За все надо платить

26

Морин Чейз отперла дверь своего коттеджа и оглянулась через плечо на Фила Страттона.

— Хочешь зайти выпить что-нибудь?

Это было классическое приглашение с намеком на интимную близость, но Фил усомнился в ее искренности. Вечер начался неплохо: за коктейлями и закусками они обсудили некоторые дела, направляемые в суд. Но когда Фил заговорил о Дилане Беннетте и его роли в смерти отчима, Морин вскочила на своего любимого конька и так до конца ужина говорила исключительно о Марке Уивере.

Она выжидательно смотрела на него.

— Конечно, почему бы и нет? — ответил Фил и последовал за ней в дом.

Кухня сочетала в себе функции столовой и гостиной. Здесь стоял диванчик-визави, зачехленный английским ситцем в цветочек, горка с фарфоровым сервизом, расписанным листьями плюща, в углу располагался газовый камин, который Морин поспешила зажечь.

— У тебя уютно, — заметил Фил, оглядывая расставленные повсюду вазы с цветами и плоские чаши с засушенными лепестками.

Морин поставила перед камином вышитый вручную защитный экран и обернулась к нему.

— Я специально тут прибралась для тебя.

— Очень мило, — пробормотал он, сам чувствуя, как неискренне и плоско звучат его слова.

— Присядь, — пригласила она, указывая на диванчик. — Пива?

— Это было бы отлично, — на этот раз в его голосе прозвучал неподдельный энтузиазм.

Морин вытащила из холодильника бутылку пива, а себе налила бокал вина.

— Когда-то я тоже любила пиво, — вздохнула она. — Это было до знакомства с Марком. Он был любителем вина. Мы с ним планировали путешествие по Франции на одной из этих барж, которые останавливаются у разных винодельческих хозяйств. Он в самом деле научил меня разбираться в винах.

Морин села напротив него на диванчике и дотронулась бокалом до зеленой пивной бутылки.

— Будем здоровы! Только не надо думать, что я увлекаюсь всеми этими дегустаторскими штучками… Ну, ты знаешь: легкий привкус черники, табачный налет в осадке и все такое прочее. С Марком все было иначе. Я хочу сказать, он не был претенциозен. Просто он умел ценить тонкие прелести жизни.

Фил закрыл глаза и поднес к губам бутылку пива. Очевидно, перемена обстановки не повлияла на ход ее мыслей: его ждало продолжение истории Марка Уивера. Неужели Морин даже не догадывается, насколько скучным и тоскливым был их разговор за ужином? Стоило ему заговорить о чем-то — о чем угодно! — как его слова тут же напоминали ей очередной случай из жизни Марка. Связь могла быть сколь угодно натянутой и даже призрачной, ее это ничуть не смущало.

Морин сидела так близко от него, что Фил ощущал тепло ее кожи. Он даже подумал, что она делает ему аванс. На крошечном кокетливом диванчике их бедра соприкасались. Но Фил чувствовал: если он вступит в игру, у него останется тяжелое ощущение, что Морин воспользовалась им как дублером, заставила занять место покойника. Когда Фил был моложе, его бы это не смутило. Тогда для него важнее всего было любой ценой урвать свое, а все остальное не имело значения. Но те времена миновали, и теперь он был просто не в силах делать вид, что ему все равно, и выполнять гимнастическое упражнение. Ему надо было твердо знать, что он интересует женщину, а уж потом ложиться с ней в постель.

Морин заметила, что он молчит.

— Может, включить музыку?

Фил пожал плечами и отодвинулся от нее, насколько позволял маленький диван.

— Почему бы и нет?

Морин встала, сбросила туфли и подошла к проигрывателю в другом конце комнаты.

— Что тебе нравится?

— Ну, не знаю… Джаз, блюз.

Она вставила диск в прорезь, и комнату наполнили заунывные завывания на фоне рваного ритма. Морин вернулась на диванчик и со вздохом закрыла глаза. Фил вдруг догадался, что именно она сейчас скажет, и не ошибся.

— Это любимый певец Марка, — прошептала она.

Фил поставил бутылку на столик и встал.

— Пожалуй, мне пора.

— А куда торопиться?

Он посмотрел на нее. Щеки Морин раскраснелись от вина, медно-рыжие волосы растрепались, пуговица на шелковой блузке расстегнулась, и в разрезе показалась ложбинка между грудей. Фил вздохнул.

— Ты очень красивая женщина, Морин.

— Спасибо. — Она похлопала по сиденью рядом с собой. — Почему бы тебе не развить эту мысль? Мне хотелось бы еще послушать.

— Да нет, я лучше пойду.

— Предпочитаешь не смешивать работу с удовольствием?

Ему хотелось сказать ей правду. Сказать, что он наконец понял, почему она никогда ни с кем не встречается. Мало кто из мужчин согласился бы выносить ее бесконечные рассказы о другом мужчине. Да не просто о другом мужчине — о женатом мужчине, который давным-давно ее бросил. У Фила даже мелькнула мысль, что Кили Уивер, пожалуй, была права, когда говорила, что Морин преследует семью Марка из ревности.

— Да. Мне кажется, это не слишком удачная мысль, — сказал он вслух. — Мы с тобой так хорошо работаем вместе… Не стоит портить такое прекрасное сотрудничество.

Морин поглядела на него с невинным видом.

— Почему это должно что-то испортить? Может, нам станет веселее работать вместе?

От досады Фил чуть не лишился дара речи. Неужели он должен ей объяснять?

— Я не уверен, что нам станет веселее, — неохотно проворчал он.

— Просто я тебе не нравлюсь, — обиженно заметила Морин.

— Еще как нравишься!

Фил знал, что не умеет убедительно врать. Так или иначе, сейчас он мечтал только об одном: как бы выбраться отсюда поскорее.

Морин подошла и как была, в одних чулках, прислонилась к нему. Он ощутил выпуклость груди сквозь тонкую ткань блузки.

— Ну же, детектив, не надо быть таким неповоротливым!

Ее белая, тронутая веснушками кожа пахла ванилью. У него закружилась голова, он вдруг забыл, почему, собственно, решил уйти. Судя по виду, она была… готова на все. Фил уже начал подыскивать для нее оправдания. Может, она просто истосковалась в одиночестве. У нее же явно никого не было после Марка Уивера. Может, у них будет потрясающий секс и она думать забудет о Марке!

Морин взяла его за руку, сплела свои пальцы с его пальцами и тихонько потянула.

— Ну давай, — шепнула она. — Сядь.

Решимость Фила поколебалась. Теперь ее внимание действительно было приковано к нему. Она глядела на него так, словно видела впервые. «Может, ей вино ударило в голову? — предположил он. — Может, и впрямь стоит задержаться на пару минут?..»

Его размышления прервал пронзительный телефонный звонок.

— Не обращай внимания, — сказала Морин. — Надо было его выключить.

Но Фил не мог проигнорировать ночной телефонный звонок: слишком часто его вызывали на место преступления в любое время суток.

— Нет, — сказал он, высвободив руку, — лучше ответить.

— Наверное, ты прав. — Морин направилась к телефону, висевшему на стене в кухне.

— Где у тебя ванная? — спросил Фил.

— Через спальню, — ответила она, указывая на дверь в тускло освещенную комнату на другом конце гостиной, а сама сняла телефонную трубку и повернулась к нему спиной. — Алло? — Она выслушала невидимого собеседника и вдруг нахмурилась: — Минуточку, не так быстро. От кого вы это узнали?

Фил направился в спальню. Это был настоящий дамский будуар, затянутый кружевами, уставленный цветочными вазами, освещенный одним лишь маленьким ночником под шелковым розовым абажуром. Пересекая комнату, Фил снова задумался. Еще несколько минут — и он окажется в ее постели. Он знал, что это неразумно, даже вне зависимости от присутствия или отсутствия Марка Уивера. Связаться с Морин Чейз — это действительно скверная мысль. Из соседней комнаты до него доносились привычные интонации ее «делового» голоса, громкого и сердитого, хотя слов он разобрать не мог. Интересно, кто это ей звонит?

Фил открыл какую-то дверь, предполагая, что она ведет в ванную, но оказался в гардеробной. Свет зажегся автоматически: сработало встроенное в дверь реле. Здесь было множество полок и вешалок с одеждой, но в глаза ему сразу бросилось платье, вывешенное вдоль штанги, — длинное кремовое платье из атласа и кружев с треном, струящимся на пол. Свадебное платье. Фил ошеломленно смотрел на него. «Зачем ей свадебный наряд? — растерялся он. — Разве она когда-нибудь была замужем?» Платье было не новое, явно ношеное — на кружевной отделке возле выреза остались следы тональной пудры. Фил наклонился, приподнял атласный трен и увидел, что он слегка забрызган грязью и зазеленен травой. Значит, Морин носила платье, и не только по дому. Нет, он точно помнил, что она никогда не была замужем!

И вдруг его, подобно молнии, поразила тошнотворная мысль: именно это платье она собиралась надеть на венчание с Марком Уивером! Она сохранила его, хотя прошло столько лет! И, судя по виду, она его не просто примеряла, любуясь на себя в зеркало. Она носила его, хотя никакой свадьбы не было.

— Эй! — раздался сердитый окрик у него за спиной.

Фил уронил трен платья, словно застигнутый на месте вор.

— Это похоже на ванную? — потребовала возмущенная Морин.

— Извини, — пробормотал он. — Я открыл не ту дверь.

— Убирайся! — скомандовала она. — Не прикасайся к моим вещам!

Фил попятился из гардеробной, стараясь не встречаться с ней взглядом. Она с силой захлопнула дверь, а он вдруг ощутил огромную жалость к ней. Жалость, смешанную с презрением. Он даже представить не мог, как ему теперь смотреть ей в глаза.

— Послушай, Морин, мне очень жаль. Это вышло нечаянно. У меня и в мыслях не было подсматривать…

— Заткнись!

Фил отшатнулся.

— Уже поздно, — сухо сказал он. — Пожалуй, мне лучше уйти.

— Ты чертовски прав.