Забрать ее душу (ЛП)

42 Леон

Земля кишела насекомыми. Сороконожки и ползучие пауки бежали рядом с мышами и кроликами. Птицы были подняты со своих насестов и взлетели с шелестом листьев и хлопаньем крыльев. Лиса и ее детеныши остановились, увидев меня, затем поспешили дальше, низко опустив головы.

Только я шел против течения. Самые молодые растения — маленькие саженцы, молоденькие деревца, свежая трава — увядали и умирали. Воздух был насыщен резким запахом крови и плесени, который щекотал мой нос, как на бойне мясника.

В Аду существовала иерархия: демоны, архидемоны и Жнецы превыше всего. Когда-то они были палачами, заключив деликатный договор с королевскими архидемонами убивать только тех демонов, которые были изгоями.

Но Жнецам нельзя было доверять. Демоны охотились за душами, Жнецы охотились за смертью. Они жаждали этого. Они были такие же древние, как сами Боги, и почти такие же опасные.

Я слышал легенды о магах, пытавшихся вызвать их. Убей множество людей в качестве подношения, возможно, удастся заставить одного из них появиться. Их нельзя было ни сдерживать, как демонов, ни командовать ими так, как могли нами. Предложи им достаточно интригующее задание, и, возможно, они возьмутся за него.

Или, может быть, они убьют тебя за то, что ты побеспокоил их.

В лесу воцарилась мертвая тишина. Как будто мир был закутан в тяжелый плащ, удушливый и бездыханный, воздух был устрашающе неподвижен. Я остановился, глубоко дыша, прислушиваясь к малейшему звуку.

Он должен быть близко.

Хрустнула ветка, и я резко обернулся, вытянув когти — ничего. Только пустой, темный лес. Пройдет ли он мимо меня? Направится ли он прямо к Рэйлинн? Она должна уже сидеть за рулем — если ей в голову не пришли какие-нибудь глупые и упрямые идеи. Черт возьми, на этот раз ей придется подчиниться мне. Она должна.

Но, скорее всего, Жнец был здесь не ради нее. Он пришел ради меня. Для того, чтобы убрать меня с дороги навсегда и оставить ее уязвимой. Как только я умру, Либири смогут без страха преследовать за Рэйлинн.

Я буду бороться со смертью так долго, как только смогу, если это даст ей больше времени убежать.

Жнец появился не с треском веток и воем. Он пришел с ледяным дыханием на моем затылке. Я медленно повернулся, поднимая глаза на потустороннее чудовище, нависшее надо мной.

Черная пелена скрывала его черты, за исключением бледного призрачного свечения пяти моргающих глаз. Шею охранял ошейник из зазубренной кости, рогов и когтей. Массивные черные крылья простирались от его спины, и он возвышался надо мной на длинных костлявых конечностях, облаченный в броню из почерневшего металла и камня.

Он поднял руку, туго обтянутую серой кожей на длинных костлявых пальцах, украшенных черными кольцами. С его груди свисали связки зубов, костей и сморщенных кусочков плоти. Это было ходячее сочетание смерти, гнили и боли.

— Демон.

Его древний голос гремел во мне.

— Ты пришел, чтобы покориться смерти?

Я улыбнулся. Мои вены под кожей пульсировали, черные и тугие. Странно, насколько живым я себя чувствовал за несколько мгновений до смерти.

— Никогда.

— О, хорошо.

Грохот, его раскатистый смех сотряс деревья.

— Мне больше нравится, когда сопротивляются.

Я не ожидал такой скорости. Один удар тыльной стороной ладони выбил воздух из моих легких, и за те секунды, которые потребовались моему ошеломленному мозгу, чтобы осознать, что произошло, я оторвал голову над землей в сотне футов от того места, где я когда-то стоял, дерево за моей спиной раскололось от силы удара по нему.

Я увернулся, метнулся между деревьями, кружа в поисках лазейки. Ноги — тонкие кости, хрупкие — слабость, несмотря на их броню. Я бросился на него, но он предвидел мою атаку. Его когти разорвали мою грудь, глубоко вонзаясь в кожу и обжигая, как кислота.

Просто царапины, просто кровь. Переживу.

Куда бы я ни уклонялся, он был там. Каждое мое движение совпадало. У меня самого кружилась голова, я не мог остановиться, чтобы сориентироваться. Мне нужно бежать — я должен углубиться в лес и дать себе время успокоиться. Моя рубашка была пропитана кровью. Мои раны все еще кровоточили. Они не заживали.

Это не имело значения.

Просто кровь. Просто боль. Терпимо.

Я бежал все глубже и глубже. Искал, где деревья росли гуще всего, где ему пришлось бы двигаться медленнее из-за его размера, по крайней мере, мне так казалось. Но с помощью своих длинных конечностей он проползал и распластывался, как паук, между каждой узкой щелью, через которую я проскальзывал, делая выпад над головой.

Я думал, что смогу увернуться от этого. Я думал, что успею достаточно быстро. Вместо этого, когда я попытался отскочить в сторону, я встретил его когти лоб в лоб, и они глубоко вонзились мне в живот и вышли из спины.

О, черт… черт…

Я схватил его за запястья, изо всех сил отогнул кости и услышал этот приятный хруст — затем ужасное ощущение, будто мои кишки разрываются, когда Жнец взвыл и отдернул руку назад, кости безвольно повисли. Мне хотелось усмехнуться… я попытался. Я чувствовал вкус крови во рту. Она покрывала мои зубы, мой язык. К горлу подступила рвота. Блядь.

Каждое движение было похоже на пробирание по густому болоту. Я сломал Жнецу запястье, поэтому я атаковал его, вцепившись в эту руку и позволив ему поднять меня с земли, пока он крутился, а я карабкался к его плечу. Я вывернул кости и там, хрустнув ими, и вонзил зубы в эту гнилую плоть — черная прогорклая кровь наполнила мой рот, горькая на языке.

Когда он сбил меня с ног, я понял, что что-то сломалось, и была доля секунды, когда я понял, что это что-то плохое, прежде чем я ударился о землю и покатился. У меня зазвенело в ушах. Я попытался поднять правую руку, чтобы осмотреть ее, но….

О, теперь эта рука была бесполезна. Бля. Все оказалось хуже, чем я думал.

Я попытался встать. Мое тело отказалось.

Нет, нет, пока нет. Только не сейчас. Вставай, черт возьми.

Жнец маячил над головой, широко раскинув крылья. Его смех прогремел сквозь мои сломанные кости, и боль пронзила мою голову. Я оставил открытую рану на его горле, и одна конечность повисла слабой и бесполезной, но он все еще стоял.

Его светящиеся глаза все еще спокойно моргали вниз. Невозмутимый. Спокойный. Он знал.

Я знал.

Мне следовало попрощаться получше. Я хотел бороться за нее подольше.

Но, по крайней мере, я сказал ей. По крайней мере, я признался в том, что пугало меня больше всего. Жнец и вполовину не казался таким пугающим по сравнению с моим последним признанием: что я любил ее. Что я умру за нее.

Забавно, я всегда думал, что умру в гневе. Что я умру из-за ненависти и ярости. Умирать из-за любви было ничуть не менее больно; вероятно, еще больнее. Но я чувствовал себя лучше, чем предполагал.

Жнец наклонился. За черной маской, скрывающей его лицо, я увидел вспышку острых белых зубов.

— Смерть — удел тех, кто гневит Богов, — прогрохотал он, когда мое зрение затуманилось по краям, каждая конечность стала невыносимо тяжелой.

— Но у Бога все еще есть желание поиграть с тобой. Здесь я оставляю тебя, демон. Я не настолько глуп, чтобы бросать вызов Богу.