Заклятие короля

Глава 10

На следующий день Лето и Нинн стояли в боевых стойках напротив другой пары воинов в восьмиугольной ограде тре­нировочной Клетки. Еще десяток сгрудился вокруг, чтобы посмотреть, посмеяться и покричать.

Лето ожидал, что Нинн все поймет, сломается и будет про­сить Индранан помочь ей раскрыть неконтролируемый дар. Но он сглупил, ожидая от нее подобной рациональности.

Через два дня им предстоит настоящий бой.

А в ней сохранилось слишком много от старой личности. Почему она позволяла своей нерешительности и упрямству так хвататься за прежнюю человеческую жизнь, которая ме­шала ей принять собственную судьбу? Теперь все стало на­много хуже. Она знала о существовании своего дара и ре­шительно его игнорировала. Она была бойцом, который отказывается от надежного оружия, хватая камень вместо палаша.

— Вставай!

— Иди на хрен, — выплюнула она, оказавшись на четве­реньках.

Она могла чертовски утомлять своим мерзким характером. Что было вполне приемлемо, когда она выбирала правильно­го противника. Но вместо побед на арене она решила разру­шить все его шансы на безопасность Пэлл. Он опозорится на глазах Старика и его гостей.

— Не заставляй меня драться и с тобой, — его крик эхом Отразился от высокого потолка над тренировочной Клет­кой. — Давай к бою! Быстро!

Она прыжком поднялась на ноги и тренированным дви­жением перехватила кинжал. Будь ее взгляд даром Дракона, она могла бы разрушать континенты.

Лето хорошо знал их противников. Первым был корена­стый Фам из Южных Индранан. Возможно, когда-то он был мускулистым, но с тех пор его мышцы заплыли жиром. Фам продался картелю после того, как застрелил троих людей при неудачной попытке ограбления. Астеры могли защитить та­ких преступников от человеческой системы правосудия. В по­следнее время Лето окружали в основном воры и прочие на­рушители закона, а не истинные воины.

Фаму отчаянно не хватало боевых навыков. Однако уни­кальная способность к телепатии, присущая их клану, превра­щала его в сурового противника, когда ошейники деактиви­ровались на непредсказуемые отрезки времени. Индранан рождались всегда по двое, и каждый новорожденный обладал лишь половиной Драконьего дара. Таким, как Фам, этого ка­залось недостаточно. Мерзавец убил свою сестру-близнеца. Обезглавил ее. И таким образом украл ее способности, чтобы удвоить свой дар.

Именно по этой причине Индранан звались Бессердечными.

Второй в паре их противников была женщина Сат, извест­ная только по кличке — Тишина. Лето наблюдал ее всего пять лет, и этого времени не хватило на то, чтобы узнать ее насто­ящее имя и причины, по которым она бьется за Астеров. Только ее любовник по имени Харк, тоже из клана Сат, мог знать эти секреты. Он спустился в Клетки полгода назад, ког­да Тишина вернулась из порученной ей Стариком миссии в Гонконге.

Ее называли Тишиной, потому что она все время молчала. Стройная, гибкая, с призрачно-белыми волосами и непрони­цаемыми глазами, которые придавали ей потусторонний зловещий вид. Сат умела украсть часть силы других Королей Дракона. Доля ворованного могла широко варьироваться. Настоящим искусством Сат была способность выбирать врага.

Ошейники отключились.

Подаренные Драконом способности ожили. Лето вздох­нул. Его заполнило ощущение истинного бытия воином, ко­торым он должен был быть.

Но лишь на мгновение.

В него одновременно ударили оглушительная телепатия Фама и молниеносные рефлексы, которые Тишина похитила у него самого. Она напала сзади, подбила щитом его колени и воспользовалась его плечами как опорой для прыжка, уно­сясь прочь.

Небольшая толпа зевак разразилась одобрительными во­плями.

— Воровка хренова, — прорычал он.

Тех, кто рождался в клане Сат, называли Ворами. Лето вы­рос, считая их паразитами, но не мог отрицать того, что эта способность позволила Тишине на много лет пережить про­тивников, обладавших куда более впечатляющими силами. Она никогда не использовала традиционного оружия, но щи­том орудовала не хуже, чем Лето своей любимой булавой.

Ему потребовалась лишь секунда, чтобы оправиться от атаки Тишины, но он все еще ничего не видел сквозь белую пелену, которой Фам залепил его глаза. Судя по яростному возгласу Нинн, Фам и ее достал своим даром. Возможности Воров были ограничены одной кражей за раз, а вот способ­ности представителей клана Индранан к ментальным фоку­сам были неизвестны и непредсказуемы. Некоторые были слабы не только физически, но и ментально. Некоторые силь­ны, как Дьявол, и проникали глубоко в психику и играли на самых глубинных слабостях.

А еще были ведьмы, одна из которых запечатала однажды способности Нинн в ментальный ящик.

Ему не требовалось зрение. Пусть Тишина и могла имити­ровать его рефлексы и скорость, ей не хватало искусства управления ими, над которым Лето трудился всю сознатель­ную жизнь. Он определил местонахождение оппонентов по мелким подсказкам — по вибрации от шагов, по теплу кожи, разогретой боем, по запаху пота, кожи и металла. Фам не мог заблокировать все органы чувств сразу.

Нинн ахнула.

— Убирайся из моей головы!

Тишина промедлила буквально долю секунды, но Лето и требовался лишь намек на момент слабости.

Он помчался по Клетке кругами, так, чтобы противники видели лишь размытый контур. Всякий раз, когда Тишина пыталась взмахнуть зазубренным краем щита, он останав­ливался, менял направление, уклонялся. Он определил Фа­ма по особенному ритму дыхания: когда тот сосредотачи­вался, его дыхание замедлялось. А отличить размеренное дыхание в переполненной адреналином Клетке было про­ще простого. Лето использовал возросшую скорость, что­бы обернуть цепь булавы вокруг лодыжек Фама. И сильно рванул.

Противник рухнул на покрытый матами пол, зеваки взорвались воплями. Фам только выругался.

Убить Короля Дракона можно было лишь одним спосо­бом, но иммунитетом к боли не обладал никто.

Лето встряхнул головой, прочищая зрение от остатков те­лепатического вмешательства, и успел заметить, как Тиши­на бьет щитом, вскользь попадая по губам Нинн. Кровь за­струилась из разбитого рта новичка.

Однако Нинн не прекратила движения — что, как мини­мум, доказывало ее выносливость, — она использовала толь­ко навыки рукопашной. Тишина побеждала. Ее рефлексы и скорость, украденные у Лето, позволяли превосходить Нинн буквально во всем.

— Нинн, Дракон тебя подери! — зарычал Лето. — Исполь­зуй свой дар!

Она разразилась проклятиями. Окружавшие Клетку воины засмеялись и заулюлюкали. Он видел, что она на грани взры­ва потрясающей силы — обещавшего несомненную победу.

Но было слишком поздно. Ошейники активировались.

Лето зарычал от злости. Он всегда чувствовал себя обво­рованным, когда дар запирали извне. Его энергия, сила, да­же уверенность в себе снизились до минимума. Он передер­нул плечами, стряхивая мгновенную слабость, которую, он знал, ощущали сейчас и другие, — жестокий переход от бо­жественной мощи в жалкое подобие людей.

Он перехватил булаву и снова взмахнул ею. Цепь упруго натянулась. Быстрый рывок опрокинул Фама на спину. Шар булавы взлетел по крутой дуге, которую Лето контролиро­вал благодаря многолетней практике. Описав кривую траек­торию, шипастый шар врезался прямо в центр щита Тиши­ны. Она попятилась.

Краем глаза Лето видел, как Нинн борется с Фамом. У по­следнего кровоточили лодыжки и икры. После удара Лето он выронил боевой серп, Нинн удержала кинжал. Теперь, ког­да ошейники вновь активировались, уравнивая их силы, кин­жал был ей не нужен. Она была быстрой. Внимательной. Грациозной. У возрастного грузного Индранан не было ни единого шанса.

Бой продолжался до тех пор, пока вонь пота не стала поч­ти непереносимой для обоняния Лето.

Ошейники выключались. Включались. Снова и снова. Всегда непредсказуемо. Издевались. Возвращали и снова кра­ли их дар.

Когда его силы в очередной раз вернулись, Лето сменил стратегию. Не Тишина. Не Фам. Он атаковал Нинн. Их взгля­ды встретились, когда он взмахнул булавой. Мгновение слов­но застыло между ними. Настолько, что он мог ясно видеть ее во всех подробностях. Ее прищуренные голубые глаза, ее темные веснушки. Влажные волосы цвета меда, игольчаты­ми прядями налипшие на лоб. Он мог различить даже кро­шечные трещинки на ее сжатых губах.

Она подняла щит за полсекунды до того, как булава по ду­ге прилетела туда, где только что была ее голова.

Лето не остановился. Он продолжал атаковать, снова и снова, пытаясь ее спровоцировать. И остановился, когда шипы вспороли внутреннюю сторону ее бедра. Она распла­сталась на полу Клетки, под крики и стоны со стороны со­бравшихся зрителей.

— Довольно! — Он подал сигнал оператору Клетки, что пора отключать систему. Прожекторы на каждой опоре вось­миугольной ограды поблекли до половины мощности. Ошей­ник Лето возобновил свое глушащее воздействие.

— Молодцы, — сказал он Фам и Тишине. — На сегодня хватит.

Кто-то из добросердечных зрителей предложил помочь Ин­дранан идти. Фам прихрамывал. Несколько часов острой бо­ли ему гарантировано, но благодаря физиологии Королей Дра­кона уже через пару дней он будет в отличной боевой форме.

Лето с отвращением присел около Нинн, которая потной грудой лежала на полу. Она сжимала руками бедро. Огром­ный ушиб уже расцветал отвратительными цветами. Там, где шипы пропороли кожу, вздулись кровавые кратеры.

— Идиот, — ее губы кривились от ненависти. — На бедрах же нет доспеха. Почему?

— Он ограничивает подвижность и крадет скорость. Ес­ли бы ты как следует отбивалась, ты бы сейчас стояла здесь победителем. А не валялась после поражения.

— Ты сам этого хотел. Чтобы преподать мне очередной bathatei урок.

— То было на прошлой неделе. И позапрошлой. А теперь я зол. Через два дня мне предстоит бой в Клетке, бок о бок с куском лабораторной плесени, которая отказывается ис­пользовать свое лучшее оружие.

— Я не могу.

— Можешь. И я чертовски уверен, что ты помнишь, как это делается.

— Но контролировать его? Заставить его проявиться? Не могу. — Она махнула дрожащей рукой, указывая на синяк на бедре. — И вот тебе доказательство.

Лето схватил ее за подбородок, разворачивая к себе. Она ахнула, попыталась отстраниться. Но он был быстрее. Его прерывистое дыхание обдало жаром ее кожу. Лето мог раз­личить каждую светлую ресничку, каждую веснушку на ее лице.

— Ты хочешь проиграть?

— Я бы не выкладывалась настолько, если бы хотела.

— Ты хочешь, чтобы я проиграл?

— Это еще с какой стати?

— Если так, если ты хочешь меня подставить, отомстить мне за эти недели, я убью тебя после третьего матча. — Ее че­люсть дернулась от силы его хватки. — Ты меня поняла?

— И что, не добавишь в конце угрозы «лабораторная грязь»?

Он убрал ее руки от бедра, чтобы лучше рассмотреть ра­ну. Но вместо извинений или даже оценки того, не требует­ся ли ей медицинская помощь, он сгреб железной хваткой поврежденную кожу. Нинн закричала. Прицельно пнула его здоровой ногой, размахиваясь по дуге. Лето поймал ее за ло­дыжку, отшвырнул от своего тела, не чувствуя ничего, кро­ме полного отвращения. Нинн хватала воздух, скрючившись на полу Клетки.

— Нинн из клана Тигони. Я не могу придумать оскорбле­ния, достаточного для обозначения твоей ошибки.

Одри ползком поднялась на четвереньки. Распухшее от уда­ра бедро пульсировало и жгло огнем. Острые шипы проби­ли кожу в нескольких местах. И это беспокоило ее так же, как остаточное ощущение его ногтей, скребущих по раненым, дрожащим мышцам.

Чертов садист. Неудивительно, что ему аплодировали.

Тело, разум, душа — весь ее мир подчинился пульсирую­щей боли. Нет, не весь. Где-то далеко за этими пещерами причиняли боль ее сыну. Где-то там, в месте, которого она никогда не видела, ее муж лежал под землей в могиле. Кто организовал его похороны? Наверное, его родители. Она всегда говорила им, что она сирота. Потому что так и было. Она лишь не уточняла, что сирота, рожденная в результа­те позора, высоко в горной крепости на северном отроге греческих гор.

Короли Дракона адаптировались. Это было ключом к вы­живанию на протяжении многих тысячелетий. Она не зна­ла, мог ли кто-то из предков представить подобный исход для своей расы. Они прятались среди людей. Отступали и ве­ли уединенную жизнь в крепостях кланов. Хватались за лю­бой шанс продолжения рода.

Женщина, с которой она дралась, до сих пор стояла в Клет­ке, в позе, которая напомнила Одри про Лето. Скрестив ру­ки. Прислонившись спиной к одному из восьми опорных столбов. У нее были невероятно черные глаза и короткие све­тящиеся серебром волосы. Высокая, стройная, с телом лег­коатлета. Такие конечности бывали у прыгунов с шестом.

Но здесь она была воином до мозга костей.

Ее называли Тишиной.

Даже выражение ее лица было молчаливым, если это сло­во можно было применить к лицу. Она смотрела на Одри без какого-либо выражения. Без отвращения. Без жалости.

Без сочувствия. Просто... смотрела. Единственной эмоцией, которую Одри могла предположить, было любопытство. По­тому что зачем еще так долго смотреть на кого-нибудь?

Мужчина Индранан, Фам, захромал за Лето к выходу из Клетки. Он выглядел как щенок, увязавшийся за вожаком стаи. Он наверняка дрался не в первый раз, но при этом не обладал ни грацией воина, ни каким-либо авторитетом, осо­бенно учитывая раны на его лодыжках и икрах. Возможно, Лето тренировал его? Одри инстинктивно чувствовала, что дело не в этом. Фам не показал ни единого приема или навы­ка, которым Лето учил ее с самого первого дня.

Однако Фам был популярен. Знакомые воины приветство­вали его похабными комментариями и хлопали по сутулой спине. Его единственной силой был дар Дракона, которым владели все рожденные в Индранан. Телепатия. Она содрог­нулась, вспомнив ощущение того, как разум Фама вторгает­ся в ее сознание. Жуткое чувство сохранялось и после раз­рыва контакта. Скользкое, мерзкое, знакомое.

Неудивительно, что она так не хочет связываться с Бессер­дечными. Она... Дракон побери, она потеряла что-то. А ес­ли вспомнит что, не будет ли от этого еще хуже?

Когда Фам обнял Хелликса, хлопая по плечам, как знако­мого игрока в американский футбол, остатки ее уважения к противнику просто исчезли. Он был слабым и наглым. Рыхлым. И все же это она до сих пор пытается отдышаться, стоя на четвереньках. Гордость заставила Одри толчком под­няться на колени, а затем, пошатываясь, и на ноги. Ноги под­гибались. Со стороны зевак донесся веселый смех.

— Бесполезная сучка Тигони, — сказал Хелликс. — Трик­стеров даже трахать неинтересно.

Фам уронил свой серп.

— А я бы трахнул. Мне все равно, Трикстер она или нет.

— Ты бы и дыру в стене трахнул, если бы тебе дали, — хмыкнул кто-то из подпевал Хелликса.

Одри заметила, что Лето, хоть он и не смотрел в ее сторо­ну, отреагировал. Выйдя, он взял полотенце. Лицо, голое пле­чо, открытый верх спины — он вытирал пот со своего неве­роятного тела. Услышав комментарии Хелликса и его друга, Лето отшвырнул полотенце и поднял свои булаву и щит. Без агрессии. Просто утверждение своего места в этом обществе. Чемпион. Лидер по умолчанию.

А она заставила его выглядеть дураком.

Ей не найти надежного союзника в лице Лето из клана Гарнис. Больше всего на свете ей нужен был подобный союзник. Как можно скорее. До того, как потребность угодить этому мужчине и победа в их идиотских матчах станет для нее так же важна, как для него самого.

Тишина наконец отлипла от своего столба. Подошла к Одри и протянула ей руку. Одри хотела опасливо отказаться, но в месте, где царили такая изоляция и недоверие, решила при­нять жест доброй воли за истину. С помощью Тишины она поднялась, проверила способность ног выдержать полный вес ее тела и поняла, что сможет идти. Тишина смерила ее все тем же непроницаемым темным взглядом, который изрядно нервировал, и кивнула. Дракон подери, даже язык ее тела не­возможно было прочесть. Одри не смогла бы разгадать смысл этого кивка даже под угрозой расстрела.

Женщина вернулась к ограде Клетки, подняла свой щит с зазубренным краем.

— Спасибо, — сказала ей Одри.

Легкое движение бровей Тишины было выразительным, как произнесенный вопрос.

— Ты могла бы срезать мне половину лица, — Одри кос­нулась кровоточащей губы и кивнула на щит. — Я благодар­на за то, что ты этого не сделала.

— Эй, хватит уже флиртовать с новенькой, — раздался мужской голос, в котором не чувствовалось ни намека на агрессию Хелликса. — Когда-то и я был новичком, чистеньким и бесполезным. Могу даже приревновать. Но сначала мы по­едим. Ты же знаешь, как я хочу есть, насмотревшись, как дру­гие дерутся. Прямо умираю.

Тишина едва заметно кивнула Одри на прощание и присо­единилась к мужчине, стоявшему у основания лестницы к Клет­ке. Это был любовник Тишины, Харк. Он не был похож на остальных воинов, буквально сплетенных из сплошных мышц. Но ему это и не требовалось. Его стройное жилистое телосло­жение уличного бойца производило обманчивое впечатление. Он мог работать с традиционным нигнором Сат, словно тот ни­чего не весил. С высокими точеными скулами и невероятно чи­стого оттенка голубыми глазами — сочетание силы и красо­ты поражало — он был идеальным партнером для Тишины.

Одри смотрела, как странная пара спокойно и неторопли­во проходит мимо Хелликса и его подпевал. Задиры не сви­стели и не подкалывали их. Молча смотрели.

Странно.

Но это полезная информация.

Одри захромала к выходу из Клетки. К ее удивлению, Ле­то встретил ее у лестницы. Забросив булаву на плечо, он предложил ей руку.

— Это что, проявление жалости? — спросила она.

— Тебе пора бы уже усвоить, что жалости в казематах нет.

— Ты просто псих, если думаешь, что я прикоснусь к те­бе после того, что ты сделал.

Почти безмятежное выражение его лица не изменилось.

— Тогда позволь Хелликсу или Килгору к себе прикос­нуться. Мне неважно, каким из способов ты решишь мучить себя и дальше. — Он уронил руку и кивнул в сторону стол­ба для порки в углу тренировочной арены. — Вот это ста­нет следующим уроком, если ты не усвоишь сегодняшнего.

По ее спине волной пробежала дрожь. Раскаленная боль в ноге была лишь намеком на то, что могут с ней сотворить у столба.

Лето зашагал прочь. И почти так же, как с Тишиной, ни­кто не издал ни звука, когда он прошел мимо. Только Хелликс мрачно уставился ему в спину.

Одри ругала себя, медленно и с трудом выбираясь из Клет­ки. Оказавшись между мрачной угрозой, которую обещал Лето, и восхищением, которого она пока не осмеливалась признать, она внезапно поняла, с какой именно опасностью столкнулась. Кнут. И пряник. Угроза потерять себя.

Она не могла больше оставаться в этой подземной тюрь­ме. Но сможет ли она рискнуть не только своей жизнью, но и жизнью Джека, чтобы отсюда сбежать?