Заклятие короля

Глава 30

Лето был частью мира, он не принадлежал подземелью. Кро­шечные иголки снега покалывали его лицо, его невероятно свободное горло. Ледяной воздух обжигал чистотой его ноздри, но он готов был поклясться, что до сих пор ощущает Нинн — ее сладкий женственный аромат на ветру. Каждый раз, когда он входил в Клетку, он верил, что дар просыпает­ся в нем в полную силу. Как же он ошибался.

Вот что значило быть Королем Дракона.

Даже при том, что Тишина и Харк делали часть его дара своей собственностью, он обладал чутьем и силой, которые просто кружили голову. И все было на своих местах, все под­давалось контролю: скорость, окружение, потенциальные угрозы, то, сколько сил он тратит на бег.

Последнее было непонятно. В конце концов, он не знал своих новых пределов.

Но понимал, что они не имеют значения. Он будет дей­ствовать так же, как всегда. Он будет биться до победы. Но теперь ставки были самими высокими в его жизни.

Внешний пост охраны приобретал объем и размер. Он по­дал сигнал своим ненадежным напарникам. Они отреагиро­вали так, как бывало в Клетке. Мгновенно. И эффективно. Разделились и обошли здание справа и слева. Пока их цели сочетались со спасением Джека и Пэлл, они будут неплохи­ми союзниками.

Лаборатория больше напоминала крепость. Он кружил, но не мог обнаружить входа. И был уже на грани возвра­щения к Нинн — ее дар мог отлично сработать и в этом ужасном месте, — когда его чувства дали сигнал. Он при­нюхался. Волосы на затылке вдруг встали дыбом. Он ин­стинктивно, не подключая сознания, отследил путь, кото­рый выбрала Тишина. За угол. Вдоль длинной дорожки из заледеневшего мрамора.

Низкое здание, которое они приняли за лабораторию, из­лучало угрозу. Странное бельмо на белизне ландшафта, ку­да более странное, чем та дыра, которую Нинн и Сат про­били в земле над комплексом. Это место было пропитано криками. Лето не мог сказать, слышит он их ушами или со­знанием. Новый для него дар Индранан по силе превосхо­дил те чувства, на которые он привык полагаться на про­тяжении жизни.

Арена, на которой скрывалась их боевая Клетка. Впервые он наблюдал ее не с привычного ему места в центре ринга. С вершины трибун она производила впечатление огромной. Лето отвернулся, пытаясь найти источник своего беспокой­ства. Ощущение было горячим, искрящимся, давило на лоб и виски изнутри. Что-то приближалось. Опасность.

В тот миг, когда он понял, что шаги Тишины исчезли, он тут же заметил источник потрескиваний и опасности. Кро­шечное устройство на генераторе в дальнем углу приземи­стого здания мерцало красным, красным, красным. При всем своем опыте он понятия не имел, что это.

Ему хотелось сорвать доспех и швырнуть в ближайшую мраморную стену. Бесполезен. В этом мире он был беспо­мощнее младенца.

И все же он не позволил себе сорваться на крик. Будь то звук или запах, но что-то выдало Тишину. Он не удивился, заметив ее сидящей на корточках на одной из тонких строп, натянутых на высоте третьего этажа. Только глупец не воcхитился бы элегантностью ее равновесия. Она смотрела вниз на устройство, которое посылало искры холодной жути в сторону Лето, — и холод весьма отличался от недавно от­крытого снега и льда.

— Что это?

Тишина покачала головой, вскинула большой палец и од­ними губами ответила: «Бум!»

Таллис из клана Пендрей почти что лежал на руле своего сне­гохода. Темные очки оберегали его глаза. Вся его кожа была защищена от сил природы. По обе стороны от него мчались другие приземистые механизмы. Благородный Гива и пять членов неизвестных кланов подполья. Таллис не был частью их тайной сети. И не хотел быть. Все его миссии были лич­ными. Возможно, поэтому он и преследовал их так упрямо.

Больше года он терзался чувством вины, настолько силь­ным и глубоким, что не мог заснуть. Сила, с которой он сдер­живал свою ярость — ярость берсерка, которого вынудили к жизни среди людей, — начала слабеть.

Он убивал и совершал злодейства куда ужасней убийства. И ни о чем не жалел.

Кроме того, что случилось с Нинн.

Она была всего лишь ступенькой пророчества Солнца о единении всех Пяти кланов — на лестнице, по которой он шагал с тех пор, как убил жреца Пендреев. Но только когда он привел солдатню Астеров на ее порог, когда он узнал ее имя, он понял, что есть в этом мире вещи, которых сам Тал­лис не сможет вынести без последствий.

Ему хотелось очистить сознание от ее боли. И отомстить Солнцу, живой богине, чьи хитрости слишком долго владе­ли его судьбой.

Снег начал смешиваться со снами. Предсказания и проро­чества вставали перед глазами с каждой новой горстью сне­жинок, летящих в лицо. Он стряхнул соблазнительную сонливость и снова осознал, что мчится при свете вечерне­го солнца в окружении своих сородичей. Несмотря на его по­явление на Совете, слухи продолжали клеймить его мертвым или каким-то безумным мифом. Это было ему на руку.

Он стиснул зубы. Его решимость была несокрушима, его путь был словно проложен самим Драконом. У него еще оста­вались дела в этом мире.

Таллис едва различал массивный комплекс на горизон­те. В их группе не было никого из клана Гарнис, но это не удивляло. Лето и его родственники остались последними из Пропавших, насколько Таллис смог выяснить, путешествуя по всему миру. А им бы сейчас пригодилось обостренное чутье и скорость воина Гарнис. Природа, при пособниче­стве близких сумерек, скрывала из виду даже четкие абри­сы огромных стен арены, не говоря уж о потенциальной угрозе.

Гива помчался к началу их треугольного построения и ука­зал на другую далекую точку. На аванпост.

Дым.

Им не нужно было обмениваться сигналами, чтобы по­нять, куда ехать вначале. Семь снегоходов развернулись по широкой дуге и промчались остаток пути в облаках рева и потревоженного снега. Повстанцам потребовались годы работы для уточнения этих координат, но они вычислили ка­надскую крепость врага. Тысячи миль тундры стали идеаль­ным тайником для секрета зачатия их собратьев.

Темные тучи поднимались от снега в морозное небо, на­поминая ему о том дне несколько месяцев назад, когда Нинн непреднамеренно показала им точное расположение аванпо­ста. Нинн уничтожила часть лаборатории доктора Астера. И этого доказательства мятежникам было достаточно, что­бы убедить Таллиса отправиться к Гиве.

Таллис дал газ и притормозил рядом со снегоходом Мал- нефоли. Тот явно сдерживал свою ненависть к Таллису лишь до момента, когда они спасут Нинн. И все же оба они попа­ли в клубок событий куда более важных, чем мог осознать Гива.

Женщина из повстанцев подняла забрало шлема.

— Что это?

Они смотрели на дымящуюся, почерневшую землю. Снег таял, не долетая до черной поверхности, испускающей вол­ны тепла.

— GPS говорит, что мы над комплексом, — сказал другой.

Этот был из Пендреев, хотя и отказывался от родства с Пя­тью кланами. Что ж, это было естественно для их странной сети: те, кто предпочитал остаться без имени, получали та­кое право.

— Я узнаю этот след, — голос Гивы звучал уверенно, хоть и терялся в порывах ветра. Он вытер рот уголком шарфа, вы­тащенным из-под парки. — Это работа моей кузины. Ниче­го подобного я не видел уже... благой Дракон, я не видел по­добного со дня смерти Леоки.

— Стоит ли поискать вход? — Еще один мятежник. Еще одно безымянное лицо. — Мы знаем, что воины Клетки жи­вут и тренируются в тайных комплексах. Мы не найдем их возле аванпоста.

— Но Нинн будет там, — ответил Гива. — Если она не по­гибла, сотворив это. Так или иначе, лаборатория для меня важнее.

— Но как же Короли Дракона внизу? — Пендрей кивнул на дымящийся грунт. Пару часов назад тот был укрыт таким же слоем бесконечного снега. — Они там в плену, в ошейни­ках, остались на милость людской охраны.

— Я не Гива этому месту. — При всех слоях укутывавшей его одежды, Малнефоли поражал своей внешностью. Он был красив классической красотой богов, воспетых древними греками. Симметричные сильные черты. Оптимизм и свет во тьме Таллиса. — Если хотите искать вход и спасать оставшихся воинов, решать вам. Я собираюсь найти кузину и выяснить, что известно Астерам.

С этими словами он поправил очки и выжал газ, направ­ляясь к дальнему зданию. Трое повстанцев остались на ме­сте, остальные последовали за снегоходом Малнефоли. При­чина осталась загадкой: был ли то их осознанный выбор или даже здесь Малнефоли оставался для них Гивой, неоспори­мым авторитетом?

Таллис разогнал снегоход и двинулся следом за ними.

Они приближались к аванпосту, больше похожему на Ко­лизей, детище древних времен правления Тигони. Логично. Мужчины и женщины, сражавшиеся в Клетках, были совре­менными гладиаторами — такими же сильными и беспомощ­ными. Игрушками самых богатых людей планеты.

Игрушками их картелей.

Таллис предпочитал обходные пути и продуманные дви­жения. Мчаться сломя голову в неизвестность было чертов­ски неправильно, но он ничего не мог с этим поделать. Его рассчитанный на любую погоду костюм казался скопищем вшей на крысиных хвостах. Ему хотелось исчезнуть, но он боролся со своим деструктивным характером и придержи­вался их курса.

Он должен вырвать Нинн из того ада, на который он ее об­рек. И отомстить Солнцу, убедившей его, что годы убийств служили высшему предназначению судеб.

Возможно, тогда он сможет простить себя.

А вот и она.

Нинн из клана Тигони пробиралась сквозь ослепительную белизну, одинокая фигурка в бесконечной ледяной тундре. Дракон спаси его душу, его племянница возвращалась в лабораторию, в которой он передал ее в руки доктора Астера.

Нинн оставалась всего четверть мили до комплекса, когда раздался странный жужжащий звук. Она замедлилась.

Тот же гул раздавался из-под земли под ногами. Она ослеп­ла от снега, легкие горели, шелковая подкладка приклеилась к телу, покрытому потом. Но лишь угрожающая вибрация сумела заставить ее остановиться.

Две пары снегоходов промчались мимо, затем вернулись, описывая широкие симметричные арки. Не считая дара, она была безоружна, но мысль о том, чтобы применить его, вызы­вала лишь сбой и без того опаленного дыхания. Не от страха. От сильного головокружения. Она могла собрать и усилить энергию окружения, но с каждым разом этот процесс ослаб­лял ее. Если фигуры на снегоходах владели оружием и были помощниками Астеров, ей придется безумно рискнуть.

Один затормозил в десятке футов от нее. Она напряглась. Все маневры, которым обучил ее Лето, сейчас кружились в мышечной памяти. Они могли попытаться ее пристрелить или вступить с ней в бой. Если они решатся на драку, она по­бедит.

Фигура приподняла очки и отбросила капюшон парки. Яр­кие светлые волосы засияли в вечернем свете — золотом, ме­дью и бронзой. Он всегда казался выточенным из драгоцен­ного камня созданием, недоступным простым смертным, и синие воды Эгейского моря плескались в его глазах.

— Мэл!

Она рванулась к нему так быстро, что испугалась сшибить его со снегохода. Но он всегда был сильным. Несмотря на бы­лые разногласия, они поймали друг друга в торопливые объ­ятия и обменялись быстрыми объяснениями.

— Лето уже ушел вперед. Нам нужно туда.

— Кто такой Лето? — спросил он, нахмурившись.

— Он... — Она взобралась на сидение снегохода и обхва­тила кузена за талию. — Больше я не могу сейчас объяснить. Мэл, просто поехали.

Трое остальных выстроились в линию за снегоходом Гивы. Дистанцию, оставшуюся до аванпоста арены, преодоле­ли быстро. Сложно было поверить, что в окружении этих вы­соких закрытых стен совсем недавно она сама билась с такой надменностью и гордостью. Пойманная в ловушку Улии, она хотела только победы, способа угодить Астерам. Снегоход, прыгающий на ледяных кочках, лишь добавлял печали.

Она сосредоточилась, оставив себе только две мысли.

Спасти Джека. Сохранить Лето.

Это ее важнейшие цели до самого смертного часа.

Что-то застучало вокруг со звуками капель дождя. Ледя­ные крошки взлетали гейзерами в местах попадания пуль — обычных или светящихся злым напалмом. Одному из во­дителей пуля попала в грудь. Нинн никогда не узнать, кто это был, мужчина или женщина. Рухнувшее на землю тело вспыхнуло зеленым. Оно будет гореть до тех пор, пока кто-то не прекратит страданий мечом, закаленным в драконьем пламени.

Снегоход, уже бесполезный, запнулся и остановился.

Мэл схватил ее за руки и притянул ближе. Они так скло­нились вперед, что Нинн сумела перехватить управление. Она почти ничего не видела и могла лишь двигаться наугад, удерживая снегоход на прямой. Мэл поймал равновесие и вскинул руки. Небо откликнулось молнией. И еще одной. И еще. Он собирал их, словно цветы в букет, а затем метал, как метают дротики.

Мраморная и кирпичная крошка летела на снег. Дым скры­вал нанесенные им разрушения. Нинн дрожала, прижавшись к его спине, а новые молнии разрезали вечернее небо.

Автоматы замолкли.

Мэл перехватил управление и остановил снегоход.

Внезапная тишина откликнулась в Нинн почти болью. Она, наверное, говорила слишком громко, когда спросила:

— Откуда ты знал, куда бить?

Мэл поднял очки и кивнул на другого водителя — женщи­ну, стягивающую шлем.

— Индранан. Она показала мне их сознания.

— И ты ей позволил?

Женщина оскалилась, но Мэл вскинул руки. Черты его ли­ца затвердели — Нинн отлично знала его гримасы. Эта гово­рила, что спор бесполезен.

— Ты бы предпочла, чтобы я бил наугад? И разнес это зда­ние в пыль?

Ее спина затекла, но Нинн сумела сползти с сидения.

— Я теперь помню, кузен. Я вспомнила все.

По крайней мере, это его пробрало. Он резко вздохнул, и узкие губы смягчились от явного сожаления. Благородный Гива. Нервничает.

— Я рад, — тихо ответил он. — Не твоим страданиям, а то­му, что ты оказалась свободна.

— Я сражалась за свою свободу. — Другие последовали за ней по дорожке, которую проложил Мэл.

Внутри у нее внезапно заболела голова: мозг пытался при­способиться к резкой смене холода на тепло. Один вдох, и к горлу подкатила волна тошноты. Желудок свело.

Лаборатория.

Она была права. Ох, благой Дракон. Она вернулась в ад.

А это значило, что до Джека осталась лишь пара шагов.

— Пленники или враги, — голос Мэла был властным, но спокойным. Он говорил с Индранан. — Можешь найти хоть кого-то?

Она покачала головой и вдруг содрогнулась так резко, что Нинн успела заметить рябь складок на ее толстой парке.

— Здесь еще один Индранан. Сильнее меня. Максимум, что я могу, это отвлечь ее.

Если в комплексе Астеров не было целого набора приру­ченных Индранан, то незнакомка обнаружила Улию. Столь­ко счетов мести должны быть оплачены!

Нинн сосредоточилась на главном.

Спасти Джека. Сохранить Лето.

Толпа охранников выскочила из двух коридоров, пересе­кающихся с уничтоженным углом здания. Еще один Король Дракона в парке — темные волосы прочерчены серебром, странно знакомые черты лица — стянул свою зимнюю одеж­ду. Его спина бугрилась от внутренней силы.

— Гива, тебе половина. Пришла пора показать характер.

Нинн потрясенно смотрела, как этот мужчина мгновенно входит в состояние наивысшей ярости берсерков. Ни ору­жия. Ни доспеха. Лишь чистая ярость Пендрея, который уже не сдерживается. Он прорвался сквозь охрану в левом кори­доре, Мэл разобрался с правым. Искры молний срывались с кончиков его пальцев, пульсировали по стенам. Она следо­вала за берсерком — живым торнадо — потому что он про­двигался быстрее ее расчетливого кузена.

Незнакомец дернул ее в сторону, и из коридора вылетел очередной шквал напалма. Он двигался почти со скоростью Лето, но без его элегантности, словно дар Пендрей заставлял его слишком злиться на сами законы физики. Часть ее мог­ла быть его родственницей.

Прижавшись к стене, она наблюдала, как незнакомец, на дюйм разминувшись со смертью, сбивает еще двоих из охра­ны. Отскочив, она подхватила упавшую напалмовую винтов­ку. Дракон, она не умеет обращаться с подобными штуками. Но ей нужно было что-то помимо кулаков и кинжала. Забав­но, такие важные навыки Клеток внезапно спасовали перед умением целиться и стрелять.

— Вперед, — крикнул берсерк.

Она увидела проход между телами и рванулась по коридо­ру дальше, мимо комнат, которые показались знакомыми. Она узнавала места по запаху. Ее не раз таскали по этому ко­ридору, а иногда провозили на каталке. Хирургический ам­фитеатр справа. Смотровая слева. Дальше мешанина камер, в которых ее привязывали к столам.

Она кричала, звала Джека по имени, хотя логичная жен­щина на грани ее сознания знала, что злость и отчаянье мо­гут быть только слабостью. Все это было неважно. Звать его по имени и знать, что он может услышать, — вот что имело значение.

Тень на краю поля зрения.

Она обернулась.

Харк успел отбить дуло винтовки куском металлического стола — в тот самый момент, когда Нинн выстрелила. Зеленый костер расцвел на мраморе рядом с его головой. Его глаза ши­роко распахнулись. Быстрый выдох и быстрая же улыбка.

— Чуть не попала. — Он кивнул в сторону длинного ко­ридора. — Догадки, следы? Там?

— Да, — ответила Нинн. — Именно там.

Вооружившись, они с Харком заторопились дальше. Каж­дый угол одновременно был знаком и сбивал с толку. Боль рикошетом билась в ее тело, каждая комната напоминала о пытках. Она потеряла год своей жизни. Она потеряла му­жа. Но, будь на то воля Дракона, она может сохранить сына.

Лампы погасли. Они с Харком резко остановились. То, что раньше раздирало душу, теперь пугало до одури.

— Зажигалочка, — прошептал Харк. — Дай огня.

Нинн вызвала искру. И засияла от чистого электричества.

Живой фонарь, подаренный ей Драконом, чтоб освещать до­рогу.

Она сосредоточилась. Сделала два быстрых шага. И уви­дела в конце коридора Пэт.