Забрать ее душу (ЛП)

30 Леон

Я не мог оставить ее. Я уже смирился с этим.

Днем я искал гримуар и ведьму, которая его украла. Но я вернулся ночью, наблюдая в темноте за хижиной Рэй, чтобы убедиться, что звери не подошли слишком близко. Они были голодны. Такие чертовски голодные, что они выползали из земли, как личинки, когда стало холодно и сыро. Радио начало трещать сообщениями о пропавших туристах, и я знал, что звери кормятся, но это не займет их надолго.

Дела становились все хуже.

Голлумы пробудились. Весь лес пропах их гнилью. Грибы распространялись как сумасшедшие. Если бы слуги Бога-люди не давали Ему того, чего Он хотел, тогда Он послал бы вместо себя Голлумов: бледно-белых существ, которые молча бродили по лесу, их интеллект намного превосходил интеллект Эльдов.

Мне оставалось только надеяться, что они ее не найдут.

Я припарковал свой грузовик у дороги и отступил в темноту деревьев. Я наблюдал, как ее тень скользит мимо освещенных окон, я слушал, как она напевает, готовя ужин, и как ее ноги в носках шаркают по деревянному полу, когда она танцует.

Я знал, что лучше не влюбляться в человека. Люди должны были быть игрушками, а не сокровищами. Но это причиняло боль. Черт, было больно.

Даже монстры не смогли убедить ее принять вечность. Возможно, я был просто слишком бесчеловечен, чтобы понять ужас вечности, страх, который охватывал человека, когда приходилось принимать решения о загробной жизни.

Демоны иногда клялись друг другу в верности одним лишь взглядом, и все же она не могла просто…

Она не могла. Не было смысла зацикливаться на этом. Она не могла, и с моей стороны было бы разумно держаться от нее подальше.

Но я не мог.

Просто чертовски фантастическое затруднительное положение со всех сторон.

Черепа, которые я расставил, чтобы напугать Эльдов, сгнили, поэтому я оставил единственную известную мне вещь, которая могла отпугнуть их: одну из мерзких маленьких безделушек, которые так любили либири. Палочки, кости, бечевка — и рыбий глаз, символизирующий око Глубинного, обычно отпугивал Эльдов.

Это также напугало Рэйлинн, но, по крайней мере, заставило ее покинуть дом на несколько дней. Поскольку она спряталась в городской квартире, найти ее будет сложнее. Она в безопасности, по крайней мере, на некоторое время. Что означало, что я мог всерьез похотиться за ведьмой.

Найти Эверли оказалось непросто. Она больше не была с Хэдли, каким-то образом сумев избежать тщательного надзора Кента за ней. Каждый ее запах, который я улавливал, улетучивался так же быстро, как ветер, а я никогда не был силен в медленном, но уверенном искусстве выслеживания. У меня никогда не хватало терпения, а теперь, когда это мне понадобилось, у меня просто не хватило навыков.

Но я знал кое-кого, кто хорош в этом.

Было около часу ночи, когда я встретил Зейна у залива. Дождь превратился в туманную морось, похожую на помехи в тумане, медленно накатывающиеся с воды. Мир был тихим и тусклым, и вишенка на косяке Зейна вспыхивала в темноте.

— Я удивлен, что ты все еще здесь.

Зейн выпустил струйку дыма изо рта, когда заговорил.

— Я думал, ты сбежишь, как только получишь гримуар.

— Я так и планировал. Проблема в том, что у меня нет этой чертовой штуки. Его украли у нее, у Рэйлинн.

Зейн взглянул на меня широко раскрытыми глазами. Он знал, насколько важна была эта несчастная книга, как вся моя свобода зависела от того, чтобы стереть свое имя с ее страниц.

— Но я знаю, у кого он, и я надеюсь, что ты сможешь помочь мне найти ее. Что-то скрывает ее запах.

Я нахмурился. Мне не хотелось признавать, что я не самый лучший охотник, но Зейн уже знал это. Не стыд заставлял меня избегать возлагать всю вину на себя.

Что-то скрывало запах ведьмы, затрудняло ее выслеживание, разбрасывало его во все стороны, так что я никогда не знал, на восток или на запад.

Зейн пожал плечами, передавая мне косяк. — Я сделаю все, что смогу. У кого он? Ты знаешь имя?

— Эверли Хэдли. Юная ведьма.

— А-а-а.

Зейн издал медленный стон.

— Чертова ведьма? Серьезно?

— Серьезнее некуда.

Я затянулся, в очередной раз желая, чтобы травка, которая у них на Земле, была хоть немного похожа на травку в Аду. За последние годы их запасы улучшились, но это все равно было ничто в сравнении. И, черт возьми, мне нужен был кайф.

Я начинал расстраиваться. А когда я был расстроен, я становился безрассудным.

Сейчас я не мог позволить себе быть безрассудным. Ни с гримуаром, ни с Рэй.

Зейн покачал головой.

— Забей, Леон. Забудь о гримуаре, возвращайся в Ад..

Я с трудом мог поверить в то, что слышал.

Зейн говорил мне сдаться?

— Ведьма не призовет тебя, поверь мне.

Я нахмурился.

— С чего это? Почему я должен рисковать?

— Она не станет, — настаивал он, забирая косяк обратно. — У нее уже есть Архидемон.

Я чуть не подавился последним вздохом. Мурашки пробежали по моим рукам, а пальцы похолодели.

— Откуда, черт возьми, ты это знаешь?

— Потому что он чуть не убил мою девушку, — мрачно сказал Зейн. — Вот откуда.

Я сделал паузу.

— Архидемон чуть не убил твою… Ты заключил сделку с человеком?

— Да.

Зейн гордо ухмыльнулся, но выражение его лица омрачилось.

— И у этой девушки есть ещё одна чертовски большая проблема, которую нужно решить.

Он быстро оглядел меня с ног до головы.

— Я сделаю все возможное, чтобы она тебя не увидела.

— Почему это?

— Потому что она тебя вспомнит.

Он постучал пальцем по виску.

— Она реально может затаить обиду.

Увидев вопрос на моем лице, он наклонился и тихо сказал:

— Джунипер Кайнс. Не могу сказать, что вся ситуация, когда она чуть не стала жертвой, сделала её снисходительной.

— Ах, черт.

— Она жаждет крови любого, кто причинил ей зло. Это была веселая поездка, но черт возьми.

Он выбросил косяк, и тот исчез в водах залива.

— Из-за нее меня могут убить.

— Джунипер, — пробормотал я. Было немного вещей, которые я сделал для Кента, о которых я мог бы сожалеть с точки зрения морали. Но та ночь, когда Джунипер убежала через лес, накачанная наркотой и покрытая жертвенными рунами, была одной из тех, в которых мне хотелось бы не участвовать.

— Из всех людей, которыми ты мог увлечься, ты выбрал её. Она отдала тебе свою душу?

— Она сама предложила, — сказал он. — Я уже охотился за ней, но сделка была ее идеей.

Я не собирался признаваться, насколько сильно я завидовал.

— Значит, теперь она твоя девушка, да? Как насчет того, что ты не влюбляешься в людей?

— Я не говорил, что влюбился в нее.

Зейн нахмурился, меняя позу. Он был таким очевидным лжецом.

— Но, конечно, она моя. Я предъявил на нее права.

Я усмехнулся, хотя был гребаным лицемером, насмехаясь над ним за это, в то время как сам все еще переживал из-за абсолютно безнадежной ситуации.

— Итак, Эверли, — сказал я. — Ты знаешь, где она? А этот ее Архидемон, насколько он силен?

Зейн тяжело вздохнул.

— В смертельной схватке, вдвоем, против него…

Он пожал плечами.

— Мы бы продержались несколько минут. Может быть.

— Чёрт.

— Я говорю тебе не преследовать ее, Леон.

— Приму к сведению. Где она?

— Чертов упрямый ублюдок, — нахмурился Зейн, засунув руки в карманы. — К северо-западу отсюда есть старый дом ковена. Я пришлю тебе координаты, настолько точные, насколько смогу их оценить. Джуни и я отправились туда в поисках…

— Джуни? — Я фыркнул. — Черт возьми.

— Да заткнись.

Он толкнул меня и полез в карман куртки за еще одним косяком.

— Думаю, мы оба знаем, что ты чертовски романтичен, Леон, так что не насмехайся надо мной.

Он поднес косяк к губам и закурил, кислый запах распространился вокруг нас.

— В любом случае. Мы искали старшую ведьму, Хайди. Не нашли ее.

— Я мог бы сказать тебе, что она умерла много лет назад.

Зейн приподнял бровь, глядя на меня, и я покачал головой.

— Самоубийство. Я этого не делал, хотя Кент, вероятно, рано или поздно натравил бы меня на нее.

— А, ну что ж… вместо этого мы получили еще один неприятный сюрприз. Я думал, он собирается разорвать нас в клочья, пока Эверли не приласкала его, как ягненка. Нам повезло, что ведьма согласилась поговорить с нами. Если бы она не захотела, что ж…

Он вздрогнул.

— Я бы сейчас здесь не стоял. Этот Архидемон убил бы нас обоих.

— Как его зовут?

— Каллум.

Зейн стряхнул пепел по ветру.

— Никогда о нем не слышал. Он древний. Насколько я могу судить, он уже давно выбрался из Ада.

— Возможно, ковен призвал его давным-давно и заключил с ним сделку

— Возможно. Черт, я бы остался здесь ради души ведьмы.

Он многозначительно взглянул на меня.

— Нужно сделать так, чтобы проблемы стоили того.

— Да? Все эти неприятности с Джунипер того стоили?

Он резко выдохнул.

— Она маленькое чудовище. Порочна как черт, тело как у гребаного суккуба. Это того стоит.

Ночь становилась все холоднее, пока мы стояли, передавая косяк в темноте. С Зейном я всегда ощущал одно и то же: всегда постоянный, единственный неизменный на протяжении нескольких столетий моей жизни. Мы могли бы расстаться на десятилетия, как будто это ничего не значило, а потом провести еще десятилетия в компании друг друга.

Вой пронзил ночь, и мы с Зейном посмотрели в сторону деревьев на дальней стороне берега. Темные, длинноногие фигуры пробирались сквозь тени, словно огромные пауки на охоте.

Зейн сплюнул в песок.

— Гребаные Эльды. Прошли столетия с тех пор, как я видел их так много в одном месте.

— Они охотились за Рэйлинн, — мрачно сказал я. — Выслеживали ее дом. Они объединяются в стаи. Я чуть не потерял из-за них руку.

Я пошевелил плечом, где болезненность все еще оставалась глубоко, около кости. В конце концов, это заживет.

— Они и за Джунипер охотились, но она достаточно хорошо держится. Однако они выкопали ее брата со двора.

— Маркуса?

Он кивнул.

— Она похоронила его во дворе своей хижины, а звери выкопали его.

Я покачал головой.

— Она спустилась в шахту и вытащила его тело?

— Да. Я пошел с ней. Я бы не рекомендовал этого делать. Ужасное место.

Мне пришлось рассмеяться. Я чувствовал жалость к себе, но, по крайней мере, Рэйлинн не тащила меня прямо к порогу Бога.

— Она сумасшедшая.

— Полностью. Следующими она отправится за Хэдли, — он ухмыльнулся мне. — Не думаю, что смогу убедить ее оставить старого ублюдка, чтобы ты мог убить его.

— Мертвый есть мертвый.

Я пожал плечами.

— Скажи ей, чтобы поторопилась. Достаточно трудно сохранять Рэйлинн в живых. Чертово чувство самосохранения этой девушки сломано.

— Если она проводит время с тобой? Определенно.

— Придурок.

Я толкнул его костяшками пальцев в плечо, поворачиваясь, чтобы уйти и он поймал мое запястье, удерживая меня.

— Эй. Не дай себя убить, — тихо сказал он.

Я усмехнулся.

— Со мной все будет в порядке.

— Ты будешь безрассуден.

— Это еще не убило меня…

Его пальцы переместились с моего запястья к горлу, сжали, дернули меня вперед, так что мы оказались лицом к лицу.

— Не дай. Себя. Убить.

Каждое слово подчеркивалось сжатием. Полоска на его языке блеснула серебром, когда он заговорил — метка, которую я поставил там давным-давно.

— Понял, малыш?

Я нахмурился.

— Я чертовски ненавижу это

— Знаю.

Он отпустил меня, оттолкнув, и сделал еще одну долгую затяжку косяка.

— Позови меня, если я тебе понадоблюсь.

— И тебе лучше сделать то же самое.

Я зашагал по пляжу к дороге, где под мерцающим уличным фонарем был припаркован грузовик. Как раз перед тем, как я добрался до него, я обернулся и крикнул:

— Эй! Я чертовски разозлюсь, если ты умрешь!

Он рассмеялся.

— Ну, я не пытаюсь разозлить тебя, Леон. Я видел, что случается с бедолагами, которые это делают.

Я тоже люблю тебя, придурок.