За все надо платить

21

Стоя у открытой дверцы своей машины, миссис Эрлих вносила записи в блокнот. Кили наблюдала за ней из дома, испытывая огромное желание подбежать, выхватить у нее блокнот, умолять ее изменить свое мнение. С первого момента встречи Кили почувствовала, что представительница социальной службы настроена к ней враждебно. Каждое произнесенное Кили слово она воспринимала как-то извращенно. А открытые воротца бассейна добавили завершающий штрих. Феерический театральный финал! Кили не сомневалась, что у миссис Эрлих не найдется доброго слова для отзыва о доме Дилана. А что потом?..

Ее горькие размышления были прерваны телефонным звонком. Кили неохотно покинула свой наблюдательный пункт у окна и взяла трубку. Звонили из больницы. Кили в тоскливом молчании выслушала известие о том, что Дилана переводят в институт Бленхайма и что она сможет увидеть его только вечером, да и то лишь на полчаса. Кили сказала, что все понимает, и повесила трубку. «Не паникуй, — велела она себе. — Держи себя в руках. Перевод в институт Бленхайма — это стандартная процедура». Она позвонила в контору Лукаса, но ей ответили, что он все еще в суде.

— Сильвия, передайте ему, чтобы он обязательно перезвонил мне, — попросила Кили.

Повесив трубку, она закрыла лицо руками. После всего, что случилась за этот день, ей хотелось только лечь, уткнуться лицом в подушку и не смотреть на белый свет. Мысль о сне, о временном забвении всех забот манила ее, как мираж в пустыне, но ради Дилана она не могла себе позволить подобную роскошь. Терзаться и обвинять во всем себя — пустая трата времени. Она расскажет обо всем Лукасу, и он ей что-нибудь посоветует. А пока надо выполнять свое обещание, данное Дилану. Если сегодня днем ей удастся что-то разузнать, будет о чем рассказать ему вечером.

«Действуй!» — приказала она себе. Ей не требовалось сверяться с планом, который она набросала в больнице, сидя у его постели. Кили помнила его наизусть. Все, чего можно было добиться телефонными звонками, она уже сделала, и результат оказался плачевным. Теперь она обойдет соседей и попытается выяснить, не помнит ли кто-нибудь из них каких-то подробностей, связанных с тем вечером, когда Марк погиб.

Эбби закапризничала, пока ее переодевали для прогулки, но живо успокоилась и повеселела, когда Кили, посадив дочку в коляску, сунула ей любимую мягкую игрушку.

С большой неохотой Кили вынуждена была признать, что начать придется с Эвелин Коннелли, и покатила коляску к дому старого доктора. Шторы на окнах как всегда были опущены. Кили строго-настрого велела Эбби вести себя тихо, а сама поднялась по ступеням и позвонила. Собаки за дверью яростно залаяли. Кили пришлось долго ждать, но вот наконец Эвелин приоткрыла дверь и выглянула в щелку. При виде Кили ее лицо сразу же приняло настороженное выражение. Кили решила не обращать внимания.

— Эвелин, — обратилась она к старой деве, стараясь говорить решительно и деловито, — мне ужасно не хотелось вас беспокоить, но не уделите ли вы мне минутку?

Эвелин не открыла дверь пошире и не пригласила ее войти, а только отодвинула ногой одну из собак, норовивших проскользнуть в узкую щель и вырваться из дому.

— В чем дело? — спросила она.

— Это много времени не займет. Я только хочу спросить: вы не видели сегодня кого-нибудь у нас на участке? Кто-то открыл воротца бассейна, и я не могу понять…

— Ну что ж, извините, — вздохнула Эвелин. — Мне надо было пройти туда на минутку.

Кили изумленно уставилась на нее.

— Это вы их открыли?

— Боже милостивый! — нахмурилась Эвелин. — Что тут такого страшного?

Кили не верила своим ушам.

— С какой стати…

— Я была у себя на задней террасе, понимаете? Бросала собакам теннисные мячики. Они играли, приносили мячики мне. У меня больше нет возможности играть в теннис, я же здесь заперта в четырех стенах, практически как в тюрьме…

— И? — нетерпеливо спросила Кили.

— И один из мячей залетел к вам во двор. Мне показалось, что он упал прямо в бассейн, и я сходила туда за ним.

— Вы оставили воротца бассейна открытыми, — сурово напомнила Кили.

— Ах, прошу прощения! — саркастически извинилась Эвелин. — Вы арестуете меня за незаконное вторжение?

— Эбби могла упасть в лужу и утонуть! — воскликнула Кили.

— Никоим образом, если бы она была под постоянным присмотром. Ой, я вас умоляю, давайте не будем все драматизировать! Бассейн закрыт брезентом. И, в конце концов, ничего же страшного не случилось!

— Ничего страшного не случилось? — переспросила Кили. — А в тот вечер, когда утонул мой муж, тоже ничего страшного не случилось? Кстати, что тогда произошло? Может, вы и тогда искали теннисные мячики и просто забыли закрыть воротца?

Глаза Эвелин угрожающе вспыхнули.

— Я вам уже говорила, что случилось в тот вечер. Я была в кабинете с отцом. Мы смотрели телевизор, и кондиционер был включен. Я только потому и смогла что-то расслышать, что пошла выпустить собак во двор. Если бы ваша дочка не кричала так громко, я бы понятия не имела о том, что происходит.

Кили кивнула, стараясь сдержать возмущение.

— Да, именно так вы тогда и сказали.

— Я не лгу! У меня нет никаких причин лгать вам…

Кили чувствовала, что старуха настроена враждебно, но была полна решимости выяснить все до конца.

— Я просто пытаюсь понять, каким образом воротца остались открытыми в тот вечер. Понимаю, это надо было делать раньше, но… это очень важно.

— Я бы сказала, что тут все ясно, — заявила Эвелин. — После того, что сделал с собой ваш сын, его вина очевидна. Он сам в этом практически расписался.

Обвинение Эвелин потрясло Кили. Она ожидала чего угодно, но только не этого.

— Дилан не оставлял воротца открытыми, — сухо отрезала она.

— Да вы просто слепы! — презрительно отмахнулась Эвелин.

— Сегодня их оставили открытыми вы, — сердито напомнила Кили.

— Это была случайность. А судя по тому, что я читала в газетах, ваш сын сделал это нарочно.

— Я была бы вам очень признательна, если бы вы не повторяли клевету.

— Вы не имеете права мне указывать, — заявила Эвелин, и собаки в доме снова залаяли, почуяв нервозность в голосе хозяйки.

Этот лай заставил Кили встревожиться за Эбби. Если Эвелин выпустит собак, Эбби в своей легкой прогулочной коляске окажется с ними на одном уровне. Как ни хотелось ей поставить Эвелин на место, рисковать она не могла.

— Вам должно быть стыдно, Эвелин, — бросила Кили через плечо, спускаясь с крыльца.

После минутного промедления Эвелин распахнула дверь настежь.

— Это не мне должно быть стыдно! Это ведь я вынуждена жить по соседству с такими, как вы! Я тут совсем одна со своим престарелым отцом. И вот я узнаю, что ваш сын убил своего собственного отца, а теперь еще и отчима. Я своими глазами видела, что он сотворил со своей сестрой. А потом перерезал себе горло — это же ужас! А вдруг в следующий раз он захочет напасть на меня? Могу вам прямо сказать: это кошмар — жить по соседству с такими неуравновешенными людьми.

Лицо Кили окаменело. Она влажными от пота руками стиснула ручки коляски.

— Я вас прекрасно понимаю, — с горечью усмехнулась она.

Эвелин не поняла, что ирония относится к ней, и продолжала изливать душу как ни в чем не бывало:

— Я каждую ночь молюсь, чтобы кто-нибудь купил ваш дом и я смогла бы снова спать спокойно. Я себя чувствую так, словно меня поселили в одной из этих ужасных новостроек, а за стеной живет малолетний преступник. Я не буду знать ни минуты покоя, пока вы не съедете!

— Что ж, примите к сведению, что Дилан поправляется, — спокойно сообщила Кили. — Надеюсь скоро перевезти его домой.

— Храни нас бог! — пробормотала Эвелин, демонстративно передернув плечами. Она захлопнула дверь, и Кили услыхала, как в замке поворачивается ключ.

— Идем, Эбби, — шепнула Кили.

Расправив плечи, высоко вскинув голову, она неторопливо прошла по дорожке через лужайку и вышла за ворота. Ей хотелось повернуть на свою подъездную аллею и скрыться в доме, спрятаться. Однако вспомнив о Дилане, лежащем на больничной койке и стискивающем ее руку, она остановилась. Злоба Эвелин потрясла ее до глубины души, она дала слово Дилану и не собиралась отступать.

Неохотно, на свинцовых ногах Кили двинулась дальше. В большом доме по другую сторону от ее собственного на ее звонок никто не ответил. Она не была знакома с жившей в нем молодой парой. Они оба работали на руководящих постах в одной из крупных фирм Балтимора и редко бывали дома. По выходным они либо принимали гостей, либо уезжали за город.

Кили решительно пересекла улицу и подошла к дому Уорнеров. Она не видела Дэна Уорнера и его дочери Николь со дня похорон Марка. Но они были на похоронах, и Кили почувствовала, что это дает ей право по-соседски постучаться в их дверь.

Она нажала на кнопку звонка. Дверь открыл Дэн Уорнер, приятного вида мужчина лет сорока с небольшим, с красивой сединой в черных волосах. Он был в замшевой рабочей куртке и держал в руке отвертку.

— Здравствуйте, Дэн, — сказала Кили, решив, что может его так называть. Он сам так представился, когда она принесла адресованную ему бандероль, по ошибке попавшую к ней.

Взгляд Дэна упал на Эбби, и его лицо осветилось улыбкой.

— Добрый день, миссис Уивер, — приветствовал он Кили.

— Зовите меня Кили, — сказала она. — Извините, что я к вам без приглашения. Я давно хотела зайти, поблагодарить вас и вашу дочь за то, что пришли на похороны. Вы были очень добры.

— Мы хотели выразить вам свое сочувствие. Это была ужасная трагедия. — Он покачал головой.

— Спасибо вам. Когда знаешь, что люди тебе сочувствуют, это очень помогает.

— Мне ли не знать, — вздохнул Дэн. — Но что же я держу вас на пороге? Входите, прошу вас.

Кили вытащила Эбби из коляски.

— Я вас надолго не задержу.

Она прошла за ним следом в дом, показавшийся ей уютным и обжитым. Повсюду стояли семейные фотографии в рамочках, включая свадебное фото, на котором Дэн был с усами и обнимал прелестную молодую женщину с длинными каштановыми волосами.

— Я пытался починить вот эту полку, — объяснил он. — Правда, я не самый лучший плотник в этом мире, а вы дали мне приятную возможность прервать работу. Хотите кока-колы или еще чего-нибудь?

Кили покачала головой.

Эбби заерзала на руках у матери, когда они добрались до кухни, в которой царил веселый кавардак.

— Спустите ее на пол, — предложил Дэн. — Мы тут привыкли к детям.

Он достал из шкафа форму для выпечки булочек, уверенно протянул ее Эбби, и девочка принялась изучать ее с восторженным вниманием.

— Хотя сейчас у нас в семье остался только один ребенок, — продолжал Дэн, — но вскоре появится еще один. Мы со дня на день ожидаем появления моего первого внука.

— В самом деле? — удивилась Кили.

Дэн усмехнулся.

— Скажете, что я слишком молод, чтобы стать дедом. Все так говорят, а мне все мало.

— Вы слишком молоды, — улыбнулась Кили.

Дэн радостно засмеялся. Он открыл холодильник, вытащил банку кока-колы и оторвал крышечку.

— Мы с Энни рано начали, — пояснил он со вздохом.

Кили взглянула на уже знакомое лицо женщины в задорных веснушках на фотографии, прикрепленной магнитом к дверце холодильника.

— Это ваша жена?

— Это было снято той зимой, когда она заболела.

— Она была очаровательна.

Дэн кивнул, сжав губы.

— Она была красавицей.

Последовало неловкое молчание.

— Дэн, — заговорила Кили, — я пришла к вам, чтобы… В общем, это не светский визит. Я хочу задать вам вопрос. Понимаю, надежды мало… но все-таки…

— Спрашивайте, — сказал Дэн.

— Это насчет того вечера, когда утонул мой муж.

— Ужасно. Такой молодой…

— Вы помните тот вечер?

— Конечно, — кивнул он. — Мой «покерный» вечер. Я возвращался домой и увидел все эти полицейские машины и «Скорую».

— Значит, вас тут не было в тот вечер, — разочарованно протянула Кили. Ее плечи поникли. — Вы вернулись домой уже после приезда полиции?

— Верно. — Дэн поставил банку на сервант.

— Тогда вопросов нет. Да я, по правде говоря, и не надеялась. — Кили мужественно заставила себя улыбнуться. — Вам, наверное, отсюда и дом-то наш не виден, — добавила она, вглядываясь в густую листву за кухонным окнам. — Что ж, извините, что отняла у вас время.

Она наклонилась, чтобы поднять Эбби, и попыталась отнять у нее форму для выпечки, но малышка тут же ударилась в рев.

— Стыдно признаться, — вздохнул Дэн, — но по правде говоря, когда я свернул на нашу улицу и увидел патрульные машины, я стал молиться, чтобы это был не наш дом.

— О, я вас понимаю, — кивнула Кили. — Я сама думала то же самое. Надеялась, что это не к нам.

— Мне очень жаль, — сказал Дэн. — Такие мысли сами лезут в голову, когда в доме подросток. Я испугался за Николь. В тот вечер она была в доме одна. Погодите, а может, вам стоит с ней поговорить?

— А можно? — спросила Кили.

— Конечно. Только я должен вас предупредить: она по большей части ничего вокруг не замечает. — Он подошел к подножию лестницы и прокричал: — Никки! Никки, ты меня слышишь?

Сердце Кили вновь наполнилось надеждой. Любая возможность. Все, что угодно.

— Что? — донесся сверху голос девочки.

— Спустись сюда, доченька.

Дальнейших объяснений не потребовалось. Наверху послышались шаги, и босоногая девочка в трикотажной футболке и коротких брючках с разрезами спустилась по ступеням. Ее светлые волосы были сколоты на затылке небрежным узлом, из которого торчали во все стороны пушистые прядки.

— Детка, — сказал Дэн, — это наша соседка, миссис Уивер. Моя дочь Николь.

Девочка улыбнулась, показав стальные пластинки на зубах.

— Я вас знаю, вы мама Дилана. Я вас видела… ну, вы знаете… на похоронах.

Кили удивилась, что девочка решилась заговорить о похоронах. Для подростков в ее возрасте это обычно непроизносимое слово. Но она вспомнила, что у Николь уже есть свой собственный опыт на этот счет. Она похоронила свою мать.

— Я хочу тебя поблагодарить, — сказала Кили. — За то, что пришла. Для Дилана это очень много значило — увидеть лицо друга.

— Мы с ним не то чтобы друзья, — застенчиво пояснила Николь. — Ну, мы, конечно, видимся в школе… — Тут ее взгляд упал на Эбби. — Ой, — заворковала она, — кто тут у нас? Ой, какие мы хорошенькие! — Эбби восторженно откликнулась на ласку.

Личико Эбби сразу расплылось в улыбке, она потянулась к Николь, и та взяла ее на руки.

— Обожаю малышей, — заявила она. — Если вам когда-нибудь понадобится няня…

— Никки, милая, ты помнишь тот вечер, когда утонул мистер Уивер? — спросил Дэн. — Меня не было дома. Я ездил играть в покер.

Глаза Николь округлились, она опустила Эбби на пол.

— Да, конечно. — Она с жалостью посмотрела на Кили. — Я только не знаю, как это случилось.

— Да вот, наша Эбби упала в бассейн, и мой муж бросился ее спасать. Но он не умел плавать. Я до сих пор не понимаю, каким образом запертые воротца бассейна оказались открытыми. Сначала я думала, что это мой сын…

— Дилан?

— Да, Дилан.

— Кстати, о Дилане, — спросила Николь, — с ним все в порядке? Я слыхала о… Ну, вы понимаете. — Она провела указательным пальцем по шее и поморщилась.

Дэн удивленно поднял брови, но ни о чем не спросил.

— Он все еще в больнице, — ответила Кили, поражаясь, как безотказно действует среди подростков беспроволочный телеграф. — Но ему уже лучше. Все дело в том, что это не он оставил воротца открытыми, и я точно знаю, что мой муж не мог проявить такую беспечность. Вот я и пытаюсь выяснить, каким образом они оказались открытыми.

— Ой, ну это не я, — запротестовала Николь.

— Нет, милая, миссис Уивер вовсе не думает, что это ты, — терпеливо пояснил Дэн. — Она просто хочет знать: может, ты видела кого-нибудь возле ее дома в тот вечер.

— Например, машину на аллее? Все, что угодно… — умоляюще проговорила Кили.

Николь нахмурилась и покачала головой.

— Нет. Я в тот вечер вообще не выходила. Нам в этом году жутко много стали задавать на дом. Я делала уроки.

Кили со вздохом кивнула.

— Я просто надеялась…

— Погодите минутку! — воскликнула Николь. — Я же заказывала пиццу на ужин, а разносчик пришел лет через сто! Он мне сказал, что адрес перепутал.

Сердце Кили отчаянно застучало.

— Это мог быть мой дом! Наши адреса все время путают.

— Верно, — кивнул Дэн. — Именно так мы с вами и познакомились.

— Ты помнишь, у кого заказывала пиццу? — спросила Кили.

— Момент! — Николь бросилась к телефону и принялась рыться в стопке рекламных буклетов, вырезок и записок на отдельных листочках, скопившейся на серванте рядом с ним. — Вот оно! «Тарантино». — И она протянула Кили рекламную листовку.

— Спасибо, — поблагодарила Кили. — Для меня это уже отправная точка. Честное слово, я это очень ценю.

— Без проблем! — радостно улыбнулась Николь.

— Ну, Эбби, — сказала Кили, — теперь нам действительно пора. Мы и без того уже доставили много хлопот этим милым людям.

— Никаких хлопот, — заверил ее Дэн.

— Я серьезно, если вам понадобится присмотреть за Эбби, позвоните мне, — сказала Николь. — Я часто подрабатываю няней.

— Она очень ответственная, — добавил Дэн.

— Спасибо, — повторила Кили, крепко стискивая в руке заветный листок. — Честное слово, спасибо за все!

— Не за что, — ответил Дэн. Он проводил их через весь дом до входных дверей. — Может быть, теперь мы сможем познакомиться поближе.

Кили кивнула в знак согласия. Не было смысла объяснять, что она не намерена оставаться в Сент-Винсентс-Харборе ни минутой дольше, чем потребуется.