Забрать ее душу (ЛП)

12 Леон

Мне действительно нравилось эффектно появляться.

Я знал, что это произойдет. Даже когда я покидал Кента той поздней ночью, бросив ему вызов и растворившись в эфире, я знал, что, скорее всего, рано или поздно меня притащат обратно к призывателю. В любом случае, я все равно не мог по-настоящему покинуть Абелаум, не так ли? У кого-то был гримуар, и это означало, что пальчики какого-нибудь маленького смертного будут чесаться попробовать свои силы в магии, содержащейся внутри. Мне нужна была эта чертова книга, мне нужно было уничтожить свою отметку в ней. Я был не единственным демоном, чье имя было в нем, но, если повезет, меня выберут.

Мне повезло.

Они назвали меня Убийцей в качестве предупреждения, но почему-то это только сделало меня более заманчивым, верно? Любопытные умы смертных не смогли устоять перед опасностью.

Я выпустил дым перед собой. Я принес ветер, я вызвал дождь, я наполнил пространство запахом гари. Кто бы ни осмелился вызвать меня поймёт, что влип по уши. Если повезет, они совершат ошибку и убегут, выйдя за пределы своего защитного круга, и когда они это сделают — о, когда они это сделают, я заставлю их кричать. Большинству смертных не повезло обладать защитным амулетом, как у Кента. Это была единственная причина, по которой я не убил его за все те годы, что он держал меня в плену, а до него — его отца, а еще раньше — его деда.

В поле зрения попала комната — высокий сводчатый потолок и старинные доски. Запах пыли и плесени, плоти и крови… мяты и шалфея? Мой взгляд пронзил темноту, сквозь дым, к стоящей там фигуре карателя, широко раскрытые карие глаза которой смотрели на меня сквозь очки.

Нет… Не может, черт возьми, быть…

Она карабкалась, но когда я появился, она подняла что-то над головой. В ярости я разогнал дым, рассеяв его одним вздохом, но позволив ему задержаться у моих ног — для пущего эффекта, конечно. Там стояла Рэйлинн Лоусон, держа в руках палку так, словно это была бейсбольная бита.

— Отойди! — закричала она, ее голос дрожал от страха, но, тем не менее, был злобным. — Убирайся прочь от меня!

Она подчеркивала каждое слово взмахом палки, с каждым взмахом приближаясь.

Из всех людей, которые могли бы вызвать меня, из всех проклятых людей в этом проклятом городе, это должна была быть она.

Я начал смеяться над абсурдностью всего этого. Мой смех был мрачным и громким, и он заполнил комнату, как раскат грома. Она оставалась непоколебимой, с палкой наготове, лицом ко мне, вместо того чтобы спасаться бегством. Но когда мой смех утих, ее лицо дернулось, и в глазах блеснуло узнавание.

— Что за…

Она опустила палку, нащупывая свой телефон. Она включила свой фонарик и посветила мне в лицо, и я быстро поправил свою маскировку. Золотистые глаза стали зелеными, мои когти втянулись. Желание замаскироваться было автоматической реакцией на то, что на меня посмотрел человек, но, по крайней мере, в этом случае я также не мог допустить, чтобы она полностью сошла с ума и сбежала.

Я не знал как, но гримуар был у нее.

И она собиралась передать его, так или иначе.

— Леон?

Она ахнула, в ее голосе звучало полное недоверие. Я перестал смеяться, позволив тишине окружить нас. Я также немного приглушил звук, так что тишина была удушающей, так что она давила на нее. Я хотел, чтобы она поняла, что это было ошибкой. Я хотел, чтобы она испугалась. Просто достаточно для того, чтобы сотрудничать, а не убегать.

По крайней мере, я на это надеялся.

Я чувствовал запах адреналина, который бурлил в ней, насыщенный ароматом крови, пота и соли. Вместо того чтобы отступить, она снова подняла палку в одной руке, а другой продолжала держать телефон. Что, по ее мнению, она делала?

— Что за черт? — закричала она. — Это твоя идея для пранка, придурок?

Пранк… она подумала, что это розыгрыш. Я усмехнулся, совершенно не удивленный.

— О, это был бы хороший розыгрыш, не так ли?

Я огляделся, увидев знакомые скамьи, алтарь позади меня, вонь старых сожженных трав и внизу — далеко внизу — нервирующий запах морской воды. Мы были в Святом-Таддеусе. Она пришла сюда, несмотря на мои предупреждения не делать этого, и вызвала меня.

Упрямая, непослушная, глупая маленькая негодница.

Я снова взглянул на нее, мой взгляд был холодным, и палка задрожала в ее руке, готовая нанести удар.

— Что, по-твоему, ты делаешь, Рэйлинн? Почему ты здесь?

— Не твое дело, — рявкнула она, оскалившись на меня.

— Ты сделала это моим делом, — прошипел я, делая шаг к ней. Она дико размахивала палкой, готовая ударить меня по лицу, если я подойду слишком близко. Она была храброй, если не сказать больше. Безрассудно, слепо храбрая.

Боже, я хотел перекинуть ее через свое колено и преподать ей урок. Она даже не обеспечила себе никакой защиты: ни трав, ни знаков, окружающих ее ноги, ничего. Никто, у кого есть хоть капля здравого смысла, не стал бы делать что-то настолько смехотворно опасное, и ради чего? Казалось, она даже не осознала, что натворила, она подумала, что это розыгрыш, но потом я заметил камеру, установленную на штативе.

Она записала это.

Она сделала это для видео.

— Ты маленькая дурочка, — тихо сказал я. — Ты упрямая, наглая, безрассудная женщина.

— Заткнись, — яростно сказала она. — Какого черта ты здесь делаешь, подонок? Что, черт возьми, с тобой не так? Ты следил за мной сюда?

Она действительно не понимала. Она думала, что я оказался здесь случайно. Честно говоря, я был ошеломлен и замолчал, осознав это. Никогда, за все столетия моего существования, меня не вызывали случайно.

Эта женщина была ходячей катастрофой, ошеломляющей опасностью для самой себя, и она даже не подозревала об этом.

Она бросила свою палку и протопала мимо меня, опустившись на колени, чтобы поднять с земли открытую книгу. Мое сердце дрогнуло, когда я поняла, что это был гримуар, и желание вырвать его у нее заставило мои пальцы дернуться. Эта книга была моим билетом на свободу. Все, что мне было нужно — это чтобы она отдала его мне.

Отдала добровольно. Защитные заклинания на этой чертовой штуке означали, что я не мог взять ее силой.

— Гребаный чудик, — проворчала она, бросив свирепый взгляд через плечо, когда брала свою камеру и штатив. — Кто, черт возьми, занимается этим дерьмом? Тебе повезло, что я не звоню в полицию!

О, что бы я отдал в тот момент, чтобы увидеть выражение ее лица, если бы я раскрыл свой истинный облик. Я хотел увидеть, как праведное негодование исчезнет с ее лица, я хотел увидеть, как она в ужасе упадет на колени.

— Почему ты этого не делаешь? — насмехался я. — Позвони в полицию, Рэйлинн, если твой телефон вообще работает. Я с удовольствием посмотрю, как ты будешь объяснять, почему ты проникла на частную собственность и в частное здание.

Я усмехнулся, легко выходя из остатков плохо нарисованного круга призыва. Она поспешно отступила назад, сунула камеру в рюкзак и подняла телефон. Она записывала меня; вероятно, это умный ход, если бы обстоятельства сложились иначе.

Умный ход, будь я человеком.

— Это то внимание, которого ты хотел?

Она пристально посмотрела на меня, направив вспышку телефона мне в лицо.

— Ну, теперь у меня есть видео, на котором видно, что ты подонок, который преследует женщин в лесу. Удачи тебе сохранить свою работу после этого!

Ее сердце колотилось со скоростью миллион миль в минуту. Я чувствовал запах пота на ее коже.

Ее взгляд переместился на дверь, обдумывая возможность побега. Затем она посмотрела вниз, на темное пятно на полу, где были ее пометки мелом. Она смотрела в замешательстве, ее убеждение, что я всего лишь разыграл ее, не совпадало с тем, что она видела.

— Как… как, черт возьми?

Прежде чем она успела пошевелиться, я схватил ее за запястье и дернул телефон вниз, убирая раздражающий свет от своего лица. Я оттолкнул ее назад, пока она не оказалась прижатой к кафедре, среди всех свечей и мерзких безделушек Либири к Глубинному. Было слишком легко забыть, как быстро люди рушились под моей силой; чтобы обуздать ее, особенно когда я был расстроен, требовалась немалая сила воли. Я был уверен, что на секунду почувствовал, как моя маскировка сползла, когда я схватил ее — хотя она не могла заметить вспышку в моих глазах, когда ее фонарь был опущен.

Ее глаза были похожи на блюдца, когда она смотрела на меня снизу вверх, ее дыхание было нервным. Я наклонился, мое лицо было в нескольких дюймах от нее, ее запах затопил меня. Черт возьми, земные тела были слишком чувствительны к раздражителям. Мое сердце забилось быстрее, на языке скопилось больше слюны, а мой член заинтересованно дернулся, когда меня окружил ее манящий запах.

— Я предупреждал тебя, куколка, — прорычал я. Ей нужно было усвоить урок, и если напугать ее было единственным способом сделать это, то так тому и быть.

— Разве я не говорил тебе вести себя прилично? Я же говорил тебе не приходить сюда, не совать свой нос куда не следует. Теперь ты действительно сделала это.

Одной рукой все еще сжимая ее запястье, я схватил ее за подбородок другой. Моя рука полностью обхватила ее подбородок и прижалась к горлу; я чувствовал, как колотится ее сердце, стучащее, как у кролика.

— Ты… ты не можешь указывать мне, что делать, — сказала она, и вся ее свирепость исчезла. Я торжествующе ухмыльнулся, увидев, как она съежилась. Это была не просто игра, записанная ради интернет-славы.

Это был вопрос жизни и смерти. На кону стояла моя свобода.

— Ты связываешься с дерьмом, о котором ничего не знаешь.

Я потянул ее вперед за подбородок, заставляя посмотреть на меня этими вызывающими глазами.

— Любопытство может убить тебя, Рэйлинн. То, что ты здесь начала, не так-то легко отменить.

Ее глаза в шоке скользнули по моему лицу.

— Ты мне угрожаешь?

— Я предупреждаю тебя, Рэй.

Она была прижата прямо ко мне, ее ноги были между моими — опасно соблазнительная поза. Дикое желание завладеть ею — всей, телом и душой — взревело во мне. Я хотел увидеть, как она упадет на колени и будет молить о прощении за свою ошибку. Я хотел почувствовать, как ее душа сливается с моей в подношении. Я хотел попробовать, как она раскрывается у меня на языке.

Должно быть, что-то отразилось на моем лице, потому что она начала вырываться из моих объятий. Покачивание ее тела между моими бедрами заставило мою хватку инстинктивно усилиться, во мне поднялось рычание, и ее глаза расширились, когда она почувствовала, что я удерживаю ее.

Но не от страха — от возбуждения.

О. Так вот как все должно было быть, не так ли?

Я взял оба ее запястья в свои ладони — такие хрупкие косточки — и прижал их над ее головой, прямо к резному деревянному кресту на кафедре, превратив ее дергающиеся пальцы подношением Христу. Я провел пальцем по ее упрямому подбородку, задержавшись там, где чувствовал нетерпеливое биение ее пульса.

— Тебе очень повезло, Рэйлинн, — мягко сказал я, удерживая ее взгляд. — Что я не склоняю тебя над этой кафедрой и не преподаю тебе настоящий урок о том, что нельзя лезть в то, чего ты не понимаешь.

Из нее вырвался тихий стон. Где-то между недоверием и желанием она стиснула зубы и прорычала в ответ:

— Я бы хотела посмотреть, как ты попытаешься, мудак.

Она наступила мне ботинком на ногу, как будто могла причинить боль. Я усмехнулся, когда мои пальцы коснулись ее подбородка и крошечной, нежной ямочки прямо под ее надутой нижней губой. Она замерла, когда я коснулся ее рта, обводя контуры ее губ, ее дыхание трепетало на моей коже.

— Не искушай меня, — прорычал я. — Просто будь хорошей девочкой, отдай мне книгу и уходи.

Она засунула гримуар в свою сумку, которая была перекинута через плечо и зажата между ее спиной и кафедрой. Она перестала сопротивляться, поэтому я медленно ослабил хватку, и какое-то мгновение она не двигалась, только смотрела. Ее пристальный взгляд медленно скользнул по мне, оценивая меня, обдумывая риск.

Затем она увернулась.

Было бы слишком легко поймать ее. Я повернулся к ней лицом, когда она начала пятиться к выходу, костяшки ее пальцев побелели, когда она сжала свой телефон. Если она хотела поиграть, как я мог ей отказать?

— Рэйлинн.

Я улыбнулся, приближаясь медленно, беспечно.

— Отдай мне книгу. Это к лучшему, правда.

Она покачала головой.

— Нет. Эта книга моя.

— Этой книги не должно было существовать!

В ее голосе появились раздражительные, собственнические нотки, когда она отчаянно цеплялась за этот несчастный гримуар, и это снова разожгло мой гнев.

— Убирайся!

Она поспешно отступала, когда я приближался. Маленькая дурочка скорее сбежит, чем будет сотрудничать. Она хотела погони, не так ли? Она хотела охоты?

Тогда на нее начнется охота.

Я перестал наступать. Я наблюдал, как она удаляется, и улыбка расползалась по моему лицу все шире.

— Отдай мне книгу.

Мой голос был мягким, предупреждающим. — В противном случае, ты будешь очень жалкой девочкой.

Ее челюсть напряглась.

— Что ты собираешься делать?

Она усмехнулась, осмелев теперь, когда между нами было расстояние.

— Угрожать мне дальше?

— Я не бросаюсь пустыми угрозами. Если ты сбежишь отсюда, — а я знал, что она так и сделает, — я буду охотиться на тебя. Я собираюсь поймать тебя. И когда я это сделаю…

Тысяча возможностей промелькнула в моей голове. Тысяча сладких мучений. Тысяча способов разжечь это возбуждение внутри нее, пока она не взорвется.

— Когда я это сделаю, я заставлю тебя кричать.

Маленькая негодница ухмыльнулась мне.

— Верно. Еще больше угроз.

Она подтянула свою сумку поближе. Она уже почти вышла за дверь.

— Не следуй за мной. Просто…просто держись подальше.

Она повернулась и побежала, а я даже не стал её преследовать. Я неторопливо двинулся за ней, остановившись у дверного проема. Завывал ветер, барабанил дождь, солнце скрывалось за густыми тучами над головой.

В воздухе витал запах крови и магии; опьяняющая смесь, верная приманка для Глубинного. Я был не единственным, кто шел по ее следу. Я наблюдал, как ее фигура все глубже и глубже исчезает за деревьями — убегая вслепую, упрямо, наивность подстрекала ее.

Я говорил серьезно. Я не делал пустых угроз. Но мне даже не придется охотиться на нее.

Она сама придет ко мне. Она не сможет устоять. На данный момент моей единственной заботой было убедиться, что она выберется из этих лесов и не будет съедена заживо.