Ящик Пандоры

XLVIII

— Рыба, — сказал Аполлон Борисович и с треском припечатал к столу костяшку домино. — Салаги… Учитесь играть у старых мореманов.

С несколькими матросами, которые под его началом занимались палубными работами, Свирьин сидел за столом в подшкиперской, где парни пили обычно десятичасовой утренний чай. От чайного тайм-аута оставался десяток минут, и ребята предложили Аполлону Борисовичу забить партию-другую «козла».

— Давайте, молодцы, за работу, — сказал Свирьин, — Время ваше истекло, — как сказал врач пациенту, устанавливая диагноз… Расходитесь по рабочим местам.

В это время голосом третьего штурмана с переборки рявкнул динамик:

— Подшкиперу Свирьину срочно явиться к старпому! Повторяю…

— Нет, — сказал Аполлон Борисович, — никак не позволят советскому моряку втянуться в работу… А вы, вы давайте по местам, до вас приглашение начальства не касается.

Через несколько минут Свирьин постучал в дверь каюты старшего помощника капитана Ларионова.

— Арсений Васильевич, — сказал он, — по вашему приказанию…

И запнулся. В каюте чифа сидел тот самый тип, которого подшкипер еще недавно видел у трапа спасательного судна «Мурманец».

— Долго ходите, Свирьин, — проворчал старпом. — Ладно, не оправдывайтесь… Слушайте сюда, подшкипер. Этот человек — наш гость. Он пожарный инспектор из Министерства, зовут его товарищ Ткаченко. Будет смотреть наш пароход с точки зрения пожарной безопасности. Вы, значит, в его распоряжении. Покажете ему «Калининград», все судовые помещения. Дубликаты ключей будете брать у меня…

— Весь пароход? — спросил голосом, севшим от пронизавшего все существо страха, Свирьин.

— Весь, Аполлон Борисович, — ответил, поднимаясь из кресла, Владимир Ткаченко.

Он приветливо улыбнулся подшкиперу.

— Лайнер ваш новый и серьезной инспекции, кроме как при сдаче судна на заводе, еще не подвергался, — продолжал майор, подходя к подшкиперу. — Вот мы и посмотрим с вами, какова противопожарная обстановка на теплоходе в эксплуатационной, так сказать, стадии.

— Я тоже с вами буду ходить по судну, — сказал, вдруг помрачнев, Ларионов. — Мое святое дело… Но выборочно. У меня с пассажирами, с обслугой хлопот выше головы. А вот вы, подшкипер, при товарище Ткаченко будете неотлучно. Живет он в пятом полулюксе… Капитан хотел вас в первый Класс, но там, в пятом, будет удобнее. Обменяйтесь телефонами, чтоб держать между собой связь.

— А по машине, товарищ старпом? — спросил Свирьин.

Он понимал, что задает глупый вопрос, машина, понятное дело, не относилась к его компетенции, но подшкиперу надо было хоть что-то сказать, чтобы прийти в себя от неожиданной встречи с человеком, о котором Кеша-механик говорил ему: работает в органах!

— То не ваша забота, Свирьин, — жестко ответил Ларионов.

Вообще он был добрым и мягким, Арсений Васильевич, человеком и считал это свое качество большим недостатком, несовместимым с должностью капитана, которую намеревался занять в самом ближайшем будущем, Арсений Васильевич Ларионов уже имел диплом капитана дальнего плаванья. Поэтому старпом акцентировал командирский голос, особую подтянутость и четкий стиль отношений с командой.

Что же касается машинного отделения, то Ларионов уже договорился с судовым «дедом» — старшим механиком «Калининграда» Валерием Николаевичем Петрашевым — о том, что во всех его заведываниях «пожарного инспектора» будет сопровождать старший электрик Анатолий Андрианов. Опекать же в целом гостя из Минморфлота «дед» поручил второму механику Ланцевичу, ведь главный двигатель и все, что с ним связано, закреплено за этим инженером.

— Когда начнем, товарищ Ткаченко? — едва овладев собой, с вымученной улыбкой на лице спросил Аполлон Борисович.

— Меня зовут Владимир Николаевич, — сказал майор. — А вот прямо сейчас и начнем…

— Действуйте, Свирьин! — командирским голосом распорядился Ларионов, и Ткаченко с подшкипером покинули его каюту.

Когда Аполлон Борисович привел «инспектора» в подшкиперскую, здесь уже никого не было, на столе валялись в беспорядке костяшки домино.

— Забиваете? — спросил Ткаченко и кивнул в сторону стола.

— В свободное от работы время, — с готовностью ответил Свирьин.

«Что делать?! Что делать?! — лихорадочно думал он. — Случайно ли этот тип появился на судне? Да какое там «случайно»! У них ничего случайного не бывает… Но, может быть, это не за мной… Иначе б старпом не дал мне такого поручения. А если они как раз хотят усыпить мою бдительность? Нет, им явно неизвестно, что я знаю, кто этот «пожарник» на самом деле… В любом случае надо сообщить о его появлении Краузе… В любом случае!»

Приняв решение, Аполлон Борисович стал объяснять Владимиру Ткаченко, в чем суть его должности, какими располагает он помещениями.

— А где вы храните основной запас красок, олифы и других пожароопасных материалов? — спросил майор, несколько удивляясь про себя тому, как быстро он и естественно входит в роль пожарного инспектора.

— Тут же, на полубаке, имеется склад… Хотите посмотреть? — предложил Свирьин, спина у него похолодела, хотя в подшкиперской было довольно тепло: на этом складе упрятал он тот самый ящик, который положили ночью в багажник его «Москвича».

— Давайте глянем, — сказал Ткаченко.

На складе он с интересом осмотрел металлические стеллажи с ограждением, на которых располагались тяжелые банки с красками. На полубаке стояли ящики с различными судовыми материалами.

— Вы запасливый хозяин, Аполлон Борисович, — сказал майор.

— Стараемся, — скромно наклонил голову Свирьин.

— Кстати, интересное у вас имя… Оно, так сказать, обязывает…

— Бабушка, — ответил подшкипер. — Ее работа… Она у меня учительница в Мордовии, сейчас, конечно, на пенсии. Влюблена была в Гомера, мифы древних греков. Вот и наградила внука имечком. Сейчас вроде ничего, а в мореходке проходу не давали…

— Вы мореходное училище закончили? — спросил Ткаченко.

— Не закончил… Ушел с третьего курса. По семейным обстоятельствам.

Зачем, подумал он, знать ему, что его выгнали за самовольные отлучки и организацию коллективной пьянки… Впрочем, если эта фирма мною заинтересовалась, то меня уже просветили рентгеном.

Ткаченко удовлетворился ответом и спросил:

— А как у вас с огнетушителями?

— Олл райт до полного о’кея, — ответил Свирьин. — Целых два и оба на штатных местах.

Майор подошел к переборке и снял с нее огнетушитель.

— По виду в исправном состоянии. А в нем случайно не контрабанда, Аполлон Борисович?

— Что? — испуганно спросил подшкипер.

— Шутка, — улыбнулся Владимир. — Но в каждой шутке… Я почему о контрабанде. Не в ней суть. Это не по моей части. Но если там, — он похлопал по корпусу огнетушителя, — не то, что положено, огнетушитель не сработает. А вдруг пожар?

Подшкипер облегченно рассмеялся.

— Тогда — туши свет, — сказал он.

— Именно… Бывали примеры — трикотин в них провозили. А недавно один деятель, это не у вас, в Балтийском пароходстве было, десять джинсов сюда запихал. И как только умудрился втиснуть? Держите!

Ткаченко неожиданно бросил огнетушитель Свирьину. Подшкипер поймал его, только вот удержать не сумел. Огнетушитель ударил о палубу, выбросив пенную струю. Она яростно хлестнула по стеллажам с красками, и Аполлон Борисович самоотверженно бросился на обезумевший огнетушитель, накрыв его телом.