За все надо платить

2

Несколько минут они ехали в молчании. Наконец Кили спросила:

— Этот Джейк твой друг?

— Нет, — буркнул Дилан.

— Почему же ты обратился именно к нему?

Дилан нахмурился.

— Ему нужен был велик. Мне нужны были деньги. Не понимаю, что тут такого плохого. Я думал, это мой велик. Почему я не могу делать с ним что хочу?

Кили был противен этот ворчливый, недовольный тон, ставший для него привычным в последнее время. Она с тоской вспоминала те уже далекие дни, когда сын смотрел на нее снизу вверх — в прямом и в переносном смысле.

— Потому что ты сделал это назло. И не притворяйся, будто ты этого не понимаешь.

Дилан не стал спорить.

— А почему я должен нести деньги к нему домой, как первоклашка?

— Потому что все мы должны отвечать за свои поступки, дружок. Если ты будешь вести себя как шестилетний, я и обращаться с тобой буду как с шестилетним. Может, в следующий раз ты хорошенько подумаешь, прежде чем сделать очередную глупость.

Дилан демонстративно уставился в окно.

— Знаешь, что меня по-настоящему тревожит, Дилан? Ты так жаждешь причинить боль Марку, что готов пожертвовать даже тем, что тебе очень нравится, лишь бы ему насолить. Я же видела твое лицо, когда он подарил тебе велосипед. Ты просиял. Это было именно то, о чем ты мечтал.

— Это был подкуп, — пробормотал он.

Кили крепко сжала губы, твердо решив не поддаваться на провокацию.

— Марк вовсе не стремился подкупать тебя, Дилан. Ему не требуется твое одобрение. Он купил этот велосипед, потому что хотел сделать тебе приятное. Потому что он тебя любит.

— Говори за себя! Это тебя он любит! Тебя и свою дочку!

У Дилана вдруг задрожали губы, совсем как в детстве, и Кили стало его очень жалко.

— Нет, и тебя тоже. Родной мой, я знаю, как трудно приспосабливаться к переменам, особенно в твоем возрасте. Но есть такие вещи, с которыми просто приходится мириться. Наша семья изменилась. Теперь у тебя есть сестра и есть отчим. Они оба могут подарить тебе много радости и счастья, если только ты дашь им такую возможность. Все зависит от тебя.

— Тебе легко говорить, ты-то быстро приспособилась! — презрительно бросил Дилан. — Недели не прошло, как папа умер, а ты уже бегала на свидания к Марку.

Кили тяжело вздохнула. Уже не в первый раз ей приходилось выслушивать от него это оскорбительное обвинение.

— Я не бегала к нему на свидания, и ты это прекрасно знаешь. Он предложил мне свою помощь, вот и все. В то время мне очень нужна была помощь, Дилан. Я вовсе не искала замены твоему отцу. Это ты тоже знаешь.

— Мне надоело об этом говорить. Все, мы приехали. Вон тот дом.

Кили удивленно взглянула на сына.

— Откуда ты знаешь, что это его дом? Ты же говорил, что вы с ним не дружите.

— Я знаю, где он живет, ну и что? Это еще не значит, что мы друзья.

Кили подвела машину к крыльцу невысокого дома в стиле ранчо. Над дверью примыкающего к дому гаража было прикреплено кольцо баскетбольной корзины. Остановив машину, Кили повернулась и посмотрела на сына.

— Послушай, я надеюсь, что ты будешь вести себя как порядочный человек. Ты поступил некрасиво. Теперь ты должен это исправить. Тебе все ясно?

— Как скажешь.

— Дилан!

— Ладно, ладно, все ясно.

— Тогда идем.

Они подошли к входной двери, и Кили нажала кнопку звонка. Дверь открыла женщина с короткими вьющимися каштановыми волосами. Ее лицо казалось напряженным и осунувшимся.

— Миссис Эмблер? — спросила Кили.

— Сьюзен, — ответила та, распахивая дверь. — Заходите.

— Я Кили, а это Дилан.

— Входите, присаживайтесь. Джейк! — позвала она.

Невысокий светловолосый мальчик со стрижкой «ежиком» вошел в гостиную и остановился у порога, смущенно глядя на них.

— Привет, — сказал Дилан.

— Привет, — откликнулся Джейк.

— Дилан! — подтолкнула сына Кили.

Дилан упорно разглядывал носки кроссовок.

— Придется мне забрать мой велик, потому что мне не разрешают его продавать. Я принес тебе деньги обратно.

— И?.. — напомнила Кили.

— Извини, — промямлил Дилан.

Джейк неохотно взял деньги, подчиняясь властному взгляду матери.

— Твой велик в гараже, — вздохнул он. — Мама все равно не разрешит мне его оставить.

Казалось, Джейк уже смирился с потерей велосипеда.

«Все мы понимаем, что таких удачных сделок не бывает», — подумала Кили.

— Да ладно. Я понимаю, — кивнул Дилан.

Кили и Сьюзен обменялись многозначительными взглядами.

— Джейк, пойди и покажи Дилану, где стоит велосипед.

Мальчики покорно двинулись к двери.

— Хочешь, покидаем мячик в кольцо? — предложил на ходу Джейк.

Не успел Дилан ответить, как вмешалась Кили.

— Только не сегодня, Джейк, — мягко возразила она. — Дилан еще не сделал уроки. Почему бы вам не поиграть как-нибудь в другой раз? — Ей хотелось дать им понять, что она не против их общения, но Дилан не должен был забывать о цели их прихода. — Дилан, поезжай прямо домой, а мне еще нужно заехать в магазин.

— Ты тоже еще не сделал уроки, Джейк, — напомнила Сьюзен.

Как только мальчики скрылись за дверью, Кили повернулась к Сьюзен.

— Спасибо, что позвонили мне, — сказала она. — Мне очень жаль, что вышла такая некрасивая история.

Сьюзен отмахнулась.

— Поверьте, я рада до беспамятства, что он не украл этот велосипед. В последнее время я просто не знаю, что у него на уме.

Кили увидела в беспокойном взгляде собеседницы отражение своих собственных тревог.

— Я вас прекрасно понимаю, — сказала она. — Дилан тоже порой ведет себя возмутительно.

Сьюзен еще больше помрачнела.

— Джейк начал дерзить, слишком поздно возвращается из школы… Дело в том, что его отец и я… мы разводимся. Так что когда я увидела этот велосипед, то просто предположила самое худшее. — Сьюзен как будто пыталась объяснить собственные чувства себе самой.

— О, поверьте мне, я все понимаю. — Кили помедлила, но потом все-таки добавила: — Этот велосипед Дилану подарил его отчим.

Встревоженный взгляд Сьюзен несколько смягчился.

— Да, — кивнула она. — Я вижу, вы действительно меня понимаете.

— Не сомневайтесь, — подтвердила Кили, — я понимаю. Что ж, не буду вас задерживать.

Сьюзен проводила ее до машины.

— Мне очень жаль, что так вышло, — повторила Кили на прощание.

— Да ладно, переживем, — горько усмехнулась Сьюзен. — Да, вот что я вам еще скажу: пусть Дилан приходит к нам, когда захочет. Он хороший мальчик.

— Спасибо, — от души поблагодарила ее Кили. — Ему не помешало бы обзавестись хотя бы одним другом.

Хотя Марк уверял, что ей не стоит торопиться, она чувствовала, что надо бы поскорее вернуться домой: искупать Эбби, проследить, чтобы Дилан сделал уроки. Но ей так редко удавалось вырваться из дому без Эбби… Магазины были открыты допоздна, и она знала, что у Марка уже наверняка заготовлен хороший подарок для нее на годовщину свадьбы. В этом смысле он всегда был чрезвычайно предусмотрителен и заботлив. Напомнив себе, что Марк сам предложил ей проветриться, Кили развернула машину на подъездной дорожке Сьюзен Эмблер и направилась к торговому центру.

Через час, проведенный в безуспешных попытках вычислить, по каким критериям Марк выбирает себе галстуки, и вспомнить, каких джазовых альбомов не хватает в его коллекции, Кили страшно разозлилась на себя. «Мне бы следовало знать такие вещи», — подумала она. В последнее время у нее слишком много сил уходило на ребенка. Впрочем, и раньше, с тех самых пор, как они с Марком познакомились и поженились, дела обстояли примерно так же. Колоссальные перемены следовали одна за другой, на нормальную, спокойную, подробную жизнь просто не оставалось времени. Кили оставалось лишь надеяться, что вскоре все уляжется. А пока ей предстояло выбрать Марку подарок.

В конце концов Кили вошла в книжный магазин при торговом центре. Рядом с кассой был выставлен огромный картонный щит с рекламой только что поступившего в продажу детективного романа Джона Гришема, действие которого разворачивалось в адвокатской конторе. Адвокату такой подарок должен был показаться довольно банальным, кроме того, Марк, по правде говоря, вообще не слишком много читал. Но однажды за завтраком он сказал, что одна из книг Гришема показалась ему интересной. И добавил, что писательским трудом Джон Гришем достиг куда большего, чем когда-либо смог бы добиться, работая адвокатом.

Кили, хмурясь, вгляделась в картинку на суперобложке, прочла аннотацию на клапане и протянула книгу через прилавок продавцу.

— Берете? — спросил молодой человек с бородкой, заметив ее колебания.

Кили все еще сомневалась. Подарить мужу бестселлер — ей казалось, что в этом ощущается недостаток воображения. Как будто она решила отделаться первым, что попалось под руку. «Прекрати», — скомандовала себе Кили. Она сама была бы рада получить в подарок книгу.

— Да, — кивнула она. — Я уверена, моему мужу это понравится.

Пока продавец пробивал чек, Кили все еще пыталась справиться со своим чувством вины. Во всяком случае, ее выбор свидетельствовал о том, что она не пропускает мимо ушей разговоры за завтраком. Иногда ей казалось, что она уделяет мужу слишком мало внимания, постоянно отвлекаясь на обустройство нового дома и на заботы о детях. Правда, Марк не жаловался, довольствуясь тем, что она рядом, хотя ее мысли вечно были заняты чем-то другим.

Заглянув ей в лицо, продавец сказал:

— Он в любой момент сможет вернуть ее назад.

Но Кили вообразить не могла, что Марк пойдет в магазин что бы то ни было возвращать. Он вообще терпеть не мог ходить по магазинам. Когда она отделывала дом, он предоставил ей полную свободу действий, причем считал своим долгом непременно похвалить каждую новую покупку, давая ей понять, что он восхищается ее вкусом и что она может тратить сколько душе угодно.

И все-таки Кили смущало, что выбор подарка для мужа оказался для нее таким трудным делом. Правда, подарки самого Марка тоже не блистали оригинальностью, он обычно шел традиционным путем: цветы и драгоценности. Зато всегда выбирал все самое лучшее, а его щедрость просто поражала ее. «Все-таки выбрать подарок для мужчины намного труднее, — сказала Кили себе в оправдание. — Особенно для такого мужчины, как Марк, поминутно уверяющего, что у него есть все и ему нечего больше желать от жизни».

Марк не уставал повторять, что она уже сделала ему самый драгоценный подарок: дом и семью. Но у них никогда не было настоящего медового месяца, не было возможности побыть наедине друг с другом. Неудивительно, что ей оказалось так трудно выбрать для него галстук. В каком-то смысле, подумала Кили, это даже хорошо, что наибольшие трудности пришлись на самое начало их брака. Зато теперь у них будет время узнать друг друга поближе. Безмятежное будущее расстилалось перед ними подобно тенистой аллее в летнем парке.

По дороге домой Кили начала обдумывать меню вечеринки в честь годовщины, сознавая, что куда сложнее будет наметить список приглашенных. Хотя у нее уже было довольно много знакомых в Сент-Винсентс-Харборе, она никого из них не успела узнать достаточно близко. Насчет гостей придется посоветоваться с Марком. Но идею вечеринки он, скорее всего, поддержит: для него это шанс продемонстрировать друзьям и знакомым свой новый дом и свою обожаемую дочурку.

Они еще ни разу вместе не принимали гостей, если не считать Лукаса и Бетси, а также Ингрид, матери Ричарда. Но это не считалось: ведь все они были родственниками. Кили решила пригласить на вечеринку гостей помоложе, их с Марком ровесников, и чтобы были музыка и вино. В их браке с Ричардом все было много проще: они жили в университетском городке, где все угощение на вечеринке сводилось к сотейнику тушеного перца чили и бутылке красного итальянского вина. К тому же мигрени Ричарда не позволяли им заранее планировать вечеринки, гостей приходилось звать в последний момент. Но теперь все было по-другому. Кили чувствовала, что прием гостей в Сент-Винсентс-Харборе станет для нее своего рода испытанием. Люди будут рассматривать ее, оценивать. Еще бы: жена Марка, женщина, которую он предпочел той, с которой был помолвлен. Той, что занимала должность окружного прокурора.

«Что ж, ты сама это придумала, — сказала она себе. — Никто тебя не заставляет. Надо просто покончить с этим поскорее — и, кто знает, может быть, скоро в этом шикарном районе у тебя появятся новые друзья. Они будут заглядывать без предупреждения, и ты будешь угощать их тушеным чили».

Увлеченная своими мыслями, Кили чуть не пропустила поворот на их тихую пустынную улицу. В тот самый момент, когда она притормозила и включила сигнал поворота, ее обогнал полицейский автомобиль с мигалкой и включенной сиреной.

«Хотела бы я знать, что случилось», — рассеянно подумала Кили. Издалека до нее донеслось завывание других сирен, и ее сердце невольно забилось чаще. Завернув за угол, она увидела целое созвездие мигающих огней и скопище автомобилей вдали. «Нет, — твердила себе Кили, — нет-нет, это не может быть у нас».

Она мысленно начала отсчитывать дома, стоявшие на ее стороне улицы. Их было не так уж много. Соседний дом занимал доктор Коннелли, старый вдовец, живший со своей дочерью Эвелин. «Наверняка это он», — сказала себе Кили. Старому врачу на пенсии было за восемьдесят, он страдал болезнью Альцгеймера. Даже его дочери уже под шестьдесят. Кили было совестно, но она прямо-таки надеялась, что это Коннелли. «Все, что угодно, — думала она, — только не мой дом, не мои дети!»

В воздухе не было видно дыма, среди автомобилей, скопившихся в конце улицы, не было пожарных грузовиков, только патрульные машины полиции и «Скорая помощь». «Инфаркт. Скорее всего, так», — уговаривала она себя, хотя отлично знала, что для появления полиции должны быть какие-то другие причины.

Ее машина ползла улиткой, ей мешали все новые и новые служебные автомобили, обгонявшие ее на полной скорости. Она яростно стиснула руль, отсчитывая дома по ходу движения. Это не был дом Коннелли. Это был следующий дом.

Сердце у Кили бешено стучало, во рту пересохло. Она резко затормозила прямо позади патрульной машины и выпрыгнула из «Бронко». На лужайке перед домом кучками толпились любопытные. При появлении Кили все повернулись как по команде и принялись жадно разглядывать ее. Марка и детей нигде не было видно. Кили бегом бросилась по лужайке к дому. Еще больше, чем патрульные машины и «Скорая», ее испугала входная дверь, открытая настежь, словно никакого права на частную жизнь у них больше не осталось.