Запад и Восток

Глава 5

В один из дней мисс Мелори, передавая Норману стопку только что отпечатанных бумаг на проверку и подписание, попросила отпустить ее после полудня: сейчас у нее всё равно работы нет, а если что появится, она может наверстать в вечерние часы.

— Да, конечно, — отвечал Норман, просматривая бумаги. — В город собираетесь? Джейк! — крикнул он.

Джейк появился в дверях.

— Сходи до конюшни, пусть в нашу тележку какую-нибудь лошадь запрягут.

— Я могу и пешком, — возразила мисс Мелори. — Тут недалеко.

— Зачем же ноги бить? — возразил Джейк. — Мы же специально для этого суррей и купили! Отвезу вас в лучшем виде.

— Но мне вовсе не хочется отвлекать вас от дел! — воскликнула мисс Мелори, сдавая позиции. — Я могу и сама съездить, я умею вожжи в руках держать.

— Вот и отлично, — заявил Норман. — Отвезете в город Миллера, а то у него с лошадьми какие-то сложные отношения. Он у нас сегодня к Джонсу собирался, но Шейн велосипед угнал.

Я, если честно, как раз сегодня к Джонсу ехать не хотел, мне там нечего делать было, но в нашем мужском клубе было принято решение женщин в одиночку в город не пускать. Были уже случаи, где-то в начале дороги нападали на чернокожих поденщиц, которые приходили работать на Пото-авеню: отбирали деньги, насиловали. Негритянки теперь ходили только толпой, вооружившись палками, а мы зорко следили за нашими барышнями, чтобы сдуру не ходили пешком в город. Макферсон организовал что-то вроде омнибуса — с утра отвозили в школу детишек, из города забирали швей, которые жили на Гаррисон-авеню, днем наоборот — отвозили швей, привозили детишек. Рабочий день у приходящих швей получался коротким, но Макферсон не видел особой выгоды в еще одном рейсе.

Суррей нам и так и этак надо было покупать (Норман комплексовал: мы приличная фирма, не должны у соседей побираться, транспорт одалживать), но он в такой ситуации очень кстати получился. Лошадей, впрочем, не купили, Фокс оказался резко против, заявив, что лошади у нас сдохнут от тоски. В самом деле, в город мы выбирались не так часто, к тому же Бивер и я ездили на велосипедах, а Джейк не видел большого труда и пешком в город сходить — недалеко ж! Так что лошадей мы брали в аренду в конюшне у салуна.

В ожидании парома. Edward Lamson Henry. Эта повозка как раз и называется суррей (surrey), довольно популярное в США 19 века транспортное средство. Название происходит от английского графства Суррей, но на русский язык, как правило, переводится просто как "повозка"

Джейк подъехал к нашей калитке на суррее, молодецки остановил лошадей и с преувеличенно почтительным поклоном передал вожжи мисс Мелори:

— Вручаю бразды правления в ваши нежные ручки!

Мисс Мелори вернула вожжи ему, а сама чуть приподняла юбки, чтобы удобнее было забраться на высокое сиденье. Я ее подсадил, она оглянулась с гримаской: кажется, я опять совершил что-то против правил приличия. Я обошел повозку и забрался на соседнее сиденье, мисс Мелори снова забрала вожжи у Джейка и тронула повозку с места.

Джейк сказал что-то вслед, я оглянулся, но он не повторял, а просто помахал вслед, и мы покатили по направлению к городу.

Выехав на Гаррисон-авеню, мисс Мелори высадила меня около завода Джонса и поехала дальше. Джонс, раз уж я приехал, сводил меня полюбоваться новым станком и рассказал что-то о том, что вот теперь производство развернется. Я изобразил приличествующий случаю восторг, поговорил о том, в какую сторону он собирается расширять ассортимент продукции, как-то помимо воли увлекся перспективами и вскоре совместно с Джонсом уже набрасывал эскизы какого-то приспособления. В общем, не зря провел время, а когда к заводу подкатила мисс Мелори, еще и посылку получил: на заднем сиденье суррея лежал новехонький роудраннер, весь обмотанный бумажной упаковкой и бечевочками. Оказывается, пока я тут с Джонсом языки точил, мимо почты прошел канзасский дилижанс, а мисс Мелори по случайности как раз мимо проезжала. Кроме велосипеда в адрес лаборатории Фицджеральд прислал толстенный пакет с бумагами, но их я, разумеется, вскрывать не стал.

Мы тронулись было в сторону дома, но сзади послышались крики. Побежавший негритенок, запыхаясь и путаясь, объяснил, что мистер Борн заметил из окна проезжавшую мисс Мелори и велел ей передать, что, мол, для мистера Миллера у мистера Борна есть новости.

Мы с мисс Мелори переглянулись, и она решительно начала разворот. Мальчишка прицепился к суррею сзади и покатил с нами к городскому фотографу мистеру Борну.

Новости были такие: нас посадили на стулья перед белым полотном и показали фильм. Никакого сюжета, да и вообще движения в фильме не было: это была просто туманная статичная фотография стакана, в котором стоял цветочек. Отличие от диапозитива, какие часто показывали во время лекций или при домашнем просмотре, в нашем случае состояло в том, что использовалась не стеклянная пластинка с фотографическим изображением, а тоненькая желатиновая пленочка, распятая в картонной рамке.

— А как с целлулоидом? — спросил я.

— Она снята на целлулоид, — ответил Борн.

— То есть вы научились фотографировать на пленку?

— Научился, — согласился Борн. — Спрашивается только, зачем?

Выяснилось, что тонкая целлулоидная лента, на которую можно снимать, существовала только в моем воображении. Да, сделать на пленку одиночный кадр у Борна ценой неимоверных усилий получилось, но стоило выпустить целлулоид из рук или зажима, как он тут же скручивался в тугой жгутик. Поэтому Борн просто снял с целлулоида тонкий слой желатина, на котором, собственно, и был запечатлен кадр, и поместил его в картонную рамочку. Как основа для снимка, целлулоид было куда хуже стекла и даже бумаги. Вот бумагу, покрытую желатином, Борн и использовал в своем собственноручно изобретенном пленочном фотоаппарате. Практической пользы от фотоаппарата не было никакой. Собственно, это было и все, что Борн хотел мне сообщить: он зашел в тупик. Интересовало его, нет ли у меня каких-нибудь мыслей по этому поводу.

Мысль у меня была только одна: кина не будет! Потому что я понятия не имел, как братья Люмьеры и Истман Кодак сделали годную целлулоидную пленку.

Мы забрали у Борна его пленочный фотоаппарат (показать остальным, может, у них мысли появятся), он объяснил нам, как аппарат работает, и дал нам с собой немного обработанной для съемок бумажной ленты. Забегая вперед, скажу, пожалуй, что у Нормана и Бивера машинка тоже никаких полезных мыслей не породила. Мы поигрались денек, а потом отдали фотоаппарат мисс Мелори, чтобы она при случае вернула Борну.