Яблочные дни. Часть II. Мыши и тени

Глава 11

Блицард

Андрия

Досель Альде Оссори никогда не доводилось ехать во главе шеститысячной армии. Главнокомандующий поставил на уши пятерых мэров блаутурских городов внутри Блицарда, перетряс гарнизоны и обрёл желаемое. Указ короля Лоутеана вполне убедительно объяснял действия Рональда Оссори, графа Уэйкшор, Рыжего Дьявола.

При мысли о подделке, то есть палимпсесте, Альда ухмылялась, её книжный ум на что-то да сгодился. Соскребя приказ об аресте с листов, взятых у убитых на тракте преследователей,

супруги Оссори нанесли сверху другое повеление. А именно, оказать главнокомандующему Рональду Оссори посильную поддержку в сборе войска, отправленного под стены мятежного города в помощь «брату нашему Лауритсу». К сожалению, Альда не видела воочию, как её муж собирает под свои знамёна армию — военные хлопоты она пережидала под опекой мэра Меккенхюгля. Досуг как у знатной дамы, в услужении портнихи и камеристки. Рональда не было почти месяц, и Альду уже смущали мысли о побеге. Нагнать Рональда не составило бы труда, ведь армию движутся медленно. Он сам говорил.

Но он сам вернулся за ней. Одинокий всадник гарцевал под её окнами с видом любовника. Лавеснор отпустил его. Если этот Рональд Оссори и потерял полк, то лишь с тем, чтобы обрести армию.

Эта армия открылась Альде с холма, куда муж въехал, посадив её перед собою в седло.

У Альды перехватило дыхание. Затворница и книжница, она никогда не видела столько людей. Столько мужчин, избравших делом своей жизни войну. Рональд сказал, здесь тысяча восемьсот конников, четыре тысячи пехотинцев и орудийный цех, но главнокомандующий ещё приучит его зваться артиллерийской ротой. Пусть так, но перед глазами Альды полз изумрудно-жёлтый змей с редкими чёрными чешуйками. Правда, одно из колец змеиного узора было тёмно-синим. Графиня Оссори узнала отряд Грегеша Раппольтейна. Рональд, большое сердце, представил его как «непримиримого и неистового рубаку с замашками нянюшки». Альда видела надоедливого солдафона, не знающего слов, кроме «приказ», «армия» и «война». Оскорбив её на балу короля Лауритса, в походе он если и удостаивал её взглядом, то смотрел ещё более презрительно, чем на солдатских девок, и при этом цедил, что от маркитанток с их обозами хоть польза есть — своими лазаретами, передвижными магазинами и банно-прачечными они обеспечивают быт. Бестактный, каменнолобый, он прямо при ней упрекал Рональда в том, что тот не оставил жену дома и красуется с ней будто с изящной побрякушкой. Стоило этому солдафону показаться ей на глаза, как Альда вспоминала свою брачную ночь и злилась на мужа, воспользовавшегося её плаченым состоянием. Вслед за злостью приходил стыд перед Раппольтейном, который всё слышал и, возможно, успел увидеть её…

В остальном же поход ей даже нравился.

Во-первых, Альда Оссори обрела здесь поклонников. Первым стал Гвидо по кличке Порох, «звезда» орудийного цеха. Одержимый пушками, с навязчивыми манерами, слишком смуглый для полукружца, он, тем не менее, стал ей довольно симпатичен. Следующими почитателями были офицеры Девятнадцатилетней войны. Она, конечно же, отдавала предпочтение кавалеристам. На расстоянии их удерживал только грозный взгляд Рональда. И всё же из их числа он сразу назначил ей личную охрану: враг может напасть на армию на марше и похитить самое дорогое, что есть у главнокомандующего. Сама Альда сомневалась, что затмит в неприятельских глазах те же пушки или обоз, но превращение из «ледышки» в «самое дорогое» её тешило.

Во-вторых, у неё появились две камеристки, отданные супругой мэра. Брюнетку звали Тэмзин, она не пропускала молитв, красиво пела и тяготилась походными условиями. Блондинка, писаная красавица, носила имя Катрия и отличалась от подруги живым и смелым нравом. При разговорах о грядущих битвах она хлопала в ладоши, томно вздыхала при виде главнокомандующего и, не давая Альде взревновать, заверяла, что тоже повстречает своего храброго воина. Роднило их то, что обе они — молоденькие блаутурки! — с блицардской обстоятельностью рядили мессиру в многослойные колючие юбки поверх панталон, под платье из шерсти и бархата, застёгивали у горла мужскую куртку (скандал!) и всё это запахивали в плащ на меховой подкладке, так что Альда становилось очень уж неуклюжей и круглобокой для прекрасной дамы.

В-третьих, несмотря ни на что, Рональд держался с Альдой рыцарем из романа. Он не просто целовал ей руки, помогал перебираться из кареты в седло и обратно и запрещал офицерам ругаться в её присутствии. Рыжий Дьявол щадил города мятежной Андрии, попадавшиеся на пути. Надо сказать, они сами открывали перед главнокомандующим ворота и выплачивали откуп, стоило ему заявить о намерении брать их штурмом или измором. Иной раз, по выражению пушкаря Гвидо Пороха, приходилось «поддать огоньку», то есть делать предупреждающий залп из пушек. Пока утихал звон в ушах и уходил в землю дым, пока поднимались над крепостными стенами белые флаги и спешили навстречу переговорщики, Рыжий Дьявол обращал внимание жены на смехотворную численность гарнизонов и двойное кольцо крепостных стен и приговаривал:

— Либо «малые» возмутители примкнули к мятежу лишь затем, чтоб не гневить вдохновителя, либо все силы нарочно сосредоточили в Фёрнфрэке, чтоб нам неповадно было…

Чем ближе становился Фёрнфрэк, тем пылче в груди Альды разгорался восторг. У Рональда снова есть король, нуждающийся в его службе, войско и былой задор. А ещё у него есть она, Альда, он взял её участницей в свою игру и назвал «самым дорогим». Наконец, у него есть неведомый Фёрнфрэк, которому суждено пасть и приумножить воинскую доблесть Рыжего Дьявола.

И начале пятого дня пути столица Андрии поднялась над равниной. Сердце Альды тревожно ёкнуло. Фёрнфрэк смотрелся гораздо более грозным, нежели его андрийские собратья. Громады башен, казалось, держат на себе само небо, не позволяя ему обрушиться. Расстояние, холмы и туманная дымка ограничивали обозрение, но графиня Оссори не сомневалась: город окружён рвом, город бдит, город выставил на крепостных стенах не только глаза и уши, но и смертоносные орудия — пусть встречают нежеланных гостей.

— Какая тишина… — Гвидо Порох бесцеремонно втиснул свою пегую клячу между Альдой и Рональдом. — Главнокомандующий Оссори, а давайте пожелаем фёрнфрэкцам доброго утречка?

— А давайте, — ухмыльнулся Рыжий Дьявол и повернул голову к Альде, весьма довольный собой, этим утром и особенно Фёрнфрэком. Неприступная наружность города его только раззадорила, не могло быть иначе.

— Готовы продолжить играть в мою игру, мессира? — Под распахнутым плащом Рональда тускло поблескивал панцирь с чеканкой.

— И кем же я буду, мессир? — Берни только посмеётся над её тревогами, умнее ему подыграть. — Неистовым драгуном? Жертвенной девой?

— Моей прекрасной дамой. — Рука Рональда, прочертив полукруг, указала на белый флаг, взметнувшейся из земли в полумиле от главнокомандующего. Грегеш Раппольтейн наметил место для лагеря. Раньше там явно что-то было. Деревня, может быть? Почерневшие руины припорошило снегом, скоро солдаты Рональда растащат их на укрепления. — Вон там мы возведём для вас замок. Вокруг расположатся ваши вассалы — офицеры. А по краям расселятся горожане — солдаты. Двух главных улиц будет достаточно, чтобы подданные могли приходить к вам и отдавать дань вашей красоте, что сравнима только с вашим умом.

— И я должна буду благословить их на битву, а после встретить и принять вражеские знамёна, сложенные к моим юбкам? — Альда улыбалась, но супруг не шутил.

— Конечно. В какой части Фёрнфрэка вы хотели бы обитать?

— Рональд, право же…

— Могу захватить для вас университет. Его библиотека одна из богатейших на Полукруге.

Гвидо Порох осадил коня и хищно вобрал носом воздух:

— Клянусь святыми сполохами, этот выстрел заставит мятежничков сотворить святое знамение! Рыжий Дьявол у ворот.