Забрать ее душу (ЛП)

29 РЭЙ

С приближением Хэллоуина дни быстро становились холоднее. Один день пошел дождь, который просто не прекращался. Ливень продолжался несколько часов, и даже когда он стих, тяжелые капли все еще стучали по окнам и образовывали крошечную речную систему по всему кампусу. Мы с Инайей вместе обедали в помещении, тесно прижавшись друг к другу на деревянных скамейках в большом обеденном зале, смеялись и потягивали горячий кофе, чтобы согреть руки.

Виктория и Джереми часто присоединялись к нам.

Я смогла завести друзей на своих занятиях, и Инайя познакомила меня с большим количеством людей из своей группы, так что я постаралась приглашать других людей, но Хэдли появились даже тогда, когда я меньше всего хотела, чтобы они были там. Они как будто знали, что я пытаюсь отдалиться от них, поэтому они стали ближе, чем когда-либо.

Их присутствие вызывало у меня тревогу, предупреждения Леона о них эхом отдавались в моей голове. Иногда знать, что они будут в столовой, было просто невыносимо, поэтому я находила место, где можно поесть на улице, чтобы избежать встречи с ними. Я хотела предупредить Инайю о них, но я не знала, что я могла ей сказать. То, о чем я беспокоилась, показалось бы смешным любому, кто не видел того, что видела я.

Это прозвучало бы нелепо для любого, кто не научился доверять словам демона.

За библиотекой был внутренний дворик, где я иногда ела, сидя на скамейке, втиснутой в маленькую нишу напротив здания. Было холодно, и мои пальцы онемели, когда я ела свой сэндвич, но я была полна решимости выдержать это. Виктория писала мне весь день. Количество мероприятий, на которые она пригласила меня за последнюю неделю, было абсурдным. Каждый раз, когда я отказывалась от одного, она предлагала другое.

Это могло бы показаться таким невинно-дружелюбным, но я поверила предупреждению Леона. Я не была в безопасности с Хэдли.

— Вот ты где.

Я чуть не уронила свой сэндвич. Там стоял Джереми, натянув капюшон и улыбаясь. С его пальто стекали капли дождя, и я быстро подвинулась, когда он сел на скамейку рядом со мной. Я знала, что его последнее занятие проходило на другом конце кампуса. У него не было причин возвращаться сюда — если только он не искал меня.

— Тебе не холодно?

Он посмотрел на мои дрожащие руки и, прежде чем я успела вымолвить хоть слово, сжал мои ладони в своих. Я напряглась, инстинктивно желая отстраниться. Кончики его пальцев были холодными, и он подул на мои руки, чтобы согреть их.

Я старалась не вздрагивать.

— Внутри становится слишком душно, — сказала я. — Иногда приятно просто побыть наедине со своими мыслями.

Он сделал паузу, его глаза встретились с моими.

— Наедине со своими мыслями… да. Я понимаю.

Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

— Виктория волновалась, что ты не ответила ей на сообщение. Поэтому я решил поискать тебя.

Я чувствовала, как звенел мой телефон. Я даже не потрудилась посмотреть.

— О. Что ж. Я тут. В полном порядке. Мой телефон разрядился раньше, так что…

Я пожала плечами. Пожалуйста, уйди. Уходи. Уходи.

Он усмехнулся, качая головой. Он все еще не отпускал мои руки.

— У меня есть запасное зарядное устройство. Ты можешь взять его, когда мы вернемся внутрь.

— Ну, мне нужно идти на следующий урок через несколько минут, так что…

— Правда? Твой следующий урок? Уже?

Он взглянул на часы.

— У тебя еще есть тридцать минут, верно?

Я отдернула руки. Больше здесь никого не было. Никто не заходил в этот двор, особенно под проливным дождем.

— Я хочу пойти пораньше, чтобы поговорить с профессором.

Он медленно кивнул.

— Верно, верно. Хорошо. Ты забавная, Рэй.

Я не думала, что это было забавно. Честно говоря, в его голосе тоже не было особого веселья.

— Ты говорила с Эверли?

— Эверли? Нет, я… я думала, она пропала. Я ее не видела.

Он широко улыбнулся.

— О, она не пропала. Нет необходимости употреблять подобное слово. Это может встревожить людей. Она просто ушла из дома. Ей приходили в голову эти безумные идеи, и в конце концов она пугала сама себя.

Я начала собирать свои вещи.

— Мне правда пора идти…

Он крепко схватил меня за руку. Я уставилась на его руку, потом снова на его лицо и сказала:

— Если ты, черт возьми, не отпустишь меня, я начну кричать.

Он подождал мгновение, прежде чем отпустить меня.

— Извини. Прости, Рэй. Просто…Я беспокоился, что, возможно, Эверли пустила слухи, и ты их услышала.

Я прищурила глаза.

— Что за слухи?

— Она придумывала действительно ужасные вещи, Рэй, — сказал он, наклоняясь ближе. Его дыхание странно пахло рыбой.

— У нее была эта дикая идея, что мы с Викторией пытались убить ее.

Он рассмеялся.

— Безумно, понимаешь? Кому могла прийти в голову подобная идея о собственной семье?

Я кивнула. Что угодно, лишь бы заставить его позволить мне уйти.

— Да, безумно.

— Я просто хотел убедиться, что ты не веришь во что-то подобное, — мягко сказал он.

— Мы не такие. Мы просто хотим, чтобы ты чувствовала себя желанным гостем.

Его рука, лежавшая на скамье, придвинулась ближе. Костяшки его пальцев касались моего бедра.

— Я просто хочу, чтобы ты чувствовала себя как дома.

Я резко встала, прижимая сумку к груди, мой сэндвич все еще лежал на скамейке.

— Ну, я с ней не говорила, и я дам тебе знать, если увижу ее.

Он откинулся на спинку скамьи. Он не улыбался. Просто смотрел на меня, его глаза медленно скользили по мне.

— Хорошо. Увидимся на вечеринке в честь Хэллоуина, да?

Я изо всех сил постаралась улыбнуться.

— Да, конечно. Ни за что не пропущу.

— Хорошая девочка.

Я содрогнулся с головы до ног. Это было совсем не то, что я когда-либо хотела услышать из его уст.

— Тогда увидимся. Не хотелось бы, чтобы ты опоздала на эту маленькую встречу со своим профессором.

В хижине было так тихо, особенно из-за того, что дождь лил целыми днями. Тихо и одиноко. Мне нравилось проводить время в одиночестве, а Чизкейк был ласковым компаньоном, но была пустота, которую он не мог заполнить. Я старалась оставаться занятой домашним заданием. Старалась игнорировать растущее беспокойство по поводу вечеринки в честь Хэллоуина.

Я пыталась не думать о Леоне. Старалась не вспоминать, как хорошо было в его объятиях.

Но когда мне не снились кошмары о том, что меня зовут из длинных темных туннелей, мне снился он. Сны о его голосе, о его губах на моих, о его сильных руках, обнимающих меня. Мне снились его слова, снова и снова.

Заставь меня остаться. Этого достаточно, чтобы свести меня с ума, Рэй, я так чертовски сильно хочу тебя.

Возможно, это было просто из-за дождя, но в лесу вокруг моего дома становилось все тише. Никаких сверчков. Никакого птичьего пения. Ранним утром во дворе не было оленей. Только бесконечный стук дождя и деревья, стонущие на ветру.

Вероятно, у меня просто была паранойя, но когда я шла к своей машине, чтобы поехать на занятия, у меня покалывало шею, как будто на меня кто-то смотрел. Но сколько бы раз я ни осматривала деревья, там ничего не было.

Я ничего не могла разглядеть.

Отрубленные головы, которые принес Леон, начинали разваливаться, крошиться и гнить, когда они падали со своих кольев и сливались с почвой. Если их не будет, как долго я буду в безопасности? Как долго Эльды будут отсутствовать? Я купила еще корицы и розмарина и нашла в городе магазин, где продавались пучки шалфея. Я позвонила своей бабушке, и, конечно же, она была в восторге от того, что я буду у нее на осенние каникулы. Но до этого оставался почти месяц.

Я провела несколько часов после захода солнца, уставившись в окно, выходящее во двор, и наблюдая. Ожидая с камерой в руках. Я прокручивала кадры, на которых Леон спит, успокаиваясь при виде его лица. Я засняла это в надежде отправить кому-нибудь, кто мог бы мне помочь, но теперь я чувствовала странное желание защитить это. Ближе всего, чтобы связаться с кем-либо, было электронное письмо местному пастору, но все, что мне удалось — это написать «Дорогой отец Паттерсон» в черновике письма, прежде чем удалить его. Священник не мог сражаться с монстрами.

Я почти не спала. Мои кошмары становились все хуже. Дождь продолжал лить, но я все еще ждала грозы.

Что-то приближалось. Что-то наблюдало.

В выходные перед Хэллоуином я ухватилась за возможность провести субботу в квартире Инайи, только мы вдвоем. Я засунула бутылку вина в сумку, закуталась в свои самые удобные спортивные штаны и толстовку с капюшоном и поспешно пыталась запереть дверь, пока вокруг меня лил дождь, когда что-то на перилах крыльца привлекло мое внимание.

На бечевке, обвязанной вокруг перил, болтался крест, сделанный из веточек и тонких белых костей, связанных вместе. Что-то круглое и бугристое было приколото иглой в центре крестика.

Я потыкала бугристую штуковину пальцем, и мой желудок скрутило от отвращения.

Это был глаз. Рыбий глаз, приколотый в центре веточек и костей.

Он выпал у меня из рук, раскачиваясь взад-вперед на своей длинной бечевке, когда холодный ужас затопил меня. Я лихорадочно оглядела двор. Кто, черт возьми, оставил это здесь? Накануне его там не было, а это означало, что кто-то должен был пробраться ночью ко мне во двор и привязать эту отвратительную штуку у моей двери. Чувствуя тошноту, я побежала обратно в дом, схватила ножницы и срезала эту штуку с крыльца. Я подошла к опушке леса и со всей силой, на которую была способна, швырнула его в лес.

Пока я стояла там, дрожа, я услышала, как хрустнула ветка.

Я замерла, глядя на калейдоскоп кустов и веток. Шум дождя отдавался у меня в ушах, как помехи, капли стекали с моего капюшона и скапливались в грязи у моих ног. Что-то сдвинулось с места. Где-то там, в тени, что-то наблюдало.

Слишком напуганная, чтобы оставить его одного, я прицепила Чизкейка к его ремню и затащила с собой в машину. Он достаточно поездил на машине, чтобы быть спокойным, и с любопытством смотрел в окно, пока я ехала к квартире Инайи. Я хотела продолжать ехать и ехать, пока не выберусь из этого города, из этого штата. Я бы продолжала ехать, пока не вернусь в Калифорнию, или, черт возьми, я соберу вещи и поеду к своим родителям в Испанию.

Я не понимала, что это значит, но найти безделушку с рыбьим глазом, привязанную к моему крыльцу, вряд ли могло быть чем-то хорошим.

— Эй, детка… О, Боже мой, ты в порядке? Лицо Инайи вытянулось в тот момент, когда она увидела меня.

— Я в порядке, в порядке, просто немного… э-э… — я сглотнула, дрожа и стряхивая капли дождя со своих ботинок. — Я привела Чизкейка, извини, я просто, э-э…

Я была напугана. Я была так чертовски напугана.

— Воу, пипец, да, тебе стоит присесть.

Я позволила чизкейку спрыгнуть на пол, а Инайя подвела меня к дивану и усадила. В течение нескольких минут все, что я могла делать, это глубоко дышать, чтобы справиться с паникой, пока она гладила меня по спине. Чизкейк, жаждущий внимания, запрыгнул рядом с ней и начал тыкаться головой в ее бок в надежде поцарапать подбородок.

Когда я подняла голову и увидела, что Инайя одной рукой гладит меня по спине, а другой гладит мою кошку, я чуть не разрыдалась.

— Извини. Мне так жаль, что я попала в такой переплет.

— Рэй, пожалуйста, перестань извиняться, — мягко сказала Инайя. — Знаешь, ты могла бы приехать сюда с телом в багажнике, а я бы пошла за лопатой.

Она одарила меня легкой ухмылкой и искоса взглянула на меня.

— Но я правда надеюсь, что дело не в этом.

Я хихикнула, грубо фыркнув и вытирая слезы со своего лица.

— На этот раз никаких тел в багажнике, детка. Просто какие-то уроды оставили дерьмо ведьмы Блэр у меня во дворе.

Я рассказала ей о безделушке, ощущении, что за мной наблюдают, даже о моей поездке в Св. Таддеус и моих опасениях, что это могло привлечь ко мне какое-то внимание — хотя я не уточнила, с какой стороны. Она молча слушала, Чизкейк счастливо свернулся калачиком на ее розовых спортивных штанах, когда она гладила его. Когда я, наконец, перевел дух после описания ужаса рыбьего глаза, она сказала:

— Ну, это чертовски странно. Рэй, серьезно, тебе нужно перестать ходить в эти жуткие места в одиночку. Что, если бы кто-то схватил тебя? Что, если бы ты пострадала? Что…

— Да, да, мам, хорошо, в следующий раз я потащу тебя с собой!

Мы обе захихикали, когда она раздраженно потерла лицо.

— Послушай, мы обе знаем, какими странными могут быть здешние люди, — сказала она. — Честно говоря, кто-то, вероятно, видел, как ты шла в церковь, и хотел напугать тебя. Или, может быть, миссис Кэти думала, что она ведет себя по-соседски.

Она закатила глаза.

— Или, если серьезно подумать, сейчас октябрь. Вероятно, это был чей-то розыгрыш на Хэллоуин.

— Да, ты… ты, наверное, права…

— Останься здесь на несколько ночей, — сказала она. — Трент на неделю в Сан-Франциско; завтра мы пойдем собирать для тебя вещи и просто потусуемся. Тебе будет полезно на некоторое время выбраться из леса.

Мои плечи поникли от облегчения. Было отчаянно необходимо на какое-то время выбраться из хижины. Чем дольше я оставалась там, тем больше чувствовала себя в ловушке: окруженная деревьями, окутанная тьмой, дождем и туманом, из-за которых казалось, что я одна в сером, мокром мире.

В ту ночь у Инайи я выспалась лучше, чем за последние недели. Уютно устроившись на диване с Чизкейком, я даже не пошевелилась, пока не начала слышать тихие звуки, с которыми она по утрам ходит по кухне, ставя чайник для чая.

Никаких странных снов. Никаких страхов перед тем, что таилось в ночи. Просто сон.

Конечно, Чизкейк просто не понял, почему я сразу не приготовила для него завтрак. Я решила вернуться в хижину и взять то, что мне понадобится на неделю, прежде чем он начнет кричать, протестуя против неминуемого голода.

Я чувствовала себя легче. Счастливее. Несмотря на хмурое небо и грохот грома, я чувствовала, что у меня есть надежда.

Я могла бы пережить это. Я найду способ.

Квартира Инайи находилась недалеко от залива, в пяти минутах езды от моего дома. Центральные улицы Абелаума тепло светились даже под дождем. К вечеру бары будут полны студентов, жаждущих начать праздновать свой уик-энд в честь Хэллоуина. Я не могла не задаться вопросом, будет ли Леон среди них, смешиваясь с ничего не подозревающими людьми, охотящийся за ещё одной душой.

Мои руки крепче сжали руль. Он говорил о каких-то чувствах ко мне, о чем-то, что заставило его желать мою душу навечно. И все же он ушел. Он ушел.

Я тяжело вздохнула. Он не был обязан меня защищать. После всего, через что он прошел, почему я должна ожидать, что он останется? Он был здесь пленником так долго, почему он решил потратить свою свободу на погоню за одной ужасной человеческой девушкой?

Вероятно, он уже давно ушел. Он, вероятно, нашел гримуар и отправился прямиком обратно в Ад, где ему самое место. Скатертью дорожка. Мне не нужно было…

Я нажала на тормоза, когда что-то промелькнуло перед моей машиной. Моя голова была запрокинута вперед, и вся верхняя часть моего тела напряглась от усилия не удариться головой о руль. Тяжело дыша, я подняла голову и поправила очки на носу. Мои фары освещали мокрую дорогу передо мной, лужицы желтого света, которые блестели от мягкого моросящего дождя.

Что, черт возьми, я только что видела?

Дорога была пуста, но я могла бы поклясться, что что-то видела. Нечто бледное, как лунный свет, гуманоидное, но обнаженное. Длинное, слишком длинное в самых неподходящих местах. Рогатое — рогатое, как олень.

Но там ничего не было.

Я отпустила тормоз, теперь ведя машину медленнее. Должно быть, это был просто олень. Иллюзия, что у него была человеческая форма, была всего лишь иллюзией, мой параноидальный мозг придумывал пугающие вещи в лесу. Может быть, мне нужно было обратиться к врачу и начать принимать что-нибудь от этого беспокойства. Я уже видела, как это начало сказываться на моих оценках…

Я снова остановилась. Что-то было на дороге. Не просто что-то одно, а целых три.

Три высокие, бледно-белые фигуры.

У них были слишком длинные шеи. Их плечи поникли, а руки — слишком длинные, слишком тонкие — безвольно повисли. Я не могла понять, были ли они закутаны в лохмотья, или их кожа обвисла и сморщилась. Их длинные ноги заканчивались причудливыми двузубыми копытами, как будто на них были туфли на массивных каблуках задом наперед. Они стояли посреди дороги, рассеянные, как будто блуждали, и мое приближение заставило их остановиться.

Все они уставились на меня молочно-белыми глазами, их массивные бледные рога были усеяны странными темными растениями с листьями — водорослями?

Дрожащими пальцами мне удалось найти кнопку, запирающую двери, и нажать на нее. Звук заставил их дернуться, но в остальном они были совершенно неподвижны. Они не шевелились. Их грудные клетки не двигались при дыхании. Они могли бы быть каменными, если бы не эти глаза, смотрящие мне в душу.

Я не могла проехать вперед, не врезавшись в них. Они были разбросаны поперек дороги, так что я не могла проехать. Я все надеялась увидеть фары позади себя или впереди, но дорога была пуста, кроме нас. Мой логический мозг требовал, чтобы я считала их просто ранними гуляками на Хэллоуин, наряженными в действительно хорошие костюмы. Ненастоящие. Они просто не могли быть настоящими.

Затем тот, кто был ближе всего к машине, пошевелился.

Он приближался медленно, каждое движение сопровождалось хрустом его сочленений, который я могла слышать даже с закрытыми окнами. Костяшки моих пальцев, сжимавших руль, побелели. Если я не буду двигаться, может быть, я не спровоцирую его. Если я не буду двигаться, возможно, эти молочно-белые глаза не увидят меня.

Он стоял прямо за моей водительской дверью. Я смотрела прямо перед собой, глаза щипало, всхлипы вырывались с каждым вздохом.

Что, черт возьми, я должна была делать?

Существо подалось вперед и приложило свою костлявую бледную руку к моему окну. Влага сочилась вокруг его тонких пальцев, как будто он был пропитан водой, стекая по оконному стеклу.

Затем, из-за оленьего черепа, оно произнесло резким шепотом, который просвистел прямо сквозь стекло:

— Он ждет тебя, Рэйлинн. Он ждет в глубоком темном месте.

Я нажала на газ. Мне было все равно, раздавлю ли я их костлявые тела под своими шинами, но когда моя машина помчалась к ним, они отскочили в сторону, их скорость была совсем не похожа на медленную, ковыляющую походку, которую я наблюдала в первый раз. Я сворачивала, руль раскачивался, пока мои шины боролись с моей скоростью и мокрой дорогой. Машина затормозила, когда я выехала на грунтовую подъездную дорожку, ведущую к коттеджу, толкая меня, когда я мчалась по ухабам и выбоинам.

Я ни слова не сказала Инайе об этом, когда вернулась. Я объяснила свои дрожащие руки постоянными жалобами на то, как было холодно. Я утверждала, что просто отмечала выходные, когда налила себе еще один бокал вина перед полуднем. Мне хотелось плакать. Я хотела спрятаться.

Но я должна была понять, как бороться.

Я не собиралась умирать как жертва. Я не собиралась исчезать, забытая в этих богом забытых лесах.