Заброшенная тропа

Глава 6

Ария

Я ненавижу Броуди Кармайкла.

— О, боже. — Я плюхнулась на пол в ванной, позволяя холоду от кафеля просочиться через джинсы. В животе у меня все перевернулось, и я поднялась как раз вовремя, чтобы меня вырвало в унитаз. Снова.

Сколько раз женщину могло стошнить, если она ничего не ела двенадцать часов?

По-видимому, очень много. За это утро мне уже в четвертый раз пришлось бежать в туалет.

Я вытерла рот насухо и подождала, стоя рядом с туалетом, чтобы убедиться, что я закончила. Затем я взглянула на часы. Было одиннадцать часов. Обычно в это время рвота прекращалась.

Почему? Почему я была такой дурой? Почему я выпила так много шампанского? Почему я позволила Кларе уговорить меня пойти на ту свадьбу два месяца назад?

И почему я переспала с Броуди?

От этого сукина сына Кармайкла я забеременела.

Беременна.

Это слово крутилось у меня в голове уже два дня, с тех самых пор, как я взяла в руки положительный тест. Беременна. Только тысячекратное повторение результата помогло мне осознать это.

Когда у меня не пришли месячные, я обманывала себя, думая, что это аномалия. Я списывала это на физические нагрузки. После поездки в Аризону я начала усердно заниматься в тренажерном зале в Херон Бич. Они организовали предпраздничную тренировку, и после того, как я прыгала, приседала и занималась в тренажерном зале, я почти каждый вечер возвращалась домой как подкошенная.

Занятия были потрясающими, в тридцать лет у меня было больше мышц, чем в двадцать. У женщин постоянно пропадают месячные из-за изменения жировых отложений, верно?

Отрицание было злобной стервой. Оно обманом заставляло вас неправильно думать. Оно обманом заставило меня игнорировать настоящую причину, по которой я не купила недельный запас тампонов. Затем, после нескольких недель, проведенных со мной, оно бросило меня.

Моя усталость не прошла, даже после того, как я сократила время занятий в тренажерном зале. Моя грудь стала болезненной. Мой разум был вялым. А желудок постоянно скручивало в узел.

Прошла неделя утренней тошноты, и все признаки были налицо, требуя, чтобы я перестала игнорировать правду.

Беременна. Я собиралась стать матерью.

И я понятия не имела, что делать.

Когда Клара поняла, что беременна Августом, она позвонила мне, плача, из ванной своей квартиры в Лас-Вегасе. У нее была истерика. Ее рыдания отражались от стен.

Что же мне делать? Что же мне делать?

Она задавала мне этот вопрос снова и снова. Когда она успокоилась, мы часами обсуждали это. Больше всего она боялась рассказать Девану. Возможно, потому, что знала, как он отреагирует.

Хотя Деван и был красив, он не был самым любящим парнем. Он был самовлюбленным человеком. Ребенок, даже его собственный, стал бы соперником в борьбе за внимание. Были времена, когда он боготворил Клару, настолько, что заставил ее остаться. Но ребенок? Клара знала, что он взбесится, узнав, что ее противозачаточные средства не сработали. Он оказался предсказуем.

После того, как она сообщила эту новость, она снова позвонила мне из той же ванной, на этот раз в ярости, потому что Деван обвинил ее в том, что она сделала это нарочно.

Броуди поступит так же?

Насколько я помню, он использовал презервативы. Несколько презервативов. Один из них, должно быть, порвался. И поскольку я была не из тех, кто приводит мужчин в свою постель или спит в их, я не стала утруждать себя противозачаточными средствами. Секс для меня был такой же редкостью, как стейк по-татарски, который подавали на свадебном приеме.

Глупышка, Ария. Не думай о еде.

Мой желудок снова скрутило, но, поскольку он был пуст, ничего не вышло. Завтра утром все изменится, когда я снова повторю этот благословенный цикл.

Я поднялась с пола и вышла из туалетной кабинки, затем подошла к раковине, чтобы ополоснуть лицо водой. Флакон с жидкостью для полоскания рта в моей сумочке был почти пуст, но мне хватило, чтобы прополоскать рот и сплюнуть.

Когда я случайно взглянула на свое отражение, то увидела в зеркале, что выгляжу я так, как себя чувствую. Дерьмово.

Мое лицо было бледным. Фиолетовые круги под глазами стали темнее, чем были вчера. Мои плечи опустились, потому что на них лежала такая тяжесть, что я не могла собраться с силами и расправить их.

Беременность приносила скорее зелену, чем свечение.

Что мне делать?

Была ли я готова к этому? Я надеялась, что после того, как я найду мужчину своей мечты, у меня появятся дети. Как я собиралась сделать это одна?

Постепенно. Именно это я сказала Кларе, когда она была той женщиной в ванной. Я прислушаюсь к собственному совету.

Прежде всего, пришло время рассказать об этом моей сестре. Прошло два дня, и этот секрет требовал, чтобы его выпустили из клетки. Клара сделала это. Она перенесла беременность и столкнулась с одиночеством. Клара все исправит — после того, как надерет мне задницу за то, что я переспала с ее боссом.

— Я собираюсь рассказать ей. — Я кивнула самой себе. — Сегодня. Как только почувствую себя лучше.

Прежде чем мое отражение успело убедить меня, что еще один день секретности не повредит, я отошла от раковины. Женская раздевалка в «Галлауэе» была пуста. Большинство сотрудников уже оставили свои личные вещи, чтобы приступить к работе.

В это время года в отеле было не так многолюдно, как в теплое время года. В декабре количество гостей в отеле уменьшалось. Горничные становились менее суетливыми. Персонал на территории был сокращен до минимума. Наши сезонные работники вернутся весной.

Поскольку до Рождества оставалось всего пять дней, эта неделя была одной из самых тихих в году. Хотя некоторые семьи, согласно ежегодной традиции, приехали отпраздновать это событие в «Галлауэй». Вокруг них суетились и уделяли им особое внимание. Наш шеф-повар был занят приготовлением экстравагантных праздничных блюд.

В любое другое время года я бы обязательно заглянула на кухню. Но сейчас, из-за запахов и тошноты, я избегала этого конца отеля по той же причине, по какой избегала цветов в вазонах. Все воняло.

Я побрела по коридору, изо всех сил стараясь изобразить на лице радость. Я опоздала на встречу с моим боссом, Энди, новым генеральным менеджером, на пять минут.

Марк нанял Энди в начале этого года, и обязанности, которые я выполняла в качестве временного генерального менеджера, были переданы ему, но Энди настоял на продолжении ежедневных совещаний. Я слишком устала для этого.

Несмотря ни на что, я направилась в вестибюль. Огромное пространство украшали три рождественские елки, каждая из которых была украшена золотыми гирляндами и серебряными лентами, которые были закручены в идеальные спирали вокруг ветвей. Хрустальная люстра, висевшая низко в центре помещения, отбрасывала ломаные лучи на мраморный пол.

Отель выглядел волшебно, хотя я по-прежнему предпочитала весну и лето, когда помещение украшали свежие цветы, а мои растения приветствовали гостей, проходивших через широкий парадный вход.

Я помахала рукой администратору, сидевшему за стойкой, а затем исчезла за дверью за стойкой с табличкой «Только для сотрудников». Затем, собрав последние силы, я поплелась по лестнице на второй этаж.

В угловом офисе Марка было темно. Зимой он брал выходные по средам в качестве личного дня. Его дом на берегу моря был таким же впечатляющим, как и его отель, и, если бы он принадлежал мне, я бы тоже взяла за правило проводить там время.

Рядом с кабинетом Марка находился кабинет Энди. Он был не таким впечатляющим, как угловой, но с видом на океан и скалы, которые уступали место песчаному пляжу, он определенно не был отстойным.

Придав своему лицу бодрое выражение, я постучала в дверь Энди.

— Входите.

Я повернула ручку и вошла.

— Привет.

— Ария. — Он встал из-за стола и поправил лацкан пиджака. Затем он улыбнулся приятной улыбкой, которая выдавала его чувства.

Влюбленность Энди в меня была самым страшным секретом в «Галлауэе».

— Пожалуйста, позволь мне. — Он обошел стол и выдвинул стул для гостей. — Присаживайся.

— Спасибо. — Я отшатнулась, когда он задержался у подлокотника всего на секунду дольше, чем следовало.

Несмотря на неловкость и неуютную влюбленность, Энди за те месяцы, что проработал здесь, показал себя хорошим начальником. Он с добротой относился к персоналу. Он усердно работал и заслужил уважение Марка. Но Энди был одиноким мужчиной лет сорока пяти, и его привязанность ко мне была так же очевидна, как волны, разбивающиеся о берег за окном.

— Ты завтракала? — спросил он, возвращаясь на свою сторону стола.

За его спиной в окнах зимнее небо было более светлого оттенка серого, чем сам океан. Часть меня хотела найти тихую скамейку где-нибудь на широкой террасе, свернуться калачиком под одеялом и позволить крикам чаек убаюкать меня.

Как я собиралась справляться со своей работой и с ребенком? Это было возможно. В глубине души я знала, что разберусь с этим, но в тот момент я не представляла, как это сделать. Идея поиска детского сада и нянь была ошеломляющей. Сегодня, на этой неделе, будущее казалось таким же туманным, как горизонт за окном, где море встречалось с облаками.

— Ария?

— Хм? — Я моргнула, отрывая взгляд от стекла, чтобы сфокусироваться на лице Энди. — Прости. Нет, я еще не завтракала.

— Заказать что-нибудь для нас? — Он указал на телефон на столе. — Я слышал, шеф-повар приготовил сегодня большую кастрюлю супа из моллюсков, и он очень вкусный.

Меня замутило.

— Нет. Сегодня никакого завтрака.

Его лицо вытянулось, но он быстро пришел в себя и улыбнулся. Его светлые волосы были аккуратно зачесаны на пробор над левой бровью. Его лицо всегда было чисто выбрито. Возможно, в другой жизни с Энди было бы приятно встречаться.

Я подозревала, что ему нравились долгие прогулки по пляжу и романтические ужины при свечах. Мы бы никогда не препирались и не ссорились. Энди был слишком вежлив для сарказма.

Свидания скоро станут далеким воспоминанием, не то чтобы я часто встречалась за последние несколько лет. Даже Энди не захотел бы связываться с беременной женщиной. Багаж с таким же успехом мог бы быть моим вторым именем.

— Извини, — сказала я. — Дело не в тебе. Я просто сегодня неважно себя чувствую.

— Я могу что-нибудь сделать? — Беспокойство на его лице было милым. Дружеским.

— У меня все будет хорошо. — Новая мантра. У меня все будет хорошо. У нас все будет хорошо. Я поборола желание прижать руку к животу. — Я планирую провести несколько часов в оранжерее. Это всегда поднимает мне настроение.

— Тогда не буду тебя задерживать. — Он встал со стула. — Мы можем пропустить сегодняшнюю встречу. Встретимся позже.

— Ты уверен?

— Конечно. — Он подошел к моему стулу и отодвинул его, когда я встала. — Мы поговорим, когда ты вернешься из Аризоны.

Завтра я уезжала, чтобы провести Рождество с Кларой и Августом. Мой чемодан был собран, а билет забронирован.

Никогда в жизни я не боялась поездки к своей семье.

— Счастливого Рождества и Нового года, Энди.

— И тебе того же, Ария.

Я помахала рукой и направилась к двери. Я не стала задерживаться в отеле. Свежий воздух манил к себе, поэтому я взяла куртку в раздевалке и нырнула через служебный выход. Мой дом находился недалеко от отеля, всего в нескольких кварталах, и вместо того, чтобы ехать на машине, я почти каждый день ходила на работу пешком.

Теперь, когда я оставила «Кадиллак» у Клары, у меня не было машины. Незадолго до того, как Кэтрин приехала в Орегон на «Кадиллаке», я продала свою старую «Джетту». Она была старьем, часто ломалась и у нее постоянно дырявились шины. Я долго искала замену, но тут, как по волшебству, появился «Кадиллак», и вуаля. Покупка автомобиля была отложена.

Кроме того, Херон Бич был маленьким городком. Ходить по улицам было безопасно, а продукты можно было спокойно заказывать с доставкой из продуктового магазина.

Прохладный и резкий воздух окутал меня, прогоняя последние остатки тошноты. У «Галлауэя» были тележки для гольфа, на которых мои сотрудники ездили туда и обратно между оранжереей и складским помещением в пяти кварталах от отеля, но я уже целую вечность не садилась за руль ни одной из них.

Я предпочитала передвигаться пешком так же, как и из дома до работы.

Прогулка была бодрящей, и к тому времени, когда я добралась до оранжереи, мое настроение улучшилось. Будущее уже не казалось таким мрачным. И хотя Клара будет удивлена, возможно, это также вызовет некоторое волнение.

У меня будет ребенок.

Мой ребенок.

Больше не будет ни дня одиночества. Раньше не было ни дня, когда я мечтала бы о семье. Я буду растить его. Жизнь во мне заслуживала самого лучшего. Он или она получат это. Отныне и до моего последнего вздоха.

Это было… волнующе. Страшно, но чудесно.

Достав ключи из кармана куртки, я отперла дверь оранжереи и вошла внутрь. Грязь, листья и вода. Я вдохнула все это, задержав на мгновение воздух в легких.

— Лучше. — Я вздохнула, снимая куртку.

Оранжерея была моим любимым местом. Это было святилище. Здесь мы создавали жизнь. Устраивали беспорядок. Все мои сотрудники знали, что, когда ты работаешь в «Галлауэе», ты улыбаешься гостям, но держишься в стороне. Оранжерея была местом, где мы все могли расслабиться и быть самими собой.

Здесь мир обретал смысл. Здесь я могла разобраться с проблемой беременности.

Я бродила по проходам между садовыми столиками, хрустя теннисными туфлями по гравийному полу. Осталось еще несколько пуансеттий, которые не подходили отелю. Сегодня утром я заказала их для своих сотрудников, чтобы они забрали их домой. Лотки для рассады были в основном сложены и пусты. Мы не станем заполнять и высаживать большинство из них до февраля или марта, в зависимости от сорта. Но аромат растений сохранялся круглый год.

Маленький письменный стол в дальнем конце оранжереи был завален бумагами. Мой ноутбук пылился на нем. К беспорядку добавились две забытые бутылки с водой. Это помещение служило мне кабинетом, где я размещала заказы на поставку, составляла рабочие графики и отвечала на редкие электронные письма.

Когда я работала временным генеральным менеджером, я пользовалась кабинетом Энди. Вид из окон открывался потрясающий, но проводить там время было настоящей пыткой. Я не была создана для роскошного офиса и бумажной работы. Хотя я прекрасно справлялась с работой, следя за тем, чтобы каждый выполнял свои обязанности, мне это никогда не подходило. Не то что оранжерея. Именно здесь я чувствовала себя наиболее комфортно. Именно здесь я была наиболее продуктивна. Именно здесь жизнь обретала смысл.

Большинство дней.

Я плюхнулась в свое кресло с черной обивкой, придвинула его к столу и глубоко уселась. Затем достала из кармана телефон, чтобы сделать звонок — или звонки, — которые должна была сделать еще два дня назад.

Клара ответила после второго гудка.

— Привет. Все готово к завтрашнему дню?

— Да. — Я сделала глубокий вдох. Я не могла прилететь в Аризону и провести день с ней и Августом, ожидая, пока он ляжет спать, с этой новостью, висящей у меня над головой. С того момента, как она встретит меня в аэропорту, она поймет, что что-то не так. И это была не та новость, которую я хотела сообщить при Августе в машине. — Есть минутка? Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Мне не нравится этот тон, — сказала она. — Что не так?

Я сглотнула.

— Я беременна.

— Ч-что?

— Я беременна.

— О. — После этого единственного болезненного звука повисло молчание. — Я, эм… я не знала, что ты с кем-то встречаешься.

— Я и не встречаюсь. — Боже, это было тяжело. И будет только хуже. — Это было всего на один раз.

— Ты в порядке?

— Нет, — призналась я со слезами на глазах. — Но буду.

Завтра, когда я смогу насладиться ее объятиями, я скажу ей, что мне страшно. Я скажу ей, что не знаю, как быть матерью, особенно после того, как мы потеряли своих родителей таким юным. Я скажу ей, что не знаю, как вписать ребенка в свою жизнь, и что понятия не имею, как включить Броуди в эту жизнь.

— Что я могу сделать? — спросила Клара.

Мое сердце сжалось.

— Завтра я буду готова к объятиям.

— Они будут тебя ждать.

— И мне нужно… — Я закрыла глаза. Черт возьми, это отстой.

— Что тебе нужно?

Я подавила свои страхи и собралась с духом.

— Мне нужен номер Броуди.

— Зачем… — выдохнула она, складывая все воедино. — Он отец ребенка?

Я кивнула.

— Ария?

— Да, — прошептала я. — Это случилось после свадьбы.

— Эм… — Она замолчала. Затем прочистила горло. — Он прямо здесь. Давай я передам ему трубку.

— Подожди. Клара… — Слишком поздно.

Она отняла трубку от уха прежде, чем я успела сказать ей, что пока не готова к разговору с Броуди. Мне нужен был его номер, чтобы я могла позвонить ему завтра перед вылетом, но я еще не придумала, что сказать.

Голос Клары эхом отдавался на заднем плане, когда она разговаривала с Броуди.

— Тебя.

— Кто это? — его низкий голос ударил мне в ухо, и меня охватила паника.

Скажи ему.

Меня снова чуть не стошнило. Я пережила множество тяжелых моментов в своей жизни. Смерть моих родителей. Жизнь с дядей. Побег из дома в пятнадцать лет. Но по какой-то причине этот казался мне самым тяжелым из всех.

Все мое тело дрожало, пока я слушала, ожидая, что Броуди ответит на звонок.

Клара произнесла мое имя, затем последовала долгая пауза.

— Что?

Одно слово, и все мои страхи исчезли. Один лай высокомерного придурка, и мне больше не было страшно. Нет, я была зла.

— И тебе привет.

— Я занят, Ария.

— Боже, ты такая сволочь. Я надеюсь, что наш ребенок унаследует от меня свою индивидуальность.

— Ч-что?

Значит, он не был законченным роботом. Я его напугала. Хорошо. Я тоже была потрясена.

— Ты меня слышал.

Броуди замер. Воздух в оранжерее завихрялся от вентиляторов, которые работали у нас круглый год. Их жужжание было единственным звуком, который нарушал тишину. Я даже не слышала его дыхания.

— Броуди, — позвала я.

Он даже не задал вопрос, уверена ли я, что он отец ребенка.

— Броуди.

В трубке повисла тишина.

Я отняла телефон от уха, и у меня отвисла челюсть. Было тихо, потому что он повесил трубку.

— Вот сукин сын.

Бросив телефон на стол, я вскочила со стула и прошествовала через оранжерею. Он повесил трубку. Он действительно повесил трубку. У меня руки чесались придушить что-нибудь — или кого-нибудь, но этот кто-нибудь жил в Аризоне.

— Как он посмел бросить трубку? Как он, черт возьми, посмел? — мой голос эхом разнесся по пустой комнате. — Гррр. Ненавижу его.

Я дважды обошла оранжерею, и с каждым шагом мое раздражение росло. Сидеть за письменным столом означало только сходить с ума, поэтому я схватила пару кожаных перчаток и принялась за работу. Я придвинула к столу табурет и начала сажать семена для весны. Калибрахоа. Космея. Циннии. В планы не входило сажать их раньше января, но несколько дополнительных дней не помешают.

Я никогда не была в восторге от сортов, которые мы сажали. Мой предшественник и наставник тоже не был в восторге. Он научил меня, что иногда самые удивительные растения — это не что иное, как обилие цветов. Я предпочитала выносливые растения, которые выдержат регулярные прикосновения гостей и обнюхивания домашних животных и детей.

Моя злость на Броуди составляла мне компанию, пока я терялась в грязи, семенах и тихой круговерти оранжереи. Клара несколько раз пыталась дозвониться, но я переключила ее на голосовую почту и отправила сообщение, что перезвоню позже. Я не могла с ней разговаривать, особенно когда она была так близко к Броуди. Ублюдок.

Несколько часов спустя, далеко за полдень и ближе к обеду, у меня заурчало в животе так громко, что звук эхом разнесся по оранжерее.

Аппетит вернулся, и впервые за сегодняшний день я почувствовала зверский голод. То же самое происходило вчера и позавчера. Мое тело ничего не хотело до четырех, а потом я ела, ела и ела до самого сна.

Быстро прибравшись на рабочем месте, я вернулась к своему столу за курткой и ключами. Я набросала на стикере сообщение для персонала, чтобы они полили лотки с семенами, которые я посадила, пока буду в Аризоне на каникулах, хотя в этом не было необходимости.

Команда, работавшая на зимних площадках, работала полный рабочий день. Все они были в отеле, выполняя краткий список дел, который я составила этим утром. Если пойдет снег, они займутся уборкой и вспахиванием. И они будут поливать растения как внутри отеля, так и здесь тоже.

Сегодня у меня не в первый раз было плохое настроение, из-за чего пришлось ухаживать за новыми растениями.

Заперев оранжерею, я побежала по тротуару в «Галлауэй», надеясь, что у шеф-повара найдется что-нибудь теплое. Суп из моллюсков подойдет. Или паста. Или суп-пюре с макаронами. Может быть, еще хлеба.

Можно ли мне есть суп-пюре из моллюсков? Я ввела быстрый поиск в телефоне. Скоро мне придется найти врача и узнать подробности. Клара купила кое-что из одежды, когда была беременна Августом, но, поскольку мы не жили вместе, я не могла вспомнить, что именно.

Сегодня меня заботило только то, чтобы суп из моллюсков был безопасен, как и углеводы.

На кухне шеф-повар встретил меня широкой улыбкой, как будто ожидал увидеть. Прошло всего несколько дней, и мой странный график приема пищи стал предсказуемым. Он приготовил миску супа и один из своих изысканных сэндвичей с сыром на гриле. Я съела все это в комнате отдыха для сотрудников, запив кока-колой и съев печенье из автомата.

С полным желудком и подавленным настроением я достала телефон и позвонила сестре.

— Привет, — ответила Клара. — Ты в порядке?

— Я не знаю, — призналась я.

— Броуди…

— Не надо. Пожалуйста, — взмолилась я. — Я не хочу говорить о Броуди. Не сейчас.

— Ладно. Ты все еще хочешь приехать сюда завтра?

— Да. — Я не позволю Броуди украсть у меня Рождество. — Я буду там.

Может быть, если мне повезет, он найдет другое место для проведения праздников. Да, нам нужно было многое обсудить и разобраться, но это могло подождать. У нас будут месяцы, если Броуди захочет участвовать.

Захочет ли он участвовать в жизни нашего ребенка? Или он поступит как Деван и исчезнет? У меня упало сердце. Как я смогу объяснить ребенку, что он не нужен его отцу? Что отец бросил его ради частных самолетов и роскошных особняков?

Может быть, Броуди удивит меня. Может быть, он останется со мной. Как мы будем растить ребенка из разных штатов? Как мы будем справляться с праздниками? Смогу ли я отдавать своего ребенка только по особым случаям?

— Так много всего нужно выяснить, — прошептала я.

— Ты выяснишь.

— Да, — пробормотала я. — Нам будет о чем поговорить завтра.

— Было бы неплохо поговорить.

— Прости, что не рассказала тебе о Броуди.

— Я понимаю. — И правда в ее голосе немного смягчила чувство вины. Мы разберемся с этим, как преодолели все препятствия, которые жизнь ставила на нашем пути. Вместе.

— Я напишу тебе завтра, когда буду в аэропорту.

— Люблю тебя, — сказала она.

Я улыбнулась.

— Я тоже тебя люблю.

Скоро должна была начаться следующая смена, и один из клерков, работавших в ночную смену, зашел, чтобы оставить ужин в холодильнике для сотрудников. Я помахала ему рукой, поговорила с ним немного, а затем направилась в вестибюль.

— Ария. — Энди стоял у стойки администратора, и его лицо просветлело, когда я вошла в дверь.

Я заставила себя улыбнуться.

— Привет.

— Чувствуешь себя лучше?

— Да, спасибо. — На удивление, намного лучше. Теперь, когда я рассказала Кларе, я была в этом не одинока. Секреты никогда не были моим коньком, и то, что я поделилась новостью о том, что у меня будет ребенок, облегчило мою ношу.

Так было и с Кларой. Мы делили тяготы.

Беременность. Броуди.

Если он бросит нашего ребенка, мне, по крайней мере, не придется убеждать Клару уволиться и переехать в Орегон. Она ни за что не останется с ним, если он окажется непутевым отцом.

— На улице холодно. — Энди кивнул в сторону застекленных дверей, которые выходили на террасу отеля со стороны океана. Летом эти двери редко закрывались. — Я как раз собирался уходить на целый день. Не подвезти ли тебя домой?

Он был таким… невежественным. И приятным. Отказывать ему было нелегко. Когда же он поймет, что между нами никогда ничего не будет?

Я открыла рот, пытаясь придумать вежливый отказ, когда мой взгляд упал на что-то темное за плечом Энди.

В отель вошел мужчина в строгом черном костюме, его зеленые глаза остановились на моем лице.

Броуди.