За все надо платить

19

Утренняя роса все еще лежала на траве, когда Бетси Уивер, поднявшись на цыпочки, открыла птичью кормушку у себя в саду и заглянула внутрь. Она была в рабочих брюках, заправленных в резиновые сапожки, в застегнутой наглухо до самого горла черной куртке и широкополой соломенной шляпе. В голых ветвях клена у нее над головой стрекотала белка. Бетси подозрительно покосилась на нее.

— Сколько ты отсюда перетаскала, а? Это не для тебя, а для моих птичек!

Она наклонилась, подняла пакет с птичьим кормом и осторожно, стараясь не просыпать, наполнила кормушку.

— Миссис Уивер?

Бетси повернулась и вздрогнула от страха при виде незнакомца, как из-под земли возникшего на лужайке в десяти шагах от нее. Это был чернокожий молодой человек, впрочем, довольно светлый, явный уроженец Ямайки, с крутыми бронзовыми завитками на голове.

— Что вам нужно?! — воскликнула она, стараясь сдержать дрожь в голосе. — У меня нет с собой денег.

Она бросила взгляд на дом. Лукас еще не ушел в контору. Хоть бы он выглянул наружу, хоть бы заметил, что она в опасности!

Молодой человек окинул ее холодным взглядом, и она заметила, что глаза у него невероятного сине-зеленого цвета.

— Можете мне не верить, мэм, но я не хочу вас грабить или насиловать, — сухо ответил он с британским акцентом. — Мне нужно только перемолвиться с вами словечком.

Бетси вспыхнула от стыда: она считала себя цивилизованной женщиной, но стоило ей его увидеть, как в ее душе мгновенно пробудились глупые страхи, рожденные расовыми предрассудками. Однако он действительно застал ее врасплох! Он ее напугал и пусть теперь не ждет, она не станет перед ним извиняться.

— Я не привыкла, когда со мной заговаривают незнакомые люди в моем саду. Вы могли бы позвонить в дверь. Мой муж дома.

— Мне не нужен ваш муж. Я уже пытался с ним поговорить, но он уверял, что ничем не может мне помочь. Я надеялся найти хоть каплю сочувствия у вас.

Бетси прижала мешок из-под корма к своей тощей груди. Любопытство и страх боролись в ее душе.

— Сочувствия? По какому поводу? — спросила она. — Если вы что-то продаете, я вам сразу скажу…

— Меня зовут Джулиан Грэм, — перебил он ее. — Я сын Вероники Фэйрчайлд.

— Вероники? — ахнула Бетси. — Моей… невестки?

— Совершенно верно, — подтвердил он, наслаждаясь ее смятением. — Разве она не рассказывала обо мне?

Бетси молча покачала головой.

— Значит, это для вас сюрприз? Простите. Но она и вправду моя мать. Бросила меня и папу, когда мне был год, и сбежала в Штаты. Мне сказали, что она вышла замуж за вашего сына.

— Мой сын умер, — тупо проговорила Бетси.

Молодой человек нахмурился.

— Да, я слышал. Я вам сочувствую, мэм. Но я ищу не его, а мою мать.

— Вероника… А вы уверены? Может, вы ошибаетесь?

— Никаких ошибок, — сердито возразил он.

— Что ж, мне очень жаль. Мы понятия не имели о вашем существовании. Вероника не обмолвилась о вас ни словом. Ни нам, ни нашему сыну. Но в этом ничего удивительного нет, не так ли? — Глаза молодого человека гневно сверкнули, и это не укрылось от Бетси. — Извините. Я не то имела в виду. Просто она не была… я ей никогда не доверяла. Вероника была очень жестокой особой. Совершенно бездушной. Не удивлюсь, если она… Она развелась с вашим отцом?

— Они не были женаты, — ответил он, вызывающе вздернув подбородок.

Бетси кивнула и сокрушенно покачала головой.

— Понимаю… Что ж, здесь вы ее не найдете. Она оставила нас много лет назад. Сбежала в Лас-Вегас с каким-то… женатым мужчиной. У него, конечно, водились деньги, — сварливо добавила Бетси.

— У вас есть ее адрес? — спросил Джулиан Грэм.

Бетси отрицательно покачала головой.

— Я не знаю, где она, и знать не хочу. Извините меня за такие слова, молодой человек, но и вам лучше этого не знать. Если вы ее найдете, ничего, кроме горя, это вам не принесет.

— Ну, это уж мне решать, мэм, — холодно возразил Джулиан. — Мне нужна только информация.

— После того как Вероника разбила сердце моему сыну и разрушила его жизнь, мы утратили с ней связь, — ледяным тоном ответила Бетси. Потом она напомнила себе, что ее собеседник ни в чем не виноват, и смягчилась. — Я помогла бы вам, если бы это было в моих силах, но все это случилось много лет назад. Она не пожелала иметь с нами ничего общего. Я спросила у нее адрес и номер телефона, когда она позвонила. Лично я была бы рада умыть руки, но ради Прентиса… — Ее голос дрогнул, но она заставила себя расправить плечи. — Он хотел ее разыскать. Поехал в Вегас по тому адресу, но адрес оказался вымышленным. Представляете, что пережил мой сын? — Заметив боль в глазах молодого человека, она поняла, что не стоило об этом спрашивать. — Надеюсь, вы понимаете, что я ничего лично против вас не имею. Все мы — ее жертвы.

— Только не я! — отрезал Джулиан.

— Нет, конечно, нет, — согласилась Бетси. — Простите, вы здесь проездом?

— Я приехал из Англии на гастроли… с рок-группой.

— Что ж, это замечательно, — кивнула Бетси. — Хотя, должна признать, я нынешней молодежной музыки не понимаю. Не хотите зайти в дом? Может быть… чашку чаю?

Она оживилась при мысли о том, что может предложить англичанину традиционное английское средство утешения от всех бед.

Джулиан вздохнул, окинул взглядом импозантный особняк и покачал головой.

— Нет, спасибо. Мне пора.

— Я… сожалею. Надеюсь, вы не сочли меня грубой. Я просто ничем не могу вам помочь.

— Я понимаю, — кивнул он.

— Желаю удачи… Джулиан, — сказала Бетси.

Она проводила его взглядом, пока он уходил, потом медленно побрела к дому. Странно, почему Лукас до сих пор ни словом же упомянул о Джулиане Грэме? Раньше у них никогда не было секретов друг от друга. Он же не мог не понять, что она захочет об этом узнать… Бетси тяжело вздохнула — слишком много ужасных воспоминаний воскресил этот визит. Как горевал Прентис! Он обвинял во всем их с Лукасом, говорил, что это они вынудили Веронику уехать, дали ей понять, что она им не ровня. Вернувшись из Лас-Вегаса без нее, он месяцами не разговаривал с родителями, отвергал все их попытки его утешить. Утешение он искал в бутылке…

Войдя в дом, Бетси увидела, что Лукас кладет телефонную трубку на рычаг. Он обернулся и посмотрел на нее. Его лицо было белым как мел, глаза округлились от ужаса. Нечасто ей приходилось видеть Лукаса таким потрясенным.

Бетси бросила мешок из-под корма на столик в прихожей и бросилась к нему.

— Дорогой, что случилось? У тебя ужасный вид!

— Звонила Кили, — прошептал Лукас. — Она только что вернулась домой из больницы. Провела там всю ночь. Дилан… пытался покончить с собой.

Бетси уставилась на него, не веря своим ушам.

— Нет, этого не может быть. — Она схватила холодную и влажную от пота руку Лукаса. — Это какая-то ошибка.

— Вчера вечером, — продолжал Лукас, не слушая ее. — Она нашла его, когда вернулась домой от нас. Он перерезал себе горло.

— О Лукас… — простонала Бетси. — О нет…

— Боюсь, что это правда, — мрачно кивнул он.

— Он… он будет жить?

— Да. Слава богу.

— А как она? Как Кили? — спросила Бетси.

— Держится, но, по-моему, каким-то чудом.

— Бедняжка, — сказала Бетси. — Ну-ка присядь. Ты выглядишь просто ужасно.

— Опомниться не могу, — пробормотал он, пока она вела его к стулу.

Бетси сама грузно опустилась на стул рядом с ним. Они долго сидели молча, держась за руки. Горе Кили было им слишком хорошо знакомо.

— Она говорила мне, что он подавлен, — припомнила Бетси.

— Я должен был это предвидеть… — сокрушенно покачал головой Лукас.

— Откуда тебе было знать? — ласково возразила Бетси. — Ты не так часто общался с бедным мальчиком.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — стоял на своем Лукас. — Его затравили. Полиция… Морин Чейз. Особенно Морин. А Кили понятия не имеет, что происходит.

— Думаешь, она не знает? — с тревогой спросила Бетси.

— Я уверен, что не знает, — мрачно подтвердил Лукас. — И мне не хотелось бы быть гонцом, приносящим дурные вести.

— Боже упаси! Но ведь от тебя это не зависит. Ты сделал все, что мог, чтобы ее оградить, — мягко напомнила ему Бетси. — И мы будем и дальше продолжать в том же духе. Непременно. Честно тебе скажу, когда я думаю о Марке… мне просто дурно делается.

— Неужели один человек никогда не может по-настоящему узнать другого? — мрачно вздохнул Лукас.

Бетси положила голову ему на плечо, и они снова надолго замолчали.

— Лукас, — наконец со вздохом начала Бетси, — кстати, о том, насколько хорошо мы кого-то знаем… — Лукас озабоченно повернулся к ней. — У меня только что был визитер. Он зашел в сад. Молодой человек по имени Джулиан Грэм.

— Он был здесь?

— Он сказал, что уже говорил с тобой.

— Это верно, — подтвердил Лукас, избегая ее взгляда. — Он приходил в контору.

— И ты мне ничего не сказал?

— Прости, дорогая… Наверное, мне следовало все тебе рассказать. Я просто не хотел напоминать тебе об этом кошмаре.

— А тебе не пришло в голову, что я тоже хочу знать? С каких это пор ты решаешь за меня?

— Знаю, знаю, это было нехорошо с моей стороны. Но на твою долю в последнее время и без того выпало слишком много переживаний. Я хотел тебя оградить. У меня это уже вошло в привычку.

— Я понимаю, — кивнула Бетси.

— Я посоветовал ему поискать в Лас-Вегасе, хотя… Кто знает, куда ее с тех пор занесло? Все это было так давно…

Бетси нахмурилась, сжимая руку Лукаса.

— Она мне никогда не нравилась. Тут никакого секрета не было: Прентис не порадовал меня своим выбором. И все же такого я не хотела. У меня в мыслях не было…

— Знаю, — сказал Лукас. — Я тоже этого не хотел.

— А ведь Прентис думал, мы рады, что она его бросила! — воскликнула Бетси.

— Чему тут было радоваться? Вот уж чего от нас меньше всего можно было ждать, — возразил Лукас. — Вспомни своих родителей. Они тоже не были счастливы, когда ты выбрала меня. Но их мнение для нас ничего не значило.

— Нет, не значило, — подтвердила Бетси, невольно улыбаясь.

Она знала, что он прав. Бесполезно было снова и снова перебирать в памяти старые утраты. Они прошли через это бессчетное число раз за прошедшие годы. Увы, прошлого не изменить.

Мысли Бетси вернулись к Кили и Дилану.

— Дети не понимают… когда они страдают, они заставляют страдать и нас.

— Ты думаешь о Кили? — догадался он.

Слезы навернулись ей на глаза и потекли по щекам.

— Как она только это выносит?..

— Она сильная, — сказал Лукас.

— На это никаких сил не хватит, — покачала головой Бетси.

— Уверяю тебя, она просто необыкновенная женщина. Вот только что по телефону она просила у меня совета, спрашивала о клиентах Марка.

— Но зачем? — удивилась Бетси. — И как она может думать сейчас о ком-то, кроме Дилана?

— Она и думает только о Дилане. Кили считает, что именно расследование обстоятельств смерти Марка довело Дилана до отчаяния. И теперь она намерена во что бы то ни стало очистить имя Дилана от обвинений.

— Но ведь это был несчастный случай! Ничьей вины тут нет.

— Знаю, — кивнул Лукас, — но ее не вразумишь.

— Что ж, я могу ее понять, — вздохнула Бетси. — Она борется за жизнь своего сына.

Укачивая Эбби одной рукой, другой Кили прижала к уху телефонную трубку. Она заскочила домой только переодеться и хоть несколько минут побыть с Эбби. Ей хотелось как можно скорее вернуться в больницу, а она все никак не могла дозвониться до телефонной компании. Наконец ей ответил какой-то служащий, заверивший ее, что он всегда готов помочь клиенту. Впрочем, его казенная любезность мгновенно угасла, как только он услыхал ее просьбу.

— Сэр, мне нужен список всех входящих и исходящих звонков, зарегистрированных в моем доме в тот день, когда погиб мой муж, — сказала Кили и назвала дату.

— Вам придет счет на междугородние звонки, — ответил он.

— Нет, вы не понимаете. Я хочу знать обо всех звонках, междугородних и местных, поступивших на мой телефонный аппарат или сделанных с него в определенный день.

— Извините, мэм, мы их не регистрируем.

— Я точно знаю, что регистрируете. Вы же смогли сообщить полиции, что мой муж в тот вечер подключался к Интернету.

— Мэм, это совсем другое дело. Компьютерный сервер фиксирует такую информацию с целью последующей оплаты. Местные звонки не регистрируются — если только клиент заранее не обратился в полицию с просьбой поставить его телефон на прослушивание.

— Я вам не верю! — воскликнула Кили. — Вы же регистрируете междугородние звонки! Почему же не местные? Может, мне нужен какой-нибудь судебный ордер, или предписание, или повестка, чтобы получить эту информацию?

— Извините, мэм, на самом деле все не так, как в полицейских боевиках по телевизору. У нас действительно нет таких данных. Их просто не существует. Могу я вам еще чем-нибудь помочь?

— Спасибо, нет, — отрезала Кили и грохнула трубку на рычаг. Эбби захныкала, и Кили принялась ее утешать. — Все хорошо, моя маленькая, — шептала она, все хорошо.

Бормоча успокаивающие слова на ухо дочери, она включила компьютер Марка, нашла файл домашней бухгалтерии и вывела из общего списка самый последний счет за сотовый телефон. По крайней мере, тут регистрировались и входящие, и исходящие звонки. Проглядывая мелькающие цифры в поисках нужной даты, Кили поняла, что день смерти Марка в этом счете не фигурирует: слишком мало времени прошло. С тяжелым вздохом она снова набрала номер телефонной службы и пробилась сквозь преграду механических голосов к живому человеку.

— Вы получите эту информацию в счете за следующий месяц, — ответила служащая.

— Я… я это понимаю, — сказала Кили. — Просто… все дело в том, что эта информация нужна мне сейчас.

— Извините, мэм, тут я ничем не могу вам помочь.

— Может быть, она как раз сейчас перед вами, на экране вашего компьютера! Неужели вы не можете просто распечатать их и прислать мне? — умоляюще проговорила Кили. — Это… это вопрос жизни и смерти.

Служащая нервно захихикала.

— Да бросьте!

— У вас дети есть? — спросила Кили. — Разве вы не сделали бы все, что в ваших силах, чтобы им помочь, если бы они попали в беду? Я должна узнать, кто звонил по этому телефону в тот вечер!

С минуту женщина молчала. Потом она заговорила очень тихо:

— Наши правила…

— Прошу вас, — перебила ее Кили. — Я понимаю, ваши правила этого не предусматривают и у вас нет никаких причин помогать мне. Но я вас умоляю! Это очень срочно, иначе я не стала бы морочить вам голову.

— Я посмотрю, что тут можно сделать, — неохотно проворчала женщина.

— Спасибо, — поблагодарила Кили. — Благослови вас бог.

Связь прервалась, прежде чем она успела сказать что-то еще.