Рой тел вторгается в мой дом. Потные студенты колледжа двигаются в такт музыке, большинство из которых я никогда не встречала, не говоря уже о том, чтобы видеть раньше. На первом этаже нет ни одного свободного квадратного фута. На самом деле, я даже не вижу паркетных полов с того места, где стою на парадной лестнице.
Я хватаюсь за перила, в основном потому, что не хочу споткнуться и упасть со ступенек в своих новых красных ботинках, которые у меня еще не было возможности надеть. Я спускаюсь и становлюсь единым целым с толпой.
Когда мой брат сказал мне, что папа одобрил эту вечеринку в доме, который они называют просто домом отдыха, я уже знала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. У них есть дом в моем студенческом городке, так что они могут приезжать присмотреть за мной, когда захотят…
Я всегда была защищена и контролируема. Все это приходит с тем, когда ты принцесса мафии. Я все еще пытаюсь разгадать их скрытые мотивы. Они не позволили бы мне просто так повеселиться. Маттео Де Лука заботится только о себе.… Итак, какую пользу это приносит ему?
Наверное, это для того, чтобы он мог еще сильнее запихнуть Лео мне в глотку. Поскольку выпускной будет через год, мой отец хочет, чтобы до свадьбы мы были близки как никогда. Но этому не бывать. Несмотря на то, что мы с Лео нашли взаимопонимание, подспудная ненависть с моей стороны все еще присутствует. Он причинил мне больше боли, чем кто-либо другой. И я никогда не прощу его за это. А он, с другой стороны? Ему все равно, но он также не мил со мной. По крайней мере, не часто. В старших классах мы какое-то время были лучшими друзьями. Однако, став старше, я начала понимать, что значит для меня принудительное вступление в брак. Для него я была бы всего лишь объектом, который можно использовать, оскорблять, выбросить. Как Дон, Лео никогда не причинит вреда женщинам. На самом деле, они бы набросились на него. И это делает его человеком, на которого повлияли мужчины в наших семьях. Они научили его обращаться с женой, как все они обращались со своими собственными. Клянусь, они лучше обращаются со своими шлюхами. И вот почему я никогда не смогла бы полюбить его, и знаю, что в ответ он никогда больше не будет заботиться обо мне.
Мое маленькое белое платье задирается до бедер, и я осторожно одергиваю его, пока ищу Энни. Все остальные одеты так же, поскольку в приглашении моей матери говорилось о полуофициальном приеме. Так что, к счастью, я сливаюсь с толпой.
Я наконец замечаю Энни и направляюсь к ней, натыкаясь на нескольких друзей и знакомых, которые поздравляют меня с днем рождения, что только еще больше задерживает меня. Не то чтобы мою лучшую подругу волновало, сколько времени мне потребуется, чтобы до нее добраться. В данный момент она немного занята. Увлечена беседой с Ильей, который выглядит чертовски распутно даже в рубашке на пуговицах, который продолжает улыбаться ей так, что у меня подкашиваются колени. Боже, ей так чертовски повезло. Но когда это произошло? Всего два дня назад они едва смотрели друг на друга в том клубе. Теперь выглядят так, словно затеяли какой-то жаркий спор, судя по тому, как она начинает размахивать руками.
Энни здесь процветает, это все, что я знаю. Она любит выпивку и вечеринки, по крайней мере, с тех пор, как они с Джошем расстались. С тех пор она стала необузданной, ходит по клубам почти каждые выходные и напивается, чтобы забыть о своей боли. Хотя последний месяц был лучше. Вместо этого она больше сосредоточилась на балете со мной, желая роли Одиллии и Одетты так же сильно, как и я. Но выходные все равно сумасшедшие. Насколько я знаю, у нее ни с кем не было секса.
Она из тех девушек, которые получают много внимания, но обычно не отвечают взаимностью. Но сегодня что-то изменилось. Я вижу, как она оценивающе наблюдает за Ильей. Ее глаза блуждают от его лица до его обуви так, что даже я краснею. Что-то изменилось между ними с тех пор, как я видела его в последний раз, и хочу знать, что именно. Просто, может быть, не прямо сейчас.
К счастью для нее, мне не понадобится ее компания сегодня вечером. Так что она может строить влюбленные глазки этому парню хоть всю ночь. Пришло время мне напиться до чертиков, может быть, даже перейти черту, чтобы помочь мне забыть тот факт, что я собираюсь замуж за монстра, и этот человек собирается буквально убить меня, когда увидит, что Николай появился на моей вечеринке. Если Илья здесь, то и Ник тоже.
Никто и глазом не моргнет, если Лео появится с кем-нибудь, но меня, вероятно, убьют — или того хуже, — если я трахну кого-нибудь другого. Вот почему мне нужно покончить со всем этим, прежде чем я буду связана с ним навсегда. Я еще не сделала этого, но хочу.
Единственная причина, по которой я вообще хотела эту вечеринку, заключалась в том, чтобы использовать ее как отвлекающий маневр для достижения моей истинной цели. С таким количеством присутствующих людей, которые захватили каждый дюйм этого дома, никто и глазом не моргнет, когда не сможет меня найти. Они, вероятно, даже не заметят, что я отсутствую на собственном празднике. Правда, у меня есть ограничение по времени. Я не настолько сильно срываюсь. Если сделаю это слишком очевидным и моя семья узнает, то могу многое потерять. Например, свою свободу.
Я направляюсь к Энни, обнимаю ее за талию, притягиваю к себе и улыбаюсь Илье. Ему требуется минута, чтобы улыбнуться в ответ, за исключением того, что улыбка не достигает его глаз. Честно, мне все равно. Она щиплет меня за бок, и я напрягаюсь. Вот маленькая сучка.
— Рада снова тебя видеть, — говорю я с усмешкой, не утруждая себя тем, чтобы скрыть, как я разглядываю его. Может быть, мне удастся убедить Энни заняться сексом втроем. Скорее всего, нет. — Почему ты ведешь себя со мной как придурок? Сегодня мой день рождения.
— Ты сегодня под запретом. — Он ухмыляется. — Меня убьют, если я хотя бы улыбнусь тебе.
— И почему же это так?
Илья отводит взгляд, похоже, он закончил со мной.
— Аннабелла, — говорит Илья с русским акцентом, наклоняя голову. — Увидимся позже.
Моя подруга выглядит на грани слез, но почему?
— Подожди! — Она хватает его за руку, останавливая. — Я еще не закончила говорить. — Илья всматривается в ее лицо, сосредотачиваясь на глазах, полных слез, и его челюсти сжимаются. Она все еще не отпускает его руку, и мое замешательство растет, когда он переплетает их пальцы. Они вместе? Она моя лучшая подруга, и никогда не упоминала об этом? Когда я собираюсь спросить ее, что, черт возьми, происходит, нас прерывают. Но, конечно, не просто кто-то. Нет, моя жизнь не может быть такой легкой.
Рука скользит с моей поясницы, чтобы обхватить мою задницу, и запах Лео — корицы — проникает в мои ноздри. Я бы знала, потому что, как бы сильно его ни ненавидела, так было не всегда. Правда в том, что, как бы сильно я не хотела выходить за него замуж, он чертовски хорош в том, чтобы лизать киску. Я трахалась с ним независимо от своих чувств. Так что да, это так.
Я смотрю на него снизу вверх, но как только собираюсь ухмыльнуться и сказать что-нибудь, что разозлит его, он уже выглядит так, словно хочет оторвать кому-нибудь голову. И это выражение направлено прямо на высокого, светловолосого, мускулистого парня напротив нас. Не то чтобы Лео был менее благословлен в этом отношении.
— Какого хрена Дьяволо здесь делает? — Медово-карие глаза Лео темнеют от ярости, и он толкает меня за спину. Я знала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Черт. У папы был бы отличный день, если бы он услышал об этом, несомненно, кровавый. Тем не менее, мне хочется немного разозлить его, поэтому я подхожу к нему и беру за руку.
— Лео, — тихо говорю я, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Честно говоря, меня пугает, как смягчаются его глаза, особенно после того, что я собираюсь сделать. Теперь я чувствую себя немного виноватой из-за того, что была стервой. Но нет, он постоянно тычет мне в лицо женщинами. Я не собираюсь быть слабой. Он тоже меня ненавидит.
Однако, как только я собираюсь заговорить, рядом с Ильей появляется такой же высокий мужчина. Только этот парень — полная противоположность. Темный, задумчивый, с серебристыми глазами, которые смотрят прямо в мои. Николай. Мне не нравится, как они прищуриваются, глядя на меня. На самом деле, я хочу, чтобы он отвернулся. Он, кажется, приготовился к драке, скрестив руки на груди и напрягшись всем телом.
— Я пригласила их.
Глаза Лео превращаются в щелочки, когда он осматривает меня с головы до ног. Он сокращает расстояние между нами быстрее, чем вспышка. Его рука ложится на мою челюсть, сжимая крепко, до боли.
— О чем ты говоришь, tesoro mio? — Я закатываю глаза и улыбаюсь сквозь боль, подзадоривая его.
Я вижу, как задумчивый темноволосый мужчина подходит ближе, и Лео улыбается. Я знаю, что эта безумная улыбка означает, что он готов причинить боль, и пытаюсь покачать головой Нику, но хватка на моей челюсти не позволяет повернуть голову.
— Отпусти ее. — Его голос глубокий, и по моему телу пробегают мурашки. — Или случится кое-что плохое.
Лео усмехается, качая головой. Рука Николая грубо сжимает руку Лео, и я понимаю, что он совершил ошибку.
— Убери от меня свою грязную руку, пока она больше не перестала быть частью твоего тела.
— Я тебя не боюсь, Демони. — Николай посмеивается. — Убери свои руки от нее.
— Она, — Лео еще раз крепко прижимает пальцы к моему лицу, на котором, я почти уверена, завтра появятся синяки, и ухмыляется, — моя. Хотя я уверен, что ты все еще помнишь это.
Челюсть Ника сжимается, но он игнорирует выпад Лео.
— И все же ты относишься к ней, как к грязи.
Почему его это вообще волнует? Я причинила ему боль.
Однако соперничество Николая и Лео выходит за рамки того, что произошло между нами троими. Это глубже — ненависть, привитая нам еще до того, как мы встретились, зная, что мы уже были врагами как мафиозные семьи. Как Коза Ностра и Братва.
Дьяволо и Демони то же самое, но в Атлантическом университете, и, конечно, мы ненавидим друг друга также по этим причинам. Только я их не ненавижу. Не совсем.
— Лео, ты делаешь мне больно. — выдыхаю я. Мои глаза щиплет от подступающих к ним слез, и я несколько раз моргаю, не желая показать ему еще большую слабость, чем эта. — Per favore, — шепчу я.
Леонардо приближает губы к моему уху, и я рефлекторно вздрагиваю.
— Я, блядь, сдеру с него кожу заживо, Камилла. — Я верю ему, что, вероятно, делает меня плохим человеком, потому что мне все равно. — Но если это то, чего ты хочешь, во что бы то ни стало, вперед.
— Не думаю, что тебя это так уж сильно волнует. — Мы встречаемся глазами, когда он отстраняется, и предательская слеза скатывается, когда Лео смахивает ее большим пальцем.
— Больше нет, я этого не делаю, — говорит он с ухмылкой. — Давай, tesoro mio. Обмани меня. Я знаю кое-что, чего не знаешь ты. — Я не отвечаю даже из-за своего любопытства, что явно злит его, но он все равно решает отпустить меня.
Я удивлена. Я думала, он взвалит меня на плечо и унесет от них, демонстрируя силу. Что за игру он затеял? Он никогда бы не допустил такого неуважения.
Однако я не жду, когда смогу уйти. Как только меня отпускают, я иду так быстро, как только могу — черт бы побрал эти высокие каблуки — чтобы выпить. В итоге выпиваю пять шотов. Я немного пьяна, когда парень предлагает мне присоединиться к нему, и я подхватываю его предложение, поднося соломинку к носу и с силой втягиваю воздух. Я пробую коктейль на вкус и морщусь, когда у меня капает из носа. Это интенсивно, но прилив компенсирует все это. Да, это именно то, что мне было нужно. Теперь я могу веселиться так, как должна была веселиться до того, как появился этот засранец.
Потные тела трутся об меня, когда я иду по дому, слегка дезориентированная, и поднимаюсь по лестнице. Мне нужно в ванную, а потом я хочу искупаться в бассейне с подогревом. Может быть, даже утону в нем, если повезет. Нет другого способа выбраться из этой дерьмовой жизни, которая была предопределена для меня еще до моего рождения. Я не хочу быть частью каких-либо планов, которые навязала мне моя семья, и все же у меня здесь нет выбора.
Я уверена, что мы могли бы по-настоящему полюбить друг друга, если бы я попыталась с Лео. По крайней мере, я могла. Я не думаю, что он способен на такие эмоции. Но это главная проблема. Я не хочу быть одержимой кем-то, кто никогда не ответит мне взаимностью, особенно если он гребаный засранец. Его ни в малейшей степени не волнуют мои чувства.
Оказавшись в ванной, я занимаюсь делами и вытираю размазанную тушь под глазами. Как я и подозревала, на моем лице все еще остались отпечатки пальцев Лео. Я вздыхаю, хватаясь за туалетный столик, и опускаю голову. Я не могу вернуться на вечеринку в таком виде; не может быть, чтобы люди не спросили, что случилось. С другой стороны, я не могу прятаться здесь до конца ночи.
Я возвращаюсь в свою комнату, ищу купальники в нижнем левом ящике комода и наклоняюсь, чтобы взять один. Как только мои руки обхватывают один из них и закрывают ящик, я слышу, как тяжелые шаги останавливаются прямо у меня за спиной. Теперь я в деле. Я просто знаю, что Лео взбешен до предела, и я вот-вот буду наказана.
Я встаю, моя спина становится прямой, как шомпол, но мне требуется слишком много времени, чтобы повернуться, прежде чем твердое мускулистое тело прижимается к моей спине. Мои глаза закрываются без моего разрешения, и я ухмыляюсь. Если он собирается наказать меня, то было бы неплохо, верно?
Чья-то рука обнимает меня за шею, слегка сжимая, когда я оборачиваюсь, отчего мои глаза выпучиваются от удивления.
— Не тот, кого ты ожидала увидеть сегодня вечером, принцесса? — Весь воздух со свистом выходит из моих легких одним сильным выдохом, и Николай ухмыляется. Я бросаю купальник на пол, и его ухмылка превращается в оскал.
Сказать особо нечего, поэтому я качаю головой.
— Ч-что ты здесь делаешь? — Что-то подсказывает мне, что я должна его бояться. И это так и есть. Дрожащими руками я обхватываю его запястье и пытаюсь убрать хватку со своей шеи, но то, как он прищуривается, заставляет меня отменить все планы.
— Я здесь ради тебя, solnyshko. Ты сказала, что мы поговорим, но я на самом деле не в настроении для этого, если честно.
Я прищуриваюсь.
— И чего же ты хочешь?
Он улыбается, игнорируя мой вопрос.
— Все же я спрошу тебя об одной вещи. Почему ты позволила ему так обращаться с собой? — Он поворачивает мое лицо из стороны в сторону, изучая отметины на моей коже. — Тебе нравится насилие? Это то, что тебя возбуждает?
— О чем ты говоришь? — спрашиваю я.
— Ему сошло с рук, что он обращался с тобой как с дерьмом, — Его рука скользит от моей шеи к моим темным кудрям, и он наматывает их на кулак, грубо дергая, пока я не вскрикиваю от боли. — Ты позволяешь это всем? Или только никчемным ублюдкам? Девушка, которую я знал, была сильнее этого. Ты порвала с ним тогда, помнишь?
У меня щиплет кожу головы, но, несмотря на боль, я пытаюсь высвободиться из его хватки. Это бесполезно.
— У меня нет выбора. Он будет моим мужем. — Его хватка на мне крепче. — Вот почему я собираюсь повеселиться сегодня вечером и больше не буду думать о последствиях.
Николай мрачно смеется:
— Да?
Еще боль, еще жжение. Мои трусики прилипают к чувствительной коже, и я пытаюсь свести бедра вместе, но у меня не получается.
— И как ты собираешься это сделать?
— Сегодня вечером я планировала трахнуться с незнакомцем.
Он подталкивает меня вперед, с силой толкая на кровать, мой живот соприкасается с краем матраса, так, что я прогибаюсь в талии. Затем он задирает мое платье, обнажая мою задницу.
— Ты изменилась. — Громкий звук пощечины предшествует резкому удару, и у меня перехватывает дыхание, когда я чувствую это. Мои трусики промокли, я уже знаю. Черт возьми, это так неловко. Но в то же время это не так. Так и должно было быть для нас. — К счастью для тебя, я теперь незнакомец и чувствую себя достаточно великодушным, чтобы поддержать тебя в этом.
Теплые руки скользят вверх по моим бедрам, и я чувствую его дыхание между ними, когда он опускается на колени позади меня.
— Я так долго хотел это сделать, но ты отняла это у меня. — Он мягко покусывает внутреннюю сторону моего бедра и нижнюю часть ягодицы, пока не раздвигает мою задницу обеими руками и не лижет мои трусики прямо над моей киской. Я стону, сжимая в кулаке простыни, и благодарна, что единственный свет в этой комнате исходит из ванной. Который, к счастью, не такой яркий с такого расстояния. Я чувствую себя такой чертовски незащищенной.
— У меня не было выбора, — стону я, сильнее сжимая руками простыни.
— Я думал, ты сказала Илье «никогда больше», хм? — Я полностью осознаю, что это плохая идея. Он пробрался в мою комнату, грубо обошелся со мной и не стал ждать моего согласия, прежде чем овладеть мной. Помимо всего, я не могу заставить себя остановить это. Я так возбуждена, что, наверное, кончу через десять секунд, если он вообще позволит мне, и хочу, чтобы он делал намного больше, чем то, что он делает прямо сейчас. — Но ты хочешь этого, не так ли? Ты так долго этого хотела, как и я.
Он грубо стягивает мои стринги вниз по ногам, кружево дразнит кожу, и зарывается лицом между моих бедер сзади. Я приподнимаю свою задницу так далеко, как только могу, раздвигаю ноги и встаю на цыпочки, чтобы расположить его в нужном месте. Он пальцами широко раздвигает меня и трахает своим языком, прежде чем нежно пососать мой клитор. Мои глаза закатываются к затылку, пальцы ног подгибаются, выводя меня из равновесия, и он хихикает напротив меня, когда я громко стону. Черт возьми.
— Если бы я знал, что ты так чертовски хороша на вкус, — Николай снова медленно лижет меня, водя языком по моему клитору, — я бы сделал это раньше. До того, как все развалилось.
Я не хочу заводить разговор, даже если от его слов становлюсь еще влажнее. Я просто хочу кончить. Хочу забыть все о своем будущем и о том, что оно сулит. Он снова начинает лизать меня.
— Не мог бы ты заткнуться, — я снова прижимаюсь задницей к его лицу, оседлав его язык, — и заставить меня кончить?
Николай хмыкает, хватая меня за бедра и поднимая выше, пока все его лицо не оказывается на мне. Я буквально парю в воздухе, мне некуда опереться, когда он буквально пожирает меня — это единственный способ описать то, как он ест мою киску прямо сейчас. Я прикусываю простыни, давясь, когда они еще глубже попадают в рот из-за того, что я бьюсь в конвульсиях на кровати.
Я катаюсь на его языке так сильно, как только могу, учитывая то, как он меня держит, и мне срочно нужно двигаться быстрее. Я хочу еще, еще, еще. Это сенсорная перегрузка, когда я, наконец, взрываюсь, яркие белые пятна вторгаются в мое зрение.
— Ты уже видишь звезды, принцесса?
— Да, — стону я, дрожа. — Черт возьми, да!
— Пересчитай их для меня. — Николай втягивает мой клитор в рот, и я выгибаю бедра, пытаясь унять дрожь от того, насколько чувствительным он кажется. — Я собираюсь заставить тебя увидеть больше.
И конечно же, я не знаю, как ему это удается, но он заставляет меня кончить снова. На этот раз я кричу, но уверена, что никто не слышал этого из-за простыней, затыкающих мне рот, и громкой музыки.
Однако он знает, и когда мягко опускает меня на землю, и мои пальцы ног касаются земли, я слышу звук ремня, вырывающегося из петель его брюк, шорох и щелчок молнии. У меня хватает времени только на то, чтобы вытащить чертову простыню изо рта, прежде чем кожа опускается на мою задницу, и я снова кричу, затем пытаюсь приподняться на кровати.
— О нет, ты этого не сделаешь. — Его голос звучит немного снисходительно, и это выводит меня из себя, когда он хватает за лодыжку и притягивает к себе. Я пинаю его другой ногой, и он хрюкает, но хватка его не ослабевает. — Эта маленькая сучка сегодня моя. — Он снова притягивает меня к себе, раздвигая мои ноги, пока его бедра не оказываются между. — Я ждал достаточно долго.
Я чувствую, как головка его члена прижимается к моему входу:
— Подожди… — Я тяжело дышу, облизывая губы. Я даже не знаю, чего хочу прямо сейчас. Остановиться. Продолжать. Чтобы он оставил меня. Чтобы трахнул. Я думаю, ему просто придется не оставить мне выбора в этом вопросе. Может быть, тогда я буду чувствовать себя менее виноватой. — Нет.
Николай стонет:
— Мне не нравится это слово, Камилла. — Он трет головкой своего члена вверх и вниз по моей щели, дразня, слегка проталкивая его между моих половых губ. Его передняя часть касается моей спины, прижимая меня к матрасу, прежде чем он грубо вонзается. От пронзительного крика у меня перехватывает дыхание, и его зубы впиваются в мочку моего уха.
— Мы не можем, Ник, — тяжело дышу я, даже если это единственное, чего хочу прямо сейчас. Кроме того, я помню ту ночь в парке. — Он убьет нас.
— Мне похуй, Камилла.
— Я не хочу тебя.
— Если ты не хочешь, чтобы я тебя трахнул, почему ты такая мокрая из-за меня?
Самая большая проблема в том, что он не ошибается; я действительно хочу, чтобы он меня трахнул. Я просто хочу, чтобы он овладел мной, принудил меня. Чтобы я не чувствовала вины за то, что я делаю с нами.
Одна рука тянется к моему глубокому вырезу, и вместо того, чтобы схватить мою грудь, как я ожидала, он рвет платье, пока они обе не вываливаются наружу. Затем он сжимает одну из них так сильно, что я снова чуть не кричу. Но мне нужна боль. Я жажду этого.
Он яростно вонзается в меня, его бедра врезаются в мою задницу с такой силой, что я задерживаю дыхание от того, как это больно, но в то же время так приятно. Я снова слышу металлический звон ремня, когда он хватает его, и, вместо того, чтобы отшлепать меня, он оборачивает его вокруг моей шеи и сильно тянет, лишая меня дыхания, хотя и не полностью.
— Тебе еще не больно?
Я ухмыляюсь, когда он проникает глубже в меня.
— Еще, — прошу я хриплым шепотом. — Сделай мне еще больнее.
Кожа ремня больно сдавливает мою шею, когда он затягивает его еще туже, и теперь мне нечем дышать. Я пытаюсь, но воздух не может попасть в мои легкие. Его рука медленно обводит мое тело, и когда его пальцы начинают настойчиво тереть клитор, мое тело требует, чтобы я дышала. Только я не могу. Вместо этого открываю рот, когда задыхаюсь, а грудь охвачена огнем, горит так болезненно, что слезы начинают наполнять мои глаза и стекать по щекам. Но, черт возьми, это того стоит, потому что я никогда не забуду, как мое тело реагирует на него. Он играет на мне, как на инструменте, его пальцы перебирают все нужные струны, заставляя меня умолять его о большем.
Я вот-вот так хорошо кончу.
Николай резко останавливается, ослабляя ремень на моей шее, и я разочарованно опускаюсь на кровать.
— Я хочу этого, — шепчет Ник, его большой палец касается моей сморщенной дырочки.
— Я… Черт… Я никогда не … трахалась там раньше.
— В том-то и дело, — ворчит он. — Сегодня я забираю то, что принадлежит мне.
Руки Ника опускаются на мои бедра, и он бесстыдно раздвигает меня. Мое лицо горит, а затем я чувствую его теплое дыхание между своими ягодицами прямо перед тем, как он плюет на меня. Из всего, на что я представляла, каково было бы трахаться с ним, я никогда не учитывала этого. Каким бы грязным он ни был — как бы мне это понравилось.
— Тебе нравится это, принцесса? — Спрашивает Николай, его язык кружит по моей заднице. Черт возьми, это невероятные ощущения, но он быстро останавливается и снова устраивается позади меня, прижимая свой член к моему входу.
— Да, — стону я. — Ты собираешься трахнуть меня… там?
— В твою задницу? — Я могу только представить ухмылку на его лице, хотя и не могу ее видеть. — Да, принцесса. Я собираюсь оттрахать твою задницу так хорошо, что ты никогда больше не вспомнишь о нем.
Николай грубо толкается в мою киску, один, два, три раза. Затем он снова прижимается к моей заднице. Его рука мягко сжимает мое бедро, и я чувствую, как он дрожит, словно пытается сдержаться. Он медленно входит в меня, и я сразу же чувствую жжение. Я ахаю от боли, и он заставляет меня замолчать.
— Все в порядке, Милла, — шепчет он, и я расслабляюсь. — Просто впусти меня.
Дюйм за дюймом он входит в меня, проходя сквозь кольцо мышц, пока я не перестаю дышать, полностью заполняя меня. Он остается неподвижным на мгновение, пока ощущение неприятной полноты проходит, и я двигаю бедрами.
— Продолжай, — выдыхаю я. — Пожалуйста.
Николай хихикает, а затем его хватка на моем бедре усиливается, пока не кажется, что оно вот-вот сломается, и свободной рукой обхватывает мои волосы. Затем он откидывает мою голову назад. Сильно.
Я смотрю в потолок, по моим щекам текут слезы, а он медленно входит и выходит из моей задницы, в томном темпе, как будто у него впереди весь гребаный день. Но я не могу отрицать, что это невероятные ощущения, и поэтому протягиваю руку между ног и медленно потираю клитор в такт темпу, в котором он трахает меня.
Мои стоны тихие, но звучат так громко в тишине. Его стоны удовольствия соперничают по громкости с моими собственными, и дрожь пробегает по моей спине. Я так долго думала об этом моменте. Я мечтала об этом. Раньше я жаждала этого. Его. Но получив это по-настоящему? Никто не сравнится с ним.
Он ускоряется, его бедра ударяются об меня теперь громче, чем мы сами кричим, и я также ускоряю движения пальцами. Мой позвоночник начинает покалывать, и тепло приливает к моему клитору. Я чертовски отчаянно хочу кончить, и поэтому отвечаю ему толчком на толчок, прижимаясь своей задницей.
Николай отпускает мои волосы, его передняя часть оказывается у меня за спиной, и он зарывается лицом в изгиб моей шеи и прикусывает как раз в тот момент, когда я начинаю дрожать. Оргазм накатывает на меня с такой силой, что я едва могу дышать. Я вскрикиваю, интенсивность удовольствия, проносящегося по моему телу, ощущается сильнее, чем когда меня трахают в киску, и я едва могу нормально видеть, когда Николай выпрямляется и начинает трахать меня на этот раз быстрее. Он грубо сжимает мои бедра, громко стонет, затем кончает в мою задницу.
Свет заливает комнату, моя дверь громко захлопывается, и я смотрю на Ника. Когда я пытаюсь вырваться, он крепче сжимает мои бедра, не давая мне сдвинуться ни на дюйм. Он оглядывается через плечо и улыбается.
Лео стоит в нескольких футах от кровати, переводя взгляд с меня на Николая, который все еще внутри меня, с яростью на лице. Он приближается к нам, но Николай останавливающим движением поднимает руку, и, к его удивлению, Лео прислушивается.
Николай толкает меня на кровать, прижимая мою щеку к матрасу, пока я не встречаюсь взглядом с дьяволом, выходящим из меня. Я напрягаюсь от пустоты, когда чувствую ее после того, как сперма начинает стекать по моей заднице.
— Так грязно, — говорит Николай, запихивая ее обратно. — Давай не будем тратить это впустую, принцесса.
Я опускаю глаза, но не раньше, чем вижу, как Лео вспыхивает от гнева. Его лицо твердое, как камень, не выражающее никаких эмоций, когда он разворачивается и идет к двери.
— Если ты собираешься вести себя как никчемная шлюха, tesoro mio, — Он смотрит на меня через плечо, и я замираю. — Я собираюсь обращаться с тобой именно так.
И с этими словами он уходит, придавливая меня тысячефунтовым грузом беспокойства, которое никакое количество оргазмов не могло бы облегчить. Это была ужасная идея, которая, я уверена, будет иметь для меня множество последствий.