Зеленый лист

Глава 23

Пахнет пихтой... Свежий лесной ветерок... Тепло, светит солнце... бр…

– Ну вот, а ты переживала, – скалит зубы Сан Пин, – этот ещё всех переживёт. Смотри, очнулся, – говорит он Селене, протирающей моё лицо влажной тряпкой, так хорошо пахнущей пихтой.

Я озираюсь... прислушиваюсь... За столом... на столе... сидя за столом, спит У Нод. Селена сидит на табуретке у моей кровати – засыпает. Сан Пин, пошатываясь, выходит. Пытаюсь сесть, в полузабытье Селена удерживает меня, похлопывая по плечу... тихо-тихо.

– Тш-ш…

Это ж сколько мне нужно было пролежать, чтобы... «тш-ш»?

Я осторожно снимаю руку девушки, также осторожно сажусь. Да вроде всё хорошо... Встаю... Ведёт влево... Кладу руку на стену – холодную влажную стену пещеры. Пять вдохов, пять выдохов... Хорошо. Укладываю Селену в кровать, укрываю одеялом.

– Тш-ш…

У входа в комнату сидит девчонка.

– Ты кто, девочка?

– Посыльный, мой ярин!

– Есть кто... старший?

– В штабе, мой ярин. Я провожу. – Она подпрыгивает мне под руку и ведёт, как будто я... ранен, поддерживает и успокаивает: – Вот ещё пару шагов, и придём... Так, хорошо.

Я не мешаю. И вправду, так хорошо…

В штабе сидит Миха, десятник щитоносцев.

– Мой ярин, – при виде меня он встаёт, – сейчас Я Нода разбужу.

– Стой, не надо будить. Рассказывай, что происходит.

– Ну… – Миха осунулся. – Стены мы сегодня сдали, казармы... терем... катакомбы... час назад, в зале последнего боя... держали оборону.

– Почему держали?

– Они ушли.

– Ушли?

– Сначала атаковали, но там бесполезно... Враг сначала отступил, потом... стал закладывать проход.

– Ясно... значит... отдохнём... буди... Я Нода.

– Наши потери – сто семьдесят. Почти все лучники... семьдесят пять, арбалетчики – пятнадцать, ближники – восемьдесят... Ополчение... лучники – тридцать... ближники – двадцать и... скорее всего, ещё двадцать… – Я Нод говорил тихо, безэмоционально.

– Что значит «скорее всего, ещё двадцать»?

– Противник пробился через ворота... раньше расчётного... Мы ещё не закончили... э... отступление, возникла угроза, что нам перекроют пути отступления. Там были только... ополченцы под командованием Мас Яна…

– О-ох... Раненые?

– Проще... В строю пятьдесят ближников, ещё десять будет завтра... Остальным надо три-пять дней на восстановление.

– Хах... э... почему У Нод на... за столом спит?

Я Нод невесело хихикнул.

– Чтобы доложить вам... как вы очнётесь.

– Остальные сотники?

– Ар Ан – тяжёлый, Иа Тара – средне, Ка Тан дежурит в зале последнего боя.

– Вот вам и последний бой... Крайний, не последний.

Я Нод кивнул, типа пусть так.

– Твои предложения?

– Отбираю двадцать лучших, выберемся через пещеру дракона, ночью нападём на лагерь, убьём воеводу... с этой стороны, из зала разбираем завал – атакуем.

– Хороший план, но для чего?

– Без воеводы они ничего не могут.

– Мы без воеводы всю последнюю неделю.

– Да уж, результат не очень... Э... ну у нас есть вы, мой ярин!

– Который привел вас к результату... не очень.

– Мы ещё живы, значит путь не закончен.

– Думаешь, пройдёшь через лагерь?.. Там тысяч шесть. Даже если убьёшь воеводу…

– Ваши предложения, мой ярин?

У Нод с собранного мною совещания удалился. Он, конечно, хотел остаться, но так заразительно, зараза, зевал, что мои советники тоже начали.

– Первое – всем выспаться, второе – осмотреться, – тихо сказал я. – Через восемь часов повторное совещание, описать своё видение ситуации.

Мы собрались в моём кабинете: Я Нод, Сан Пин. Та Нош и Гер Арум. Селена тоже, можно сказать, была с нами – тихонько спала на кровати.

– Та Нош – выход из пещер, разбор завалов. Сан Пин – спать.

– После смерти отоспимся, – отмахнулся Сан Пин, очень медленно моргая.

– Гер Арум… Ну вы поняли – занять гражданских... полезным делом.

Повторное совещание состоялось через четыре часа. Я после первого был ещё бодр. Та Нош с Гер Арумом вроде как выспались и через три часа, с восходом, уже занялись своими делами. Я Нод готовил отряд. Сан Пин... Сан Пину некогда – раненые. Поэтому через четыре часа он пришёл ко мне за стимуляторами, которые отчего-то хранились у меня. С ним и Я Нод заявился по тому же поводу. Точнее, Я Нод вспомнил о стимуляторах, пришёл к Сан Пину, тот тоже вспомнил, и пошли ко мне. Я тоже вспомнил, достал камешек бодрости и пропустил через него поток.

Селена проснулась моментально, вскочив с кровати. У Сан Пина глаза прояснились, осанка, живость – эдакий Винни Пух на стероидах. Я Нод… как будто проснулся, ну, то есть внешне всё так же, он даже до этого не выглядел сонным, но сейчас и сам проснулся. Короче, раз уж все не спят, то можно и обсудить.

– Провианта на пять дней, воды на два дня, – доложила Селена, уставившись глазами в пол. Ладно, с тобой позже.

– Завалы разберём, – заверил Та Нош, – даже если до ближайшей развилки завалили... Дня три.

– Вы колодец искали. Нашли?

– Копаем... долбим... Скала – воды пока нет, никаких прогнозов. Но признаки должны быть... уже.

– Значит… твой план, Я Нод?

– Да, сейчас понимаю, он нам ничего не даёт. Разбираем завалы, атакуем по ночам, по-тихому, шаг за шагом.

– Ага, только воды нет, а еды на пять дней. Нет, Я Нод, твой план... хорош, только убивать воеводу буду я... днём... часа через три…

– Три-четыре дня, мой ярин, – возразил Сан Пин, – ваши раны серьёзны, мы с Гарри восстановили, что могли, но раны могут открыться в любой момент. Дня три минимум для... боя, минимум пять…

– Мой ярин? В чём же разница – мы убьём или вы?

– Я убью воеводу и возьму остальных в плен.

– Я бы посмеялся, – выдал Я Нод.

– Это может сработать, мой ярин, – поддержал меня Гер Арум, – ну, теоретически.

– Только через три дня, – заявил Сан Пин.

– Ваша задача, уважаемый целитель... Надо, чтобы я выдержал бой... через три часа... У меня есть... заём... и часа через четыре... с меня спросят…

– Не понимаю, – как-то вопросительно сказал Сан Пин.

– И не нужно. Бой через три часа... Все свободны... Я Нод, задержись.

– Не знаю, с чего начать. Идея может сработать. А может, и нет, мой ярин.

– А может, и не сработать, тогда... твоя задача – всех врагов убить.

– Уже нет сил смеяться, мой ярин.

– Слушаешь внимательно и запоминаешь…

Приземление – в моём стиле. Даже потратил на это один из пяти рывков. Рывок – это термин такой, медицинский. Сан Пин настраивал мой организм, задействовал некие механизмы, резервные, НЗ. Пять рывков – это пять ситуаций с полной выкладкой сил, пять действий на грани возможностей. Первый рывок – пережить резкий взлёт... Если бы Урр не готовил меня к резким взлётам… Все прошлые взлёты и падения – это была подготовка, мягкая, комфортная... Сейчас... один рывок на взлёт, и только поток позволил не делать этого двумя рывками.

Второй рывок – приземление, резкое, с хлопком и разлетающимися от потока воздуха всполохами... Воины, палатки, палатка воеводы – всё в радиусе двадцати метров сдуло, а в ста метрах – попадало…

Вражеский воевода довольно бодро выбрался из улетевшей палатки. Гер Арум – молодец, использовал все возможности для наблюдения и аналитические способности для... анализа. Прихрамывает на правую ногу. Либо левша, либо правая рука также повреждена. Использует её для малого щита. Оружие – короткий меч. Стиль боя – плавные переходы и резкие выпады. Броня – кольчуга. Упор на ловкость.

Ну, примерно так и было. Видимо, правая часть его сильно пострадала. Прихрамывал, рука чуть замедлена. Правая часть лица в шрамах, волос нет. Отращивает волосы с левой стороны и перекидывает на правую. Серая кожа, серые волосы, серые глаза…

– Ярин Север почтил нас своим присутствием. – В голосе его слышались усталость и радость.

– Как звать тебя, воевода ярина Слома?

– Маа Лав.

– Вызываю тебя на бой, воевода Маа Лав, до смерти.

– Зачем мне это, ярин Север? – Я уловил в его голосе... торжество. Да, он ждёт этого боя.

– Если ты победишь – убьёшь меня… Если я тебя убью – твои воины сдадутся, и я их пощажу, мы спасём многие тысячи жизней…

Я смотрел на воеводу и понимал его мотивы. Ему, конечно, не безразлична судьба его воинов, но ему нужно... меня убить. Это было видно с его первого взгляда на меня.

– Когда я тебя убью, мы убьём твоих людей, – сказал он. – Если ты убьёшь меня, мои воины убьют тебя.

Хм, ну вот и чего тут скажешь? Да и не охота говорить…

– Ты принимаешь вызов, воевода?

– Да, ярин... Готовься. Время? Оружие?

Я стоял, опираясь на посох-копьё, мою спину прикрывал дракон.

– Я готов.

– Палкой будешь драться?

– У меня ещё есть нож. – Я похлопал по бедру.

– Если ты победишь, мои воины дадут тебе пять минут, чтобы улететь. – Он кивнул, и ему принесли кулачный щит и короткий меч. – Приступим, ярин. Я ещё не обедал…

Жаль, что после своих манипуляций Сан Пин не дал мне стимуляторов, объяснив, что в моём положении они только во вред. Воевода двигался плавно, все его прихрамывания и медленная правая рука вплетались в движения, нивелируя.

Вокруг нас образовался полукруг воинов, а с другой стороны стоял мой дракон. Я покрутил посох в руке, разминая суставы. Первый выпад – и Маа Лав чиркнул меня заострённым краем щита по лицу. Неожиданно... воевода заулыбался. Искренне. До этого в свою победу он верил, видимо, теоретически…

Понеслась. Мы кружимся, сталкиваемся, останавливаемся, выпады воеводы – резкие, жалящие, но бьёт он пока в руки, не играет, прощупывает…

Еще одна царапина от щита, меч я отбиваю, а вот на щит... ещё не настроился.

Стоять... Вдох... Куда торопиться? Как говорит мастер копья: «Чем больше ты торопишься, тем сильнее замедляйся». Выдох. Этот темп мне не нравится. Я меняю стойку и легонько скольжу вперёд под удар щита и бью лбом в голову... Отлично. Хорошо, что он без шлема. Удар, уход, я замедляюсь, останавливаюсь, пропуская воеводу туда, где должен был быть я. Удар посохом по руке... отшаг... Замедляю бой. Меч летит сверху вниз, вдоль посоха, в кисть руки. Я сгибаю ногу в колене, отклоняюсь на сантиметр, посох идёт в противовес и бьёт по локтю. Удар не сильный, скорее прикосновение, но он мешает начать новый удар по горизонтали. Воевода отскакивает, разрывая дистанцию и избегая удара посохом в лицо... Взвинчивает темп, ускоряясь, кружась вокруг, ломает мой ритм... Вдох… Замедляюсь... мысли отсутствуют. Разворот на пятке, отклонение, щит идёт по кругу в паре миллиметров от моего горла. Удерживаю свой ритм, сбиваю ритм противника... Выдох... Маа Лав вновь отскакивает, меняет плавность на рваный ритм. Подскок, отскок, удар, щит, подскок, щит, удар меча. Меч отскакивает от посоха и бьёт плашмя по предплечью, болезненно... Нет, не плашмя... Минус рывок... Предплечье... потеплело... Рваный ритм мешает, сбивает. Бум – удар щитом в лицо... Отскакиваю я, удар плашмя, до звёздочек... Посох в развороте подсекает ногу воеводы, и того уводит вправо, давая мне возможность прийти в себя.

Да, рваный ритм боя мешает... изматывает. Враг ускоряется, сбивается... прилетает лицом в посох, отбивает посох щитом, но открывается для удара кулаком... Локтем в голову и ногой под колено – воевода падает, перекатывается от удара посохом... Так, а второй-то конец посоха с пикой я ещё не использовал. Воевода взрывается серией ударов – меч, щит, меч, меч сверху, щит. Я уклоняюсь и вновь попадаю локтем в голову, на этот раз удар нежёсткий, голову врага уводит вбок. Щит бьёт в бок, разрывая мне стёганку. Посох сверху вниз... удар по голове... нет, по плечу, вновь правому. Пытаюсь увеличить дистанцию – получается, воевода сам её разрывает... Минута боя?

Вдох... Усталости нет, поток идёт по телу, кроме правой руки и правого бока... Выдох... Мы кружим, отдыхая, навязывая свой ритм... А зачем, зачем мне его ритм? У меня есть свой... Замедляюсь... Вдох.

Воевода взвинчивает темп. Меч летает стремительными восьмёрками, щит проносится в сантиметрах от лица. Это его предел и темпом он меня не возьмёт – он это понимает.

В замахе враг разжимает крепление щита, и щит летит мне в лицо... Я отклоняюсь в сторону… Мало. Щит всё же задевает ухо... Но проблема в том, что я слишком отвлёкся, слишком отклонился. Слишком много «слишком», и мои ноги не успевают за руками, а меч Маа Лава летит в шею, а мой посох слишком далеко... Я разжимаю руки и принимаю меч на правую ладонь. Насыщаю руки потоком до предела, до плотности камня, и меч, разрубая мясо, скрежещет о кости. Оставшихся мышц хватает, чтобы сжать ладонь и дёрнуть меч на себя, вырывая его из рук и выводя воеводу из равновесия. Я не левша, и удар левой только слегка разворачивает моего противника, но этого достаточно, чтобы он упал мне в ноги…

Вдох, и мой кинжал покидает ножны... и снизу вверх входит мне под рёбра... Я отшатываюсь... Второй удар – в живот... Враг прижимает меня к себе, поворачивая кинжал в ране... Его разбитые губы растягиваются в улыбке…

Выдох... Боль... Рывок... Силы... нет... В каменеющей руке остатки потока... Я принимаю свою боль...

Бам – грохочет в голове. Поток иссякает... Бам – в голове предвестник отката. Сердце толчками выталкивает кровь из ран... Рывок... Остатки сил, потока я не собираю... Выбираю, откуда они покинут моё тело...

Рука, сложенная в копьё, входит снизу вверх... под рёбра. Бам – приближается откат, и мясо с пальцев руки остаётся на пробитой кольчуге, оголяя кости, острыми пиками пронзающие тело воеводы. Я загоняю руку по локоть... Бам – наступает откат, я сжимаю ладонь. Бам, бам... сжимаю сердце воеводы... Бам – откат высасывает меня... и забирает все силы, весь ядрёнпоток, всю жизнь, прогоняя чужую силу через меня…

Мы падаем... Кинжал, зажатый в руке воеводы, выходит из моего живота, я оседаю на землю... Выдох... как последний вдох... слабенький…

– Сдавайтесь, – хриплю я сквозь сломанные зубы и кровь.

Воины лишь решительнее сжимают своё оружие.

Бам... Последний удар сердца... последний такт потока, и я раскидываю откат на всех…

Дракон сломанной куклой рухнул на землю... Воины, окружающие нас, упали, искажённые болью.