За все надо платить

7

— Вы уверены, что мы вам не помешаем? — задыхаясь от возбуждения, спросила Нэн Рэнстед.

Кили заставила себя улыбнуться. Нэн работала в агентстве недвижимости, через которое Кили пыталась продать свой дом. Она позвонила полчаса назад, чтобы сообщить, что у нее в кабинете сидят клиенты, жаждущие осмотреть дом. Кили ответила, что ее дочка всего несколько минут назад заснула, так что она не сможет освободить помещение, но готова принять посетителей.

— Мы будем ходить на цыпочках и не дышать, — пообещала Нэн.

Вслед за ней на крыльцо поднялась хорошо одетая молодая пара.

«Они, наверное, принимают меня за домработницу», — подумала Кили, бросив на себя взгляд в зеркало, висящее в холле. Ее футболка совсем растянулась, старые джинсы были перепачканы детским питанием, льняные волосы обвисли, а лицо без косметики казалось нездоровым и бледным. У нее не было ни сил, ни охоты прихорашиваться. Она с трудом заставляла себя вставать с постели по утрам и проживать день до вечера.

— Эбби спит в детской, — объяснила она Нэн. — Я там и подожду. Если захотите осмотреть детскую, просто приоткройте дверь.

— Мы недолго, — пообещала Нэн.

— Можете не спешить, — ответила Кили.

Она вошла в детскую и села в белое кресло-качалку у окна, выходящего во двор. Сквозь деревья, разделяющие участки, ей был виден двор доктора Коннелли. Эвелин вела своего престарелого отца по дорожке к машине. Глядя на него сейчас, трудно было поверить, что он был когда-то уважаемым врачом. Он совсем впал в детство и не был нужен никому, кроме дочери. До Кили доносился ее голос. Она что-то резко выговаривала отцу, подсаживая его на переднее сиденье.

Накануне, увидев выставленный на лужайке перед домом Кили знак «Продается», Эвелин расстроилась и не преминула зайти, чтобы выразить свое недовольство.

— Вам никогда не найти другой такой тихой улицы и такого прекрасного дома, — предупредила она Кили. — Это бесподобное место для детей. Уж я-то знаю, я сама здесь выросла.

Кили что-то пробормотала в знак согласия и подумала, что, вероятно, воспоминания о счастливом детстве дают Эвелин силы продолжать жить. Ведь сейчас ей наверняка грустно и одиноко одной в большом доме. Даже самый прекрасный дом не мог заменить семью и друзей.

Сама Кили решила переехать вместе с детьми обратно в Мичиган, как только дом будет продан. Ее братья с семьями по-прежнему жили в этом штате. Правда, братья были намного старше ее, и все-таки это была семейная связь, на которую она могла рассчитывать. Может быть, ей удастся найти работу в той самой школе, где она преподавала раньше. И тогда Дилан возобновит дружбу со своими старыми друзьями. Кили считала, что им надо переехать куда-то, где они будут чувствовать себя своими. Здесь по ним никто тосковать не будет.

Ну… почти никто. Лукас и Бетси, конечно, будут сожалеть об их отъезде, но теперь, после смерти Марка, связь между ними уже казалась Кили призрачной. Марк всегда говорил, что мысль о его усыновлении принадлежала Лукасу, а Бетси согласилась с мужем просто по доброте душевной. Судя по тому, что она сама успела узнать о Бетси, Кили была склонна согласиться с мнением Марка. Разумеется, Уиверы будут сожалеть, но не станут тосковать, когда она с детьми уедет из города.

А вот при мысли об Ингрид, матери Ричарда, Кили ощутила укол совести. Ингрид обожала своего внука. Казалось, она потому и приняла так великодушно известие о втором замужестве Кили, что оно давало возможность Дилану жить рядом с ней. Ингрид с распростертыми объятиями приняла Эбби, никогда не отказывала Кили в просьбе посидеть с малышкой. После смерти Марка она старалась чем могла по-дружески помочь Кили. Да, Ингрид придет в отчаяние, если они уедут. «Мы купим дом с гостевой спальней, — пообещала себе Кили. — И будем приглашать ее пожить у нас».

Дверной звонок вывел ее из задумчивости. Испугавшись, что он разбудит спящую малышку, Кили вскочила и бросилась к входной двери.

На пороге стоял детектив Страттон. За его плечом Кили увидела на дорожке каких-то людей, нагруженных непонятным инвентарем.

— Здравствуйте, миссис Уивер, — вежливо сказал он.

— Что вам нужно? — нахмурилась Кили.

Агент по недвижимости и шикарная молодая пара, которая осматривала дом, в эту минуту появились в дверном проеме гостиной и с любопытством уставились на Кили.

— Это криминалистическая бригада по обследованию места преступления, — объяснил Фил Страттон. — Нам нужен доступ к бассейну, чтобы воссоздать обстановку того вечера, когда утонул ваш муж.

— Утонул?! — взвизгнула молодая женщина за спиной у Кили.

— У меня покупатели, они осматривают дом, — сердито сообщила ему Кили.

— Пусть осматривают, — пожал плечами Фил. — Они нам не помешают.

Кили слышала взволнованный обмен репликами у себя за спиной.

— Нет, я не могу!.. — твердила молодая женщина.

— Можно нам пройти к бассейну? — спросил Фил.

— Делайте что хотите, — ответила Кили и в сердцах захлопнула дверь. Она повернулась, собираясь извиниться перед агентом и возможными покупателями, но сразу заметила, что молодые супруги отводят глаза.

Красная от злости Нэн Рэнстед подошла к Кили.

— Боюсь, сделка сорвалась, — заявила она, едва сдерживаясь. — Они не хотят покупать. В следующий раз не могли бы вы предупредить меня заранее, что ждете полицию?

— Извините. Я их не ждала.

Проводив посетителей, Кили отправилась к бассейну, твердо решив высказать детективу Страттону все, что она о нем думает. Она пересекла дворик и увидела, как один из пришедших фотографирует воротца бассейна, а другой разворачивает мерную рулетку и записывает какие-то числа в блокнот. Фил Страттон был погружен в разговор с мужчиной в синей ветровке, который держал в руках дощечку с зажимом.

— Детектив Страттон! — позвала Кили.

Фил Страттон повернулся к ней.

— Что, скажите на милость, вы здесь делаете?

— Мы измеряем… — начал он.

— Это я вижу. Но что вы измеряете? Зачем?

— Ну, во-первых, мы измерили расстояние от дома до бассейна. — Он постучал ручкой по верхней губе. — Сколько лет вашему ребенку?

— Моей дочери один год, детектив. Хочу вам сообщить, что вы только что сорвали сделку по продаже моего дома. У меня здесь были потенциальные покупатели и осматривали владение, но как только вы упомянули, что мой муж утонул, они поспешили убраться восвояси.

— Тут уж ничего не поделаешь, — пожал плечами Страттон. — Насчет вашей дочери… Как по-вашему, сколько времени ей может потребоваться, чтобы добраться из дома до бассейна?

— Я не знаю! — воскликнула Кили. — Откуда мне знать? Я не засекала время.

— Но, полагаю, она не так уж быстро передвигается. Я хочу сказать, она же не ходит спортивным шагом?

— Разумеется, нет.

— Вам это не кажется странным? — спросил он.

— Что именно?

— Ну… годовалые дети все время в движении. У самого у меня нет детей, но мои сестры постоянно жалуются, что у них минуты свободной нет: приходится глаз не спускать с детей. А ваш муж оставил ее одну, без присмотра, так надолго, что она успела самостоятельно добраться до бассейна! Вам это не кажется странным? Как он мог не заметить, что ее нет в доме?

На мгновение Кили растерялась. Она вспомнила, как в последний раз видела Марка живым: он держал Эбби на руках. Он прекрасно знал, что за Эбби нужен глаз да глаз. Но, может быть, кто-то позвонил и он отвлекся? Решил, что Эбби где-то рядом, в полной безопасности, а она ушла.

— Я не знаю, — признала Кили. — Может быть, они уже были во дворе, когда он почему-то отвлекся. Может быть, это был телефонный звонок. Я не знаю.

— Да, я полагаю, это возможно, — согласился Страттон. Он прищурился на затянутый брезентом бассейн. В середине провисшего покрытия собралась дождевая вода, образуя мутную лужу, на поверхности которой плавали палые листья. — Но, если он был во дворе, разве он мог не заметить, что ограда бассейна открыта? Как вы думаете?

Кили перевела взгляд с бассейна на дом. Сердце у нее билось как-то странно: время от времени оно как будто замирало и пропускало удар.

— Я думаю, его что-то отвлекло. Клиент… Что-то непредвиденное…

Мысленным взором она видела Марка, погруженного в телефонный разговор, уверенного, что дочка где-то рядом. И вдруг крик, всплеск… Слезы навернулись ей на глаза, когда она вообразила, как он вскакивает, бросается к Эбби, к своей обожаемой дочурке, беспомощно бьющейся в воде. В тот момент ему пришлось принять немыслимое решение…

— Зачем вы заставляете меня переживать все это снова? — умоляюще спросила она.

— Видите ли, нет никаких признаков того, что в момент происшествия ваш муж разговаривал по телефону. Я допрашивал по этому поводу сержанта Гендерсона. Он сказал, что они не нашли телефона во дворе, когда прибыли сюда. Аппарат был в доме. В гнезде.

Кили гневно взглянула на него.

— А может, он пошел в дом ответить на звонок!

— И оставил годовалую девочку во дворе с незапертой оградой бассейна? — с недоверием спросил Фил Страттон.

— Нет. Я не знаю… — подавленно повторила Кили.

— Скорее всего, ваш муж был в доме, когда это случилось. Записи показывают, что он подключился к Интернету в семь часов. Он был в доме, а девочка ушла сама. И он понятия не имел, что бассейн не заперт.

Кили ощутила дурноту.

— Ладно, мой муж проявил неосторожность. Вы довольны? За эту неосторожность он заплатил жизнью. Какая теперь разница? — Слезы покатились по ее лицу, она нетерпеливо стерла их ладонью.

Детектив Страттон сделал вид, что ничего не замечает.

— В том-то все и дело. Мы не знаем, что именно произошло. И, честно говоря, меня удивляет, что вы ничего не хотите знать.

Кили почувствовала себя уязвленной.

— Послушайте, меня не интересует, что именно произошло. Результат от этого не меняется. Воротца бассейна были открыты. Марк отвлекся и упустил девочку. Ему следовало не спускать с нее глаз, но он отвлекся. У меня была счастливая жизнь, а теперь ее нет. Вот и все, что мне нужно знать!

— А вот нам, боюсь, этого мало. Миссис Уивер, я прошу вас сегодня же привести вашего сына Дилана в кабинет прокурора.

— В кабинет прокурора? — переспросила Кили, вытирая глаза. — Зачем?

— Мы хотим поговорить с Диланом. Кабинет находится в здании суда округа Профит. Вам известно, где это?

Слова детектива оглушили ее подобно удару.

— Да, но… Поговорить с Диланом? Зачем? В чем дело? Почему это так важно?

— Когда он возвращается домой из школы?

— В три. Но я не понимаю…

— В таком случае давайте договоримся на три тридцать.

— Минуточку, детектив! Позвольте мне избавить вас… и всех вообще… от лишних хлопот. Хотите знать, как это получилось, что воротца бассейна были открыты? Что ж, я вам объясню. Дилан — мой сын Дилан — оставил их открытыми. Он был зол на меня из-за велосипеда и зашел домой за скейтбордом, который оставил у бассейна. Вам ясно? Он забыл закрыть воротца — и случилось худшее из всего, что могло случиться.

Страттон мгновенно ухватился за ее слова.

— Стало быть, вы полагаете, что именно Дилан оставил воротца открытыми? — быстро спросил он.

— Скорее всего, так. Разумеется, он слишком напуган, чтобы признаться. Он, наверное, боится, что я больше не буду его любить. Но я не собираюсь заставлять его страдать всю жизнь из-за проявленной неосторожности! Мы все совершаем поступки, о которых потом сожалеем. Его ошибка привела к трагедии. Я это знаю, он это знает, и теперь вы это знаете. Если вы хотите намекнуть, что подсознательно он… Я не знаю. У него сложное отношение к сестренке, это верно. Он был недоволен моим повторным браком, это тоже правда. Но это типично для любого ребенка! Это еще не значит, что он действовал умышленно! Ни за что не поверю. Он не преступник и не злодей. Он хороший мальчик…

Детектив Страттон задумчиво посмотрел на нее.

— Значит, вы уверены?

— Разумеется, я уверена! — воскликнула она. — Я знаю своего сына.

Детектив Страттон позвал свою команду и сказал, что пора сворачиваться. Потом он бесстрастно взглянул на Кили.

— В таком случае вам не о чем беспокоиться. Итак, в три тридцать. Возможно, вы захотите пригласить своего адвоката. Мы постараемся надолго вас не задержать.