в резиновых сапогах.

После примерно десяти раундов мытья, ополаскивания, кондиционирования, снова ополаскивания и мытья наших волос нам дали посидеть на стульях в дальнем конце салона. Я было заволновалась, что Макги выдохся, выкрикивая инструкции по мытью волос, но он фактически только приступал к делу.

Вскоре нас опять рассадили в кресла, укрыли банными полотенцами и набросили громадные пластиковые накидки, украшенные изображениями красного стручкового перца, при этом Макги сидел перед нами и попивал кофе.

— Отец небесный, Гилда! Принеси юноше кофе. Если он достаточно взрослый, чтобы отращивать волосы, значит, он достаточно взрослый, чтобы пить кофе. Сливки, сахар?

И с дьявольской усмешкой моей маме:

— Никогда ведь не рано начинать приучать их к пороку, а? Ха, ха, ха!

Затем Макги встал и принялся вышагивать вокруг кресел, глядя на наши, похожие на веревки, мокрые волосы. Он обходил нас, делал что-то вроде пируэта и снова обходил. Уперев руки в боки, он иногда вдруг подскакивал к одному из нас и щелкал пальцем по какому-нибудь волосу, словно тот лично его обидел.

Наконец он вернулся на свой табурет в углу салона и яростно принялся за очередную сигарету. Ланс и Гилда стояли позади нас навытяжку. Хоть Гилда и полностью проснулась к этому времени, все равно покачивалась взад и вперед и часто моргала. Это действовало очень возбуждающе. Даже Макгрегор казался заинтересованным.

В тот момент, когда напряжение стало почти невыносимым, Макги накренился, схватил какие-то ножницы и двинулся к голове Макгрегора. Не парикмахер, а красноносая парикмахерская сенсация в раздувшейся рубашке. Волосы летали повсюду, и стоило Макгрегору съежиться в своем кресле, Макги отходил, делал знак, и Ланс приподнимал моего брата за плечи.

Прежде чем мы успели что-нибудь сообразить, с Макгрегором было покончено. Макги переключился на маму.

Она была чуть храбрее, чем Макгрегор, и ее не надо было приподнимать в кресле за плечи. Было невероятным наблюдать, как Реликт Шестидесятых противостоит Ножницам Прогресса.

Выражение лица у Макги было одновременно безумным и сосредоточенным. Наверняка любой парикмахер только и мечтает заполучить зону, свободную от стиля, типа маминой головы. Если уж на то пошло, Макги стриг мамины волосы даже быстрее, чем макгрегоровские, то подскакивая к ней, то отскакивая от нее, да еще и пританцовывая при этом. Он весь вспотел, судя по запаху — неразбавленным спиртом, и мне оставалось лишь надеяться, что Макги не свалится раньше, чем доберется до меня.

Наконец, совершив двойной пируэт и отклонившись от Гилды (видимо, она протирала ему лоб), он ринулся на меня. Это было страшнее всего. Ножницы проносились в каких-то сантиметрах от моих глаз, облачка водяных брызг из пульверизатора действовали словно слезоточивый газ, а клочки моих мокрых волос разлетались во все стороны. Из страха лишиться ресниц я даже не могла открыть глаза. Время от времени Гилда тыкала мне в нос или в щеку одной из имевшихся у них больших пушистых щеток, однако этот безумный, отдающий кислятиной Макги попросту отгонял ее от меня. Это вам не Ирма. Он был что надо, быстрее самого Видала Сассуна!

Закончив, Макги завалился в свой угол и принялся подливать себе что-то в кофе из фляжки. Закурил очередную сигарету и указал слабым движением дрожащей руки на фены. Гилда и Ланс вытащили массивные фены из кобур, в которых те лежали, и взялись за маму и Макгрегора с самозабвением, говорившим об отсутствии у них малейшего понятия о том, как же должны выглядеть прически их клиентов.

На удивление бодрый после чашки кофе, Макги подошел к нам и схватил фен. Он размахивал им, жестикулируя и рассуждая об отсутствии у него в Принс-Джордже признания как художника. Секунды две струи горячего воздуха били мне то в ухо, то в глаз, потом стали бить то в пол, то в потолок, а Макги в это время негодовал:

— Проклятые провинциалы, но, боже ты мой, как же я люблю горы и небесный простор.

Это слегка меня удивило, потому что Макги выглядел как человек если и выходивший за порог, то лишь для того, чтобы добраться до ближайшего бара. На вид это был один из самых нездоровых и наименее склонных к прогулкам людей из тех, кто когда-либо мне встречался. Для парня старше меня он, впрочем, был очень даже ничего. По-моему, значение здоровья для внешности сильно преувеличивают.

Как бы то ни было, мои волосы, несмотря на полное невнимание Макги к процессу их высыхания, начали принимать определенную форму. И это было именно то, чего мне хотелось. Совсем как у Фрэнк и Гилды. Супер! Есть, разумеется, предел тому, как далеко я могу зайти в восторге по поводу такой незначительной вещи, как прическа, но все-таки круто, что такой мастер, как Макги, воплотил в жизнь мое альтернативное представление о волосах.

Мама и Макгрегор, несмотря на полное отсутствие профессионализма у Гилды и Ланса (интересно, знал ли кто-нибудь у Ланса на ферме о его работе в парикмахерской), тоже выглядели восхитительно.

Мама, кроме шуток, стала почти хорошенькой — настоящее откровение после ее стандартного унылого хипповского прямого пробора. Макгрегор выглядел шикарно: стильный, прилежный, свежий; ни дать ни взять родственник какого-нибудь из персонажей Джеймса Спейдера.

Я не была так счастлива с тех самых пор, как впервые начала что-то соображать, в общем, узнала о своем существовании, и мне стало тогда так не по себе, и так далее. С такой прической у меня в школе все должно быть тип-топ! Я становлюсь той, кем хочу быть. Если честно, меня немного смущало это мое радостное возбуждение, поэтому я сделала каменную физиономию. Лучше не показывать, что тебя прямо распирает от счастья. Людям всякое может взбрести в голову. Когда Гилда подошла и вставила мне в волосы пару розовых металлических заколок, моя физиономия против воли расплылась в улыбке, но я быстренько ее оттуда согнала. Думаю, что мама улыбку все-таки заметила, потому что даже при виде счета, а наши прически стоили почти столько же, сколько наша машина, сетовать не стала.

Когда мы уходили, Макги в изнеможении помахал нам рукой из своего угла, где он прикладывался то к фляжке, то к кофейной чашке. Наверняка он сказал что-нибудь типа того, как классно мы выглядим, однако говорить ему уже пришлось в пустое пространство посреди салона. Возможно, Макги поздравлял себя с тем, что это он такой классный, или снова распространялся насчет гор.

Позже

О господи.

Кажется, я познакомилась с парнем. Заговорю об этом — уже мурашки по коже. Я хочу сказать, что это так не альтернативно и вообще… На мою мрачную физиономию парни, молодые люди и все такое не слетались, как мухи известно на что. К тому же вся эта история с вечным сидением дома. Вообще, эта тема, отношения между мальчиками и девочками, — сплошная морока и глупость. Возможно, мне следует быть против этого. И я, в принципе, против. Господи. Ну да, я ведь включила отношения между мальчиком и девочкой в свой список. Знаю, что это считается нормальным. Просто я сама, по-моему, такой еще не стала.

Мы зашли в магазин под названием «Бранж». Похоже, это означает что-то вроде «Бюджетный гранж»; думаю, его хозяева пытались заработать, с одной стороны, на всей этой теме, связанной с гранжем (которая давно уже закрыта, но магазин, видимо, не может позволить себе менять вывеску каждый раз, когда появляется очередное музыкальное направление), с другой — на тяге людей к бюджетным покупкам.

Я, мама и Макгрегор искали что подешевле. Мне попадались реально классные вещи. Велюровые футболки с треугольным вырезом, лыжный свитер в полоску, клетчатые штаны из полиэстера, серебристая жилетка, старые домашние платья, очки в роговой оправе, ведерки для ланча с переводными картинками Бэм-Бэма и Пебблз[19]. Я даже обнаружила там пару синих джинсов гаучо[20]. Должно быть, новая прическа притягивала классные шмотки. Я знала, что, как только начну выглядеть альтернативно, в моей жизни начнут появляться альтернативные вещи. Так и вышло.

Я убеждала Макгрегора примерить футболку с «Ангелами Чарли», мама на полном серьезе рассказывала специалисту по боди-пирсингу о том, как «мы шли к примитивизму в шестидесятые», когда этот парень, мальчик, да неважно кто, сказал мне: «Привет!» О господи.

Он был — хоть я и понимаю, что это звучит очень глупо и по-девчоночьи, я хочу сказать, что восторженность вообще мне несвойственна, — по-настоящему милым. Сказал мне, что ему нравятся мои волосы. Сказал Макгрегору, что футболка с «Ангелами Чарли» классная, но, возможно, футболка с Джи Ай Джо[21] — еще лучше. Спросил меня, откуда мы. Спросил, не хочу ли я сходить с ним за газировкой, подмигнул и добавил: «В самом истинном, ким-митчелловском[22], смысле этого слова». Я понятия не имела, что это значит, но все равно пошла.

О господи. Я готова была провалиться. Мама, по-настоящему расчувствовавшаяся и участливая, пыталась сохранить хладнокровие, когда я сказала, что собираюсь пойти попить кофе или что-то в этом роде, пока они будут в макрегоровском рыбном магазине. Это было мучительно. Его звали Обри. На нем были брюки в обтяжку, очки в роговой оправе и кардиган. Я даже потеряла дар речи. Это было восхитительно.

Мы пошли в забегаловку с официантками-блондинками, которые были намного старше даже моей мамы. Они называли нас ребятишками. Все это очень отдавало американским придорожным кафе для водителей-дальнобойщиков.

Как бы то ни было, не исключено, что Обри социопат. Я имею в виду, что уж больно он уверенно держится для семнадцатилетнего. Хочет стать лоу-фай-музыкантом[23]. Под этим термином, должно быть, имеются в виду музыканты, которым не нужно так уж здорово играть на своем инструменте или хорошо петь. Говорит, что наслаждается мизантропией, но в хорошем смысле этого слова. Я не могла отогнать от себя мысль о Теде Банди[24]. Догадываюсь, что не все социопаты — серийные убийцы. Я где-то читала, что социопатия очень даже полезна в некоторых видах профессиональной деятельности. Да и Обри вовсе не обязательно социопат, просто я не могу понять, с чего это ему вдруг захотелось выпить со мной кофе. Он сказал, что ему не часто попадаются люди, думающие как он, и что я одна из таких людей. У него те же мысли по поводу металлистов, как у меня по поводу хиппи. Еще он сказал, что в «Бранже» мало кто покупает всякие классные вещи, кроме него самого и парней из его группы. По-моему, у Обри тоже есть наклонности критика-культуролога.

Для меня было просто шоком познакомиться с кем-то, столь же неприспособленным к реальности, как я. Мама вечно говорит, что склонность видеть во всем худшее негативно сказывается на моем восприятии жизни. В переводе на английский это значит, что мне следует быть более позитивной. Возможно, она права. В самом деле, не совсем ведь нормально думать, что поход в кафе с парнем автоматически влечет за собой череду убийств. В глубине души я считаю, что большинство парней могли бы быть убийцами. Особенно те из них, кто одевается, словно побывал в лобовом столкновении между пятидесятыми и семидесятыми.

Так или иначе, глядя на то, как я киваю головой, Обри решил, что у нас одинаковое мировоззрение. Еще ни разу в жизни я не чувствовала себя так паршиво. Мне нет дела до этой фигни. Я не уверена даже в том, что я девушка. Я — всевидящее око. Я — сама по себе. Я — идиотка.

Боялась, что меня вот-вот вырвет. Это свидание? Я на свидании? Дебютировала на рынке сексуальных услуг? Но мне нечего предложить.

Взяла себя в руки, когда Обри попросил у меня телефон. Сказал, что мог бы приехать в Смитерс на своем «пейсере»[25]. К этому моменту он, в какой-то совершенно пафосной манере, называл меня родственной душой. Я уже думала, не предадимся ли мы какому-нибудь бесчинству, но Обри всего-навсего схватил меня за руку и отвел назад в «Бранж». Возможно, мне уже никогда не удастся прийти в себя. Ощущение было таким, будто я покинула собственное тело. Я — пришелец, пытающийся соблюдать принятые у людей ритуалы.

Думаю, я люблю Обри. Обожаю свою прическу. Возможно, я девушка. У людей очень странные ритуалы.

Мы добрались до дома примерно в девять вечера. Я все еще не такая, какой была раньше. Я с мамой по дороге домой особо не разговаривала, но в этот раз не оттого, что она меня раздражала, просто мне было о чем подумать. Наверное, я излучаю спокойствие и уверенность. Люди обязательно заметят произошедшие во мне перемены. И это касается не только волос. Я чувствовала себя такой альтернативной и взрослой, пока мы ехали домой, и одолела почти десять страниц «Братства кольца».