Южнее экватора

Глава IX УНИВЕРСИТЕТ «ГАДЖА МАДА» И АКАДЕМИЯ ИСКУССТВ

Из Котагеде мы направились к университету «Гаджа Мада», на северную окраину Джокьякарты.

Город можно приблизительно разделить на две непохожие части. В южной, старой, части, прилегающей к кратону султана и дворцу принцев Паку Алам, с неимоверно узкими улочками и закоулками, глухими стенами и старомодными домиками, все дышит феодальным средневековьем. В новых же районах широкие прямые улицы-бульвары с могучими деревьями варингин и слоновыми пальмами. Слоновая пальма не приносит плодов и высаживается только как декоративное дерево. Прямой стройный ствол пальмы заканчивается зонтообразным пучком листьев, напоминающих листья кокосовой пальмы. За живой изгородью из аккуратно подстриженной декоративной зелени приютились уютные коттеджи. Веранды с цветными стеклами-витражами скрыты зеленью фикусов и магнолий. Вот в одном из садиков причуда природы — дерево-павлин. Дерево из семейства пальмовых с веером больших, как бы кожаных листьев, напоминающих распущенный хвост павлина.

На высоком берегу извилистой бурной речки Чодэ, пересекающей город с севера на юг, стоит новая, яркая, словно коробка из-под сладостей, мечеть Шухада. Купол мечети, увенчанный звездой и полумесяцем, царит над городом и заметен издалека. Далее виден католический собор, затем протестантский, отличающийся от католического главным образом тем, что на шпиле его красуется не латинский крест, а резной петушок. В солидном здании помещается католическая средняя школа. Из ворот школы выехал на скутере рослый упитанный белобрысый монах в длинной сутане, скорее похожий на сержанта старой колониальной армии, чем на. монаха. Бечак с усилием везет двух дородных монахинь-европеек в чепцах причудливой формы. Форма чепца говорит о принадлежности к определенному монашескому ордену. В Джокьякарте, крупном культурном и студенческом центре, католическая церковь стремится сохранить свое влияние через школы, молодежные организации, католический студенческий журнальчик, католическую партию.

Вот в аристократический квартал вклинивается кампунг — скученный район бедняков. Соломенные хижины тесно жмутся друг к другу. Узкие щели-переулки, по которым может пройти только пешеход; убогие лавчонки; разносчик воды с бидонами; ребятишки, запускающие бумажного змея.

В кампунге живут простые индонезийцы-труженики, свидетели и участники героической борьбы молодой республики за независимость. Одна из наиболее славных страниц этой борьбы связана с городом Джокьякартой. В 1946–1949 гг., когда Джакарта и другие крупные центры страны были оккупированы английскими и голландскими интервентами, Джокьякарта была временной столицей республики и цитаделью борьбы против интервентов. Здесь была резиденция президента, правительства и помещались все правительственные учреждения.

В декабре 1948 г. голландские войска, грубо нарушив условия перемирия, вторглись на территорию джокьякартской области и оккупировали город. Президент Сукарно и члены законного индонезийского правительства были арестованы и высланы на остров Банка. Однако колонизаторам не удалось повернуть вспять колесо истории. Они вынуждены были признать бесперспективность открытой интервенции против индонезийского народа, осуждаемой всей мировой общественностью, и в июле 1949 г. освободили Сукарно и других индонезийских государственных деятелей и оставили Джокьякарту. Индонезия официально получила самостоятельность в рамках голландско-индонезийского союза. Столица страны была перенесена в Джакарту. Но отказавшись от открытой интервенции, голландские колонизаторы с помощью своих заокеанских покровителей навязали индонезийскому народу неравноправные соглашения конференции круглого стола. По этим соглашениям вся внешняя политика, внешняя торговля и финансы Индонезии ставились под контроль Голландии. Индонезия должна была взять на себя старые колониальные долги, страна расчленялась на ряд «государств-штатов» с автономными правительствами. Расчленяя страну, которая стала называться Соединенными Штатами Индонезии, колонизаторы рассчитывали сохранить свое влияние на островах архипелага с помощью местных феодально-компрадорских сепаратистских группировок. Но Соединенные Штаты Индонезии оказались нежизнеспособным и недолговечным детищем колонизаторов. Силы, выражающие чаяния всего индонезийского народа, оказались крепче сепаратистов, на которых пытались опереться колонизаторы. «Штаты» один за другим заявляли о своем желании объединиться в единое унитарное государство — Республику Индонезия. Этот процесс закончился к августу 1950 г. Несколько позже односторонним актом Республика Индонезия расторгла неравноправные соглашения конференции круглого стола и заявила о выходе из голландско-индонезийского союза.

Джокьякарта — важный культурный центр Явы и всей Индонезии. Здесь находятся крупнейший в стране государственный университет «Гаджа Мада», Академия искусств, музей яванской культуры «Сана будая». В Джокьякарте много театральных коллективов, в том числе известная драматическая труппа кетопрак при местной радиостудии. В отделе искусств областного управления культуры работает большой коллектив художников, скульпторов, театральных деятелей. Здесь же выпускается интереснейший журнал «Будая» (культура), освещающий проблемы индонезийской культуры и искусства. Редактирует журнал известный джокьякартский художник Куснади.

Джокьякарта — крупный центр прессы. Здесь выходят две ежедневные газеты, одна еженедельная и много журналов, особенно студенческих. Три журнала выпускаются на яванском языке, все остальные местные органы печати — на индонезийском. Наиболее влиятельная газета — «Кедаулатан Ракьят», тираж которой достигает 25 тыс. экземпляров. Газете принадлежит один из лучших книжных магазинов города на центральной улице. Издатель газеты является также заместителем председателя местного отделения общества Индонезия — Китайская Народная Республика.

Мы решили посетить редакцию еженедельного иллюстрированного журнала «Песат».

Я давно был знаком с главным редактором журнала Саюти Меликом, постоянно проживающим в Джакарте. Это человек весьма почтенного возраста, видный политический деятель, член центрального руководства национальной партии, один из ее главных идеологов. Он автор книги, излагающей основные принципы мархаенизма — идеологической программы национальной и некоторых других партий индонезийской национальной буржуазии. Слозо «мархаенизм» — производное от «мархаен», что означает «простой народ». Буржуазно-националистическое учение мархаенизма было выдвинуто в качестве идеологической основы борьбы против колониализма, за национальную независимость.

Я нередко посещал скромный старенький дом Саюти Мелика в Джакарте. Он и его жена Тримурти, бывшая одно время министром труда, всегда радушно встречали меня. Потом пак Саюти, сев на любимого конька, с увлечением читал мне очередную лекцию по мархаенизму. По его словам, у мархаенизма много источников: частично и принципы Сун Ятсена, частично и философия Ганди, частично и марксизм.

— Да, да, и отдельные стороны марксизма, воспринятые применительно к индонезийским условиям, — горячо доказывал пак Саюти. — Мы, индонезийские националисты, — говорил он, — полностью согласны с тезисом марксизма о праве нации на самоопределение, с оценкой империализма.

Саюти Мелик с большим интересом относится к Советскому Союзу. Его журнал, несмотря на небольшой объем, довольно часто публикует фото и статьи о нашей стране, иногда перепечатывает из советских газет материалы, разоблачающие происки империалистов. Сам Саюти Мелик посетил СССР вместе с президентом Сукарно в 1956 г., после чего опубликовал серию статей о своих впечатлениях. Наконец, по его инициативе издательство «Песат» выпустило брошюру одного из советских авторов о системе образования в СССР. Саюти Мелик говорил, что издание такой брошюры имеет важное значение, так как индонезийцы должны изучать и заимствовать опыт Советского государства в области просвещения и подготовки национальных кадров.

Я знал, что пак Саюти находится в Джакарте, и имел намерение встретиться с его сотрудниками. Сотрудники журнала, молодые энергичные люди, рассказали мне, что в каждом номере помещаются обзоры о международном положении и с событиях внутри страны, что редакцию интересуют материалы о Советском Союзе, особенно о культуре. Брошюра о системе образования в СССР пользуется большим спросом во всех книжных магазинах.

Журнал «Песат» выходит при одноименном издательстве, вся продукция которого выставлена в маленькой передней для посетителей. Здесь можно увидеть книги на яванском языке, отличающиеся старинной округленной вязью яванских букв. «Песат» преимущественно издает книги о яванской классической культуре, о ваянгах. Другое издательство, «Таман Сисва», выпускает детскую литературу на яванском языке, издательство «Кедаулатан Ракьят» — художественную. На яванском языке пишут писатели Сисвосухарсойо, Сримуртоно, Ки Сисвохарсойо и др. Сримуртоно — известный драматург, директор небольшой частной школы драматического искусства. Большинство писателей, пишущих на яванском языке, например Ки Сисвохарсойо, занимается обработкой и популяризацией классических сюжетов, рассказов и драм о ваянгах.

Из редакции журнала «Песат» мы поехали в университетский район. Вот кварталы новых коттеджей с остроконечными черепичными крышами. Рахмади объяснил, что коттеджи построены для профессоров и доцентов университета. В университете «Гаджа Мада» нас принял президент, профессор биологии Сарджито. Его кабинет с тяжелой стильной мебелью и парадным блеском золотых корешков энциклопедий размерами напоминал скорее конференц-зал.

— Наш университет самый большой в стране. О нем трудно рассказать подробно в короткой беседе, — говорит профессор Сарджито. — Лучше я подарю Вам несколько книжечек, которые дадут представление об университете, учебных программах, профессуре, научной работе. Здесь Вы также прочитаете о десятилетней истории университета, основанного в 1949 г. Теперь здесь учится в десять раз больше студентов, чем в 1936 г. во всей Индонезии. Каждый год открываются все новые факультеты. Сейчас в университете «Гаджа Мада» тринадцать факультетов, а студентов — свыше 10 тыс.

Президент протянул мне несколько брошюр. Некоторые были написаны им самим. На всех обложках изображена розетка с лепестками цветов — эмблема университета. Я поблагодарил профессора Сарджито за брошюры. Мы перевели разговор на тему, которая меня особенно интересовала, а именно на изучение индонезийской культуры.

— Мы придаем большое значение изучению культуры индонезийского народа, — сказал президент. — На факультете литературы и культуры изучается история страны, археология с упором на изучение археологических памятников Явы. Проводились семинары по истории и культуре Индонезии, в которых принимали участие многие индонезийские ученые и деятели культуры. Об этих семинарах вы можете прочесть в изданиях университета.

— С какими основными трудностями приходится сейчас сталкиваться вашему молодому университету? — задал я вопрос.

Президент откровенно ответил, что трудностей пока много. Основные состоят в следующем: нехватка национальных научных кадров и недостаток ассигнований. Университет вынужден приглашать многих профессоров из-за границы — из Америки, Западной Европы, Австралии. Большинство из них не владеет индонезийским языком, и это создает свои сложности в организации учебного процесса. Правда, университет принимает меры к подготовке национальных кадров. Ко многим профессорам-иностранцам прикреплены ассистенты-индонезийцы, которые должны воспринять опыт и знания своих учителей и со временем занять их место. Так, Рахмади является ассистентом профессора-американца, читающего курс лекций по истории международных отношений. Также практикуется посылка ассистентов за границу.

Большие трудности университет испытывает из-за недостатка учебных пособий, лабораторного оборудования, учебников. Правительство не может выделить достаточно средств. Поэтому задерживается намеченное строительство большого комплекса университетских зданий. Пока удалось построить лишь административный корпус, а также здание для факультета сельского хозяйства и лесоводства. Остальные факультеты разбросаны по всему городу в помещениях, не приспособленных для занятий. Два факультета разместились даже в кратоне султана.

— В Индонезии все уверены, что эти трудности — временное явление, — сказал я, выслушав объяснение профессора Сарджито. — За годы существования республики достигнуто многое. Я сам имел возможность в этом убедиться. Разве ваш огромный университет не свидетельство тому?

Президент кивнул в знак согласия. Я задал последний вопрос — каковы контакты университета «Гаджа Мада» с советскими учеными и университетами, с Советским Союзом вообще. Отвечая, президент смог рассказать немногое:

— Университет получает периодику и литературу из Москвы и из советского посольства в Джакарте. Несколько советских изданий есть в университетской библиотеке, в частности работа Мичурина, которая меня очень заинтересовала. Других контактов с Советским Союзом университет пока не имеет. Основные научные контакты развиваются с Америкой, Западной Европой, Австралией.

Сам президент посещал эти страны.

Я вспомнил, что джакартский университет не так односторонне подходит к развитию связей с зарубежными странами. Там уже открыто отделение русского языка. Это благородное начинание было инициативой профессора Прийоно, министра воспитания, образования и культуры, видного деятеля движения в защиту мира и лауреата Международной премии мира. Кстати, сын профессора Прийоно — студент Московского университета. В джакартском университете два советских студента изучают индонезийский язык и литературу. Однажды студенческая организация пригласила представителей советского посольства прочитать лекцию о советской прессе. Факультетские библиотеки забросали информационный отдел советского посольства просьбами присылать литературу. Я убедился, что политическая атмосфера в различных индонезийских университетах далеко не одинакова. Университеты пользуются значительной самостоятельностью в решении таких вопросов, как установление научных контактов с зарубежными странами, приглашение профессоров-иностранцев, выработка учебных программ. Здесь не последнюю роль играют политические симпатии руководства и профессуры университета.

По совету профессора Сарджито мы знакомимся с новым университетским зданием.

Оно грандиозно и красиво. В плане это замкнутый квадрат с обширным внутренним двором. Со стороны двора вдоль всех трех этажей тянутся крытые веранды-галереи, куда выходят служебные и учебные помещения. В них много света и воздуха. Просторный главный вестибюль строгими формами и светлыми тонами очень, напоминает станцию московского метрополитена «Кропоткинскую» — те же простые и величественные колонн ны. Проектировал здание архитектор Хадинегоро;. строил инженер Пемборонг.

Учебные аудитории занимают только третий этаж. В двух нижних множество больших и малых залов заседаний, огромных приемных, комнат для профессоров и преподавателей, секретариатов и административных отделов с грудами конторских книг и полчищами клерков и машинисток. Вероятно, если бы без ущерба для дела уплотнить все эти чересчур просторные официальные помещения и сократить административные отделы, то в здании смогли бы разместиться еще два факультета. И к этому вопросу у каждого университета! свой подход. Так, в сурабайском университете Айрлангга президент с очень небольшим административными аппаратом занимает маленький скромный домик.

Мы побывали в гостях у одного из профессоров университета, видного общественного деятеля, инженера Пурбодининграта. Он председатель местного отделения общества Индонезия — Китайская Народная Республика. Был также одно время и председателем джокьякартского общества Индонезия — Советский Союз. Это было первое общество такого характера, возникшее несколько лет назад. Центральное общество Индонезия — Советский Союз возникло несколько позже. Сейчас джокьякартское общество стало филиалом центрального.

Наше первое знакомство с Пурбодинингратом состоялось еще в 1956 г., когда в Джокьякарте проходила международная выставка с участием Советского Союза.

Пурбодининграт был частым посетителем советского павильона.

Хозяин вспомнил свою поездку в Советский Союз, понравившиеся ему архитектурные памятники Москвы, грандиозный размах жилищного строительства в советских городах. Его, как профессора архитектурно-строительного отделения, особенно интересовали архитектура и строительство.

— Одной из самых серьезных проблем в современной Индонезии является подготовка национальных технических кадров, — сказал Пурбодининграт. — Разрешение этой проблемы тормозится недостатком профессоров-индонезийцев, отсутствием достаточной базы для практики.

— Готовятся ли инженеры в «Гаджа Мада»? — поинтересовался я.

— В нашем университете открыт технический факультет с двумя отделениями: архитектурно-строительным и химическим. Выпускники химического отделения могут работать в цементной и каучуковой промышленности. Проектируется открытие еще двух отделений: машиностроительного и геодезического.

— Каковы перспективы для расширения производственной практики студентов?

— Эти перспективы можно связывать с технической помощью Советского Союза, — ответил на мой вопрос профессор. — Когда советские специалисты начнут строительство в счет кредита дорог на Калимантане, двух металлургических заводов на Яве, завода суперфосфатных удобрений, стадиона и других объектов, потребуется много рабочих рук. Это будет хорошая школа и для молодых индонезийских специалистов.

После посещения Пурбодининграта мы направились в Академию искусств. Нас встретил заместитель директора Джумади. Уже беглого осмотра студенческих работ, выставленных в коридоре, на лестнице и в директорском кабинете, было достаточно, чтобы убедиться, что здесь реализм не игнорируют так, как в Бандунгском технологическом институте.

Джумади рассказал, что Академия искусств — специальная средняя школа, единственная в своем роде в Индонезии, имеющая пять отделений: живописи, скульптуры, прикладного искусства, рекламы и графики, педагогическое. Открытие шестого, архитектурного, отделения задерживается из-за отсутствия преподавателей. Срок обучения в Академии пять лет. В ней 330 студентов: художников, скульпторов, резчиков по дереву, карикатуристов, декораторов, приехавших сюда из различный частей страны.

Джумади не скрывал трудностей. С 1957 г. в Академии нет стипендий. Студенты должны вносить плату за обучение — 240 рупий в год. Только четверо-пятеро самых одаренных студентов, которых можно считать уже признанными художниками, получают от правительства поощрительную премию —150 рупий в месяц. Все же по сравнению с положением студентов университета положение академических студентов значительно лучше. Студенты Академии могут подрабатывать в редакции или в издательстве, в рекламной фирме, могут выполнять частные заказы и продавать свои произведения! через комиссионные магазины.

Джумади провел нас по аудиториям и студиям, показал выставки студенческих работ. Знакомство с Академией оставило в целом отрадное впечатление. Судя> по студенческим работам, здесь фундаментально осваивают основы живописи — рисунок с натуры, портрет, натюрморт. Встречается и абстрактная живопись, но. абстракционистских работ сравнительно немного. В подавляющем большинстве работы реалистичны. По-видимому, главная причина этих здоровых тенденций в. деятельности школы кроется в том, что в числе ее преподавателей нет и никогда не было иностранцев, поборников крайних абстракционистских форм искусства.

Я понял это, услышав имена преподавателей — Сутарсо, Суромо, Куснади, Трубуса, Абдул Салама — ведущих художников Джокьякарты. Большинство из них стоит на позициях реализма.

В одной из студий шел экзамен по рисунку с натуры. Шесть-семь студентов рисовали на полотне углем и черным тушевальным карандашом портрет пожилого натурщика, обнаженного до пояса, с характерным запоминающимся лицом. Когда мы вошли в студию, экзамен подходил к концу. Портреты были почти закончены. Экзаменующиеся делали последние штрихи. Преподаватели придирчиво рассматривали работы.

Соседняя студия была классом скульптуры. Здесь студенты лепили из серой глины скульптурный портрет натурщика. Джумади объяснил, что они выполняют дипломную работу. Хотя скульптуры и не были закончены, в них чувствовалась хватка мастеров-реалистов.

Как и во всякой скульптурной студии, здесь было тесновато и не очень опрятно. Кучи глины, цемента и гипса. Перепачканный пол. На полу и на столах нагромождение законченных и незаконченных и разных по степени мастерства скульптур. Несколько крайне уродливых изделий были совершенно очевидной данью западному абстракционизму — человекообразный монстр с огромными лапами и непропорционально маленькой головой, какие-то бесформенные фигурки из проволоки и папье-маше. Но большинство скульптур были талантливы, реалистичны. Трудно перечислить все удачные работы, скульптурные портреты детей, девушек, юношей, пожилых людей. Очень удачна модель монумента для вестибюля «Гаджа Мада».

Интересными оказались и работы студентов отделения прикладного искусства, а также отделения рекламы и графики. Первое из этих отделений готовит резчиков по дереву, граверов, чеканщиков, художников по керамике. Здесь преподаватели воспитывают своих учеников в духе замечательных народных традиций. Резчики по дереву создают не только безделушки, шкатулки, настенные украшения, но и гарнитуры мебели.

Отделение рекламы и графики готовит художников разнообразных профилей. Я мог ознакомиться с такими работами, как книжная графика, художественные обложки книг и журналов, карикатуры, рекламные Плакаты, композиции витрин магазинов и декорации к спектаклям. Здесь учатся и будущие художники-декораторы.

Джумади показал мне в одном из классов выставку детских рисунков, выполненных цветным карандашом или акварелью.

— Мы стремимся поддерживать контакт со школами и выявлять одаренных детей, возможных кандидатов на поступление в нашу Академию, — пояснил Джумади.

Среди школьных рисунков были талантливые, были и слабые. Но все дети пытались по мере своих способностей запечатлеть предметы и образы такими, какими они их знали в жизни. На рисунках можно было увидеть деревню, пальмовую рощу, рисовые поля, погонщика с буйволами, школу с учениками. Школьники старших классов даже делали попытки воспроизвести события августовской революции 1945 г. И никому из юных художников не приходило в голову фокусничать, изображать свой кампунг или рисовые поля в виде геометрической композиции, бессмысленных клякс или кривых линий. Учителя не калечили зарождающиеся таланты, а развивали их, закрепляя в детях навыки реалистического восприятия действительности, помогая им увидеть богатство красок окружающего их реального мира.