Заброшенная тропа

Глава 13

Броуди

— Мне нужно идти. — Я поцеловал обнаженное плечо Арии, пока она расчесывала свои мокрые волосы. На ней было полотенце, в которое она завернулась после душа. Душ, который я пропустил, потому что был в своей ванной, готовясь к тому, что, вероятно, будет утомительным днем.

— Счастливого пути.

— Так и будет. — Я снова поцеловал ее в плечо, затем пристально посмотрел на нее в зеркало.

Боже мой, она была великолепна. Если у нас будет девочка, я надеялся, что она будет выглядеть точно так же, как Ария. Если у нас будет мальчик, я бы хотел, чтобы у него были такие же чарующие глаза, как у Арии.

— Я думаю, я скажу ей.

Расческа в руке Арии замерла.

— Ты уверен?

— Ты не будешь возражать?

Она покачала головой.

— Мы не можем вечно держать это в секрете.

— Хорошо. Тогда я сделаю это сегодня. — Было бы лучше рассказать бабушке о ребенке лично.

Сегодня я летел в Вегас на ряд встреч, но у меня был свободный час после обеда, чтобы встретиться с бабушкой. Ей это не понравится — ни ребенок, ни Ария, — но мне было абсолютно наплевать.

Это был мой ребенок, и я был взволнован. Страх перед отцовством никуда не делся, постоянное беспокойство на задворках моего сознания, и я подозревал, что он останется со мной на всю оставшуюся жизнь. Но волнение вышло на первый план, особенно теперь, когда мы с Арией…

Спим вместе? Встречаемся? Я ни с кем не встречался со времен колледжа. Поскольку мы с Арией редко выходили куда-либо за пределы дома, я сомневался, что это подойдет.

Может, мне стоит это изменить.

— Завтра вечером я хотел бы пригласить тебя на ужин.

Ария вернулась к расчесыванию.

— Хорошо. Я мечтала о бургере в закусочной с тех пор, как мы с Марти заказали там ланч на прошлой неделе.

— Значит закусочная. — Я нарисовал пальцем круг на ее плече, затем неохотно отошел. Было почти невозможно держать руки при себе, когда она была в пределах досягаемости. И если я продолжу прикасаться к ней, полотенце упадет на пол, и я опоздаю на свой рейс.

— Не работай слишком усердно. Не поднимай тяжести.

— Да, сэр. — На ее губах заиграла улыбка.

В последнее время она начала дразнить меня, называя «сэр». Это слово из трех букв вызвало у меня жар в паху.

— Ты злая. — Я не скрывал, что поправил свой твердеющий член.

Ее улыбка стала шире.

— Знаю.

Я усмехнулся и вышел из ванной, пока еще мог, затем направился в гараж. Я выехал с участка на шоссе. Через милю я почувствовал, что скучаю по дому. Скучаю по ней.

Я не был домоседом. Клара называла меня интровертом, но, по большому счету, мне просто не нравились многие люди. И многим не нравился я. Когда столько работы, зачем заводить друзей, если у меня нет на это времени? Зачем встречаться с женщиной, которая требует внимания, которого у меня нет?

Ария была исключением.

Когда дело касалось ее, ни одно из моих правил не действовало. Я был сосредоточен на ней. У нее были все мои свободные минуты. У нее были все мои ночи.

Прошло две недели с той ночи, когда Ария попросила меня поцеловать ее на кухне. Две недели, и мы не провели порознь ни одной ночи. Бывали вечера, когда мне приходилось работать допоздна, и я заставал ее в ее комнате, она лежала в постели и читала книгу. В другие вечера мы вместе ужинали, прежде чем я начинал доставлять ей столько оргазмов, сколько мог, пока она не отрубалась.

Это были лучшие ночи.

Мы спали в ее комнате. В моей комнате. Где бы мы ни оказывались, никогда еще мой дом не казался мне таким родным.

Она приносила домой цветы из магазина. Они стояли на кухонном столе, украшая его. Букет, который она принесла пять дней назад, начал увядать, и я подозревал, что сегодня вечером, когда я вернусь домой из Вегаса, будет новый.

Мой рейс вылетел вовремя. Мои утренние встречи прошли без сучка и задоринки. А когда пришло время встретиться с бабушкой и сообщить ей новость, ее первая реакция была именно такой, как я и ожидал. Она дважды моргнула. Потребовала повторить. Затем пришла в ярость.

— Как ты мог быть таким глупым? — огрызнулась она, и ее лицо покраснело так сильно, как я не видел уже год.

— Это было ненамеренно.

— Может быть, для тебя. Эта женщина — бродяжка. Она сделала это нарочно.

— Могу тебя заверить, Ария была удивлена не меньше меня.

— Тогда ей следовало бы стать актрисой. — Бабушка усмехнулась. — Потому что этой женщине нужны только твои деньги.

Если бы она только знала, как сильно ошибалась. Ария до сих пор даже не прикоснулась к ключам от «БМВ», который я ей купил. Она внесла свой первый ежемесячный платеж за цветочный магазин, несмотря на то, что я еще раз попытался убедить ее, что в этом нет необходимости. Три дня назад я слышал, как она сказала Рону, что, нравится ему это или нет, она собирается купить кое-какие продукты по дороге домой. Он был умнее меня, решил не спорить и неохотно отдал свой список.

— Нравится она тебе или нет, Ария есть в моей жизни, — сказал я. — Я не брошу своего ребенка. Или мать моего ребенка.

— Тогда ты подтверждаешь мою точку зрения. Ты был легкой добычей.

Я ущипнул себя за переносицу.

— Пожалуйста. Ты можешь просто порадоваться за меня? Я хочу этого.

— Тогда ты такой же глупый, как твоя мать.

Я сжал челюсти.

— Думаю, да.

— Ты наймешь няню. Найдешь кого-нибудь, кто будет растить этого ребенка, чтобы он не стал похож на свою мать.

— У меня есть няня. — Я вздохнул.

Или у меня будет няня. Рон уже начал назначать собеседования. Скорее всего, мы наймем кого-нибудь не из Уэлкома, то есть построим еще один дом на участке. У нас было на это время.

— Невероятно. — Бабушка сидела за своим столом неподвижно, вся ее фигура была напряжена.

— Ария — добрый, любящий человек. Я понимаю, что у вас двоих не все ладилось с самого начала. По иронии судьбы, у нее такое же упорство, как и у тебя. Если ты дашь ей шанс, я уверен, вы поладите.

— Она бродяжка, Бродерик. Бродяжка. — Ее заявление прозвучало как факт. Небо голубое. Океаны глубокие. Она бродяжка.

За исключением того, что Ария Сент-Джеймс не была бродяжкой.

Что бы я ни сказал, бабушку это не убедило в обратном, так зачем тратить свое время на женщину, которая никогда не передумает?

Я не позволю ей украсть эту радость.

— Мы закончили. — Я встал со стула и направился к двери.

— Вернись сюда. Немедленно. Я еще не закончила говорить.

Я продолжал идти.

— Бродерик.

Ария была права. Мое полное имя действительно было претенциозным. Бабушка знала, что я предпочитаю, чтобы меня называли Броуди.

— Бродерик! Я продам эту компанию. Если ты не разберешься с этой женщиной и не найдешь способ убрать ее из нашей жизни, я продам эту компанию.

Я остановился и обернулся.

— Ария — мать моего ребенка. Она будет в нашей жизни, нравится тебе это или нет.

— Избавься от нее. Заплати ей, чтобы она исчезла.

— Нет.

— Не выводи меня. Я продам ее.

— Нет, ты этого не сделаешь. — Она слишком долго повторяла эту угрозу.

Пришло время разоблачить ее блеф.

— Ты не продашь эту компанию. Ты не продашь наследство дедушки. И ты больше не будешь угрожать мне этим. Это моя компания.

— Пока нет. Я продам ее.

— Ты можешь принять это решение, но я искренне надеюсь, что ты этого не сделаешь. Я надеюсь, ты достаточно заботишься обо мне и моем будущем, чтобы дать мне возможность проявить себя.

В ее взгляде промелькнуло чувство вины.

Дедушка поставил условие, что она будет получать ежемесячную выплату пока исполняет мои обязанности. Зная его, это была солидная сумма, достаточная, чтобы привязать ее к его компании. И она также получит определенную сумму, когда истечет срок ее полномочий в качестве доверенного лица. Возможно, он боялся, что она продаст ее после его смерти.

Я предполагал, что ей не нужны выплаты. И что, если она продаст свои акции, она получит за них больше денег, чем ежемесячные и единовременная выплаты вместе взятые. Но, возможно, личные финансы бабушки были уже не так крепки, как раньше. Или, может быть, предложения по «Кармайклу», которыми она хвасталась, были сильно преувеличены.

Каковы бы ни были ее мотивы, я не собирался оставаться здесь и слушать ее отрывистую арию.

— Хорошего дня, бабушка.

— Бродерик.

— Я уверен, мы скоро поговорим.

— Бродерик!

Бабушка все еще кричала, когда я распахнул дверь и скрылся в своем кабинете. Я захлопнул дверь и подошел к окну, выходящему на город.

Боже, как же она усложнила мне жизнь. После моего дня рождения, после того как она уйдет из «Кармайкл», я подозревал, что из моей жизни она тоже исчезнет.

Мне просто нужно было продержаться до своего дня рождения.

А что, если я этого не сделаю?

Что, если я уйду? Что, если я все брошу? Годы работы, которые я вложил в эту компанию. Стоило ли оно того?

Да. За мое видение стоило бороться. Как и за сотрудников.

Я мог бы привести их и эту компанию к светлому будущему. Буквально вчера я разговаривал по телефону с генеральным директором крупной коммуникационной корпорации в Калифорнии. Это был обычный визит, но мы обсуждали потенциальную сделку в будущем.

Так что я справлюсь с бабушкиными выходками и отрывистыми приказами. Я сделаю это для таких сотрудников, как Эрика, начальник отдела кадров, которая проработала в «Кармайкл» двадцать восемь лет. Ей оставалось восемнадцать месяцев до выхода на пенсию, и если компания прекратит свое существование раньше, она потеряет премию в двадцать пять тысяч долларов, которую дедушка назначил сотрудникам, проработавшим здесь тридцать лет. Этот бонус означал, что Эрика могла переехать в Айдахо и жить поближе к своему сыну и внукам.

Я бы вытерпел ради Джошуа, начальника службы безопасности, который начинал здесь сторожем. Он был отцом-одиночкой, чья дочь училась в колледже. Он был полон решимости оплатить ее обучение, и его работа была ключом к осуществлению этой мечты.

Я бы вытерпел бабушку ради Мэтта, потому что этот бедняга был ее третьим личным ассистентом в этом году. Он только что окончил колледж, и это была его первая работа. Однажды, когда я стал свидетелем того, как бабушка набросилась на него из-за того, что он неправильно заказал ей кофе, я спросил его, почему он хочет работать в «Кармайкл». Он сказал мне, что его молодая жена проходит курс химиотерапии и ни на одной другой работе, которую он смог найти, ему не предлагали полную медицинскую страховку.

Эрика, Джошуа, Мэтт. Они все застряли на своих рабочих местах.

Поэтому я останусь на своем.

— Броуди? — Раздался стук в дверь, и я отвернулся от окна, когда Лэни, моя вторая ассистентка, вошла в комнату со стопкой бумаг в руках. — Гость пришёл на два часа раньше. Хотите, я провожу его в конференц-зал, чтобы он подождал? Или вы хотели бы начать пораньше?

— Я готов. Пригласи его войти. И давай посмотрим, сможем ли мы перенести или отменить мою последнюю встречу. Я бы хотел вернуться домой до наступления темноты.

— Конечно. — Она улыбнулась шире, чем обычно. Наверное, потому, что сегодня утром я сказал ей, что собираюсь стать отцом. С тех пор она стала особенно улыбчивой.

Я не был близок с Лэни так, как с Кларой. Она жила в Вегасе, поэтому мы виделись не так часто. Я никогда не считал ее своим близким другом, но она была приятной женщиной и прекрасным сотрудником. У нее было двое маленьких детей, которые посещали наш детский сад для сотрудников.

Оставшиеся встречи прошли быстро, и я смог вылететь из Вегаса на час раньше, чем планировал. Когда колеса самолета коснулись земли в знак приветствия, я вздохнул и развязал галстук.

Я полностью снял его вместе с курткой, когда припарковался в гараже дома. Готовый к ужину и долгой ночи, посвященной поклонению телу Арии, я открыл дверь и услышал грохот.

— Ария. — Я побежал к источнику шума.

Еще один грохот.

— Черт.

— Ария! — Порыв холодного воздуха ударил в меня, когда я завернул за угол и бросился к ее спальне.

Двери патио были открыты. За ними в лучах мартовского вечернего солнца мерцал бассейн. Закаты были прекрасны, и два дня назад Ария настояла на том, чтобы сидеть у бассейна, закутавшись в свитер и шерстяные носки, и смотреть красочное шоу.

В ее комнате было холодно и пусто. Я проверил ванную, где оставил ее утром, но там было темно. Из коридора донесся еще один грохот, и я побежал в соседнюю комнату.

И вот она стояла посреди беспорядка. Коробки были разбросаны по полу. Один из ящиков был вскрыт молотком и монтировкой, которые она сжимала в руках. Бумажная начинка ящика разлетелась по всей комнате.

— Что происходит?

Ария развернулась, рука с молотком была готова к удару.

— Не подкрадывайся ко мне.

— Я звал тебя. — Я вошел в комнату, когда она опустила руку. Но выражение ярости на ее лице не исчезло.

— Ты заказал доставку? — Она указала инструментом на ящик, где мягкий деревянный край колыбели выглядывал из-под упаковочных бумажных соломинок.

— Да.

— А что в этом? — Она посмотрела на ящик в углу.

— Кресло-качалка.

Ноздри Арии раздулись.

— Ты не подумал, что я захочу внести свой вклад?

— Нет. — Дерьмо. — Я подумал, что если они тебе не понравятся, мы могли бы отправить их обратно и купить что-нибудь другое.

— Когда ты их заказал?

— Несколько месяцев назад. Они оба сделаны на заказ, и я знал, что на это потребуется время.

Она скрестила руки на груди, крепче сжимая оба инструмента.

— А что насчет няни? Я пришла домой с работы, а Рон провожал свою лучшую кандидатку. Он хотел убедиться, что я смогу встретиться с ней, прежде чем он даст тебе окончательную рекомендацию.

У меня внутри все оборвалось. Дело было не в колыбели или кресле-качалке. Дело было в няне.

— Это просто идея.

— Няня? Ты думаешь, я хочу няню?

— Ну… да.

Она со звоном и стуком бросила инструменты на пол ящика.

— Прекрати это делать.

— Я пытаюсь помочь.

— Ты не помогаешь! — На ее щеках появился румянец.

— Ария, в этом нет ничего особенного. Успокойся.

— Успокойся? Нет. Это очень важно. — Она покачала головой. — Сначала машина. Потом колыбель. Потом няня. Ты принимаешь эти решения, эти важные решения, не посоветовавшись со мной.

Христос.

— Мне жаль.

— Тогда перестань это делать. — Ее плечи опустились. — Не принимай решения за меня. Спроси меня. Поделись со мной. Поговори со мной.

— Как ты разговариваешь со мной?

— Я с тобой разговариваю. — Она уперла руки в бока. Именно тогда я заметил ее босые ноги среди деревянных щепок и металлических скоб.

Я покачал головой и повернулся, направляясь прочь. Я знал, что она последует за мной, потому что Ария не оставляла сражения без внимания.

Она догнала меня в моей спальне, где я убирал свои запонки.

— Что это должно было означать? — огрызнулась она.

Я не ответил.

Вместо этого я принялся расстегивать пуговицы на своей рубашке, снимая ее и бросая в корзину для белья. Затем я достал из ящика черную футболку и натянул ее на себя. Слаксы сменил на джинсы, которые так любила Ария. И надел теннисные туфли, чтобы побродить по беспорядку, который она устроила в детской, потому что была зла.

Что ж, я тоже был зол. Больше, чем думал.

Я пытался помочь. Возможно, я все испортил. Мне следовало рассказать ей о няне, но я не ожидал, что Рон так быстро сориентируется. И, конечно, не ожидал, что он будет проводить собеседования дома.

Почему Ария не могла отдать мне бразды правления? И немного расслабиться? Я пытался облегчить ей жизнь. Почему она мне этого не позволяла?

Ни одна из этих мыслей не была высказана вслух. Они так и крутились у меня в голове, когда я возвращался в детскую.

Ария последовала за мной, молча кипя от злости. Она прислонилась к дверному косяку, пока я доставал колыбель из коробки, затем распаковал кресло-качалку. И как только они были отставлены в сторону, я принялся убирать беспорядок на полу.

Она не сказала ни слова. Я тоже.

Ария уставилась на меня. Я работал.

Отнеся последнюю часть разобранных коробок в гараж, я вернулся в детскую и обнаружил, что Ария исчезла. Вместе с колыбелью.

— Черт возьми, женщина. — Я вышел из детской и направился в ее спальню.

Она придвинула колыбель к изножью кровати, где села и стала тихонько покачивать ее.

Колыбель была деревянная, с изящными линиями, простая, но стильная. Я подумал, что она будет гордиться тем, что я выбрал что-то теплое, особенно если учесть белый и серый цвета.

— Она очень красивая, — прошептала она.

— Если хочешь мы можем купить что-нибудь другое.

Она покачала головой и подняла глаза, чтобы встретиться со мной взглядом. Весь гнев, который был на ее лице ранее, исчез. Где-то во время моих ходок в гараж и обратно, она перестала сопротивляться.

Когда я пересек комнату, чтобы сесть рядом с ней, я понял, что мой гнев тоже улегся.

— Мне жаль. Я уже говорил это раньше. И это то, что я имел ввиду.

— Я знаю. Ты не говоришь того, чего не имеешь в виду. — Она прижалась ко мне, и ее волосы защекотали мое обнаженное предплечье. — Я не хочу няню. Я хочу быть той, кто меняет подгузники, готовит детское питание и встает посреди ночи.

— Ты уверена?

Она кивнула.

— Никакой няни. Я собираюсь быть эгоисткой и оставить все моменты, связанные с моим ребенком, себе.

— Просто поделись со мной, хорошо?

— Можешь забрать подгузники с какашками.

Я усмехнулся.

— Ты такая щедрая.

— И я хочу составить завещание. Я хочу, чтобы оно было готово в день его или ее рождения. Если с нами что-то случится, неважно что, Клара получит опекунство.

У меня внутри все сжалось. Одна мысль о том, что ее — нас — может не быть рядом, чтобы увидеть, как растет наш ребенок, вызывала у меня тошноту. Но Ария была права. Это было важно.

— Я попрошу моего адвоката подготовить его завтра.

Она сидела неподвижно, как статуя, уставившись на кроватку, уткнувшись виском мне в плечо.

— У моих родителей не было завещания. По сей день это единственное, чего я не могу им простить. Это заняло бы не больше часа или двух. Телефонный звонок адвокату. Но они отложили это, а потом… они умерли.

— У нас оно будет, — пообещал я, затем изо всех сил постарался не напрягаться, потому что не хотел, чтобы она прекращала говорить.

Я знал только фрагменты ее истории, те части, которые Клара доверяла мне на протяжении многих лет. Но я хотел услышать всю историю целиком, и услышать ее я хотел от Арии. Хотел, чтобы она доверила мне свое прошлое, как я доверил ей свое.

— Поскольку у них не было завещания, мы с Кларой перешли под опеку государства, пока не было оформлено их имущество. Мы провели четыре недели в приемной семье, ожидая, пока семейные службы решат, куда нас поместить.

— В итоге так появился дядя, верно?

— Дядя Крейг. — Она вздрогнула. — Сводный брат моей мамы. Они жили отдельно. Моя бабушка была матерью-одиночкой. Она была молодой мамой. Позже она снова вышла замуж за мужчину на несколько лет старше, у них родился сын. Ее муж умер, но Крейг остался с бабушкой. Кажется, это был его выпускной год. Я не очень хорошо знала свою бабушку. Она умерла, когда мы с Кларой были совсем маленькими. Родители моего отца жили в деревне для пожилых (прим. ред.: деревня для пожилых — это группа домов и общих объектов, предназначенных для людей старше 55 лет. Размер деревень может быть разным: от нескольких домов в маленьком, тесно связанном сообществе до обширной деревни с множеством общих объектов, таких как боулинг-центры, клубные дома и бассейны) недалеко от Финикса. Не так уж далеко отсюда.

— И вы не поехали к ним?

Она покачала головой.

— Я уверена, что мама и папа ожидали, что так и произойдет. Но когда мой дядя предложил взять нас к себе, семейные службы решили, что так будет лучше. Он был моложе и тоже жил в Темекьюле, так что нам не пришлось бы переезжать в другой город. И родители моего отца не сопротивлялись. На самом деле, они не хотели нас.

У меня разрывалось сердце от того, что она чувствовала себя нежеланной. Что в своей жизни она была во власти взрослых. Я понимал это. Было невыносимо чувствовать себя пешкой и обузой, а не ребенком.

— Я никогда не вернусь в Калифорнию, — ее голос стал таким же холодным, как воздух, врывающийся из открытых дверей патио. — Клара хочет вернуться. Она возьмет «Кадиллак» и вернется, потому что ей нужно покончить с этим.

— А что нужно тебе? — Я бы дал ей это. Без вопросов.

— Я хочу, чтобы этот сукин сын гнил в аду до конца вечности.

Я повернулся, заставляя ее сесть прямо, потому что мне нужно было видеть ее лицо.

— Неужели он… — Я сглотнул, не в силах выдавить из себя ни слова.

— Была причина, по которой они с моей матерью отдалились друг от друга. Я никогда не узнаю, сделал ли он ей что-нибудь. Но… об этом нетрудно догадаться. Особенно после того, что он сделал со мной.

— Расскажи мне, — выдавил я сквозь зубы.

Она, не мигая, уставилась в пол.

— Он забрал все. Наш дом. Наши вещи. Все ценное он продал и оставил все до последнего цента себе, спустив их на ветер. И мы переехали в тот дерьмовый трейлер, где у нас с Кларой были общие спальня и ванная, и обе двери не запирались.

Мой позвоночник напрягся, а сердце бешено заколотилось.

— Ария, я не заставлю тебя проходить через это. Если ты не хочешь говорить об этом…

— Ты был прав. Ты должен знать.

— Ты уверена?

Она грустно улыбнулась мне.

— Я никому об этом не рассказывала. Никогда. Только Клара знает.

Они пережили это вместе.

— В течение пяти лет жизнь была довольно плачевной. Примерно столько времени потребовалось Крейгу, чтобы остаться без денег. Он буквально… потратил их. Он играл в азартные игры. Уволился с работы. Устраивал вечеринки, в то время как мы с Кларой прятались в нашей комнате и молились, чтобы никто не вошел. Он был таким неудачником, но у него всегда была еда, и он обычно оставлял нас в покое.

— Вам было десять.

Она пожала плечами.

— Достаточно взрослые, чтобы самим о себе позаботиться и ходить в школу.

Тем временем в десять лет в моем распоряжении был полный штат частных учителей. А также родители, бабушки и дедушки. Да, они были на противоположном конце страны, но если бы я позвонил, они бы прислали самолет.

— К тому времени, когда нам исполнилось четырнадцать, все стало как-то странно. Крейг часто смотрел на нас. Он облизывал губы, и в его глазах появлялся блеск, когда у нас начала расти грудь. Девочки знают, когда мужчина смотрит на нас. Однажды ночью Клара проснулась и увидела, что он стоит у ее кровати. После этого мы повесили на дверь консервную банку, чтобы слышать, если он войдет. Примерно через год это стало настолько невыносимым — взгляды и долгие прикосновения, — что мы начали собирать вещи.

— Чтобы сбежать.

Она кивнула.

— Была одна девушка, которая жила в трейлерном парке, через два трейлера от нас. Лондин.

— «Кадиллак» Лондин?

— Именно. Ее родители были наркоманами, так что она тоже была предоставлена самой себе. Однажды она просто ушла. Мы начали расспрашивать в школе и в пиццерии, где она работала. Никто не знал, что она жила на свалке, только то, что она там тусовалась. Но мы все поняли. И если это было достаточно хорошо для нее, то было достаточно хорошо и для нас.

Свалка была для нее недостаточно хороша, но это было лучше, чем альтернатива.

— Мы ушли не сразу, — сказала она. — Мы украли немного денег у Крейга и купили самые большие рюкзаки, какие только смогли найти. Затем доверху набили их одеждой, едой, наличными и тайленолом. Мы планировали взять в два раза больше, чем было на самом деле, но все… ну, все вышло из-под контроля.

Мой пульс бешено стучал в висках, ярость охватила меня прежде, чем она успела что-либо объяснить.

Я знал, что будет дальше. Вопрос был в том, насколько все вышло из-под контроля.

— Мы слишком долго ждали, — прошептала она. — Я была на кухне, готовила ужин. Макароны с сыром. Я даже не знала, что он дома, но потом почувствовала его присутствие. Он подошел ко мне сзади и…

Я взял ее за руку.

Она переплела свои пальцы с моими и крепко сжала их.

— Он прикасался ко мне.

Свободной рукой Ария коснулась своей груди. Затем ниже.

Мне хотелось закричать. Мне хотелось ударить кулаком по стене и убить человека в Темекьюле, штат Калифорния. Но я сидел неподвижно и позволил ей сжать мою руку так сильно, что у меня побелели кончики пальцев. Завтра я отыграюсь на своей боксерской груше, но сегодня я буду здесь ради Арии.

— Он продолжал прикасаться ко мне: разорвал мою рубашку, расстегнул мои брюки. Я сопротивлялась изо всех сил и наступила ему на ногу. Этого было достаточно, чтобы вывернуться и убежать в нашу комнату. Все произошло так быстро, что Клара едва успела заметить, что происходит, когда я выбежала в коридор. После этого мы забаррикадировались в спальне. Мы сели, прислонившись к двери, втиснувшись между ней и одной из кроватей. Он часами колотил в ту дверь, пока у нас не подкосились ноги и слезы не высохли на щеках.

В пятнадцать лет. Блять. Они, должно быть, были в ужасе.

— Мы прождали несколько часов после того, как его шаги удалились от двери, на всякий случай. Затем, когда мы убедились, что он ушел, мы придвинули к двери все предметы мебели. К утру мы выбросили рюкзаки и припасы из крошечного окна спальни, а затем выбрались сами.

Все эти годы я был знаком с Арией. Все эти годы я работал с Кларой. Но на самом деле я их совсем не знал.

Сила Арии была поразительной.

— Мы с Кларой рука об руку дошли до свалки, и на этом все закончилось, — сказала она. — Мы нашли грузовик для доставки и поселились в нем. Мы делали все, что могли, чтобы заработать деньги, пока не стали достаточно взрослыми, чтобы найти работу. Мы держались подальше от школы и трейлерного парка. Если мы и видели кого-то из знакомых, то не говорили им, где живем, потому что боялись, что копы могут наткнуться на наш импровизированный дом и забрать нас. Каким-то чудом это сработало. Мы выжили. Вместе. Мы вшестером полагались друг на друга. И мы выжили.

Ария. Клара. Я недооценил их обеих.

Позже, когда мой пыл остынет, я разузнаю об их дяде. Выясню, жив ли он еще. Я не собирался спрашивать, следила ли она за этим ублюдком.

— Мне жаль. — Я поцеловал костяшки ее пальцев. — Я не… я не знаю, что еще сказать.

— Ничего говорить и не нужно. Это в прошлом. Я хочу, чтобы это осталось в прошлом.

— Тогда мы больше не будем об этом говорить.

— Броуди… колыбель. Няня. Ты делаешь это, потому что хочешь помочь. Но мне нужно зарабатывать на вещи. Мне нужно знать, что они мои.

— Они твои.

— Нет, это не так. Это подарки.

— А что плохого в подарках?

Она пристально посмотрела на меня, подыскивая нужные слова. Когда она нашла их, ее взгляд смягчился.

— Я так долго думала, что же будет дальше. Я так долго полагалась только на себя.

— И теперь у тебя есть я.

— Броуди, я знаю, это кажется странным. Я знаю, что Клара может принимать твои подарки и благодарить тебя. Я не могу.

— Почему?

— Потому что завтра их может уже не быть. Если я заработаю на них сама, тогда, может быть, они не исчезнут.

В этом единственном предложении все обрело смысл. Она защищала себя. Она ограждала себя от разбитого сердца. Если она будет рассчитывать на меня, а я ее брошу…

— Я не оставлю тебя, Ария.

— Ты мог бы.

— Никогда.

Не тогда, когда я был влюблен в нее.

Она закрыла глаза и упала мне на грудь.

Я обнял ее и поцеловал в макушку.

— Я всегда буду заботиться о тебе. Позволь мне. Пожалуйста.

— Сделай меня частью этого. Поделись этим. Пожалуйста?

— Хорошо. — Я снова поцеловал ее в волосы, удерживая в своих объятиях несколько драгоценных минут. Затем я встал с кровати, крепко сжимая ее изящную ручку. — Пойдем.

Ария тоже встала.

— Куда мы идем?

— Ужинать. И в постель.

— Еще нет. — Она отпустила мою руку и обвила руками мою талию. Ее пальцы нырнули в задние карманы моих джинсов, и она сжала мою задницу. Сильно. — Ты надел эти джинсы, потому что думал, что так я буду меньше злиться на тебя?

— Возможно. Это сработало?

Она встала на цыпочки, и прошептала рядом с моими губами:

— Я думаю, ты узнаешь, когда снимешь их.