Заклятие короля

Глава 32

— Я должна это сделать, — сказала Нинн сквозь комок в гор­ле. — Ты знаешь, что другого выхода у нас нет. И если слу­чится худшее...

Лицо Лето потемнело от ярости.

— Нет.

— ...то Джек будет в безопасности. Десятки жизней в об­мен на одного Короля Дракона? Нас осталось так мало. Мы не можем рисковать столькими жизнями. Другие воины, та­кие как Вэйл, могли уцелеть в подземелье. Что, если я смогу спасти это место от большей части разрушений? Неважно, как он получал свою информацию и что он с ней делал, но нам необходимо узнать секреты доктора Астера. Скажи, что я ошибаюсь. Скажи, что ошиблась хоть в чем-то.

Лето остановился резко, рывком, и обнял ее за плечи.

— Ты заставила меня видеть тебя, слышать тебя, чувство­вать, своим упрямством, Дракон бы его подрал. А теперь ты хочешь меня оставить.

— Я не хочу!

— Я уже видел солнце и снег, но без тебя я навечно оста­нусь бродить в темноте.

Она резко втянула воздух.

Каждая черточка его заострившего лица молила — пол­ные боли глаза, сжатые губы, ноздри, раздувающиеся знако­мым ей образом, — и говорила о попытках сдержаться.

— Ты нужна мне, Нинн.

Никогда, ни разу в жизни она и не думала, что может услы­шать подобное от него. Ее строгого учителя и нежного лю­бовника. Но эти слова говорили о желании вечности. Она бы ответила тем же, без промедления, но сейчас она не могла обещать ему вечность.

Они стояли довольно близко к главному входу, это она помнила. Маленькие двери. Крошечные камеры, в которых держали самых сильных созданий планеты — держали на привязи. Она слышала полные боли звуки и шепотки, пол­ные страха слова, а значит, и Лето их тоже слышал.

Она отпустила затылок Джека и переплела пальцы с Лето.

— Мы нужны им. Им нужен ты. — Лето привлек ее в объ­ятия, и Нинн прижалась к его груди. — Ты нужен мне. — Сле­зы сдавили горло, мешая ей говорить. — Мне нужно, чтобы ты со мной согласился. Я не могу иначе. Я не могу оставить тебя и Джека, не зная, что вы мной гордитесь. Я погибну в бою, Лето. Все, чему ты меня научил, не пропало зря.

Это он понял. Она видела, как в его глазах, в которых она так долго училась читать, появилась решимость. Он напря­женно сглотнул, и она с удивлением поняла, что рада видеть движение его кадыка. Малая радость: видеть его обнажен­ное горло.

Она коснулась его шеи дрожащими пальцами. Но трепет затронул лишь пальцы, решимость была стальной. Странное спокойствие затопило ее, несмотря на разбитое сердце. Столь­ко жизни, которой она не узнает...

Одной из многих жизней.

— Они все еще в ошейниках, Лето. Они заслужили жизнь, а ты знаешь, каково это — вернуть свой дар и впервые ощу­тить его прекрасную боль.

Лето склонился к ней и коснулся губами губ.

— Вот это, моя храбрая девочка. Это прекрасная боль.

Моя храбрая девочка.

Его слова стали для нее новой мантрой. Она смогла спа­сти Джека, но не смогла сохранить Лето — ей осталось лишь его тихое строгое благословение. Еще один поцелуй, в кото­ром она собрала на языке его вкус, и он выпрямился. На нем был все тот же церемониальный доспех. Орнамент оникса придавал ему нереальный вид. Он казался богом. Этот воин, который будет растить ее сына.

Лето развернулся, чтобы отвести остальных на задания, а она провела пальцами по ладони сына. И отпустила его, не решаясь продлить прощание. Джек начал звать ее, тянуться к ней через плечо Лето. Под испуганные, неконтролируемые всхлипы ее сына — плач, который почти заставил ее стру­сить и отступить, — она наблюдала за их уходом.

Я вернусь к тебе.

Она хотела возразить словам, которые Лето прошептал в ее сознании, но они с Джеком уже скрылись из поля зрения.

Лето подхватил двоих тощих, не сопротивляющихся паци­ентов и забросил на плечи. Выбежал на пронзительный хо­лод, выругался на пропавшее солнце и снег, которые ему хо­телось увидеть снова. Но все это не имело значения. Важны были люди, которых он переносил в безопасное место. Ему должно было хватить скорости. Он способен вытащить всех. И после этого мог спасти Нинн.

Тогда они будут вместе — как настоящая семья, с которой он сможет жить, которую сможет растить, которую сможет любить.

Он отрешился от мыслей и запер их в темноте, в которой когда-то был заперт сам. Перенес двоих пациентов к назначен­ному месту сбора, которое Гива устроил в двух милях от глав­ной арены. Джек остался там, с дрожащими, шокированными пациентами. Снегоходы тоже мотались с ношей. Сат то и де­ло хватали кусочки его скорости и делали, что могли. Но в ко­нечном итоге у них оставалось три минуты и пятнадцать человек, которых нужно спасти. Лето проклинал Дракона за то, что шансы не в пользу Нинн.

Его неофит. Его любимая. Женщина, с которой он так хо­тел прожить остаток свободной жизни.

Еще двое подопытных достигли финальной точки. Число спасенных росло и росло, они сбивались в кучу на снегу, мор­гая даже от сумерек, но те, кто остался, давящей цифрой жгли его грудь.

— Тишина, Харк, — хватит. Оставайтесь с Джеком и Пэлл. Дайте мне закончить это на полной скорости.

— Я с тобой, — вмешался мужчина по имени Таллис. Да­же Лето слышал о Еретике, но знание не распространялось за рамки предвзятого недоверия. — Я сделаю все возможное, чтобы убрать детонатор. Двое в обмен на всех этих людей. Не так уж плохо.

Лето избавился от заряда его мрачного фатализма, по­мчавшись обратно к зданию. Арена отбрасывала длинные темные тени на то, что осталось от лабораторий.

Он возвращался по коридору смерти. Восемь осталось. Снаружи он слышал гул — два снегохода. Затем мерцание энергии Таллиса и резкий разряд от Гивы — далекий, но до­статочно близкий, чтобы сдержать обещание и помочь Нинн.

Еще два пленника на свободе. Лето питал свой проклятый дар отчаяньем и страхом. Время могло отвалить на хрен. Че­ловеческое ругательство подходило как нельзя лучше. Он не откажется от Нинн и, пока дышит, не сдастся врагу.

Даже если этот враг — само время.

Когда детонатор сработал, Нинн тут же его поймала. Ее оглу­шило волной жара и боли. Взрывы все продолжались. Цеп­ная реакция.

Ее тело напряглось, разум отключился. Чистый инстинкт, древний, как сам Дракон. Тысячелетия силы, уравновешен­

ные тысячелетием жертвенности. Она видела их так же чет­ко, как огненный шторм в коридоре. Сила ударила ее в грудь, как автобус на полной скорости. Она вдохнула, втянула ее в себя, в поры и клетки, в фолликулы своих волос. Она ды­шала лавой и сотрясалась от бесконечных огненных волн. Легкие плавились. Пальцы ее рук и ног, возможно, уже пре­вратились в пепел: она их не чувствовала.

Но это был ее огонь. Он принадлежал ей. Она была доче­рью Дракона. Волна опаляющего жара собиралась перед ней в шар текучего пламени. Крышу лаборатории сорвало прочь, в небо, которое она не могла видеть. Ее контроль над энер­гией достиг своего предела. Она могла лишь держать ее, фо­кусировать, направлять вверх.

Сражаться. Все так же сражаться.

Моя храбрая девочка.

Слова Лето заклинали ее, даже когда кожа, казалось, сгоре­ла. Вскоре не выдержат кости и мускулы. Она знала, что по­чувствует момент своего поражения. Тело стало холодным. Огонь обнял ее, и боль испарилась. Дрожь, неконтролируемая дрожь поглотила ее, безжалостно захлестнула, когда она по­звала Лето по имени.

Ее жизнь подходила к концу.

Но нет, боль... исчезла.

— Нинн! Дракон тебя подери. Открой глаза.

Так медленно. В ужасе, что это окажется просто сном. Ей показалось, что она услышала Лето.

Ресницы затрепетали. Она была настолько вне тела, что веки двигались по собственной воле. И наконец раскрылись, позволив увидеть суровое лицо Лето и старый шрам.

— Никуда ты не денешься, — прорычал он. — Я обещал, что вернусь за тобой. Ты меня слышала. Так что не делай ме­ня лжецом, Нинн. Заговори со мной. Давай же.

Горло казалось обуглившейся бумагой. Но сглотнуть уда­лось. И заговорить тоже.

— Какой... начальник.

Лето сгреб ее в лихорадочные объятия. Сердце его коло­тилось под ее ухом на скорости, с которой мог двигаться только он. Она так старалась пошевелиться, но почему-то те­ло не слушалось. Хриплый задушенный выдох огладил теп­лом ее щеку. Добрым теплом. Тем, что значило безопасность, а не разрушение.

— Где твой доспех? — спросила она.

— Выбросил. Так быстрее.

— Скольких мы потеряли?

— Не знаю.

— Лето, нет! Я могла Продержаться еще немного.

— Lonayip женщина, к протащил тебя сквозь стену чисто­го огня. Огонь проглотил тебя, как Чазм в свое время Драко­на. Нинн, я не мог услышать твои мысли и твой путь. — Он прижался к ней лбом. И только тогда она поняла, что они оба лежат на снегу. Вот почему она чувствует холод.

Его грубые широкие Ладони обняли ее щеки — согрели те­плом, пряча от инея и Мороза. — Ты меня слышишь?

Она втянула холодищу воздух в свои обожженные легкие и постаралась зарыться в его тепло

— Я тебя слышу.

— Я не представляю себе жизни без тебя. Я нес тебя на ру­ках и бежал ради жизни. Спасал тебя, чтобы спасти себя. Ты дала мне попробовать жизнь которой я не знал и не мог представить. Для тебя, для меня, для Джека — я делал это все ради нас. Пожертвовал слишком многим, чтобы позволить тебе умереть.

— Но оставшиеся пденники?

Лето тяжело выдохнул.

— Я всегда мог жить с результатами своего выбора.

Он убрал с висков ее слипшиеся волосы, подставляя горя­чую кожу холодному ветру. Ей нравилось прикосновение хо­лода, оно помогало прийти в себя.

— Но это не значит, что сегодня погибли невинные, — продолжил Лето. — Тот Пендрей почти что справился с де­тонатором. Харк сказал, что взорвалась половина зарядов. Они с Тишиной нашли оставшихся пациентов в паре сотен метров от аванпоста. Таллиса нигде не было. Он исчез. Даже мятежница Индранан не смогла почувствовать его след.

Она покачала головой, в которой все еще гудело адское пламя, похожее на разъяренного хищника.

— Где Джек?

— С твоим кузеном. Гива помог тебе, как обещал. Принял на себя часть энергии.

— Вот ведь дурак.

— Явно твой родственник.

Все ее тело болело, но ласки Лето начали исцелять ее из­нутри.

— Когда-то ты был моим мучителем. Возможно, то самое тяжелое обучение и привело нас сюда. Мы бы не выжили без тебя, Лето. Я никогда бы не знала своей силы.

Нинн не могла больше сдерживаться. Энергия, прошедшая сквозь ее тело, оставила ее пустой оболочкой. Пустой и пло­ской. Ощущения возвращались — а смешанные с пламенем воспоминания оставались с ней. И очень реальная арктиче­ская ночь не исчезала. Она замерзла так, что зубы выбивали дробь. Но радость грела ее изнутри. Она победила собствен­ный страх, и с помощью всех Пяти кланов она помогла спасти три десятка Королей Дракона от доктора Астера.

Слезы на щеках, скатываясь, превращались в льдинки, а Лето снимал их поцелуями.

— Вот, — раздался знакомый голос. — Кажется, этот мо­лодой человек принадлежит вам.

Из-за надежной защиты груди Лето Нинн рассмотрела Малнефоли, опустившегося на колени в снег. Джек спрыгнул с его рук и бросился к матери. Лето сгреб в объятия их обоих. Нинн больше не сдерживала всхлипов благодарности и восхищения.

Хотя Астер и ведьма Индранан сбежали с поля боя, но бу­дет и новый день.

В эту минуту Нинн была целиком поглощена тем, что воз­носила молитву Дракону за каждый вздох, разделенный с ее семьей.

— Я связался с внешним миром, как бы смешно это ни звучало, — сказал Мэл. — Кому нужны Индранан, когда у нас есть спутниковые телефоны?

Он выглядел обессиленным. Уверенным, надежным, но из­мотавшимся.

— Спасательные вертолеты будут здесь через час. Потом обыщем остатки подземного комплекса в поисках выжив­ших.

— А Пэт?

— Она теперь под моей защитой. Под моим присмотром. Смотря что покажется всем приемлемым. — Он натянуто улыбнулся и развернулся, чтобы оставить их наедине.

— Мэл? Кто был тот мужчина? Он назвался младшим бра­том моего отца.

Благородный Гива остановился, не поворачиваясь лицом.

— Таллис из клана Пендрей. Еретик. И да, твой дядя. Од­нажды я расскажу тебе обо всех грехах, в которых он мне признался. — Он оглянулся через плечо, и в его глазах рас­цвели молнии. — Но не сегодня. Наслаждайся обретенной семьей, кузина.

Он вернулся к людям, которые в нем нуждались — нуж­дались как никогда, особенно теперь, когда сила одного из картелей обратилась в прах.

Нинн совершенно запуталась, но последовала совету Мэ­ла. Она была в безопасности. Лето целовал ее в лоб, и она могла поклясться, что слышит, как он шепчет благодарствен­ные молитвы на древнем языке их народов.

Четыре снегохода притормозили рядом. Двое безликих Королей Дракона кивнули им на прощание и погнали свои машины во тьму. Только Харк остался улыбаться с привыч­ной неуместной веселостью.

— Тут мы с мятежниками расходимся, — сказал он. — У нас есть идол, которого нужно вернуть в наш клан, и пара сородичей по пути, которым неплохо бы снять ошейник. Зву­чит слишком уж благородно для пакостного меня, но я уж переживу. И авторитетно заявляю, что мы еще с вами уви­димся — где-то в промежутке между сейчас и нашим возвра­щением к правлению Сат. Разве не милое единение? В Егип­те, по крайней мере, теплее.

Он дернул подбородком в сторону напарницы, приглашая ее говорить.

Тишина улыбнулась Нинн и двум главным мужчинам в ее жизни — один из которых едва начал становиться мужчи­ной, а второй был покрыт шрамами, но оставался новичком в этом мире.

— Всего вам хорошего, друзья.

И они растворились в ночи, остались лишь неподвиж­ность и звезды. Лето помог Нинн подняться и проводил ее к дрожащему скопищу тел. Лето опустился рядом с Пэлл, кос­нулся ее щеки.

— Джек, посиди с моей сестрой, пожалуйста. Ее зовут Пэлл. И вы оба замерзли.

— Все в порядке, — сказала Нинн Джеку с уверенно­стью и спокойствием. — Я здесь. И я больше никуда от тебя не уйду.

Джек обнял ее за шею, поцеловал — туда, где больше не было ошейника и она могла ощутить его маленькую благо­дарность.

— Я люблю тебя, мама.

Она сглотнула слезы, когда сын спрыгнул с ее рук и лег воз­ле неподвижного тела Пэлл. Забрался под самодельное оде­яло, которое было покрывалом с ее каталки. То, что она вы­жила и возможность снова соединиться с Джеком, не говоря уже о любви Лето, Нинн считала истинным чудом. Раньше у Пэлл не было будущего, она умерла бы в лабораториях. Воз­можно, теперь...

Лето устроился за спиной Нинн, обхватил ее ногами. Они уже когда-то сидели в подобной позе. Она обожала безопас­ность и властный вес его рук, обнимавших ее тело. Откинув­шись на его грудь, она смогла опереться на мужчину, с которым ее свел ад и с которым понадобится не один год в попытках найти понимание. Но Лето был тем, кто поддержит ее сквозь все эти годы.

Обернувшись через плечо, она прошептала:

— Я люблю тебя, Лето. Я рада, что ты пришел за мной. Я могла бы выложиться до конца, но у меня не было на это права. Это значило бы пожертвовать и тобой, и Джеком — вашим счастьем.

Он наклонился и поцеловал ее. Нежно вначале, но затем с нарастающим жаром от осознания того, что они выжили. Вместе.

Его руки были ее убежищем. Его сердце было ее домом. Его душа была сокровищем, которое она и не мечтала найти. Пусть она не в силах была исправить то, что было потеряно, но она могла посмотреть в будущее и увидеть годы, напол­ненные невероятным счастьем.

Язык Лето сплетался с ее языком. Страсть и сила. Сладость и пот. Целый свет и нечто большее.

— Я люблю тебя, — сказал он глубоким, хриплым голо­сом. — Будь моей. Будь моей...

Далекий шум лопастей вертолета дал ей новый виток на­дежды, и Нинн улыбнулась в его губы.

— Всегда, мой воин. Что бы ни уготовило нам будущее.