Запятнанная кровью ложь

Последние несколько дней были сплошным хаосом между моим отцом, балансирующим на грани безумия, и Лео, делающим мою жизнь невыносимой. Снова.

Папа настаивает, что Николаю нечего предложить, но он, кажется, хочет облегчить мои страдания, не убивая его. Теперь мы сидим за обеденным столом в полном одиночестве, ожидая, когда Лео доберется до дома, поскольку решил сделать перерыв в школе, чтобы в очередной раз испортить мне жизнь. Разве он не устает?

Последние тридцать минут я пыталась выведать информацию у своего отца. Только он не сдвинулся с места, и в данный момент это выводит меня из себя.

— Я больше не собираюсь говорить с тобой об этом.

Гнев прожигает путь по моим венам до самого сердца, и моя грудь словно охвачена огнем. Я так устала от этого, измучена. Я просто хочу жить своей жизнью. Неужели это так сложно? Мы с Ником поженились на нейтральной территории. Ранее существовавшая помолвка или нет, это следует уважать. Бьюсь об заклад, если бы Элита знала об этом, они бы никогда не позволили моему отцу предотвратить это или наказать Ника за это. Они бы силой заставили его принять это. Это действительно так.

— Что он тебе предложил, папа? — Я раздражаюсь. — Я устала от этого, и я собираюсь привлечь внимание других.

— Это угроза?

— Да. — Я вызывающе поднимаю подбородок и расправляю плечи, выпрямляя спину, чтобы казаться уверенной, хотя я совсем не такая. — Ты должен выбрать.

С раздраженным вздохом он смягчается.

— Он предложил свое место за Столом. — Что за черт? Зачем ему это делать? Мой отец, должно быть, чувствует мое замешательство, потому что добавляет: — Павлов хочет уступить свое место за столом в обмен на тебя. Сказал, что сделает все, что угодно.

Тепло разливается по моему телу при мысли о том, что он достаточно сильно меня хочет, любит меня, чтобы сделать это, но затем следует ужас, когда я осознаю последствия этого. Он ничего не значил бы как Пахан для народа своего отца без власти, которую предлагает этот Стол.

Я качаю головой:

— Нет.

Он улыбается:

— Я этого не принимал.

— Так на что бы ты согласился?

— Такого нет. — От его улыбки меня бросает в дрожь. — Я не хочу ничего из того, что он может предложить, кроме расторжения брака.

— Папа, я люблю его. — Слезы наполняют мои глаза, и он закатывает их в ответ. — Я никогда не соглашусь на расторжение брака.

— Значит, ты соглашаешься на его смерть.

Я качаю головой.

— Нет. Я ни хрена не соглашусь…

— Не выражайся, Камилла.

— Нет, — улыбаюсь я. — К черту это дерьмо. Как тебе этот язык?

— Твоя дерзость будет наказана.

— Разве так не всегда? — Я встаю со стула. — Если ты убьешь его, ты меня больше никогда не увидишь.

— О, Камилла. — Он снисходительно фыркает. — Ты нигде не сможешь спрятаться, где Коза Ностра тебя не найдет. Тебе уже следовало бы это знать.

Я верю, хотя попробовать не помешает.

Я отказываюсь выходить замуж за Леонардо.

— Посмотрим, папа.

С этими словами я встаю и ухожу, направляясь в свою спальню. Пришло время вызвать подкрепление, даже если я могу пожалеть об этом. Николай не совсем согласится с этим, но это буквально мое последнее средство. Я не могу позволить ему умереть, и он бы тоже этого не хотел, каким бы упрямым он ни был.

Моя мать сжалилась надо мной и вернула мой мобильный телефон, что заставило меня снова доверять ей, пусть и совсем чуть-чуть. Она сказала, что то, что делает мой отец, выходит за рамки дозволенного и что она не хочет быть соучастницей его падения. Я не виню ее, тем более что это произойдет, если это всплывет наружу. Но больше всего на свете я благодарна за то, что она изменила свое мнение; это значит, что она все еще моя мама. Иначе я бы никогда больше не заговорила с ней после ее предательства. Я хочу сказать, что матери должны ставить своих детей превыше всего, но я чертовски хорошо знаю, что в нашем мире все по-другому. Муж это всё — вот правильный ответ. Всегда.

Я набираю номер Энни, и она берет трубку после четвертого гудка. Маленькая сучка. Она почти не отвечает, и я это знаю. Она собиралась отправить меня на голосовую почту.

— Привет, девочка, — начинаю я, ожидая, пока она ответит, чтобы бросить бомбу.

— Привет, — отвечает она. — Все в порядке? Обычно ты не звонишь.

Она не ошибается, я не люблю разговаривать с кем-либо по телефону.

— Нет. — Я задыхаюсь и борюсь со слезами. — Мне нужно, чтобы Илья связал меня с отцом Ника.

— Какого хрена, Кэм?

— Это… сложно, — отвечаю я. — Но его жизнь в опасности, и если ты не сделаешь это, он умрет.

Неожиданно она спрашивает:

— Что тебе нужно?

— Ему нужно убедить папу не убивать Ника. — Да, это звучит глупо, с учетом того, что он уже бесчисленное количество раз говорил мне, что принял решение. — Скажи ему, что мы поженились на нейтральной территории, и папа планирует убить его за это. Элита должна вмешаться.

— Хорошо, — тихо отвечает Энни. — Просто будь осторожна. Я боюсь, что Маттео потеряет свою вечную любовь, если ты это сделаешь.

— Без сомнения.

Я вешаю трубку, не желая больше зацикливаться на этом, и включаю громкость. Я никогда не включаю телефон на громкость, так как в основном я только переписываюсь, но я очень надеюсь, что отец Ника свяжется со мной. Хотя в то же время я до смерти боюсь, что он это сделает. Я знаю, что у папы из-за этого будет аневризма, и я жду этого с нетерпением. Однако это несправедливо, и он это знает. Мой брак настоящий и законный, даже по стандартам Элиты. Нейтральная территория — это, блядь, нейтральная территория, и мой отец узнает, на что я способна ради своего мужа. Я бы убила за него, семья это или нет. Я бы зашла так далеко, что каким-то образом заставила бы Лео исчезнуть.

Я забочусь о Нике. Я люблю его. Уже очень долго, гребаные годы. То, что начиналось как месть за смерть моего брата, имело неприятные последствия, но как только я узнала правду, даже не почувствовала ни капли вины за свои чувства. Больше нет. К черту моего отца, Лео и всех остальных, кто хочет встать, между нами. Это не будет иметь значения; я никому не позволю сделать этого.

Мне нужно решить, что я собираюсь сказать отцу Ника, как я это скажу и каков будет результат для моего папы. Я не хочу, чтобы у него были неприятности; он еще не убил его. Я просто хочу, чтобы они помешали ему сделать это, и если мне придется сдать его, то так тому и быть.

Я ложусь в постель, измученная, когда звонит мой телефон. Я открываю затуманенные глаза и протираю их, вглядываясь в экран, чтобы увидеть длинный телефонный номер. Что за номер, я не смогла бы распознать, даже если бы попыталась. Я провожу пальцем по экрану и отвечаю на звонок.

— Алло?

— Это Олег Павлов.

Я резко принимаю сидячее положение, чуть не роняя чертов телефон.

— Мистер Павлов, у меня ситуация.

Я слышу резкий вдох на другом конце провода.

— Я все об этом знаю. Мой вопрос в том, почему ты думаешь, что я могу помочь?

— Потому что вы его отец, и у вас есть место за Столом, — отвечаю я. — То, что делает мой отец, незаконно по правилам Элиты.

Грубый смех, который он издает, заставляет меня вздрогнуть, волоски на моих руках встают дыбом.

— О, ты не знаешь, не так ли? Он…

— Черт возьми, ненавидит тебя, — заканчиваю я. — Но он все равно твой сын.

— Больше нет, — категорично отвечает он. — Однажды он унаследует мою империю, но это все. Мы ничто. Он позаботился об этом.

— Значит, вы не поможете ему?

Наступает пауза, и тишина становится тяжелой.

— Нет.

Я вешаю трубку, не потрудившись попрощаться. Я не могу в это поверить. Его собственный отец не хочет помогать, неудивительно, что он ненавидит его до глубины души. Что за кусок дерьма. Печально то, что я думала, что есть шанс, что маленькая частичка его почувствует необходимость защитить своего единственного ребенка. Но нет. Блин, неужели я ошибалась? Ему не только все равно, он хочет его смерти.

Он что, желает ему смерти, раз не делает ничего, чтобы помочь ему.

Лежа, я шмыгаю носом в подушку и обдумываю свой жизненный выбор. Что я могу сделать на данный момент? Могу ли я что-нибудь сделать? Было ли правильным решением выйти за него замуж, если все так обернулось? Почему любить кого-то должно быть так больно? Хотя это последнее, что я хочу делать, но не вижу другого выбора. Я должна аннулировать брак.

Это единственный способ, благодаря которому он будет жить.