Змеиная осень

Глава 20. Вторник, 26 сентября. Раннее утро

Конвой Управы (конечно, официально боевая группа, ну да ладно) оказался даже серьёзнее, чем я думал.

Помимо БРДМ — того самого, что катался с нами в Виковщину — тут стоял УАЗ с пулемётом, «буханка» — скорее всего, как раз в ней поедет исследовательская группа, и «тачанка», частенько также именуемая «дыроколом» — «шишига» с турелью из двух эмгачей с ленточным питанием. Зверская штука, с запредельной проходимостью и исключительной огневой мощью. И «буханка», и «шишига» обшиты листами металла — скорее всего того самого, усиленного против пуль.

Я пришёл без четверти пять, но народу уже толпилось немало — насчитал пятнадцать человек, почти поголовно вооружены длинностволом, все в камуфляже. Кто тут из Управы — фиг знает, замаскировались хорошо. Хотя, формально-то боевая группа подчиняется Управе, так что разницы особой и нет. Без труда нашёл Антоху Горюнова, но тот только махнул рукой — дескать, жди, — и куда-то умчался.

Ещё минут через пять пришли колдуны — им тут идти не так далеко, от Колледжа и полукилометра не будет. Оба незнакомые, один помоложе, второй постарше, одеты в кожаные куртки, с арбалетами — у старшего лёгкий на поясе, у младшего более серьёзный, за спиной. Хотя, по опыту, крутость колдунов определяется ничуть не размером арбалета.

Наконец появился Горюнов, созвал на планёрку — собрались, помимо меня, колдуны, четверо водителей и четверо старших от машин, включая самого Антоху. Правда, обсудили совершенно стандартные вещи — волну раций, порядок и маршрут движения, распределение целей, действия при атаке из засады… Старший колдун, назначенный в головную машину, уверил, что в районе военчасти и дикой деревни использует всё своё мастерство, чтобы пройти их без лишнего ажиотажа. Мне, кстати, внимания не уделили вообще, но Горюнов шепнул, чтобы я лез на БРДМ — дескать, по дороге пообщаемся.

Выехали ровно в пять. Вообще, весьма прохладно, если не сказать дубак, но небо ясное — может, потеплеет ближе к середине дня. Я ничуть не пожалел, что взял перчатки — особенно при том, что и сидеть пришлось на броне, а не на кожаном сиденье. Ну да ладно, брюки плотные, переживу — машина быстро разогреется…

Первым пошёл «козелок», за ним мы на «бардаке», потом «буханка», и «дырокол» замыкающим. Грамотное построение, особенно если в микроавтобусе управовские ребята. Кстати, таким составом гонять бандитов — милое дело. Так что ещё неизвестно, какая цель у нас в реальности первичная.

На южном КПП я испытал стойкое дежа вю — ещё ведь и пары недель не прошло, как мы этим же маршрутом выезжали с Юркой… который оказался доппелем. Ну ничего — вот разберёмся с непонятками, а там, глядишь, и посчитаться будет возможность.

Горюнов заговорил почти сразу после того, как проехали КПП. Учитывая шум двигателя — разговор вполне можно считать приватным.

— Серый, я правильно понял, что ты сегодня что-то вроде эксперта?

— Скорее свидетель, — поправил я. — Меня развели как последнего лоха и затащили в это Волково.

— Последнего кого? — уточнил Антоха.

— Последнего фраера, — поправился я, сообразив, что жаргон здесь, в общем-то, тоже большей частью застрял на уровне 80-х. За год с лишним пора бы и привыкнуть.

— Доппели?

— Доппели, — кивнул я, удивившись, насколько быстро развивается тема с доппельгангерами. — Работавшие на отдельных личностей из Колледжа.

— Разберёмся, — хищно усмехнулся Горюнов. — Есть тут кое-какие намётки…

Я не удержался:

— Неужто правда есть какая-то аппаратура?

— Секретно, — ухмыльнулся Антоха. — На месте посмотрим.

На месте… Я, повесив СКС на шею, не таясь вынул смартфон, сделал пару кадров, чтобы захватить краем и Антоху, и идущий метрах в двадцати впереди УАЗик. Не, всё чисто. Блин, начинаю чувствовать себя идиотом-блогером из моего мира, который фотографирует каждый чих… Горюнов, конечно, заметил мои телодвижения:

— Ты и сам с аппаратурой?

— Да, вытащил свой старый девайс, решил вспомнить былое, — ответил я полуправду. — Редко сюда выбираюсь, потом на фото посмотрю.

Не знаю, понял ли Антон значение слова «девайс», но он не переспросил. Только буркнул:

— Что тут смотреть, разруха как есть…

Вот тут он прав на все сто. Заброшенные деревни — вообще плачевное зрелище, а тут деревня, которая была частью города. Да и пролом в плотине гидростанции отсюда, сверху, отлично виден. Почему-то подумалось — а не проделали ли его специально, чтобы исключить из уравнения ещё один мост, пусть пешеходный, между Вокзальным и Гидростроем?

Проехали ещё немного, и колдун в головной машине начал какие-то манипуляции. Почти наверняка ставит защиту от того эффекта, который даёт военчасть — в прошлый раз, с фальшивым Юркой и Машей, мы чуть не сдохли, когда ехали мимо неё. Защиты у нас не было, только датчики. Ну давай, посмотрим…

Вон она, военчасть, за забором впереди. Давит голову, почти как тогда давит, но в разы слабее — значит, колдовской «экран» работает. А вот кстати…

Давление усилилось, в глазах начало темнеть, но я всё же сделал снимок приближающейся военчасти, почти не глядя. Потом ещё и ещё, не целясь, просто так, лишь бы что-то снять…

Отлегло, как и в прошлый раз, почти у Горки. Ну… не такой отвал башки, как тогда, но всё равно неприятно. Так и подмывало посмотреть фотографии, но впереди ещё дикая деревня.

— Ненавижу тут ездить, даже с колдунами, — процедил Горюнов, беря рацию. — Башка как с перепоя…

Вот тут он прав. Хорошее сравнение. Нам тогда гораздо хуже было, аж до черноты в глазах.

— Колонна, Коробке. Все целы?

— Стрелок, в норме.

— Фургон, в норме.

— Колесница, в норме.

Ну, нормально. Лишнее доказательство того, что колдуны — отличное подспорье. Нельзя с ними ссориться, хоть ты тресни. Боком вылезет…

— Принял, движение, — ответил Горюнов. — Сеанс связи после Порогов.

Горку проехали в молчании, глядя, как проплывают мимо заброшенные, осевшие домики с покосившимися заборами, окружённые разросшимися деревьями с желтеющий листвой. В полях вправо от дороги, что начинаются прямо за вереницей домов, лежали пласты утреннего тумана.

— У меня от этого тумана мороз по коже, — признался Антон. — Ну что, Серый, готов к дикой деревне?

— К ней нельзя быть готовым, — попытался отшутиться я. Дествительно, привидится, как Маше тогда, вылетишь пулей из машины…

Ну что, продолжу блогерствовать. Смартфон — вот он, в руке. Самому смешно — ведь в прошлый раз я, проезжая тут, судорожно сжимал ТТ с серебряными пулями. Посмотрим…

И амулет тёплый, почему-то подумалось.

Деревня приближалась — аккуратные домики, выглядит, словно ничего и не произошло. В прошлый раз вообще люди в деревне виделись… А сейчас?

Сейчас полыхнуло, едва БРДМ миновал крайний дом.

Все дома вспыхнули одновременно, языки пламени, казалось, взметнулись до небес, обдало жаром — реальным, без дураков, и я крепче вцепился рукой в поручень. Колонна прибавила скорость, я видел, как головной УАЗ швыряет на кочках разбитой дороги.

Снимок, ещё снимок, не глядя! Влево, вправо! Горюнов сидит бледный, по нему видно, что он не против шарахнуть из своего калаша по этой проклятой деревеньке, но сдерживается — стоит одному подать пример, как поднимут стрельбу и остальные, но нам нужно не это. Проскочить, только проскочить!

Оп-па! На выезде из деревни дорогу перегородила полоса огня — ровная, словно отчерченная по линейке. Головная машина даже не тормознула — колдун отработал чётко, выхлестнув на огонь белёсый ледяной ливень, и УАЗ проскочил сразу по его мутной завесе. Честно, я даже не смог понять, была ли огненная стена, когда край деревни проезжал наш «бардак» — настолько происходящее напоминало кино с быстрой сменой эффектов.

Отмахали от Порогов метров триста, и Горюнов сделал перекличку — все отозвались, сообщили, что без проблем. Ладно, едем…

И правда ведь, кино напомнило. Интересно, откуда такое сравнение? Впервые в голову пришло. Словно издевается над нами эта проклятая деревенька.

Ну ладно. А давайте посмотрим, что я наснимал…

На всякий случай держа смартфон так, чтобы Горюнов не видел экрана, я листал галерею, и чувствовал, что ничего не понимаю.

Военчасть на первом снимке выглядела совершенно безжизненной. Обычная заброшка за бетонным забором — видны распахнутые и разбитые окна, молодые деревца на краях плоской крыши, выщербленные ветром углы… Как и на многих зданиях, встречавшихся за городом — вроде той двухэтажки, в которой мы прятались в Волково. И — ничего больше. Я увеличил фото, поводил туда-сюда — ни силуэтов в окнах, ни странных теней, ничего. Ну, конечно, с учётом не самого хорошего освещения.

Следующие два снимка сделаны напротив ворот. Один смазан, второй тоже не ахти, наискосок и с куском стены, но отлично видно, что ворота ржавые и даже чуток приоткрыты, за ними — потрескавшийся асфальт с травой, прущей из щелей, бокс с распахнутой дверью… Да такой сюжет можно в том же Морозково найти.

Чудеса, да и только. Визуально, обычными глазами, военчасть выглядит абсолютно нетронутой. Тут тоже нетронутая — но в разрухе. И главное, главное — пусть снимков всего два, на них совершенно не видно ничего, что могло послужить причиной аномалии! Как? Ведь уже известно, что фотоглаз способен видеть даже истинную внешность доппельгангера… и не только его. Что-то новое? То, чего не может увидеть фотоаппарат? Почему нет.

БРДМ подбросило на рытвине, я еле удержал смартфон. Горюнов молча курил, ствол его автомата смотрел прямо по курсу, наискосок.

Ладно, что дальше? Пороги.

Тут меня ожидал очередной сюрприз — я даже прокрутил фото туда-сюда, чтобы убедиться, что сфотографировал не Горку.

Обычная покинутая деревня. Огня на снимках нет и в помине — дома, местами с просевшими крышами, покосившиеся столбы, щербатые заборы… Всего четыре снимка, и все однотипные, чуть смазанные из-за плохого освещения — обычная деревня, брошенная много лет назад.

Что за чертовщина… Жар от огня был вполне реальным!

Я ещё раз просмотрел фотографии. Твою мать, абсолютно ничего — я бы реально обрадовался, обнаружив на фотографиях самую жуткую тварь. Нет — только пустые дворы и дома с выбитыми окнами.

Выходит, аппарат не снимает то, что в реальности?

Или… или то, что на снимках — и есть реальность?

— Что там у тебя? Смотришь, будто приклеенный, — Горюнов выбросил окурок и теперь смотрел на меня вопросительно. Показать, что ли? А почему нет?

— Фотоаппарат, — пояснил я и добавил, чтобы расставить точки над «ё»: — мой, оттуда. Смотри, как на фото дикая деревня выглядит, — я протянул Антохе смартфон, впрочем, не выпуская его из рук.

— Забавно, — процедил Горюнов, глядя пролистываемые мной снимки. Поднял на меня глаза: — Специально снимал?

— Само собой, — кивнул я, убирая смартфон. — Пытаюсь понять, что к чему.

— Забавно, — повторил Антоха. — Многим показывал?

— На Базе принцип знают, — ответил я уклончиво.

— А в Колледже?

— Вряд ли.

Горюнов ничего не сказал. Дождавшись, когда головная машина вошла в поворот, ведущий под старый железнодорожный мост, сообщил в микрофон:

— Колонна, Коробке. Ситуация раз, подтверждаю.

— Понято, — нестройно отозвалась рация.

Над головой проплыли ржавые фермы моста, и, когда вышли на прямую, Антон добавил:

— Колонна, Коробке. Стоп, разведка по плану.

Головная машина затормозила, встал и наш БРДМ. Сзади урчали двигателями «буханка» и «дырокол».

— Разведка моста, — пояснил Горюнов. — Судя по докладу, банда могла проехать по нему.

Ну да, я и сам тогда об этом задумывался. Правда, после того, как мы с Машей переползли мост, мысли о том, что по нему могли проехать машины, как-то сами собой улетучились.

Остановка затянулась минут на пятнадцать — даже двигатели заглушили, чтобы топливо не жечь. Четверо, ушедшие на разведку, по возвращении доложили — теоретически проезд УАЗов или чего-то подобного возможен, при условии опытного или пофигистичного водителя. Кроме того, на рельсах видны следы сравнительно недавнего использования.

Вот тебе и на. Выходит, банда вполне могла действовать и в правобережье, южнее Гидростроя. А это меняет дело — выходит, Гидрострой должен усилить своё присутствие на южном направлении. А может, и на восточном, куда уходит железнодорожный путь… Следы использования — проще говоря, по рельсам ездили. Да, это могла быть лёгкая дрезина с ручным приводом… но важен сам факт. Использование железнодорожных путей, насколько мне известно, всерьёз не рассматривалось — и тут нате.

Горюнов хмурился, но озадаченным не выглядел. Когда погрузились на машины, скомандовал продолжение движения.

Пока стояли, рассвело — небо, как я и предполагал, чистое, но вот теплее совсем не стало.

Проехали Бор. На дороге так и валялся труп застреленного мной мозгоеда — кстати, нетронутый. Похоже, даже падальщикам не по вкусу эта зверюга с колдовскими способностями…

Уже когда свернули на Морозково и перевалили тот самый переезд, молчать стало невмоготу, и я спросил:

— Антох, а вдоль этого берега дальше далеко забираются?

Горюнов помолчал, потом ответил:

— Да не особо, километров пятнадцать — и всё.

— А почему? Мосты, звери? Очередная дикая деревня?

— Что такое борщевик — знаешь? — вопросом на вопрос ответил Антон.

— Ну, представляю. Видел. Растение с зонтиками и лопухами, едкая и ядовитая дрянь.

— Это у вас, там, — грустно сообщил боец. — Ты здешние видел?

— Нет.

— Ну вот ничего не потерял… Метра два высотой, как рука в обхвате, и не просто едкие, а охренеть как едкие. И растут полосами, прямо сквозь асфальт. — Горюнов замолк, закурил. — Лет пятнадцать назад пробовали чистить. Там, если дальше прямо поехать, бульдозер стоит прямо в зарослях. Не слышал?

— Нет, — действительно, я как-то и не задавался вопросом, почему нет проезда по этому берегу. Не ездим — значит, вопрос не принципиальный. Был уверен, что там аномальная зона, типа той же военчасти. А получается, вот оно что. Мутировавший борщевик…

— Его разъело на раз, как решето стал, — продолжал Антоха, затягиваясь. — Тракторист, говорят, умер почти моментально, но мучительно. С тех пор больше не пробуют.

— А Колледж?

— А Колледж разводит руками — говорят, что и жечь пытались, и морозить, но ему хоть бы хны…

Вот как, выходит… Борщевик и у нас живучий, а тут, выходит, и подавно. Ну да, проблема коммуникаций решалась бы, будь тут самолёты — но увы, «в наследство» от старого мира их не осталось, а сделать в таких собачьих условиях самолёт с нуля — задача непосильная. Тут и мост-то выстроить толком не могут. А летать не умеют даже колдуны — я не соврал Рыбину, так и есть. И о летающих тварях я слышал всего раз — от проводника-призрака, упокой его душу, да и то непонятно — он их реально видел, или померещилось? Получается, задача коммуникаций почти нерешаема. Ну, не считая реки, по которой и идёт связь с Нефтехимом.

Машины переваливались по колдобинам. Восходящее солнце светило в спину, и идущий впереди УАЗик выглядел чётким, как картинка. Справа проплывали дома очередной брошенной и заросшей деревни.

— Антох, а реально из этих мест на буксире машину приволочь? — наконец решился я.

— В прошлый раз присмотрел? — съехидничал Горюнов.

— Типа того… Простреленая, но хорошая. Бросать жалко. Я покажу.

— На спущенных? — уточнил боец.

— Да, почти все спущены. Но остальное, кроме бака, должно быть живое.

Антон как-то странно посмотрел на меня и неожиданно сказал:

— Давай так: если у нас сегодня всё выгорит, поговорим на эту тему. Идёт?

— Идёт, — согласился я.

А потом подумал: Горюнов явно знает о целях сегодняшней поездки намного больше, чем я. А меня, похоже, опять разыгрывают втёмную… как и колдунов.