Заклятие короля

Глава 7

Одри хотела всего лишь сбить с его лица наглое высокомер­ное выражение. Он был смертным. Уязвимым. И шрам, пе­ресекающий его губу, и сеть отметок от хлыста на спине доказывали, что это так. Его можно было ранить, превзойти, возможно, даже победить.

Но не сегодня. Не ей.

Ее кинжал отскочил от его доспеха. Ему не требовалось даже пользоваться булавой, щит он метал с той же легкостью, с какой дети бросают фрисби. Край окованного железом щи­та ударил ее в живот. Толстая кожа тренировочного доспеха приняла на себя большую часть повреждений. Но от силы удара все равно завибрировали кости. Одри прикусила язык, падая на четвереньки.

Инстинкт подсказал ей, что нужно вскинуть щит. Булава опустилась на то место, где должна была быть ее голова. Одри перекатилась, уходя с траектории, и снова поднялась в за­щитную стойку.

— Ты ублюдок! Ты что, пытаешься убить меня?

— Я ищу пределы твоей выносливости, — сказал он с усмеш­кой. — По-видимому, это еще не предел.

Она попыталась отдышаться. Рукоять кинжала сидела в ладони так, словно ее сделали по мерке самой Одри. Щит был идеально сбалансирован. Как такое возможно? Она

С детства тренировалась, чтобы защитить себя, а в худшем Случае защищать и Малнефоли. Но никогда с таким оружи­ем. У нее не должно быть ни малейших идей о том, как ими пользоваться.

Однако она умела. И оружие в руках придавало ощущение дома, которого у нее никогда не было.

Подмышки взмокли от пота.

— Для чего этот шелк? Под доспехом?

— Клан Гарнис много лет назад научил самураев им поль­зоваться. Шелк не дает стреле впиться в тело. Ткань пружи­нит. Они выпадают.

— Жарко, как в аду.

— Я не буду запрещать тебе пить.

— Спасибо за малые радости.

Он ударил ногой, подбив край ее щита. Рука Одри взлете­ла вверх. На долю секунды она осталась без защиты. Но дей­ствовать начала лишь когда булава снова устремилась к ней. Быстрый перекат. Удар кинжалом. Она промахнулась, но и Лето в нее не попал. Круглое оголовье с шипами ударило вскользь по наплечнику. Порыв воздуха взъерошил ее корот­кие волосы. Лето использовал инерцию, чтобы одним легким перехватом выбрать слабину цепи.

— Почти.

— Почти, — согласился он.

— А доспех только на одном плече. Почему?

— Ты всегда так много болтаешь в бою?

— Я учусь, ты помнишь? — Они дышали в такт. Одри об­лизнула губы. — Мой инструктор по ближнему бою никогда не позволял студентам говорить что-то кроме «да» или «нет». С тобой, похоже, я выйду на новый уровень.

На его скулах заходили желваки. Она видела, как бьется пульс на его виске, там, где короткие волосы открывали его змеиную татуировку. От пульсации крови чернила казались живыми.

— Стой неподвижно, и я отвечу на твой вопрос о доспехе. — Он отбросил булаву и щит. — Я предельно серьезен. Сохраняй полную неподвижность, иначе этот урок станет очень грязным.

Сила его голоса завораживала — он сам по себе был ору­жием — и Одри могла только кивнуть.

Быстрее, чем она могла бы себе представить, он выхватил у нее кинжал. Одним ударом перерубил кожаный ремень ее щита. Щит, уже бесполезный, упал на пол. В мгновение ока она оказалась без защиты. Каждая клеточка ее тела хотела отреагировать. Убежать. Завопить.

Она стояла неподвижно.

Лето ударил кинжалом по острой дуге, лезвие рванулось к ее закрытому доспехом плечу. Его правая рука. Ее правое плечо. Кинжал соскользнул по металлу и коже, как санки с обледеневшей горки. Он перебросил кинжал в левую руку и снова ударил, снизу вверх. И вновь никакого эффекта. Лез­вие застряло в слоях доспеха.

— Уворачивайся!

Она среагировала мгновенно, развернувшись в нырке. Кинжал остался торчать в коже доспеха, вырвавшись из хватки ее противника.

Лето запыхался гораздо меньше ее, но все равно его дыха­ние отдавалось эхом от темных углов комнаты.

Лето коротко кивнул.

— Доспех защищает руку, которой ты держишь оружие. Открытую руку. Атака должна быть невероятно сильной, чтобы пробить все слои.

Одри взглянула на свое голое левое плечо.

— А это для свободы маневра со щитом. Похоже, тема урока была «Не потеряй свой проклятый щит».

На его лице промелькнуло восхищение. Реакция Одри на бой мгновенно раскрыла ему ее истинные цели. Она не хоте­ла его превзойти.

Она лишь хотела его одобрения.

Но какого черта это вдруг стало важно? Ей нужно лишь, Чтобы этот высокомерный грубиян учил ее.

— Но ты, — продолжила она, — ты одинаково владеешь обеими руками.

— Развитие моего дара — моих рефлексов — помогло мне. Теперь мои мышцы реагируют раньше меня самого.

— Воин Клетки полагается на мышцы, а не на ум? Стоило догадаться.

— Не слишком умно дразнить человека, который срезал твой щит.

Она схватилась за рукоятку кинжала. Вытащила его из ко­жаных складок. Перехватила удобнее правой рукой.

— Я не беззащитна.

Он зашагал к ней. Одри уставилась на движения его бедер, на движение скульптурных мышц. От взгляда на его тело в ней просыпалось древнее знание, дрожь бежала до кончи­ков пальцев. Его черты были идеально симметричны, за ис­ключением изогнувшейся брови, выдавшей куда больше, чем он осознавал. Прямой нос. Удивительно большие глаза в об­рамлении густых ресниц, таких же темных, как его волосы. Определить его возраст не удавалось. Лишь пара морщин портила его гладкую, идеально смуглую кожу.

И его рот. Нижнюю губу так и подмывало назвать пухлой. Верхняя была рассечена старым серебристым шрамом. Един­ственным намеком на несовершенство красоты его лица, ко­торая буквально зачаровывала.

Ее сознание рванулось внутрь, глубже страха и жажды ме­сти. В животе зарождалась дрожь. Но признание в том, что он ее возбуждает, казалось предательством — памяти Кале­ба и борьбы за выживание ни в чем не повинного Джека.

И все же он был воплощением сексуальности, дикарской, первобытной. Оружие, доспехи и сила. Несравненные боевые навыки. Он обладал уверенностью, которой Нинн едва ли могла когда-либо достичь. И вместо желания избавить его от этой уверенности она хотела оказаться ближе, утонуть в ней, узнать, как выглядит мир с такой непоколебимой точки зрения.

Она уже не могла вспомнить, как ощущается эта уверен­ность.

Он скрестил руки. Базовая стойка. Утверждение себя в ми­ре, метка его территории, готовность к атаке — все сразу. В нем бурлила едва сдерживаемая сила. Темные глаза мерца­ли. Свет ламп окутывал его яркой бронзой, подчеркивая те­нями черты лица и выдающийся рельеф мускулов.

— Не стоит мнить о себе слишком много, Нинн. Это все­го лишь тренировка. Первые часы твоего обучения. Признай, что должна, и я позволю тебе один пищевой паек.

Глубоко вдохнув, она опустила глаза. Понимая, что подчи­няется. Но это не имело значения. Ей нужно было поесть. Что бы ей не потребовалось признать, предложение того сто­ило. Силы на следующий раунд. Возможно, в конце концов он и сможет ее сломать, не физически. Дорога от гордости до покорности внезапно стала короче.

И снова ей захотелось обладать такой же уверенностью.

Однажды. Скоро.

— Признать что, сэр?

— Встань. Подними голову.

Она подчинилась. Руки и ноги, которые должны были ослабеть от усилий, восстановились — в рекордно короткий срок. Но ощущение того, что она находится не в своем теле, сбивало с толку. Дракон подери, как ей хотелось вспомнить, что же тогда произошло в Клетке.

Лето вырвал кинжал из ее руки и бросил его за спину. Ме­талл заскрежетал по бетону. Он схватил ее за запястья. Кан­далы и наручники не шли ни в какое сравнение с его неверо­ятной хваткой. Он мог бы оторвать ей кисти. Дрожь Одри, наверное, передалась и ему, потому что губы Лето приоткры­лись. Это было нечто новое.

Ей понравилось.

— Новый доспех и повязка на мне только потому, что мне не позволено тебя убивать, — тихо сказал он. — Твои навы­ки уже впечатляют. Раньше мне не приходилось обучать по­добных. Я уже двадцать лет как воин Клетки, но для тебя это только начало. И чтобы выжить, ты должна признать, что Я в любой момент могу победить тебя. Ты уже была бы мерт­ва, если бы я не сдерживался.

Истинность его слов окатила ее, как ведро холодной воды. Пальцы Лето сместились с ее запястий на кисти. Сжали. Гип­нотизировал не только его голос. Она с трудом замечала тон­кие приемы, которыми он пользовался, чтобы подчинить се­бе ее тело и разум.

Но он был прав.

— Да, сэр. Я уже была бы мертва, если бы вы не сдержи­вались.

Он коротко кивнул.

— Подними кинжал. У нас впереди еще несколько часов.

Две недели спустя Лето стоял у закрытых ворот, ведущих к тренировочной комнате Нинн. Слева от него один из охран­ников уронил подбородок на грудь. Второй листал старый выпуск «Плейбоя». Почему бы и нет? Была уже почти пол­ночь, и они знали, что Лето пришел лишь проверить свою новую подопечную, как делал по нескольку раз на дню. То, что он принес с собой лишнюю порцию еды, рассматрива­лось как награда новенькой за хорошую работу, и совершен­но их не интересовало.

Вскоре, после ее первого матча, Нинн будет готова встре­титься с другими Королями Дракона в бараках. Она уже стал­кивалась с дюжиной, во время практики в тренировочном за­ле, но это было другое. Он хотел, чтобы она ощутила связь с ними. Увидела это место как неожиданный рай, который мог подарить безопасность и цель ее жизни. И все же по правилам неофиты не могли общаться с проверенными воинами до пер­вой победы в Клетке.

Зная ее — а он уже начал ее узнавать, — Лето был уверен, что она использует новые знакомства для того, чтобы сопро­тивляться ему. Он даже верил в то, что ей хватит ума поднять мятеж и заключить пару новых союзов. Лето же хотел, что­бы его территория осталась такой, как была. Его. Он много лет устанавливал связи и затевал отношения, которые мог­ли дать ему преимущество.

И только когда Нинн узнает вкус победы, только тогда придет время познакомить ее с иерархией бараков. А пока что центром ее мира останется он сам.

Даже при активированном ошейнике его чувства были не­вероятно остры. Он постоянно развивал свой дар. Однажды испытав остроту того, каким он мог бы стать, Лето отказы­вался жить без дара. Он работал над ним. Тренировался, по­ка мышечная память не вышла за пределы Клетки. И благо­даря остроте своего восприятия он знал, что она еще не спит.

Ему было известно, какими привычками она обзавелась. Когда она спит. Когда моет свое тело. Когда тренируется.

А тренировалась она почти все время.

С тех первых дней после ее прибытия, когда все свелось к спорам, она регулярно ела и следовала установленному им распорядку. Растяжки. Тренировки с весом. Кардиоваскуляр­ные. Она даже придумала способ качать пресс, зацепившись ногами за верхнюю перекладину двери своей камеры. За не­делю она добилась прогресса, превратившись из слабого су­щества в женщину с практически неограниченной силой.

Он взглянул сквозь решетку двери в коридор, ведущий к ее сырой темной комнате. На ночь он отключал лампы, но время от времени оставлял их гореть. Тренировка способно­сти адаптироваться к любой ситуации. Только благодаря сво­ему обостренному зрению он мог рассмотреть ее движения. Лето прищурился и сосредоточился. Едва заметные в темноте движения ее тела за работой казались сексуальными, тан­цующими тенями. Каждый напряженный выдох отдавался В его груди. Она охнула. Глотнула воздуха. Выругалась.

Слишком слабые для человеческого слуха, эти звуки су­ществовали только для Лето.

В лишенной света комнате он вспоминал, как она выгля­дит без одежды. Звуки ее тренировки вплетались в его поч­ти безупречную память.

Он мог заставить ее так дышать под ним.

Они могли трахаться. Жестко. Агрессия и бой придали бы сексу особую остроту. А после они лежали бы вместе, пе­реплетя уставшие потные руки, и отдыхали, как после две­надцатичасовой тренировки. Нежность осталась для более мягких людей в более благоприятных условиях.

Он жаждал высвобождения, которого не давал даже бой.

От ее размеренных напряженных выдохов у него встал. Он помнил ее обнаженную плоть. Чувственные бедра, упру­гую грудь. Плоский живот. Длинные грациозные ноги.

И шрамы. Шрамы, которые она получила не в битве.

Сила воспоминания шипами вонзалась в основание его че­репа. То, что с ней сделали, было постыдно и отвратительно.

Он резко выдохнул. Дурак, Дракон тебя подери.

Прошлые мучения ничего не значили при подготовке к Клет­кам. Вполне возможно, что она стала сильнее, выдержав неиз­вестно что в лабораториях доктора Астера. Он будет исполь­зовать ее прошлое, чтобы превратить ее в воина, а не гадать, какую боль она пережила.

Она была из тех, кто выживает любой ценой, и тем силь­ней его злила загадка ее дара. Как так случилось,что она по­святила себя боевым искусствам и при этом не использова­ла самое мощное оружие в своем арсенале? С тем же успехом она могла быть человеком на боксерском ринге. Гости Асте­ров не спускались под землю ради такой обыденной чепухи. С их разочарованием придется справляться ему, не ей.

До боли сжав кулаки, он заставил себя сосредоточиться на целях сегодняшней ночи, отбросить все остальное. Он будет давить, давить, давить, пока что-нибудь не сломается. Или пока они не сплавятся в одну команду.

— Решил проверить, как у меня дела?

Нинн подошла к решетке по наклонному коридору, чтобы встретить его по ту сторону двери. То, что она смогла при­близиться незамеченной, застало Лето врасплох. Она ли на­столько хороша или он так глубоко ушел в свои мысли? Ее гладкая золотая кожа блестела от пота. Одри разделась, оста­вив только белье и облегающий топ. Простой белый хлопок. Влажный от пота. Облегающий. Ее груди, живот и крепкие бедра заворожили его не хуже загадок и вопросов.

— Ты дала мне повод решить, что тебе не помешает при­смотр, — сказал он. По потоку холодного воздуха Лето по­нял, что он тоже вспотел. Толкнул охранника, глазевшего на гибкую блондинку с разворота журнала. — Мы будем прак­тиковаться в Клетке.

Это была не просьба.

Страж у решетки пожал плечами, хотя его громоздкий полный доспех почти что скрыл это движение. Охранников одевали частично как наемников из спецназа, частично как средневековых воинов. Эти двое вполне могли оказаться и тем, и другим.

То, чего Лето не видел сам, трудно давалось его восприятию. Его мать отказывалась оставаться одна и последовала за сво­им молодым мужем в подземный комплекс, в надежде начать все заново и поднять семью. Его отец не верил в образова­ние во внешнем мире и не отпустил туда Лето на учебу. Так было решено, что он станет воином Клеток. Его будущее бы­ло определено сразу, а вот Йету и Пэлл готовили к выходу из тьмы для того, чтобы они могли найти мужей среди Пяти кланов. Йете удалось, Пэлл так и не дожила до возможности воспользоваться этим шансом.

И все же мать была удивительно талантливой учительни­цей во всем, что касалось жизни на поверхности. Она учила этому всех своих детей, в том числе и Лето. Она настаивала на том, что ему необходимо понимать устройство мира за темными стенами картеля. Глубоко в темном уголке созна­ния он до сих пор сомневался в том, что узнал. Это же были слова, а не конкретные факты, которые можно было прове­рить на практике и воспринять самому.

Охранники из Таунсендов и Кавашима носили свою, осо­бую униформу, но Лето редко обращал внимание на детали. Он вспоминал о других картелях и их воинах только когда объявляли расписание поединков Конфликта. Когда Лето требовалось узнать все, что только возможно о противнике, которого необходимо победить, он пользовался услугами Килгора.

Нинн провела ладонью по шее, вытирая пот.

— Тренироваться сейчас? Я уже собиралась спать.

— Я могу оставить тебя здесь. Но мне казалось, ты не от­кажешься от дополнительной порции. — Он приподнял на­крытый поднос.

Пару раз моргнув от нескрываемого удивления, Нинн слег­ка выпрямилась.

— И какой на сегодня план?

Она больше не называла его сэр. Как бывало обычно, ког­да она подчинялась. Он не знал, как трактовать ее сегодняш­нее настроение. Или свое. Во всех остальных аспектах она могла бы быть идеальным неофитом: быстрая обучаемость, отличные навыки, мощная мотивация к успеху.

Могла бы быть.

Как и он мог бы и должен был отвести взгляд от ее груди в то время, как охранник защелкивал кандалы на ее руках. Она вскинула подбородок — характерное движение, которому она наверняка научилась среди людей. Оно подчеркива­ло грациозность ее шеи, пухлость нижней губы, ширину ее мягких округлых скул. Она смотрела на него прищуренны­ми синими глазами — словно сверху вниз. Строгая грациоз­ность не ограничивалась ее шеей, она была присуща всему телу, и тело искушало его. Манило. Оно было полно силы и состояло из плавных округлостей. Сила и женственность. Нинн из клана Тигони была вызовом в постели не меньше, чем в битве Клеток. Лето хотел коснуться ее голой талии, по­гладить ее ягодицы, запустить пальцы между ее бедер. Он ощутит пальцами ее влагу. Он попробует ее на вкус. И она ощутит его, использовав по назначению свой упрямый рот.

Охранник выдернул ее в коридор и грубо потащил в сто­рону арены. Лето вдруг понял, что его не возбуждает, а бес­покоит вид того, как ее связывают и тащат на цепи, как жи­вотное. Ему куда больше нравилась ее наглость, потому что меньше всего на свете он хотел ощущать к ней жалость. Или сочувствовать ее боли.

Ему было достаточно собственной.

Охранники оставили их в Клетке одних, заперли двери сна­ружи. Один из них отдал Лето ключи от наручников Нинн.

Они были здесь одни.

— И что теперь? — спросила она.

Спокойно и терпеливо, запретив себе чувственные мыс­ли, Лето поставил поднос на скамью у стены. Подошел бли­же. Освободил ее запястья. А затем схватил бледно-золотые волосы на ее макушке, там, где пряди были длиннее всего.

— Сегодня, Нинн из клана Тигони, мы посмотрим, как ты реагируешь на полную неизвестность.