Зеленый лист

Глава 6

Глаза не слушались, отказываясь открываться. Руки не поднимались, тело двигалось вяло. Что ещё? Прохлада. После обжигающего дыхания дракона это просто райское наслаждение. Прохлада и запах...

– Экхе... е-ех… ру-ух… – раздалось из меня.

Я прислушался. Пиканье и звук приближающихся шагов. Что радует, я живой. Звук открывающейся двери с металлическим звоном. В комнату вместе со звуками ворвался новый запах, специфический. Запах больницы.

– Кх... – сказал я.

– Ох... сейчас, – услышал я в ответ. Последовал звук убегающих шагов.

Ближайшие пять минут принесли массу открытий и ничуть не меньше закрытий. Я чуть-чуть приоткрыл глаза и тут же их закрыл – свет слепил. Свет белых стен, белых ламп. По коридору ходили люди, возили тележки.

Всё, в общем-то, логично – ожоги требуют лечения.

Всё, в общем-то, ещё более логично – я в больнице, пришёл в себя и, как это ни прискорбно, но чудеса закончились, как заканчивается всё, что начинается, – так же резко...

– Как вы себя чувствуете, Владимир? Не напрягайтесь, плавно...

– Кхе...

– Глаза открыть можете? Сейчас свет выключим.

Я медленно открыл глаза, закрывая волшебный мир, разочаровываясь и огорчаясь... Стандартная палата, разве что я в ней один. Молодой человек, доктор, – в маске и очках, медсестра – в маске...

– Отлично, сейчас посвечу в глаз, приготовьтесь. – Доктор направил прибор в глаз. – Хорошо, реакция зрачка в норме.

– Что... кх…

– Сейчас уже всё хорошо, отдыхайте, не разговаривайте, набирайтесь сил. Вы только что вышли из комы. Скорректируем лечение, понадобится больше витаминов, отдыхайте.

Я закрыл глаза, уставившись в темноту. Ну а чего я хотел? Так вот – бац, и новая жизнь в тепле, уюте и почитании. Последние годы я убивал себя, не желая жить, и тут – опа, нате, получите и распишитесь. Я вздохнул, это жизнь. Горько, но справедливо. Вновь ощутить жизнь, полезность, потребность – и опять головой в чан. Эмоции возбуждения, тьфу ты, возмущения. Серость и сырость, вот он я, вернулся, встречай. Спасибо тебе, больной мозг, за твою фантазию, а то я переживал, что ко мне белочки не ходят. Целый дракон, тьфу ты, зараза хладнокровная, выбил меня из сказки. Кстати, если драконы хладнокровные, как они могут огонь извергать? Впрочем, в мире моих фантазий… Почему, кстати, фантазии не такие уж и фантастические? Самое фантастическое – это, собственно... зараза дракон. Именем тебя нарекаю... Облом.

Кожа потеплела...

– Сейчас я вам ставлю никотиновую кислоту, станет жарко, – пояснила медсестра.

Как врач с медсестрой вышли, я видел, а как она обратно пришла, не заметил, совсем в себя погрузился.

– Уже вечер, на ночь вам витамины поставим. С утра ваш лечащий врач придёт, там уже всё, что надо, будет, – рассказывала мне медсестра, вставляя шприцы в систему капельницы. – Организм у вас истощён, отдыхайте, спите.

Что же ещё остаётся истощённому организму? Выбросить все мысли и образы и спать. Спать, как ярин, долго и счастливо. Отпуская и погружаясь, откидывая жалость... Я сказал – откидывая, не убирая, а именно откидывая, вот. Спать, спать.

– Доброе утро, Владимир! – разбудил меня густой бас. – Просыпайтесь, батенька, полно вам, полгода спали.

– Сколько? – спросил я, думая возмутиться – в смысле полгода?

Разговаривал я уже вполне бодро и глаза открывал спокойно.

– Время девять тридцать, семнадцатое мая.

– Э... двенадцатое октября.

– Да, вы правы, восемь месяцев получается.

Пожилой доктор сидел на стуле возле кровати и читал – видимо, мою историю болезни. Холёный вальяжный кот, довольный и оттого добрый. Сейчас добрый.

– Так, довольно необычный случай комы. На фоне общей интоксикации произошло отравление, что привело вас к коме... Хм... Очень интересно, да вы, батенька, алкоголик.

– Да.

– Что ж, бывает, но не у всех проходит. Особенно учитывая, через что вам пришлось пройти. За эти восемь месяцев я изучил ваше прошлое... медицинскую его часть. Степан Андреевич, мой старинный друг, оказался вашим тестем, или же, что более для вас важно, ваш тесть оказался моим другом и большим командиром в штабе округа. Он, конечно, не доволен вами и, несомненно, хотел бы вам это лично... высказать. Впрочем... да, ваш случай, безусловно, интересен.

При упоминании Степана Андреевича я закрыл глаза. Можно сказать, это единственный человек, перед которым мне было бы стыдно, и мне было стыдно. Единственный живой человек.

– Что ж, сдадим анализы, посмотрим, что с вами делать.

Доктор ушёл – и день за ним. Я старался ни о чём не думать, медсестра старалась выкачать всю мою кровь, пять раз выкачивала. Хорошо, что руки у меня и так все проколоты.

На следующее утро меня вновь разбудили, медсестра пришла кормить меня бульоном.

«Эту ложку за слона, эту ложку за осла», – считал я про себя, досадуя на то, что, руки не слушаются.

– Вы тренируйтесь – сжимайте, разжимайте, – видя, что я сжимаю кулаки, говорила медсестра. – К вечеру уже сами сможете есть.

Потом пришёл Александр Александрович – мой врач. Мне про него медсестра всё рассказала, какой он хороший врач, добрый, внимательный, как мне повезло у него лечиться и как вообще повезло из комы через столько времени выйти. В общем, я прямо везунчик. А Александр Александрович – мой ангел-хранитель и излечитель.

– Здравствуйте, Владимир, рассказывайте, как жизнь молодая?

– Уже хорошо, – вполне искренне соврал я.

– Рассказывайте, чем вы по осени умудрились травануться.

– В тот день я ничего и не ел... и не пил, воды стакан выпил... Мне показалось, меня змея укусила.

– Змея?! Хм... Да, ваши анализы были, так скажем, нетипичны... Змея... Нет, вряд ли. Ладно, отдыхайте, анализы хорошие, опять же – нетипично хорошие для вашего случая.

После сытного обеда из двадцати ложек бульона пришёл генерал.

– Товарищ генерал, – я попытался хотя бы сесть.

– Лежи уже, мне твои прыжки никуда не упёрлись. Что, Вовка, не сбылась мечта идиота сдохнуть?

Я пожал плечами, а Степан Андреевич сел на стул.

– Ты на помойке почти сутки проторчал. Врачи говорят, чудом выжил, здоровье у тебя, говорят, лошадиное... Как так никто не видел, что лежишь, зато протезы твои спёрли? Так что новые надо заказывать, да? Или на хрен...

– Буду, Степан Андреевич, буду заказывать.

– Сейчас заказывай, пока в госпитале лежишь, быстрее будет... Поругать хотел, да что уж? На ноги встанешь, там уже тогда.

– Убегу.

– Я те убегу, бегун хренов. Впрочем, ты спец по убеганию... Ладно, некогда мне сегодня, выздоравливай.

Вот же сволочь старая, знает, что мне стыдно будет...

– Спасибо, Степан Андреевич.

– Всё, пока, заскочу ещё.

– До свидания.

Странное послевкусие у жизни. Вроде как весна и почки распустились, а уже и яблоки созрели и сгнить успели. Вот лежу весь день, в потолок гляжу, а глаза устали, и мысли тоже. Вроде надо радоваться и... да, радоваться, жизнь заново начинать – и вперёд. Надо ли? Надо, как же иначе? Всё же я... ярин или не ярин? Слово, кстати, странное.

Пару дней сдаю кровь, ем еду и даже кашу. На коляске по госпиталю повозили – к специалистам провериться и так, похвастаться. Замерялся на новые протезы. Механик – специалист по протезам – говорит, что мне сейчас прямо чудо техники поставят. Новые материалы, искусственные мышцы с нейромодулем, даже за пивом сами ходить будут и в Олимпийских играх участвовать. Я как-то не поверил, да, в общем-то, и правильно. Сказали, я такие не заслужил, будут обычные, как и были. Приходил Степан Андреевич с женой, Светланой Николаевной. Но она не зашла. Не захотела меня расстраивать своими слезами. Очень она эмоциональная. Настя на неё похожа... была.

– Что ж. – Александр Александрович сегодня был хмур и сдержан, свою обычную манеру разговора отключил. – Анализы хорошие, показатели в норме. Две недели, конечно, мало, но держать здесь здорового нет ни смысла, ни желания. Что с вами случилось – большой вопрос и куча меленьких. Но всё хорошо, что хорошо кончается. Сегодня четверг, в понедельник будем выписываться. Вопросы?

– Нет вопросов, в понедельник выписываемся.

– Хорошо.

Итак, прошло две недели после... выхода из комы. Как это ни печально, всё на самом деле просто. Видения были чудными. Желание жить есть. Жить, есть и пить, в смысле воду, а не водку. Водка. Хм… О чём я? Я много думал. Я это, оказывается, люблю – думать. Своё поведение в фантазии оправдал самой сутью фантазии. В смысле... почему я принял и включился в действие? А почему бы, собственно, и нет? Если подумать, вся наша жизнь – фантазия. Каждый видит, слышит не то, что надо, а то, что хочет. Это если опустить вопрос – а кому надо? В общем, я успокаивал себя, удивляясь своему спокойствию, и успокоил. Состояние, когда принимаешь всё, что с тобой происходит, мне понравилось. Живёшь ты в квартире или на заставе, у всех свои... заморочки. Живём, будем жить. Не скрою, налёт разочарования есть. Можно, а значит, нужно и в этой фантазии развернуться и начать жить...

Тук-тук-тук – постучали впервые за время моего пребывания здесь. Выбираясь из дремоты рассуждения, я ответил:

– Да! Войдите. – Не успел я договорить, как дверь открылась, и в палату вошла...

– Здравствуйте! Володимир Сергеевич…

– Здравствуйте, Лариса Ивановна, как... какими судьбами?

– Ну как же? Узнала, что пришли в себя, и сразу к вам. Как ваши дела?

– Дела? Хорошо, выписывают... в понедельник. – Что-то в Ларе изменилось – или во мне, но внутри меня вспыхнула непонятная злоба. – Извини, не помер, даже где-то наоборот... Доктор сказал, что жить буду тыщу лет.

– Да ладно вам. – Лара не смутилась, скорее успокоилась. – Как будто я ждала вашей смерти.

– Ну, если бы помер, квартира бы уже твоей была.

– Так вы сами на это согласились, договор подписали, разве я его нарушила?

Лара смотрела такими чистыми ясными глазами, что я смутился.

– Нет, – огласил я очевидное, – прости... те. Что-то нашло, устал или что... Подвёл я вас...

– Ха-ха! – раздался заливистый смех. – Вот умеете вы повеселить, но, раз уж так переживаете, когда продолжим спиваться? А может, подарите мне... квартиру? Ну или последний вариант... в жёны меня возьмите...

– Хо… ху… кх-х-х, – чуть не поперхнулся я.

И да, почему-то я считал, что Ларе за пятьдесят. Сейчас же передо мной стояла красивая молодая женщина. Под больничным халатом – стройная фигура. Чистое свежее лицо без штукатурки... лет на двадцать пять...

– Уф, неожиданно, блин, вы так больше не... Реально неожиданно. Прости... те. Тут, конечно, нужно всё осмыслить, познакомиться поближе... – придя в себя, включился я в игру.

– Ты хочешь поближе? – снизила тембр голоса девушка. – Насколько ближе? – Она расстегнула верхнюю пуговицу халата, подошла вплотную к моей койке, расстегнула вторую, наклонилась к самому лицу и зашептала: – Так достаточно близко? Или того, что я за тобой ухаживала, мало, нужно ещё?.. – Голос становился ниже, а губы Лары – всё ближе к уху. – Ха-а-а, – выдохнула она горячий воздух мне в ухо. – Расслабься, Володимир, я справлюсь и сама. Сейчас из правой руки разойдётся тепло по всему твоему телу. Вот, дыхание замедлится, да, чуть реже. Хорошо, расслабься, веки тяжелеют, ты закрываешь глаза, молодец, ты засыпаешь... Вот так...

Девушка выпрямилась, вытащила шприц из трубочки капельницы. Долго и пристально смотрела в лицо лежащего мужчины. Удовлетворённо кивнула, застёгивая пуговицы.

– Сладких снов, Володимир... Когда ты уйдёшь, я буду скучать, правда.

Я уже спал и видел. Всё видел, но уже спал. Как всё-таки забавна жизнь с её поворотами. Лара вышла из палаты, выключив свет и тихонько прикрыв дверь, словно боялась разбудить... Жизнь угасла... Свет, тьма и покой. Я – уже или как? Тело превратилось в желе, потом в воду, потом влилось в мировой океан, как капля. Как чувствует себя капля в океане? Она может быть везде – на волне и на глубине, вверху и внизу. Всё, что есть у капли, – только движение вверх, вниз, вперёд, назад...

Тишина и темнота... Движение.

Сколько это длилось – миг или век? Я чувствовал движение, я был движением. А потом резкий переход... – пип-пип – и удар головой о камни.

– А!.. – заорал я, вскакивая на камни. Синч! Она всё-таки обвалилась. – Та Нош-ш-ш-ш, она обвалилась.

Но никто не пришёл. Дракон, только что спаливший меня или попытавшийся спалить... Или что он сделал? И что он делает сейчас? Окружает меня? Заглядывает мне в глаза своими золотыми глазами. Я не чувствую угрозы. Скорее всё произошло так, как нужно. Я поднимаю руку и кладу на морду дракона. Чешуя ворсистая, как... как бархат, тёплая.

Народ всё-таки показывается на краю обвалившегося... потолка, или пола.

– Ярин! Всё в порядке? – спрашивает Сер Ольд, явно неготовый сражаться с драконом, но готовый начать это делать.

– Всё в порядке... Найди мне архитектора... У меня дракон... голодный.

– Э... я здесь, ярин... Не нужно... Всё в пределах... Испытания прошли экстремально, но обвалилось только... под вами, – архитектор замолк, подбирая слова.

Все взоры устремились на меня, как будто я и вправду собирался скормить архитектора дракону, и даже дракон смотрел заинтересованно.

– Ты ешь... архитекторов? – спросил я его.

Дракон помотал головой.

– Нет – вот и хорошо. А то архитекторов не напасёшься... Впрочем, чем-то ведь тебя кормить нужно. Я так понимаю, ты теперь с нами... жить будешь.

Дракон внимательно посмотрел на меня, потом на всех, кто собрался вокруг обвала, словно выбирая, кого съесть. К слову сказать, многие вздрогнули, но не отступили. Селена так вообще расцвела. Дракон тряхнул головой, резко и коротко взмахнул крыльями и взлетел в небо. Огромной изумрудно-зелёной ракетой. У меня зелёный дракон. И чего мне с ним делать? Так, стоп. Получается, я умер... был убит. И я жив. Здорово...

– Я живой, – закричал я изо всех сил, а сил у меня после падения было немного.

– Что вы кричите, мой ярин? – спросил осмелевший архитектор.

– Отремонтировать, подготовить отчёт, подготовить список необходимого, подготовить календарный план, подготовить... э, слышал?

– Сейчас, подождите, я к вам спущусь, мой ярин, всё и скажете.

Да он издевается? Я бы услышал, да и маг вот скалится, тоже слышал...

– Сер Ольд! Как у нас дела?

– Хорошо... За исключением... ямы. Работаем.

– Работайте, работайте.

Та Нош появился со стороны терема и повёл меня по нулевому этажу на выход, по пути объясняя, что больше точно ничего не рухнет, а этот обвал заложим камнем, и лес будем рубить, и металл добывать.

– Какой лес, какой металл?

– Так ворота... на этой плите тоже держались. Как дракон приземлился, всё вздрогнуло, но устояло, даже крепче стало. Как вы с ним закружились, вся застава вздрогнула, но устояла... даже крепче стала. Но как вы с ним сшиблись, и огонь... вот под вами и прогорело, обрушилось... На такую нагрузку не рассчитывали, зато теперь всё ещё крепче стало... спеклось...

– А с воротами чего?

– Упали... разбились... сгорели.

Вот так с шутками-прибаутками мы с архитектором выбрались через терем на белый свет. Что тут можно сказать? Так я и вступил во владение заставой и драконом. Последнее – не точно. Какие у нас отношения, надо выяснять. Вообще всё, что связано с драконами, надо выяснить.

Но главное, и в этом деле основное... зачесалось где-то что-то, и, хоть дело было к ночи, я рванул как электровеник, то и дело искрясь и потрескивая разрядами. Сразу нашлись строители – брутальные бородатые мужика с топорами, фермеры – брутальные бородатые мужики с топорами, плотники – брутальные… ну вы поняли, тоже с топорами, шахтёры, кузнецы. Собрал я, значит, всех брутальных и бородатых, выдал топоры и назначил строителями, плотниками и так далее. Да, всех пятнадцать человек.

Дело. Люди жаждут дела. Всё-всё стало нужно, важно и прямо сейчас. Я прямо видел, как моя энергичность наполняла людей. Срочно создаю людям дело – лесопилка. Сразу застучало, запилило. Потом – ферма. С первыми лучами солнца фермеры вышли в поле, сразу всё зазеленело и заколосилось, замычало и заблеяло.

Во-от, скоро сказка сказывается, да не скоро ярин успокаивается. Поломал я слегка планы Селены, она-то уже весь народ распределила по делам. Но я и вправду чувствовал такую силу и энергию, что все вокруг начинали ею заряжаться, и мы сутки... строили. Всё же хорошо, что Селена слегка направляла нас, и строили мы то, что нужно, – таверну с кабаком.

Дальше, к моей радости, Селена, которая уже подготовила план развития, перехватила народ, устремившийся ко мне за новыми заданиями. Мой строительно-стратегический гений тоже был оценён по достоинству – Селена похвалила меня за строительство кабака. Правда народ был перераспределён по каким-то другим критериям, но топоры у них не отобрали.

Надо, конечно же, сказать, что совместный труд (для моей пользы), он объединяет. За эти сутки безудержной энергии и строительства я узнал народ в разы лучше, чем за недели ранее.

Новый день закипел. Казарма, кузница, конюшня, стрельбище. Стук и песнь. Всё и сразу, со всех сторон. Прибывал новый народ, тут же пристраивался к делу.

Что ж, я думаю, первый этап моего пребывания здесь, можно сказать... можно сказать, я вышел на новый уровень. Стараясь лишний раз вообще не думать о том, почему всё так, я принял решение. У меня есть дом, есть те, о ком я забочусь... или они обо мне. У меня есть армия и зелёный дракон... и имя ему Облом!!!

Никогда об этом не задумывался, но обед есть важная часть жизни. Особенно в средневековье. Обед – жареная дичь с приправами и зеленью – был восхитителен. Прямо на площади перед теремом я сидел со всем личным составом гарнизона... э, заставы, за одним столом – не так уж нас и много… Даже дракон что-то грыз и очень даже громко урчал. Мой авторитет рос тем выше, чем громче урчал дракон.

Настроение было великолепно-благодушным, поэтому неприятные вести были неприятны:

Во-первых, Тёмный ярин, он же Кактус, нашёл меня и собирает карательную экспедицию против меня, почему-то именно против меня. А ещё он как-то меня нашёл... Ладно.

Во-вторых, земли пришли в упадок, дороги, разбойники, звери опасные... Тут всё понятно.

В-третьих, и это всё... нужно восстанавливать.

В-четвёртых, я вновь возглавлю войско по зачистке земель от разной нечисти, но на этот раз на драконе. Мнения дракона не спросили, почему-то.

В-пятых... в-шестых и прочее я оставил на потом. Селена мне целый манускрипт подготовила, чтобы я, значит, не скучал, энергией не переполнялся и... Да, я понял, не лезть в то, что и так работает.

Сер Ольд предложил зайти в таверну. Конечно же, сказал, что знает, как готовиться к завтрашним свершениям. Ага. Певичка, она же бармен Белла, она же Беляна, была хороша, хорошо дурила меня в карты полночи и полночи восстанавливала упавшую веру в человечество.

Утром я был бодр, свеж и весел.

Дракон, что характерно, воспринял идею возить меня спокойно. Вообще он стал спокойнее с нашей первой встречи. Пока надевали полётные принадлежности (такие у нас были), стоял спокойно, что-то переваривал. Сидеть на драконе... скажем так... ладно, почти удобно. На месте перехода шеи в тело – выемка для попы, под попу кладётся тряпочка – и всё, полетели.

Пару часов отрабатывали взлёт-посадку. Тут главная хитрость – быть перпендикулярным драконьему телу и параллельным линии взлёта, при этом не терять связь с драконом. Короче, держись крепче и не торчи поперёк взлёта. Надо сказать, падения и приземления под сочувствующие вздохи и всепонимающие взгляды – моё любимое занятие. В общем, отправил всех по местам несения службы. Стоило расслабиться, как всё стало легче – и падать, и подниматься. Взлетать же оказалось просто – вжимаешься в дракона, при этом чешуя располагается таким образом, как будто тебя прикрывает. С посадкой всё ещё проще, хотя, скорее всего, и неправильно, что дракон всякий раз ловил выпадающего меня то крылом, то хвостом. Делал он это с таким невозмутимым видом, что у меня складывалось ощущение, будто так и надо, но что-то подсказывало – есть и другие методы посадки.

Сам полёт... восторг, восторг – и всё. Мысли напрочь вылетают, остаются только мысли о прекрасном. Мне понадобился день полёта, чтобы чувства успокоились, включились мысли и практичность.

Зато открылась новая неприятность. Оказалось, мой дракон не боевой. В том смысле, что напалмом заливать врагов не будет, зато может зависать в восходящих потоках воздуха, а также телепатически общаться со мной, пока только простыми образами, и передавать мои образы моим людям. Вместо огнемёта у меня командный центр. Воздушный командный центр. По мне, так даже лучше.

На второй день мы вылетели на осмотр земель. Карты у нас ещё не было. Она так-то есть, то есть будет, но позже, её надо купить. Важно другое – без карты и чтобы не вылететь за пределы владения (с чем связана нежелательность вылета за пределы владения, я не понял), я как владелец должен чувствовать границы. Скажу по секрету, я не чувствовал. Так и летали от края до края. Выискивая лёжки опасных зверей и отряды разбойников.

С разбойниками всё оказалось более-менее. Видимо, всех собрал Бурут, или как его... Самогон. Попались пара мелких лагерей, то ли новые, то ли сбежавшие с прииска. Отправил на них Сер Ольда, передав ему мыслеобраз места. Со зверьми всё иначе. Самый опасный зверь в моих лесах, после меня и дракона, – это борт. Борт – медведь, практически как земной, но чуть более подвижный и может собираться в стаи. Потом Корт – кошка, рысь. Непробиваемая из лука шерсть с костяными наростами, уязвимое место – только глаза. Корты живут парами, защищают свою территорию, людей за еду или претендента на территорию не считают. Воюют за территорию с бортами, один на один, чаще побеждают. Ну и собры – приручаются, живут стаями. Этих я встречал в первые дни в этом мире – собаковолки с крысиным хвостом, заканчивающимся ядовитым жалом. На этом живность, естественно, не заканчивается, но только на этих нужно отправлять отряд. Хорошо подготовленный отряд. На других хватит и пол-отряда.

Больше недели мы зачищали близлежащие земли. Не всё было гладко, но без жертв. Ещё бы, кто против нас с Васей? Вася – это тайное имя дракона. Облом – ещё более тайное, о нём даже Облом не знает. Попробовал передать его образом... Дракон не оценил или не понял, но, судя по всему, откликаться на это имя он не будет.

Анекдот про то, кто против нас с Васей, Сер Ольд не понял, хотя тема анекдотов зашла. Маг смеялся громко, задорно. Утренние построения войск маг начинал с повествования истории из моей жизни – переделанный вчерашний анекдот или не переделанный, с глубоким смыслом и моралью. Каждая такая история пробирала, наставляла, повышала мой авторитет. Сер Ольд, притом что сам ржал вечером, утром свято верил в свои придумки. А ещё в то, что это истории из моей жизни. Конечно, и мне приходилось постараться в адаптации, но наши вечерние посиделки того стоили. По чуть-чуть, но я узнавал и мир, и мага.