Невозможно было не влюбиться в Эдинбург. Так, по крайней мере, подумала я, впервые увидев город, окутанный густым, как молоко, туманом. Камень, влажность и та самая атмосфера старого света. Здесь всё дышало историей, куда более глубокой, древней культурой. Шотландская осень встретила нас пасмурным небом и уморительной влажностью, какую в Сакраменто было сложно найти и в летний период.
На этот раз мы ехали по городу, не огибая его по окружной, чему я втайне радовалась, едва ли не прилипнув к окну, как первый раз выбравшийся за пределы родного штата ребёнок.
Стрэнд элегантно не обращал на меня внимание, точнее уделял не больше нужного, обращаясь лишь по необходимости. Впрочем, я сама не искала его расположения или беседы, переживая, что вампиру может захотеться что-либо приказать мне. И я не ослушаюсь. Так длилось уже около четырех дней. Странно, но за это время он всего пару раз давал мне четкие указания. В большом доме не приходится искать одиночество, оно само тебя находит в любой удобный момент. Мы почти не виделись перед вылетом в Шотландию. Чему я была на самом деле рада.
В задумчивости я легонько коснулась шеи. К удивлению, там остался весьма аккуратный след укуса. Вздрогнув, вспомнила ту ночь. Ощущения были куда хуже последствий. Следующие сутки я не вылезала из кровати. Слабость, тошнота и ужасная мигрень были моими спутниками и впервые мне не хотелось от них избавиться, ведь это все было куда лучше клыков. Когда я смывала собственную кровь, мне было страшно прикасаться к шее, я заставила посмотреть себя в зеркало, ожидая увидеть там ужасные рваные следы. Но нет.
Вампир, кусавший меня, был опытным, что уж тут говорить.
Я резко отняла руку от места укуса, заметив, что начальник пристально наблюдает за мной. Тут же захотелось вжаться в дверку посильнее. Мы ехали в такси, и темная энергетика Стрэнда не давала мне покоя. Он заполнял собой все тесное пространство автомобиля и мне хотелось спрятаться куда подальше. Мне было сложно дышать, но я умоляла себя сохранять ровное дыхание. Сложно сказать, на меня так действовал недавний опыт кормушки и теперь, свойственно любой жертве я боялась хищника рядом или же это нечто иное. Но я вовсе не была жертвой, не в моем характере отступать, прятаться и вызывать жалость. На краткий миг я с ужасом поймала себя на мысли, что хочу повторить, заставить его впиться в меня, пока сама проникала бы ему в голову. Мне хотелось знать больше.
То ощущение болезни, а следом мгновенного могущества опьяняло.
— Жалеешь себя, Мэйер? — обычно льдистые и сверкающие глаза сейчас казались серыми, как шотландское небо.
— Не имею привычки, — я отвернулась, чтобы не видеть его, смотрела на улицы Эдинбурга и мечтала оказаться простой туристкой или студенткой колледжа, спешащей сейчас на лекцию. Хотелось, чтобы все мои проблемы были сконцентрированы вокруг учебы, работы или отношений с парнем. — Скорее, негодую. Ты не мог быть более аккуратным?
Да, я намекала на его некомпетентность чисто из вредности и желания хоть как-то задеть. Головой прекрасно понимая, что на самом деле сильно подставила Стрэнда и, скорее всего больше никогда не восстановлю доверие начальника, если таковое, конечно было.
— Ты мне расскажешь, что видела, как только мы окажемся в номере, — он пропустил мимо ушей подкол.
— Не понимаю, о чем ты, — выдохнула я и маленький кружочек стекла запотел.
Я вдруг ощутила его пальцы на своей шее и резко посмотрела на него, шлепнув по запястью.
— Снова ложь, — тон его был спокойным, руки от меня он не убрал и провел указательным пальцем по светлому следу. — Хочешь повторения?
Я поджала губы, по коже волной пробежали ледяные мурашки, но я не отпрянула, а продолжала твердо смотреть прямо ему в глаза.
— А ты?
Он прищурился. Стрэнд смотрел не на меня, а на мою шею, взгляд на мгновение потемнел. Хотел, но черта с два я позволю ему снова так бесцеремонно вгрызаться. На краткий миг мне показалось, что сейчас он не сдержится и, плевав на водителя впереди, просто возьмет то, что предназначается ему по праву сильнейшего.
— Кому ты делаешь лучше, покрываясь ложью и недомолвками?
— Ты что, психотерапевт? — огрызнулась я.
Меня раздражали его пальцы на коже. Они были теплыми, изучающими, никакой стали, лишь приятные касания. Казалось, что тело меня предает, отзываясь на ничего не значащие прикосновения. Стиснув челюсти, я заставила себя думать о разбитой матери, о жизни Элис далеко от дома, я представляла, что было бы, если отец остался жив. Каким бы я была человеком? Вспоминала многое, чтобы отвлечься.
Стрэнд качнул головой, будто до этого вел внутренний диалог, убрал руку и отвернулся. В молчании мы доехали до отеля в самом сердце Эдинбурга. Мое дыхание едва не остановилось, когда я увидела невероятной красоты холл в черном исполнении. Да, меня все еще можно было удивить. Сложно было представить сколько стоила ночь в этом отеле, но, судя по всему, весьма круглую сумму, о чем я быстро перестала думать, ведь начальник платил за все.
Стрэнд пропустил меня внутрь номера и закрыл за нами дверь. Мы остались наедине в абсолютной мягкой тишине, среди буржуазного интерьера в ар-деко. Нет, мы вовсе не впервые оставались в одном номере, но именно сейчас я буквально спиной чувствовала вампира. Воздух между нами наэлектризовался так, что мелкие волоски на теле встали дыбом. Место укуса горело, будто призывая вновь приложиться к вене.
— Выберу комнату, — спутанно бросила я вмиг пересохшими губами и быстро влетела в гостиную, осмотрелась и прыгнула за первую попавшуюся дверь, спешно захлопывая ее за собой.
Сердце гулко отбивало быстрый ритм. Я не могла разобрать, что со мной, чувствуя одновременно панику и странное возбуждение, покалывающее на кончиках пальцев, как перед битвой.
— Что за черт? — даже шепот дрожал.
Голова не разбирала, что происходит вокруг, я не понимала, где нахожусь. Размытые образы, чьи-то крики врезались в голову и выбивали стаккато в висках. Покалывание в пальцах усилилось и стало по-настоящему страшно. Я впервые ощущала настолько мощный артефакт и сделалось мне дурно не от присутствия начальника, а еще в холле, когда мне показалось, что в латунных бликах огромной люстры вижу образы, от которых начало немного мутить. Поняла я это только сейчас.
Во рту было сухо, жажда буквально убивала меня, горло саднило. Все случилось слишком быстро. Не успев сесть на кровать, я скатилась с нее и упала на колени. Трудно сказать, то ли образы прошлого настолько сильно охватывали меня, то ли мое тело само реагировало на близость артефакта.
Я попыталась позвать Стрэнда, но изо рта вырвалось только сдавленное сипение. Горячий влажный ветер обдувал мою кожу, но мне было зябко, словно температура тела мгновенно повысилась от какой-то болезни.
Мужской нечеловеческий крик едва не рвет мои перепонки. Он кричит от безысходности, боли и жажды. Они достали его.
Мне удалось издать громкий стон. Я ползла обратно к двери, казавшейся спасительной еще буквально полминуты назад. Теперь я хотела, чтобы Стрэнд нашел меня, схватил и не дал провалиться в тьму чужих воспоминаний.
— Мэйер? — твердая прохладная рука коснулась моего раскаленного плеча, и я вновь застонала от раздирающей грудь боли. Наша жизнь уходит. — Это оно? Клинок здесь?
Я бы рухнула лицом прямо в ковер, но вампир вовремя схватил меня и перевернул. За расплывчатыми, слишком страшными образами удалось различить напряженное и сосредоточенное лицо босса.
— П…п-помог-ги, — меня трясло в лихорадке.
Нашу силу забирают.
— Где он? — он сдавил мои щеки, заставляя смотреть прямо в глаза, и я поняла, что мы сейчас на полу, а он уложил мою голову себе на колени. — Говори!
Грудная клетка разламывается. Они берут наше сердце в руки.
Я мотала головой, пытаясь избавиться от видений, схватилась за виски — казалось так я смогу выдавить из головы образы и боль. Слишком сильно. Кожа покрылась испариной, а следующее мгновение все резко прекратилось. Настолько, что будто бы и не было тех нескольких минут агонии умирающего существа.
— Мэйер, говори, мать твою, — зарычал босс прямо мне в лицо.
Тепло волнами вновь наполняло мое тело, чему можно было только несказанно радоваться. Я растерянно уставилась на лицо Йоана, осознавая, что так близко при свете дня еще никогда его не видела. Босс нависал надо мной, светлые волосы щекотали кожу, глаза искрились вампирской силой, губы являли собой жесткую линию. Стрэнд был одержим.
— Да, он был здесь, — во рту стало липко и горько, хотелось воды, но меня бы не отпустили без ответов. — Не могу сказать точно в здании или на улице, но такого я еще не испытывала. Не может быть сомнений — Танец Смерти в Эдинбурге.
Я подтвердила его мысли, в глазах Йоана появился намек на надежду. Трудноуловимый момент мрачной одержимой радости. Да что же, черт подери двигало им?
— Сейчас ты его чувствуешь? — его горячее дыхание щекотало кожу.
— Нет, — легко соврала я, а он не распознал за собственными мыслями.
Пальцы до сих пор покалывало, клинок был явно далеко, но ощутим. Если начать движение в его сторону, то, скорее всего у меня будет новый приступ. Говорить об этом Стрэнду я не собиралась, ведь до конца не знала на что он пойдет, чтобы заполучить его. Первородный не поступится ничем, особенно моим самочувствием, чтобы выследить древний стилет майя. Мы были так близко. Невероятное везение, не так ли? Время сбора Совета и появление клинка в Шотландии. Некто уже владел им. Я бы хотела сама выяснить кто, чтобы отобрать эту темную вещицу и запрятать так далеко, чтобы ни один вампир не нашел.
Стрэнд прищурился, внимательно вглядываясь в мое лицо, будто пытался увидеть в нем какой-то подвох.
— Ты почувствовала его, как только мы вошли в отель?
— Думаю да, только поняла не сразу.
Он отпустил меня и поднялся. В его движениях можно было уловить нетерпение. Я села, разминая пальцы, покалывание никуда не ушло, но от боли не осталось и следа.
— Клинок удалился или просто пропал? — требовательно посмотрел на меня вампир.
— Сложно сказать. Наверное…
— Меня не интересует «наверное». Подумай — прошипел начальник, показывая клыки.
Я внутренне съежилась, вспоминая боль, которую они могут причинить.
— Просто пропал, — все еще сидя, всплеснула я руками. — Думаешь он в отеле?
— Не знаю, — он запустил пальцы в волосы и растрепал их. Такой чистый человеческий жест, что я засмотрелась, еще ни разу не видев его таким взволнованным. — Здесь несколько других первородных, но у них его просто не может быть.
Стрэнд смерил меня испытующим взглядом, явно прикидывая как пустить мой талант на благо делу.
— Пойдешь сегодня со мной.
— Куда?
— На вечеринку, но прежде мы обшарим несколько номеров.
Недобрый блеск в его глазах мне вовсе не понравился.
Мощный синтвейв бил в уши набатом, сложно было поверить, что прямо в центре Эдинбурга за невзрачным входом, под землей первородные и высшие вампиры устроили кровавую вечеринку. Удивительно, неужели столь громкая музыка и сильный бас не раздражали их четкий слух? На мне было так мало ткани, что по дороге в этот забытый богом и всеми святыми клуб, я не переставала одергивать короткий атласный подол бесспорно красивого, но слишком маленького и узкого темного мерцающего платья. Узкие бретельки придавали абсолютно беззащитный вид, впрочем, так я себя и чувствовала. Но прежде, чем сесть в такси, я в этом наряде вместе со Стрэндом нагрянула в пять номеров нашего отеля, занятых первородными.
Ничего, никакого намека на Танец Смерти. Только куча хлама, да одинокий мужчина-игрушка, оставленный хозяином в номере. Пришлось отвлекать его глупым щебетанием в дверях.
Еще раз украдкой я взглянула на Стрэнда. Если не моя бурная реакция на клинок, то даже окажись мы с ним в одной комнате, рассказала бы я об этом Стрэнду? Резонно ли стараться самой провернуть кражу или же стоит поверить в слова начальника, что он ему нужен не для власти и темных знаний. Эти мысли крутились в голове постоянно. С одной стороны, он прав, я должна была ему доверять хотя бы потому, что он когда-то сохранил мне жизнь и даже чему-то немного учил.
Я так и не решилась рассказать, что все же продолжаю чувствовать клинок, хотя не понимаю как далеко он. Мы были в одном городе и мое тело, отчего-то отзывалось на него.
Мы прибыли непозволительно поздно, но Стрэнду было плевать на это. По его словам, он ненавидел дурацкую традицию балов перед серьезными заседаниями, сохранявшуюся веками, в которой единственным изменением была музыка, да наряды.
— Будь максимально осторожна, — говорил Йоан, склонившись к моему уху, пока мы спускались под руку по узкой черной лестнице. — Несмотря на все, здесь за тобой будут неусыпно наблюдать. Выкинешь номер и будешь молить, чтобы твоим карателем и убийцей стал я.
Первородный не изменял себе и был в превосходном, сшитым на заказ темно-сером костюме, на рубашке слегка поблескивали неброские, строгие золотые запонки. Всем своим видом он выдавал свое высокое происхождение, от уложенных назад льняных волос и хищной уверенностью на лице, до электрической энергетики и силы в каждом движении. Он крепко держал меня под руку и говорил приглушенно, чтобы лишние уши не могли услышать его слов.
— Надо полагать тут собралось слишком много вампиров? — шепнула я, зная, что начальник расслышит.
— Увидишь, — выдохнул он мне прямо в ухо, и я поежилась, поправляя маленькую сумочку на длинной цепочке — один из гарантов спокойствия.
Ведь в ней был нож-бабочка.
Я специально заколола свои каштановые волосы, открывая обзор на шею, чтобы каждый мог видеть — у меня есть хозяин. Сейчас я радовалась следу укуса. Он был моей броней и единственным, что теоретически могло защитить от посягательств. Имя Стрэнда всегда вселяло в некоторых вампиров либо ужас, либо неприязнь, либо благоговение, несмотря на чувства, все, как один признавали его силу и попросту не хотели связываться лишний раз. Что за прошлое так возвысило первородного в глазах других вампиров мне было не ведомо, но на тот момент это было не важно.
Как только перед нами открылись тяжелые железные створки, я тут же инстинктивно прижалась к Стрэнду.
— Что за х**? — впрочем, я сама не расслышала собственного голоса, громкая музыка быстро поглотила испуг и возмущение.
— Вампирский пафос, — прокричал мне в ухо Стрэнд, можно было почувствовать его раздражение. — Держи истерику при себе.
— Все нормально, — получилось процедить сквозь зубы.
Нос щекотал влажный медный запах с сильной примесью чего-то горького. Неоновая полутьма не пыталась скрыть развернувшейся вакханалии. Наверное, чем дольше ты существуешь в мире смертных, тем безоговорочнее чувствуется твое преимущество и тем прозрачнее рамки морали. Если у вампиров она, конечно, есть. Все походило на один огромный БДСМ-клочок. В разных частях большого помещения было слишком много различного непотребства, чтобы мозг мог оценить это адекватно. То, что мы видели в доме Лоренцо, было лишь пробником. Здесь лилось слишком много крови и было крайне много секса.
Невозможно было разобрать, где вампиры, где люди, пока не посмотришь кому-то в глаза. Несколько человек, кажется, смертных лежало без сознания на сцене, их потихоньку стаскивали с постаментов, отвязывая от расположенных в полу петель. Их место сразу же заняли другие. Судя по поведению, они были против того, что с ними делали. Двое мужчин, абсолютно голых, в одних лишь цепях были насильно приведены на постаменты, они упирались, но слабо. Цепи закрепили в петлях и резко потянули вниз. Жертвы упали на колени. Кровососы, которые их привели, полностью облаченные в бордовые мантии подняли вверх черные, тускло блеснувшие в клубных сумерках ножи и толпа, танцующая у самой сцены, радостно заулюлюкала, поднимая вверх пластиковые стаканчики.
Когда мужчинам вспарывали горло, я едва не вскрикнула, понимая, что это вовсе не смертные, а вампиры. Их глаза горели, клыки были только подкреплением моей догадки. И люди со стаканчиками…
— Это смертные! — пораженно проговорила я, наблюдая, как совершенно обычные люди, подгоняемые адреналином и кайфом, проталкиваются к желобкам по краям сцены, откуда стекала вампирская кровь. — И ты посмел что-то предъявлять мне, Стрэнд?
Я ткнула его в плечо, точнее попыталась, он быстро перехватил мое запястье с такой силой, что на мгновение мне показалось — он его сломает.
— Эмоции, Мэйер, уйми их, — прошипел он, снова склоняясь ко мне, задевая теплыми губами мочку уха. — Это казнь. Все, кроме первородных несут наказание кровью. Сегодня особый случай — Совет, поэтому такая обстановка и множество смертных. Это преступники, не достойные находиться в нашем сообществе. Их просто скормят наркоманам, которые если доживут, на утро уже ничего не вспомнят.
Мне не надо было рассказывать, как вампирская кровь, отнятая силой влияет на смертных. Я торговала ей. Это чистейшее удовольствие, секундное ощущение силы и наполненной жизни. К сожалению, она быстро выветривалась из организма смертного, а после приносила лишь похмелье. Но если кто-то из жителей ночи решит по доброй воле напоить кого-то своей жизненной силой — только тогда была возможность присоединиться к кормильцу в вечности. Поэтому я не боялась, отсылая огромное количество клиентам Мэнсон. Они никогда уже не смогут слезть с этого.
— На утро их вынесут под солнце?
— Нет. Здесь есть специальная комната. Те, кого сняли, наверное, уже получили свою дозу ультрафиолета.
— А как же тогда казнят первородных?
Он отстранился и странно прищурился.
— Лучше тебе не знать.
Ужасно то, что смертные находились здесь добровольно, в отличие от игрушек, которые резко выделялись на фоне переполненной похотью и сверкающей весельем толпы. Для них даже выделили отдельное место — стеклянное помещение на небольшом возвышении неподалеку от сцены, где палачи в красных мантиях вновь и вновь перерезали глотки приговоренным вампирам. Те уже не кричали, не дергались, лишь скалились, от чего иссушенная кожа на их лицах начинала трескаться.
Я слишком хорошо знала, как умирают клыкастые. Иногда мне нравилось наблюдать за тем, как жизнь покидает сильнейших, но сейчас сделалось дурно. Это было унижение. Мои жертвы в последний момент получали разговор и спокойную смерть.
Йоан наблюдал за мной. Я заметила это не сразу, ведь мое внимание было сконцентрировано на казни. Он ничего не сказал. Красные вспышки неона делали его похожим больше на демона из преисподней, вкупе с подсвеченной голубой радужкой глаз у него пропал всякий намек на хоть-что-то человеческое. Каждый раз, видя его ночью я напоминала себе, что он такое.
Стрэнд отвел взгляд, брезгливо поморщился при виде сцены.
— Йоан? — позвала я, мне срочно захотелось его кое о чем спросить.
«Иди к своим», — мощный ментальный приказ сдавил виски. — «Не выделяйся».
Босс легонько толкнул меня в спину по направлению к чертовому аквариуму с полоумными смертными и просто растворился. Я осталась одна. Стало слишком неуютно, будто с меня сняли бронежилет и каску на стрельбище.
В стеклянной комнате было гораздо тише. Здесь стоял длинный глянцевый черный стол, имелась, как ни странно, еда и напитки. Порядка пятнадцати пар глаз скучно посмотрели на меня, когда я вошла. Кто-то просто кивнул и вернулся к трапезе, некоторые просто отведи взгляд, а двое на другом конце комнаты вообще проигнорировали мое присутствие.
В углу сидел мрачный худой парень с длинными черными волосами. Неестественно выпрямившись, он немигая уставился в пространство перед собой. Девушка блондинка в элегантном белом костюме была ко мне спиной и, сидя на углу стола, наблюдала за всеми, кто веселился сейчас в клубе. Она была единственной, кто был мне знаком. Еще на подходе на мгновение я застыла, словно увидев призрака.
К ней-то я и направилась, перед этим поправив цепочку от сумки на плече. Этим я напоминала себе, что у меня есть минимальная защита.
— Привет! — она поздоровалась первой, не отрываясь от созерцания толпы. — Я думала ты умерла. Нет, не так: надеялась, что умерла.
Я сжала челюсти, но быстро взяла себя в руки. Да, в какой-то мере ее нынешнее положение было частично и моей виной.
— А ты выжила. Это радует, — ответ был в тон ее уколу.
Та самая девушка, одна из трех, что последними предоставил мистер Поппвел. Невинный ангелочек в светлом платье заказчика которой так сильно интересовала ее девственность.
Она улыбнулась совсем по-детски и повернула свое красивое лицо ко мне.
— Скажи, а чем ты полезна своему хозяину? Почему ты так долго остаешься в живых? Он слаб и сентиментален?
— Я отличный оценщик, а это полезно его бизнесу, — вспомнила я то, как представлял меня Стрэнд Лоренцо.
Она легко рассмеялась и потянулась к бокалу, стоявшему рядом на столе.
— Слышала, он на побегушках у остальных вампиров, выискивает всякую чушь за копейки, — блондинка затянулась вином и заурчала от удовольствия.
Должна ли я, как предполагаемая игрушка Йоана защищать его перед простой смертной? Мне были известные некоторые источники его доходов, но далеко не все. И это к первородному бежали, готовые на все бессмертные и смертные, чтобы раздобыть то, что может только он. Пришлось тут же отдернуть себя. Не хотелось мыслить, как игрушка, но мне не понравилось, как она отзывалась о моем начальнике.
— И чем же полезна твоя персона, милая? — я вернула ей полную яда улыбку.
— Голос. Я красиво пою, его это забавляет…пока что. Но, думаю, мне недолго осталось, — она жутко улыбнулась. — У него новые увлечения и скоро будет новая игрушка, а может и две.
Она так спокойно об этом говорила, как прогноз погоды. Хозяева запрещали им бояться, ломали и подчиняли волю. Каждый вампир по-своему. Но я не знала чувствуют ли смертные что-то при этом или абсолютная каждая клеточка их организма после воздействия хочет служить хозяину.
Йоан говорил, что обладание смертными на протяжении какого-то периода времени — давняя традиция. И несмотря на то, что все первородные и многие высшие вампиры могут очаровать любую жертву и хоть каждый день менять себе смертного, чаще все же предпочитают не нарушать сложившихся традиций.
Эта блондинка была удачной игрушкой. Насколько помнила, она сирота. Невинная, чистая, без багажа со смертными. Никто под солнечным светом не заметит ее исчезновения.
— Твой головной пленник нормально относится к тому, что ты делаешь? — после небольшой паузы поинтересовалась девушка.
— Головной пленник? — я непонимающе моргнула.
— Я так зову прежнюю часть сознания. Ну, знаешь, та, что, когда-то была личностью. Моя вечно плачет и ненавидит тебя.
Отвечать на это не было смысла. Я сделала вид, что подобное не в моих интересах, но сделала пометку в голове: часть сознания куклы остается, скорее всего она даже осознает, что происходит, но ничего не может сделать. Несмотря на весьма высокую температуру в помещении, по моей спине пробежал холодок. Как же ужасно, когда ты не отвечаешь за свои действия и являешься в собственном теле сторонним наблюдателем. Пленником, по сути.
И я могла стать такой.
— А с ним что? — кивнула я на мрачного парня.
Она снова неприятно рассмеялась и легонько спрыгнула со стола.
— О, наверное, его хозяйка или хозяин очень ревнив, — девушка приблизилась к молчуну и присела перед ним на колени. Он никак не отреагировал. — Не позволяет ему шевелиться и разговаривать в его отсутствии.
Я еще раз, но уже гораздо внимательней окинула парня взглядом. Он был молод и красив…когда-то. Возможно, даже был моделью, но сейчас на его лице залегла вселенская усталость и истощение. Кожа, будто иссохла, под глазами залегли тени, а губы истрескались. Волосы висели грязными темными сосульками.
— Нет, — от осознания мне сделалось не по себе, — он надоел хозяину, скорее всего это его последняя ночь.
На долю секунды объект нашего интереса, не меняя положения головы, поднял взгляд, в котором читалось столько боли и отчаяния, что мне не удалось вынести этого и я позорно отвернулась.
Девушка рассмеялась колокольчиком и щелкнула парня по носу, нисколько не проявив хоть капли сострадания. Видимо, хозяин заставил ее забыть о чувстве или ряде чувств, чтобы не усложняла жизнь. Она еще немного посидела, весело водя пальцами по изможденному лицу чужой игрушки, а потом встала и прижалась носом к стеклу. Судя по всему, ей нравилось наблюдать за инфернальным весельем разнузданной толпы.
Неожиданно блондинка подняла руку и активно замахала кому-то. Я подошла ближе и пронаблюдала за ее взглядом. Никого, кто бы смотрел в нашу сторону.
— Кого-то узнала? — без особого интереса спросила я.
— Я люблю его, — выдохнула кукла и стекло запотело от горячего дыхания. — Хочу его постоянно. Мне нравятся те грязные и кровавые вещи, какие он творит со мной. Та боль и порезы. Я все это хочу снова и снова, — едва дыша, завороженно щебетала она. — Думаю, он самый лучший любовник и самая лучшая смерть.
«Лучшая смерть», — жаром пронеслось по телу, голова вдруг приятно закружилась, как после вина.
Кто-то пытался меня загипнотизировать. Я почувствовала нажим на сознание. Горячий и бархатный. Короткий призыв, но этого хватило, чтобы все тело напряглось, в ожидании чего-то чувственного. Соски болезненно напряглись.
— Кто твой хозяин? — мой тон был растерянным, а вопрос глупым и ненужным.
Я и так успела понять.
— Элрой, — со стоном вырвалось имя из приоткрытых пухлых губ блондинки. — Интересно, он заставит нас ласкать друг друга?
— Что? — опешила я и в этот самый момент разглядела медную макушку моего нового знакомого вампира.
Он стоял там, среди толпы танцующих смертных, неподвижно, словно какой-то маньяк, наблюдая за нами.
— Он сказал, что сегодня отберет тебя у Стрэнда, — звонкий смех блондинки привлек мое внимание. — Он отберет у него все, как еще недавно твой хозяин отобрал у него младшего брата.
Я застыла. Волосы чуть светлее, в золотистую рыжину, рост пониже, телосложение тоньше, добавить хищный оскал и кровь на лице. Странно, что до меня только сейчас дошло, насколько два вампира были похожи. Какое невероятно удачное совпадение. Вот почему во взгляде Элроя, тогда в Испании четко читалась ненависть. Но неужели такое возможно, чтобы родственники были вампирами? Хотя, вполне возможно, если один обратил другого. Этьен выглядел помешанным подростком тогда, когда его старший брат благородным маньяком с внешностью бога.
Знал ли он, что я была там и видела смерть его чокнутого брата? И как потом убирала останки?
К горлу подступила тошнота. Отберет меня, значит?
— Надеется, что его чары будут куда сильнее чар Стрэнда? — усмехнулась я без всякого веселья.
— У него свои методы, — загадочно ответила блондинка, засунув руки в карманы белых брюк.
Только благодаря реакции после множества тренировок с Йоаном я почувствовала, как кто-то подходит ко мне сзади. Тепло человеческого тела гораздо проще ощутить загривком, нежели сдерживающего себя вампира. Я резко развернулась и отскочила, поморщившись от того, как от этого маневра неудобно впились завязки высоких босоножек. Мой наряд не располагал к активным физическим движениям. Какой-то амбал, которого я не заметила, когда входила попытался схватить меня за плечи.
— Держи ее, Джо, — холодно приказала блондинка и тоже шагнула в мою сторону.
— Только троньте, — прошипела я, профессионально выуживая из сумочки нож и раскрывая его. Металлический блеск и щелчок немного отвлекли обоих, заставив остановиться. — Целыми не уйдете.
С разочарованием я заметила, как за их спинами поднимается на ноги еще несколько игрушек. Остальным было глубоко без разницы, что здесь намечается заварушка. Неужели они нападут на меня так просто вот здесь, на глазах у всех?
Что же, так просто я им не дамся.
Я буквально летела в сторону туалета, активно распихивая локтями разгоряченную толпу. Необходимо было срочно спрятаться хоть куда-то до прибытия Стрэнда. На моих руках красовались брызги чужой крови. Они выглядели зловеще в неоновых сумерках клуба. Я впервые серьезно ранила смертного, пусть тот не отвечал за свои действия. Раньше против кого-то из своих я никогда не поднимала руку, но господа, подосланные Элроем и его безумной куклой вынудили меня обороняться.
Не думаю, что начальник погладит меня по головке, когда узнает, что произошло в гребаном аквариуме для игрушек.
Амбалу не стоило пытаться схватить меня за шею, мне не стоило огрызаться ножом. Блондинка не должна была хватать меня за волосы и портить прическу, а я не должна была ударять ее каблуком по коленке. Другой парень не заслуживал глубокого пореза на лице, в то время как я не заслужила тычок кулаком под дых. Им не стоило налетать на меня, тогда я бы не стала отвечать. Но ни они, ни Элрой недооценили мою тягу к жизни.
Где же черт носил Стрэнда? Я пыталась отправить ему сообщение, но по какой-то причине здесь не было ни связи, ни местного интернета, ничего, что давало бы возможность связаться с внешним миром. Сообщения не уходили, а звонки тут же прерывались из-за неполадок в сети.
«Тебе никто не поможет», — словно пальцы любовника ласкал приказ Элроя.
— Пошел в жопу, — буркнула я, не уверенная, что он расслышит за громкой музыкой.
На какое-то время, показалось, что наконец удалось от него укрыться в людской массе. Первородный перестал давить на мысли, от чего сразу же сделалось гораздо легче. Черт бы побрал жуткий эффект от его гипноза. Я привыкла к стали Йоана, поэтому легкие, но настойчивые касания сбивали с толку. Невидимая, непонятная мне защита словно сама стремилась поддаться. И это пугало до чертиков.
Головной попутчик.
Не та роль, к какой я стремилась.
В туалете несколько смертных, подкрепленных кайфом от вампирской крови, испуганно шарахнулись в стороны, заметив меня. Я не сразу осознала, что выгляжу достаточно инфернально, чтобы оставаться просто куклой или очередной вампирской наркоманкой. Та девушка с безумным взглядом и мелкими каплями крови на лице не должна была быть мной. Она не была похожа на человека.
— Что, слишком много приняла? — незнакомка в короткой кожаной юбке и блестящим от возбуждения взглядом хмыкнула со знанием дела. — Сунь пальцы в рот.
— Пошли нахрен отсюда, — злобно прошипела я, смотря на нее и ее спутников через отражение.
— Эй, какого…
Они замолчали, увидев все еще стиснутый в окровавленных кулаках нож-бабочку.
Повторять не пришлось. Смертные быстро свалили из помещения оставляя меня наедине с тем существом в зеркале.
«Маленький монстр», — назвал меня Стрэнд.
Я тогда выглядела так же?
Интересно, что видели мои жертвы перед смертью. Похожа ли я была на ту дикую Соню, которая сейчас скалилась в отражении?
Я взглянула на свои руки и стиснула крепче челюсти. Какого хрена я творю? Когда кончится эта кровь? Мысли об этом не приходили раньше. Могла ли я смириться с мыслью, что образ жизни, который веду останется неизменным до конца жизни?
Я включила воду и начала с маниакальной тщательностью смывать с рук и ножа чужую кровь. В какой-то момент движения стали столь отрывистыми и сильными, что кожа грозила болезненно покраснеть. Ледяная вода не приносила легкости и никак не отрезвляла.
— Мать твою, мать твою, мать твою, — сдавленно вырывалось изо рта.
«Тебе не отмыться, смертная», — мысленный приказ заставил меня прерывисто вздохнуть.
Ноги стали ватными, но мне удалось удержаться на них только потому, что я схватилась за раковину. Нож выпал из руки и с неприятным металлическим скрипом заплясал на эмали.
Я посмотрела сквозь отражение и с ужасом заметила Элроя позади меня. Вампир высокомерно усмехался. Его распущенные длинные медные волосы красиво ниспадали на плечи и грудь. В разрезе белоснежной, застегнутой только на половину пуговиц рубашки виден рельеф мускулов под бронзовой кожей.
— Черт.
— Зови меня просто…хозяин, — сверкнул он белоснежным оскалом и незаметно для человеческого глаза подался вперед.
В следующее мгновение моя спина врезалась в его грудь. Он крепко держал меня в своих объятиях, сдавливая пятерней шею.
Вода из крана перестала брызгать в стороны, потому что я убрала руки от сенсора. Мой взгляд метнулся к ножу в раковине, но дотянуться до него не было никакой возможности. Сейчас казалось смешным, что мне вообще вздумалось, будто у меня получиться сбежать от первородного. Опыт работы со Стрэндом показал, что это была невыполнимая задача.
— Давай поиграем, — бархатным ядом пророкотал вампир.
Я дернулась, но тщетно, от этого стало лишь больнее.
— Мой хозяин…
— Твой хозяин сейчас занят, — Элрой прошелся горячим языком по мочке моего уха. — Мы пока поиграем. Не против?
— Против, — тут же выдала я, кривясь от отвращения.
— Смешная, — рассмеялся он. — Где клинок, сладкая?
— Иди в задницу, — с каждым мгновением он все сильнее сжимал пальцы, становилось все труднее дышать, потому я не говорила, а лишь шевелила губами.
— Могу расценить, как приглашение.
Мое лицо сделалось красным. В отражении легко можно было прочитать зарождающуюся во мне панику. Я вцепилась ногтями в его запястья, но с таким же успехом можно было хватать бетонный блок — только маникюр попортишь. Однако, мне не свойственно было отступать, иначе мои кости давно бы поколись под землей. Я соображала, как можно дотянуться до ножа.
— Вы украли клинок у Лоренцо, — меня бесило насколько спокойным и вкрадчивым был голос Элроя. — Стрэнд взял его с собой или оставил в доме? Говори по-хорошему, милая, или я больше не буду столь галантен с тобой и припомню, что ты сделала с одной из моих игрушек.
Пока вампир говорил, удерживая меня за шею одной рукой, второй он бесстыдно шарил по телу. Сквозь тонкую ткань общупал грудь, уделив особе внимание левой, под которой, скорее всего ощущал, как отчаянно бьется сердце. Водил ладонью по бокам низу живота. Я закряхтела и предприняла очередную провальную попытку вырваться, когда его прохладные пальцы пробежались по внутренней стороне бедра. От недостатка воздуха начинала сильно кружиться голова еще немного и сознание грозило покинуть меня. Кровь стучала в висках, а в ушах нарастал звон.
Ужасно то, что я не только ощущала весь спектр стыда, унижения и боли, но и наблюдала за всем через зеркало. И выглядело это ровно так же отвратительно, как чувствовалось. Несмотря на довольное лицо Элроя, глаза его оставались холодны. И все же, ему доставляло необычайное веселье издеваться надо мной. Я изо всех сил сдержала слезы, когда вампир проник в мои трусики и по-свойски, грязно, начал поглаживать между складками, с силой давя на клитор.
«Не показывать слабости. Я многое переживу», — в уплывающем в темную негу забытия сознании я старалась убеждать себя.
— Интересно, — со скучающим интересом Элрой наблюдал за моим багровым лицом, — ты сначала потеряешь сознание или испытаешь оргазм? В любом случае, твое тело тебя предаст. Так бывает со всеми смертными. А потом ты предашь этого ублюдка.
Элрой протолкнул в меня два пальца, сил бороться совсем не осталось. Главное не терять сознание. Сила покидала мои руки, а настойчивые ласки не прекращались.
Я слышала много историй от тех, кто подвергся сексуальному насилию. Еще в выпускных классах у нас была серия лекций о преступлениях против человека, где мы рассматривали всяческие их виды: начиная от харрасмента и притеснений по разным признакам, заканчивая тяжкими, вроде дел серийных убийц и маньяков. Помимо видео-интервью с выжившими жертвами, психолог рассказывал, что при изнасиловании немалая доля жертв испытывала болезненную двойственность, которая после приводила к тяжелым психическим последствиям. Многие начинили ненавидеть себя и свое тело, потому что в момент изнасилования оно естественно реагировало на определенный действия. Некоторые жертвы даже испытывали оргазм. Складывалось ощущение, что тело на самом деле способно на предательство, с чем жертвы сексуального насилия жили после инцидента всю жизнь, стыдясь и ненавидя податливое тело.
Гребаный вампир с внешностью бога знал о чем говорил и тихо рассмеялся, когда я начала извиваться, сипло постанывая от удовольствия и стыда. Сознание почти ушло, когда он резко толкнул меня вперед и наклонил над раковиной. Я закашлялась от раздираемой боли в глотке — воздух с хрипом вновь врывался в легкие. Сознание неохотно приходило в норму. Перед глазами мелькало нечто металлическое, то, что я еще недавно хотела больше всего. Элрой задрал подол моего платья.
Сейчас меня изнасилуют, а после я умру где-то далеко отсюда. Будет ли Стрэнд мстить за меня, опечалится ли хоть на долю секунды? Скорее всего, ведь я ценный трофей. Мостик к Танцу Смерти, который бог весть зачем нужен ему.
Где же Йоан? Нет, я не ждала его помощи, но было бы очень здорово, если бы он остановил медноволосого засранца.
Наверное, худшее происходило со мной сейчас.
Звук расстегиваемой ширинки привел меня в чувства. Я свободна и прямо перед моими глазами был нож.
Схватив из раковины бабочку, я резко развернулась и с хрустом вонзила лезвие прямо в шею вампиру. Элрой был в таком шоке, что мне удалось изо всех сил надавить на лезвие и протянуть его на несколько сантиметров вдоль. Мышцы и связки сильно сопротивлялись, но за отчаянием и страхом всегда кроется настоящая безумная сила.
Рубиновая жидкость хлестнула во все стороны, забрызгивая ненавистное мини-платье, раковину и меня, заливая его белоснежную рубашку и грудь.
— Ах ты сука, — рвано и надломлено вскрикнул он, выдергивая из себя металл и откидывая его в сторону.
То, что последовало дальше было закономерностью. Его клыки оказались стремительны, понимание достигло мозгла только тогда, когда он уже впился в меня. Туда, где совсем недавно Стрэнд оставил след. Чертова агония застелила зрение алыми пульсирующими росчерками. По сравнению с Элроем Стрэнд оказался весьма нежным и аккуратным вампиром, по крайней мере его клыки не были такими беспощадными. Возможно, мне лишь казалось.
Элрой отстранился так же молниеносно, как и напал. Наконец, в его глазах засверкало удивление и интерес.
— Ха, Элрой, ты опять падок на чужие объедки? — раздалось неподалеку и мы оба повернули головы к говорившему.
Высокий, стройный и гибкий азиат — стоял у входа, скрестив руки на груди. Я видела его в первый раз. Черные вьющиеся волосы шапкой покрывали голову, правильные, мягкие черты лица, раскосые глаза и самодовольная ухмылочка. Его темная радужка подсвечивалась, словно тлеющие угли. Еще один, мать его вампир. Высший или первородный — сложно было понять. Однако он не был одет ни в костюм, ни в рубашку, на нем была простая черная футболка и джинсы. Он будто вышел на прогулку летним днем.
— Не тебе заботиться, Ин. Убирайся, я занят, — махнул рукой Элрой, сменив тон на более спокойный.
Что-то мелькнуло на лице чертового бога. Страх или осторожность?
— Кажется, это тебе пора уходить или хочешь встретиться с ее хозяином? — лениво поинтересовался азиат. — Тогда погоди, я принесу девушке попкорн, мы постоим в сторонке, посмотрим кто кого обезглавит первым.
Элрой усмехнулся, как от глупой шутки, но было заметно, насколько он стиснул челюсти. Все чего мне хотелось в тот момент — исчезнуть, раствориться или иметь способность Стрэнда навлекать тьму. С радостью ушла бы под ее покровом подальше от них…от всего вампирского мира.
— Следи за кошмарами, смертная, — вдруг бросил вампир с медными волосами и удалился, толкнув плечом все такого же расслабленного азиата.
Нельзя было его отпускать так просто, но что я могла сделать? Он попробовал мою кровь, о чем Стрэнд предупреждал. Скорее всего, он понял, что что мной что-то не так.
Дверь за вампиром захлопнулась и какое-то время я насторожено наблюдала за новым действующим лицом. Мне удалось одернуть подол платья, пока они обменивались любезностями, поэтому хотя бы кусочек самоуверенности был сейчас очень кстати. Откровенно не хотелось терять самообладание при посторонних.
Но я была на грани.
— Черт подери, Соня, ты в порядке? — ленивое безразличие вмиг слетело с лица оставшегося вампира.
Он оказался рядом и первым делом попытался осмотреть мою шею, но я дернулась, как от огня и оскалилась.
— Ты кто такой? — на церемонии и вежливые приветствия у меня не осталось ни сил, ни желания.
— Я Люн Ин, — его взгляд был сосредоточен на том месте, куда только что кусал Элрой, но не было в нем того, что говорило бы хоть о какой-то жажде. — Йоан попросил приглядеть за тобой.
— Кажется, ты облажался.
— Согласен, — вздохнул Люн и протянул ко мне руки. — Я взгляну? — Я отрицательно покачала головой. Он вздохнул. — Тогда приведи себя в порядок.
Трясущимися руками я смывала с кожи кровавые разводы, не забывая хорошенько промакивать все бумажными полотенцами. Повезло, что Элрой, скорее всего по привычке, лизнул ранки на шее и теперь не стоило опасаться истечь кровью. Каким-то шестым чувством я догадывалась, что этот инцидент не пройдет бесследно. Что-то надломилось внутри, но трещина даст о себе знать не сейчас, позже. Скорее всего, когда я останусь одна.
— Стрэнд говорил, что ты можешь укусить, — Люн Ин брезгливо поднял двумя пальцами нож-бабочку с пола. Тот был измазан в крови Элроя и мне стало тепло от мысли, что его шкура была подпорчена моей рукой. — Но, чтобы сначала изрезать несколько игрушек, а потом не слишком изящно, но удачно ткнуть первородного. Ты на самом деле ходячая проблема.
В ответ я лишь молчала, продолжая методично стирать с себя следы потасовки и унизительной встречи с гребаным психопатом Элроем. И я не верила ни в единое слово китайца. Почему мне не доводилось раньше слышать о нем? Если они со Стрэндом так неплохо общались, что можно было доверить кому-то на попечение ценный трофей, почему же начальник никогда не упоминал об этом вампире даже мельком?
— Где Стрэнд? — мой голос дрогнул, и я оперлась ладонями по обе стороны от раковины.
— Скоро будет здесь…вот незадача!
Я не сразу поняла, что падаю, только с удивлением заметила, что мир перед глазами покачнулся и стал уходить в туман, расплываться. Люн вовремя подхватил меня подмышки и оттащил в кабинку, усаживая на закрытую крышку унитаза. Меня сильно мутило, голова стала тяжелой, налившись свинцом боли.
— Эй, давай, не раскисай, — китаец шлепал меня по щекам, приводя в чувства.
Какой позор.
— Кто ты такой? — снова задала я вопрос.
— Я Люн Ин, друг Йоана, — медленно, разбирая по слогам проговорил вампир.
— Чушь, — язык плохо слушался, — у него нет друзей. Он никогда не говорил о тебе.
— А Стрэнд обычно много о себе рассказывает? — выгнул он одну бровь, присаживаясь напротив на корточки.
— Он говорил, что в вашем мире не может быть дружбы…
— Ох, — закатил он глаза, — он как всегда слишком драматичен.
Договорить он не успел, дверь кабинки распахнулась. Стрэнд возвышался над нами гневной горой.
— Какое из слов «не выделяйся», ты, мать твою, не поняла, Мэйер? — начальник был на грани перехода в кипящий режим.
Но как только он получше разглядел представшую перед ним картину — тут же шумно втянул в себя воздух носом. Его взгляд лихорадочно оценивал мое состояние, потом он метнул яростный взгляд в сторону Люна. Босс ненавидел, когда его вещи трогали.
— Ты облажался.
— Знаю-знаю, — капитулирующее поднял вверх руки китаец.
— Йоан, — шепнула я и на глазах выступили слезы.
Мне хотелось потянуться к нему, прижаться. За столько месяцев я привыкла к начальнику и почти всегда была уверена, что он не совершит со мной ничего такого, что мог бы сделать другой вампир. Например, такой как Элрой. Потому я едва не разрыдалась увидев его. Он вдруг показался мне плотом безопасности, несмотря на то что держал в заложниках.
— Увези ее отсюда, — тихо и злобно приказал Стрэнд.
— Эй, я не твой лакей, — возмутился Люн Ин. Но начальник смерил его таким тяжелым взглядом, что китайцу не оставалось ничего, кроме как вздохнуть и согласиться. — Хорошо. А ты что будешь делать?
Йоан не ответил, бросил на меня странный взгляд, в котором сложно было что-либо разобрать и покинул нас.