Змеиная осень

Глава 26. Среда, 27 сентября. Раннее утро

В здешнем обществе как-то не принято быть чистоплюем, но с допроса я ушёл — минут через сорок, когда стало ясно, что «некромант» по-доброму говорить не собирается. Каращук ничуть не препятствовал — велел бойцу проводить меня в гостевую комнату и сказал, что в любом случае зайдёт утром.

Даже не знаю, что меня сильнее выбило из колеи — готовность управовских применить пытки или то, что интиллегентный на вид Семашко смотрел на пленного как на препарируемую лягушку, не с человеческим — с научным интересом. Впрочем, не знаю, можно ли считать человеком того, кто хладнокровно убил и потом оживил тела минимум троих? Скорее всего, Управа «плясала» именно от этого посыла.

Страшно представить, что ждёт взятого нами доппеля… А ведь он скорее всего тоже сюда попадёт.

В гостевой было две кровати, рукомойник, стол и пустой шкаф — ничего больше. Скорее всего, такие комнаты использовались для размещения «командировочных», которым следовало быть под рукой. Ну, один плюс — тут гораздо безопаснее, чем дома. И да, надо ещё подумать, куда мне пока переселиться — домой в ближайшие дни точно нельзя. Выспаться-то можно и тут… если удастся заснуть. Впрочем, сняв куртку, разувшись и рухнув на кровать, я понял, что с этим проблем точно не будет — усталость и нервняк явно брали верх над впечатлениями от допроса, так что, скорее всего, вырублюсь моментально. Что и произошло.

Когда я проснулся — уже светало. Глянул на часы — семь, начало восьмого. Ну, часа четыре поспать удалось — уже хорошо, после такой-то ночи…

Валяясь на кровати и закинув руки за голову, я размышлял — наконец-то в мозгу сформировалась та мысль, которую я всё не мог ухватить.

У Управы есть смартфоны. Скорее всего, они есть и у боевой группы — я не думаю, что для «тестирования» военчасти и Порогов выезжал исследовательский отдел. Скорее всего гоняли «козелок» боевой группы, чтобы не подставлять под удар гражданских.

Впрочем, всё это лирика. А не лирика вот в чём: были ли смартфоны у кого-то, кроме меня, когда мы с боевой группой и ладожанами катались в Виковщину? По всем правилам — должны быть. То, что я не видел, как кто-то снимал, ни о чём не говорит — я вон Иксению тоже снял незаметно.

Вопрос один — что они увидели на фотографиях? «Пробил» ли фотоглаз иллюзию, наложенную на этот раз «лесной семейкой»? Или те сделали что-то намного серьёзнее, чем при нашем с Машей визите? Я ведь и сам не сразу понял, к какому дому мы подходили…

Если боевая группа — а значит, и Управа — знает истинное положение дел в Виковщине, то у них явно есть ко мне вопросы. Более того — они могут догадаться, что я тоже фотографировал, и попросят показать снимок. Ну ладно, снимок убран подальше, но вопросы всё равно будут.

Что нам даст, если они узнают правду? Сложно сказать. Точно известно лишь одно — «лесная семейка» явно пошла навстречу Вокзальному, разогнав живность на Расстанке. Причём так качественно разогнали, что даже Болото притихло — судя по отсутствию вестей. Означает ли это, что Болото в принципе возможно утихомирить?

А может… А может, его не удавалось утихомирить не из-за пробоя, на который реагирует моя долбанутая голова, а из-за того, что кто-то извне постоянно подзуживает тамошних водных существ?

Я даже сел. А ведь правда… То, что самая крупная тамошняя форма жизни — водяные — защищают територию, озвучивалось уже не раз. И они к нечисти не имеют никакого отношения. Да, рядом с ними обитает мелкая нечисть, типа тех же прыгунов, но она именно что мелкая. Размывы и проседание дорог, туманы, в том числе поглощающие стрельбу извне, суета мелкоты в этой широкой заболоченной полосе — это всё водные эффекты, которые вполне могут быть следом деятельности водяных, я ж не раз там катался. Вспомним обычного медведя, которых тут давно уже не видели — он ведь всегда защищает территорию, которую считает своей, и не всегда будет преследовать того, кто на неё вторгся. А если на секунду представить, что в этого медведя регулярно… пусть даже не стреляют — кидают камни, как он себя поведёт?

Он взбесится и выйдет за пределы своей территории, чтобы разобраться с обидчиками.

Так нет ли тех, кто регулярно «кидает камни» в водяных?

У этой версии есть один недостаток — её не проверить. Болото появилось не вчера, и если кто-то его постоянно раздражает — он это делает уже лет десять, а то и больше… И если ни разу не попался — он опытный. Точнее, они — слишком велик масштаб для одиночки.

Или мы не там ищем. К примеру, мы уже выяснили, что южное направление нам перекрыл не кто иной, как Колледж. Зачем?

А не затем ли, чтобы их союзники-Черепа могли безнаказанно действовать с южной стороны Вокзального, а заодно и Гидростроя?

Мимо. Бандитам нечего делать там, где нет коммуникаций. Что-то тут не то…

Есть там коммуникации. Старая железнодорожная ветка, выходящая с моста. Она идёт мимо Гидростроя, где мы тогда встретились с Колей Ильиным, а дальше? Жаль, нет карты.

Если рельсы не загромождены вставшим поездом, как у поворота на Морозково — по ней можно уехать очень далеко… и за пределы досягаемости сил Вокзального и Гидростроя.

Мои мысли прервал стук в дверь:

— Волков, спишь? Вставай, через полчаса собираемся на оперативку, там же.

Каращук. Неужели что-то выяснили?

— Буду, Олег Богданыч, — отозвался я, вставая с немилосердно скрипящей кровати.

На оперативке собрались почти все те, кто был на ночном совещании, и я почему-то совсем не удивился, увидев тут Машу. Девчонка уже сидела за столом — растрёпанная, но явно выспавшаяся. Ну вот, сразу ясно, куда я сейчас сяду…

— Привет, Маруся. Полностью переходишь в распоряжение Управы? — не выдержав, съязвил я, присаживаясь на соседний стул.

— Привет. Ты, я смотрю, тоже? — не осталась в долгу девчонка.

— Вроде того… Вчера наши некроманты опять появились, ты в курсе?

— Да, Олег Богданович сказал. Наверное, потому я и здесь, — она постучала по столу, давая понять, что имеет в виду совещание, а не Управу вообще. — Кого на этот раз пытались убить?

— Не поверишь, опять меня…

— Нельзя тебя, Волк, одного оставлять. Вляпываешься моментально, — резюмировала Маша.

— Так я тебя вчера весь день искал.

— Плохо искал, — не поддалась девчонка. — Ладно, давай послушаем, что скажут…

Появился Каращук — сел напротив нас, шлёпнул на стол какой-то сложенный лист. Такого удовольствия, как ночью, на его лице не просматривалось, но и уставшим он ничуть не выглядел. Подмигнул то ли мне, то ли Маше. Во главе стола устроился Лаврентьев — видимо, от Управы как раз он курировал нынешние происшествия.

— Докладывайте, Олег Богданыч, — начал он.

Каращук встал:

— Результатов немного. Держались стойко. Не исключаем, что организм допрашиваемых заранее усилен алхимическими препаратами. Допрос третьей степени, включая использование препаратов с нашей стороны.

— Ближе к делу.

— Единственная серьёзная зацепка — Беленец.

— Так, вот это уже интереснее, — протянул Лаврентьев. — Монастырь?

— Да.

Лаврентьеву нормально за полтинник — значит, он «старый мир» застал во вполне сознательном возрасте, как и наш Пашка Плотников. Выходит, он кое-что знает навскидку…

— Беленец был озвучен одним из допрашиваемых при применении препаратов, — невозмутимо продолжал Каращук. — При ответе на вопрос, откуда идут приказы. Также было озвучено перемещение по рельсам, — он развернул лист, оказавшийся картой — скорее всего, старой, довоенной. — Расстояние от Гидростроя до Беленца — порядка 30 километров по железнодорожной линии. По автомобильным дорогам раза в полтора больше, если они вообще есть. Состояние дорог указать затруднительно, территория к югу от Гидростроя толком не освоена из-за отсутствия жилых деревень.

— Довольно далеко, — отметил Лаврентьев, мельком глянув карту. — Есть информация, как они перемещаются по рельсам? Есть в распоряжении железнодорожная техника?

— Сомнительно. Любая тяжёлая техника давно была бы замечена патрулями Гидростроя — она слишком шумная. Предположительно, у них навесное оборудование для «козелков», позволяющее ставить машины на рельсы. Это подтверждают наблюдения боевой группы у моста.

— Сергей Михалыч! Вы сталкивались с бандой Черепов. Что можете сказать про их автомобили?

Я даже не сразу понял, что обращаются ко мне. Немного помешкав, встал:

— Автомобилей в Морозково мы не видели. Обходили деревню по большому кругу. Видели только людей.

— Мария Андреевна, вы?

— То же самое, — буркнула Маша, не вставая. — И бинокль был у Сергея.

— Ладно, это не так важно, — отметил Лаврентьев. — Куда выходит обходная ветка, на которой этот мост? Дайте-ка карту…

— К мосту через речку Линна, в районе станции Бурьяны. Мост, по имеющимся у нас данным, разрушен.

— По имеющимся данным… — буркнул Лаврентьев. — Возраст этих данных?

— Около пятнадцати лет. Данные с последнего выхода разведки Гидростроя в тот район. В связи с активностью диких зверей и бесперспективностью, патрулирование на том направлении больше не производится, — Каращук добавил уже нормальным, не официальным тоном: — У Гидростроя тогда вернулось трое из десяти человек. Само собой, больше они туда не суются.

Лаврентьев отодвинул карту, и я подтянул её к себе. Ну да, карта, судя по всему, конца семидесятых — довольно качественная, явно не из тех, что в киосках продаются. Да в то время карты в киосках не особо и продавались, наверное — автотуризм был не развит. Скорее всего, какая-нибудь ведомственная.

Я без труда отыскал Беленец, вон крестиком обозначена церковь. Монастырь, выходит? Учитывая, что за точку отсчёта берём 1983 год — скорее всего, монастырь был заброшен, в лучшем случае там располагалась какая-то коммуна. Рядом деревенька, судя по обозначению. Совсем близко от железной дороги, даже станция есть — небольшая, вроде разъезда. Нашёл и Линну, петляющую причудливыми зигзагами — от неё до монастыря две трети пути.

— Знаю этот монастырь, с ребятами на машине туда ездили, — сказала Маша, глядя на карту.

— Маршрут можете показать? — уточнил Лаврентьев.

Взяв карту, Маша обошла стол, подошла к Лаврентьеву — с другой стороны сразу подошёл Каращук.

— Вот сюда ехали, через эту деревню, потом вот здесь, — начала показывать Маша. — Но тут эта дорога не указана.

— Скорее всего, её и нет, — подытожил Каращук. — Вон, смотрите, на карте показан зимник — допускаю, что и сейчас туда можно на машине доехать только зимой. С учётом, что сначала пустим грейдер, — хохотнул он. — Так что это не вариант.

— То есть, только железнодорожная техника, — сказал Лаврентьев. — Учтём, будем прорабатывать этот вопрос. Но мы отвлеклись. Связь их с Колледжем доказана?

А Маша-то вскинулась — видимо, поняла, что за дела тут замешиваются. Слушай, Мария, слушай — может, поймёшь, что Бурденко тот ещё фрукт…

— Прямых доказательств во время допроса не выявлено. На вопрос, почему дважды пытались ликвидировать Волкова, получен расплывчатый ответ «по приказу». Скорее всего, исполнители и не знали этого.

— Тупик?

— С этим материалом — да. Материал отработан полностью.

Не знаю, поняла ли Маша смысл этой фразы — но я теперь точно уверен, что «некроманты» ликвидированы…

— Так. Тогда продолжим по теме Беленца и банды отдельно. Второй вопрос повестки, — продолжил Лаврентьев. — Мария Андреевна, что вы можете сказать о Соколове?

Похоже, Маша не ожидала вопроса. Удивлённо расширила глаза:

— Хороший парень. Немножко неуверенный, в общении робкий, но смелый.

Ага, видимо, вспомнила эпизод, когда Соколов с одним арбалетом помчался отвлекать супер-зомби…

— Умеет колдовать. Насколько хорошо — не знаю, но умеет. И, — Маша помялась, — вроде что-то необычное умеет, он в общежитии тогда чужое колдовство распознал.

— Это мы знаем, — кивнул Лаврентьев. — Он вам нравится?

Маша вдруг покраснела аж до корней волос. Ну да, прямой вопрос — прямая реакция.

— А это моё личное дело, — ожидаемо огрызнулась она.

Угу, если учесть, что Маруся была уже в паре переделок вместе с Соколовым, да потом он на рынке её обхаживал…

— К сожалению, не личное, — покачал головой Лаврентьев. — Вы знаете, что Соколов был в Анклаве во время убийства ключевого свидетеля?

Так… Что-то новенькое. Кого это ещё у нас убили в Анклаве?

Твою ж мать.

Рыбин же сказал тогда — «один белый», прежде чем умереть. А он не белобрысого ли Соколова имел в виду?

Меня опять продёрнуло холодом — и не от амулета. Похоже, мне это теперь вместо головной боли…

Соколов причастен к убийству Виталика?

— То, что он там был, не значит, что он кого-то убивал, — не задумываясь отпарировала Маша.

— А документы гласят, — начал Каращук, перелистывая какие-то бумаги, — что в ночь с 21 на 22 сентября Соколов и ещё один колдун вошли в здание Анклава, — он сделал паузу, поднял глаза на Машу и пояснил: — Соколов у нас под наблюдением как доверенное лицо ректора Колледжа. — Через четыре минуты произошёл взрыв, уничтоживший свидетеля, ещё через полторы минуты колдуны покинули Анклав.

Так в Управе всё знали с самого начала? Интересно, кого они в реальности «пасли» — Виталика или Соколова, или вообще обоих? Выходит, я тут рву задницу, чтобы разобраться в происходящем, а Управа попросту переставляет фигурки по шахматной доске…

Виталик мог остаться в живых. И двое работяг из моего подъезда могли остаться в живых. Может, и ещё кто-нибудь…

Но тогда не было бы доказательств.

Как же это мерзко, вашу мать…

— Видели, как он убивал? — хладнокровно прервала мои мысли Маша.

— Визуально нет.

— На нет и суда нет, — отпарировала девчонка.

— Вы смелая, это похвально, — кивнул Лаврентьев. — Но, увы, Соколов замешан в тёмных делах Колледжа.

— А вы в курсе, что Бурденко имеет возможность управлять поведением Соколова? — вдруг спросила Маша.

— Это было в отчёте по выезду с Власовым, — спокойно кивнул Каращук. — Но нет подтверждения, когда именно Соколов действует по своей воле, а когда — под принуждением руководства Колледжа. Так что, при всём уважении, снять с него лично подозрения — нельзя.

— Ну, Мария Андреевна, вы, в принципе, ответили на вопрос, нравится ли вам Соколов, — улыбнулся Лаврентьев. — Видим, что нравится, вы на его стороне. Судя по всему, он отвечает вам взаимностью. Как считаете — он пойдёт ради вас на конфронтацию со своим начальством?

О как ловко повернули! Неужто Управа хочет вербануть Соколова, используя Машу? М-да, вот какие подробности вылезают… Чего не сделаешь, чтобы добраться до Бурденки. Особенно после скандала с его замом Власовым.

— А вам обязательно использовать меня в своих шпионских схемах? — нагло поинтересовалась девчонка.

— Не обязательно, — пожал плечами Лаврентьев. — Но, согласитесь, что такая, как вы выразились, шпионская схема — отличная альтернатива тому, чтобы скучно вкалывать на ТЭЦ? Опять же, и Соколова можно попробовать вытащить из-под влияния опасных людей.

Вот суки, а. Прекрасно знают, на чём можно подловить Машу — да на том же, на что её пытался ловить Бурденко. Романтика, мать её… И да, не исключено, что Соколов сам по себе Управе нафиг не сдался — Бурденко им нужен, Бурденко.

А девчонка-то задумалась. И ведь совета ей не дашь, по крайней мере не здесь — наедине надо с ней поговорить. Поди пойми, что сейчас хуже — Управа или Колледж. Вот жил не тужил у себя в Патруле…

— Мне кажется, Мария не готова ответить прямо сейчас, — нагло вклинился я, чтобы перевести на себя внимание.

— Ну тебе, Волк, как крёстному виднее, — съехидничал Каращук. — Степан Василич, я предлагаю продолжить — пусть Мария Андреевна обдумает ответ.

— Хорошо, — кивнул Лаврентьев. — Сергей Михайлович, следующий вопрос к вам. Что вы думаете про наших союзников из Виковщины?