Змеиная осень

Глава 16. Воскресенье, 24 сентября. День

Большаков жил в казённой «брежневке» в начале Космонавтов, практически у самой Базы. Две пятиэтажки стояли друг напротив друга — одна, длинная и нежилая, была встроена в Стену, вторая, покороче, заселена в основном средним начальством. Почему-то этот дом и ещё несколько ближе к Комплексу ценились выше, чем хрущёвки — разве что из-за раздельного санузла или квартир «на две стороны», потому что центрального горячего водоснабжения, например, в них не было точно так же, как и в хрущёвках района. Вдобавок вокруг располагались многочисленные склады с ржавыми подъездными путями, оставшимися чуть ли не с войны, да и Стена рядом, опять же.

Во дворе, по случаю воскресенья и хорошей погоды, играли детишки под присмотром бабушек, на поросшей травой площадке ребята постарше гоняли в футбол. Вот так — зверьё зверьём, а жизнь идёт своим чередом…

Трофимыч оказался дома — расположившись за кухонным столом, покрытым клеёнкой, паял старый проигрыватель для пластинок. В моём мире такие остались разве что у эстетов, а тут вполне использовались — правда, с пластинками был напряг, новых-то массово не выходит, технологии не те, да и колдуны не спешат осваивать такое ремесло, как звукозапись. Потому что им это попросту не нужно. Но кустарно пластинки делают, конечно — в основном на материале типа целлулоида.

— Волк, я не скажу, что рад тебя видеть, — пробурчал он, впустив меня и снова беря паяльник. В кухне вкусно пахло канифолью. — От тебя одни неприятности.

Прежде чем сесть, я вытащил смартфон и сделал снимок. Удовлетворённо кивнул сам себе — всё в порядке, Большаков «свой». Шеф, кажется, и не обратил внимания, сосредоточенный на работе. Вот, кстати, тоже хорошо мужику — есть хобби, он постоянно с этой древней электроникой возится.

Кстати, мне это плюс — проще будет доказать ему, что электроника что-то умеет.

— А меня ведь сегодня обокрали, — я присел и, сам того не заметив, процитировал фразу из старого фильма. — Представляете, Сан Трофимыч, сейф унесли.

— С оружием? — не поднимая головы, уточнил Большаков.

— Нет. Оно при мне было.

— Ну тогда и разговор ни о чём, — пожал плечами шеф, и тут, похоже, до него дошло. Поднял голову, посмотрел на меня поверх очков: — Погоди. Отодрали колдовской крепёж и унесли?

— Ага, — как можно более легкомысленно ответил я.

По лицу Трофимыча было видно, что он хочет покрутить пальцем у виска, но паяльник мешает. Помолчал, ткнул жалом паяльника в припой — тот раскатился в коробочке ртутно блестящими шариками:

— И что ж у тебя было такого ценного? На моей памяти сейфы ни разу не уносили, — он опять поднял глаза: — Ни разу, Волк!

— Думаю, что вот это, — и я выложил на край стола смартфон.

Большаков не ответил — мельком глянув на меня, сначала потыкал паяльником в плату, что-то придерживая пинцетом, отложил инструмент, выдернул вилку из розетки. Наконец посмотрел:

— Что это? Из ваших штучек, тамошних?

— Да. Фотоаппарат, — не стал я вдаваться в подробности. — Который сразу показывает фотографии.

— Кому сейчас нужен фотоаппарат, — вздохнул Трофимыч. — Только фотографии и смотреть…

Но взгляд не отводил — видимо, понял, что с фигнёй я к нему бы не пришёл. Домой, да ещё и в воскресенье.

— А если я скажу, что на снимке получается именно то, что есть на самом деле, а не то, чем оно кажется? — прямо сказал я.

Большаков смотрел на меня довольно долго, ничего не говоря — я уж подумал, что от меня требуется реплика, когда он наконец сказал:

— Я тебе отвечу, что я такое уже слышал. Недели две назад. Какой-то пацан расфуфыренный мне пытался рассказывать такую же ерунду. Я его отправил в Управу.

— В красной куртке?

— В красной куртке…

— Этот парень погиб два дня назад. Мы вам отчёт писали, выезжали туда как раз той ночью.

— А в отчёте о фотоаппарате не было ни слова, — ехидно заметил шеф.

— Да. Я уже позже начал обдумывать, — и я общими словами пересказал Большакову последние события — естественно, умолчав о сегодняшней поездке и «проверке». Да и фотку, сделанную в Виковщине, надо, пожалуй, стереть — это не то доказательство, которое я готов показывать. По крайней мере, не в ближайшую неделю-другую.

— Хочешь сказать, что и доппельгангера эта твоя хрень увидит? — правильно понял мою мысль Большаков.

— Честно — не знаю, Сан Трофимыч, — прямо ответил я. — Очень хочу проверить, потому и к вам пришёл. Одному стрёмно.

— Меня, выходит, первым делом сфотографировал? — полуутвердительно уточнил шеф.

— Ну да.

— Активист… Беда с тобой, Волк. Вот как ты умудряешься вляпываться, а…

— Так поможете? — перебил я излияния Трофимыча.

— Не мельтеши, — шеф встал из-за стола, и я в который раз подумал: ему ж лет дофига, седьмой десяток небось идёт — а он всё разруливает дела Базы, которые спокойными ну никак не назвать.

Большаков подошёл к старомодному висячему телефону в коридоре — чёрному, небось ещё эбонитовому, а не пластмассовому, — набрал номер, сказал несколько слов. Потом набрал ещё один, ещё… Ушёл в комнату, погремел сейфом, вернулся с бланками и коробочкой с печатью.

Люди начали собираться через полчаса. Все знакомые — Плотников, Тищенко, Королёв, Семёнов. Наша, можно сказать, банда. Или, правильнее, смена. Судя по виду, минимум двоих оторвали от отдыха — Тищенко с мокрыми, наспех высушенными волосами, Плотников с лёгким выхлопом — но не с таким, который мог бы помешать его «функционированию».

Первым делом под удивлёнными взглядами Большаков сфотографировал нас — включая меня, я ему буквально только что объяснил, как пользоваться смартфоном. Потом перешёл к делу:

— В общем, так, мужики. Вот этот серый зверь, — указал на меня, — утверждает, что эта вот штука, — он потряс мобильником, после чего вернул его мне, — …способна распознать доппеля. Доказательств нет. Надо их найти либо опровергнуть. Вы — те, кого я знаю дольше всех. И вы все пуд соли съели вместе с Волковым (о, ну надо же — по фамилии наконец-то назвал!).

Пашка ухмыльнулся, а шеф продолжал:

— Предположительно доппель есть в Анклаве. Возможно, он там не один. Остальное вам доведёт Сергей. С меня — бумага о том, что вы действуете как мобильная группа…

— Мы патруль, вообще-то, — удивлённо протянул Тищенко.

— Мне подчиняется и Патруль, и мобильники, — отрезал Большаков. — На этот вечер вы, как выражается Волк, ОМОН. Это солиднее, — он, нагнувшись над столом, хлопнул печать на бланк. — Плотников, ты старший. Пил много?

— Два стопаря успел, — отчитался афганец. — Я в норме.

— Хорошо. Волк — технический консультант. Оружие у всех есть? Отлично. — Он демонстративно штампанул печать ещё на один бланк, протянул его Пашке. — Это на серебряные ножи, зайдёте на Базу. Повод для Анклава выдумаете сами. Но, — Большаков помолчал, — ради Бога, мужики, сделайте всё без лишнего шума. Без ЛИШНЕГО, — выделил он ключевое голосом. — Но шуметь можно, чтобы те, кому надо, поняли — Дьяченко я им никогда не прощу.

Вот тебе и раз. Шеф, оказывается, только делает морду чайником, а поди ж ты — «подмена» Юрки и ему поперёк горла встала.

В принципе, я всегда уважал Трофимыча, но сейчас зауважал ещё больше.

Мы вышли во двор — я не сразу заметил, что машинально все пятеро пошли в ногу. А действительно ведь — банда!

— Рассказывай, Волк, — деловито велел Пашка.

Я в общих чертах повторил то же, что говорил Большакову, а у самого крутилась в голове мысль. Что-то связанное именно с Анклавом… Не зря меня аж тащило туда — было что-то ещё, было!

— Забавно, — подытожил Тищенко.

— Ага, — подтвердил я. — Кстати, я потом заглядывал к тому же охраннику, что ночью был. Хотел зарядник найти. Бычил он просто по-чёрному.

— А это нехорошо, — хищно усмехнулся Стас. — Это чревато… Ты представился ему?

— Конечно. Типичный жлоб, денег хотел, много.

— Я ему щас устрою деньги, — процедил Пашка. — Главное — найти.

— Слушайте, а Андрюху не могли подстрелить из-за этой же темы? — вдруг предположил Королёв. — Ну, тогда, в промзоне.

— Не вспоминай, а? — Семёнов машинально потёр грудь — куртка на нём была уже другая, но рефлекс от ранения, пусть и моментально залеченного зельем, явно остался.

— Вряд ли. Там охотились на меня с Машей, зуб даю, а это уже происки Власова, — не согласился я. — Доппели просто были у них на подхвате. А тут не исключено, что они действуют сами…

И только когда мы получили ножи и я, попробовав острие обретённого НР-40, убрал его в ножны — до меня дошло.

Тот вечер, когда на меня напали четверо анклавовцев.

Почему сбежал один из них? И у него на лице был виден явный, неподдельный испуг.

Не оттого ли, что у меня в руках, пусть и совершенно случайно, оказался ТТ, заряженный серебром?

Это я знал, что не выстрелю. А знали ли об этом анклавовцы?

А ведь доппели чуют серебро. Явно чуют, судя по всему, что мы о них слышали. И тот, несколько лет назад, о котором рассказывал Коля Ильин, и застреленый в Волково, и псевдо-Юрка.

Паззл сложился. Может, это и не ключ — но это точно зацепка.

Мы шли к Анклаву быстрым шагом, и я рассказывал не самый лучший, но всё же план…

Воскресенье, вторая половина дня — время для посещения удачное. Особенно сегодня, когда из-за зверья за Болотом вряд ли кто поехал в Гидрострой. Рынок уже схлопнулся, погода нежаркая, большинство людей, особенно в Анклаве, сидит по квартирам, а значит, искать кого-то не придётся — то есть, шанс застать кого надо довольно высок.

Идти по городу толпой в пять человек, да ещё и с длинностволом — зашли ко мне, я дал Пашке свой СКС, у которого он сразу распустил ремень и повесил карабин на шею — вообще-то, вызов. Кстати, патруль нас остановил почти сразу за моим домом — но тут так-то всё в порядке. Мандат, выписанный Большаковым, опять же. А ведь если разобраться, идём мы на самую натуральную разборку…

На площадке перед Анклавом топталось четверо или пятеро — курят, как всегда. Я бегло сделал снимок мобильником, заметив округлившиеся глаза анклавовцев — явно не привыкли к смартфонам за пределами своего мирка — и, не увидев на фото ничего предосудительного, кивнул Пашке. Тот сходу долбанул в железную дверь:

— Открывайте, мобильная группа, по вызову.

Домофон недоумённо хрюкнул, но электрозамок щёлкнул почти сразу. Я, войдя последним в полутёмный тамбур, первым делом заложил засов из железного штыря. Ну что, теперь мы сами по себе, впятером против Анклава.

В холле уже всё было в ажуре: вахтёр, мужик лет сорока, стоит, ошарашенно глядя то на пистолет в руке Королёва, то на свой помповик, прислонённый в углу, метрах в двух с половиной. Это приятно — вряд ли дёрнется, на лице всё написано, и вообще нечего держать оружие так далеко… Расслабились в своём мирке две-тыщи-десятых.

Я сделал снимок — нет, нормальный. Ну ладно, тогда поговорим.

— Добрый вечер! Волков, мобильная группа. Где нам найти охранника, который дежурил в ночь на пятницу и в тот же день вечером? — вежливо начал я.

— Жора Рыбин, что ли? — удивился мужик. — Так у себя, водку небось пьёт в семнадцатой. А что он натворил?

В холл заглянули какие-то две женщины и, увидев нас, моментально исчезли.

— Пока ничего, — ответил вместо меня Пашка. — Побеседуем, там видно будет. И ружьишко подайте сюда… Аккуратно, двумя пальчиками… Семнадцатая — это где?

— Первый этаж, налево, по коридору…

— Так. Ника Никитина в которой живёт?

— Двадцать первая, второй этаж напротив лестницы.

— Она у себя?

— Тут, сегодня не на смене, но не знаю, у себя или нет…

— Так… Андрюха, Славик — здесь, никого дальше холла не пускать, мы поговорим с этим Жорой, — распорядился Плотников. — Если что, стреляйте по ногам.

Охранник так и вжался в кресло. Похоже, первый раз в Анклаве подобные дела творятся… Ещё и ружьё отобрали — Славик Королёв уже деловито передёрнул затвор, убеждаясь, что помповик заряжен.

Первый этаж — это хорошо… Потому что на всех окнах первого этажа традиционно стоят решётки. Не сбегут, по крайней мере.

Комната оказалась предпоследней — из-за двери слышалась музыка. Похоже, и правда пьют. А дверь хлипкая, соплёй перешибить можно — в Анклаве на эту тему не заморачиваются, видимо, надеясь на свой статус «города в городе» и на вахтёра. Будет вам сюрпрайз, ребятки…

Я постучал в дверь рукояткой «беретты» — ноль реакции. Музыка так и играет.

— Открывайте, мобильная группа!

Ни фига. Переглянувшись, Пашка и Тищенко от души долбанули дверь в районе замка — ту аж вынесло, видимо, жильцы никогда прежде не жили в общагах и не озаботились о том, чтобы поставить дополнительный засов на уровне щиколотки.

В комнате было накурено. Орал вовсю эмпэ-плейер, к которому какой-то умелец «приколхозил» здешние громоздкие колонки. На столе — немудрёная закуска, две ополовиненные бутылки водки и бидончик — судя по смыслу, с местным разливным пивом.

Кроме уже знакомого качка Жоры в комнате оказались ещё трое, одетые кто во что горазд — футболка, кенгуруха, рубашка с закатанными рукавами… Они, похоже, даже не сразу заметили, что не одни — тот, что в футболке, что-то невнятно рассказывал, ничуть не заботясь, что за музыкой слов не разобрать, остальные делали вид, что слушали. Судя по цвету, в стаканы налит классический «ёрш».

Смартфон был уже наготове, и я сразу сделал снимок. И вздрогнул, внутри аж подпрыгнуло всё.

Вместо одного из людей — того, что в кенгурухе, с вытянутым лицом, — на экране отобразился серый силуэт.

Сука, оно работает! Оно и правда работает! Блин, Виталик, да тебя расцеловать бы… упокой Господь твою душу. Ну ничего, сейчас посчитаемся.

Быстро показав экран Пашке и Стасу — пока не переключился обратно на камеру, — я убрал смартфон. Видя, как округляются глаза напарников, выдрал из розетки шнур питания плейера — это оказался обычный телефонный зарядник. А жлоб наш Жорик, жлоб — небось, этот зарядник мне и хотел впарить в аренду.

Музыка стихла.

— Господа бухающие, минуточку внимания! — я не удержался от театральщины: внутри, с одной стороны, всё пело, с другой — клокотало. — Концерт окончен. Документы предъявите, мобильная группа.

— Какие документы, нах, — привстал было Рыбин, но так и застыл полуприсевшим — видимо, узнал меня.

— Свои, мать вашу, — ласково пояснил Плотников, покачивая в руке СКС с болтающимся ремнём. — В связи с препятствованием работе Базы. Ну?

— Э, мужики, какая База, какое препятствование, — протянул тот, что в рубахе, кучерявый. — Сидим, выходной, никого не трогаем, да?

— А вон он знает, — ткнул я стволом «беретты» в охранника. Так и подмывало перейти к делу, то есть к доппельгангеру, но я сдерживался — было интересно, как он себя поведёт. С ребятами мы ещё по дороге договорились — если обнаружим доппеля, до победного конца не обращаем на него внимания.

— Чё, из-за зарядника, штоле? — удивлённо протянул Жора. — Ты не бычь, брателло, где официальный мандат?

— Я тебе сейчас мандат на морде вырежу, — мне почти не приходилось играть — выбесил этот жлоб меня знатно, а сейчас сила была однозначно на нашей стороне. Ствол у них есть — вон он, в углу стоит дробовик, но дотянуться до него сходу никто из них не сможет. Если он вообще заряжен. — Собирай манатки, пойдёшь с нами. Нех из себя коменданта корчить.

— Так документы-то нужны? — робко протянул доппель. Ага, занервничал! Наверняка и посеребрённые ножи распознал — чуйка у этих тварей, похоже, будь здоров.

— Ты кто? — Тищенко спросил, как плюнул.

— Я это, со второго этажа, документы в комнате… Можно, я сбегаю?

— Да нивапрос, — я дождался, пока длиннолицый нервно выберется из-за стола и приблизится, и сунул ему под нос нож: — Но раз ты всё равно тут — тест, согласно приказу. Капельку крови.

Тот аж попятился, споткнулся, наткнувшись на табурет, упал навзничь, снеся что-то по пути… Неуверенно поднялся.

— Что, больной, что ли? — деланно-сочувственно спросил Стас.

— Крови боюсь, — у длиннолицего зуб на зуб не попадал. Ну что, вторичные признаки отлично подтверждают работу девайса.

— Ну тогда сиди, — подытожил я, убирая нож. — Жорик, шевели батонами! Остальные — руки за голову!

Доппель решился.

Видимо, увидев, что у меня уже нет ножа, он неимоверно быстро рванул под мою руку, словно моментально став вдвое ниже ростом. Я всё же успел схватить его за капюшон кенгурухи, но тот сам собой выскользнул у меня из руки: раз — и капюшона нету, доппель уже в бадлонке. Краем глаза увидел, как на меня бросился тот, что в футболке, встретил его ударом ствола карабина в солнечное, но момент с доппелем был упущен.

Как оказалось, Пашка не дремал — отточенным движением он выкинул назад руку с моим СКСом, почти не глядя захлестнув бегущего петлёй ремня, и тот снова отлетел назад, между мной и афганцем. Грохнул выстрел — Стас пальнул из своего ТТ, Жорик уже корчился, припав на кровоточащую ногу, а кучерявый тянул руки вверх так, словно стремился достать до потолка.

— Волк, вяжи упыря, — коротко бросил Плотников. — Лучше за шею и пояс, они у него по любому есть.