Золото Колхиды

Глава 11 Путь в Колхиду

Я-то думал, что местные плотники, не видевшие ничего, кроме утлых челнов, как-нибудь заделают дыру в борту, чтобы мы смогли дойти до Колхиды, где есть цивилизация (судя по мифам — должна быть!), а значит, имеется сухой док и мастера, умевшие работать с настоящими кораблями.

Но «таманцев» размеры судна не смутили. Или решили, что наш «Арго» та же лодка, только малость побольше? Но в сущности, мужики правы.

Мастера отнеслись к своему делу основательно. Дунули, плюнули и принялись за работу, без отдыха и перекуров. Мы и ахнуть не успели, как они разобрали половину судна, вытащили сломанные и сгнившие части, а потом уже начали все менять и укреплять. Каменные молотки стучали ничуть не хуже, нежели металлические, а долота, сотворенные из кремня, оказались не менее острыми. И проблем нет, если инструмент сломается — вон, бери новый камень, обстучи его и вперед, к работе. Эх, не зря каменный век продлился так долго, не зря. А то, что в Элладе бронзу придумали раньше, нежели, допустим, на нашем Русском Севере, так это от лени. Ленились греки лишний раз за камушком сбегать, стукнуть — обязательно от себя, а не к себе! — обнажить режущую кромку, поэтому и придумали смешивать олово с медью. Правильно говорят, что лень — это двигатель прогресса. Не додумались бы до использования металлов, так глядишь, и войн бы поменьше было. Скажите на милость, кто отправится воевать ради кремня, если его и так полным-полно? А из-за меди и олова, не говоря уже о железе и золоте, сплошные войны. Нет, определенно бы мир выиграл, если бы не движение прогресса. Впрочем, люди бы придумали другой повод для войны. Бились бы друг с другом каменными топорами и костяными копьями, как это делали неандертальцы с кроманьонцами.

Разумеется, за один день мастера управиться не смогли, да и за два тоже, поэтому пришлось налаживать питание для корабелов. Да и нам самим нужно кушать. Так что, пришлось отправлять в лес специальную бригаду, во главе с Артемидой.

Дичи набили, нажарили, один из мастеров, что помоложе, смотался в поселок и приволок соленой рыбы и соли. В общем — и сами поели, и нас накормили. Жаль, хлеба у них не было, потому что они сами его не выращивают, а меняют у соседей.

Пробоину на «Арго» таманцы залатали так, что если бы свежие доски не выделялись на фоне потемневших, так и не угадаешь, что был ремонт.

Плывем, братцы! Аргонавты дружно наваливаются на весла, раз за разом продвигая наш легендарный корабль к заветной цели — Золотому барану. Интересно, а если к концу плавания мы полностью заменим шпангоут и обшивку «Арго», он останется тем же судном, что вышло из Пагасейской гавани?

Но «Арго» — это не только дерево. Люди, вот главное, а основа нашей команды, нашего экипажа на месте. И я, хотя и начал путь позже, чем остальные, уже чувствую себя полноправным членом экипажа и воспринимаю всех как близких друзей, или как родственников. Вон, справа от меня, первым, если считать с кормы — Геракл, а слева — Кастор и Поллукс. Гилас снова сидит рядком со своей сатирессой, о чем-то ей нашептывает на ухо, забывая, что весло-то у них одно на двоих. Верно, парень уже ей простил и Поллукса, и Орфея с Автоликом, с которыми Аглавра «уединялась». Поженить бы их, что ли? Теоретически, это вполне возможно. Но ведь эта «дитя лесов» и после свадьбы станет изменять парню, натура такая, не переделать.

Аглавра-сатиресса выглядит веселее, чем при встрече. Обломанные рога Артемида ей опилила (чем пилила, я так и не понял — не то камнем, не то раковиной), еще обрадовала, что через полгода, а может и раньше, отрастут новые. Спрашивается — зачем женщине рога? Радоваться надо, а она огорчалась. Ей бы еще копыта заменить на человеческие ступни, так совсем хорошо. Впрочем, тех парней, что «уединялись», ни рога у сатирессы не смутили, не копыта.

Артемида, опять ставшая Аталантой, сидит с Орфеем. Музыкант, травмировав руку (Асклепий сказал, что переломов нет, просто сильный ушиб), гребет только в половину силы, заставляя мою жену выкладываться за двоих. Но что хорошо, так это то, что он и играть не может, а без музыки, соответственно, не поет.

Тесей, вывихнувший лодыжку, гребет один. Парень по-прежнему мрачен. Верно, так и не позабыл о царице амазонок. А за ним сидят тесть и зять — Автолик с Лаэртом. Рожи у обоих хитрые, как и положено предкам самого главного хитреца древнего мира. Наверное, опять придумали какую-нибудь каверзу.

Всех, пожалуй, перечислять не стану, смысла не вижу. Скажу лишь, что на веслах сидели не только те, кого я хорошо знаю, но и пятеро «таманцев», серьезных мужчин, чинивших нам пробитую обшивку. В рабство их не загоняли, к веслу не приковывали. Волонтеры! Мы-то с Ясоном ломали голову — как рассчитаться с мужиками за работу? Капитан уже присматривался к моей кольчуге, раздумывая — а не отрезать ли от нее десяток-другой чешуек, а я хотел отдать пару кристаллов хрусталя из приданого Скелы, а тут, на тебе. Дядьки сказали, что лучшей наградой для них станет участие в плавании. И чего вдруг? Команда «Арго» — парни, в основном, молодые и неженатые, а тут люди солидные, наверняка имеющие жен и детей, а может и внуков, а все туда же, желают ввязаться в авантюру. Или их слепенькая богиня так достала, что готовы отправляться куда угодно, лишь бы подальше? Но отговаривать их не стали, расспрашивать о причинах поступка — тоже, а с радостью включили в команду. Нам гребцы нужны позарез, вместо выбывших, а если они еще и плотники — совсем чудесно. Но мы честно предупредили, что возвращаться станем другим путем, значит, скорее всего, домой они теперь попадут не скоро. Или вообще не попадут. Но и это мужиков не смутило. Мол — все в руках тех богов, которых они встретят в пути. Что ж, понимаю и уважаю. Если судьба — так еще и вернуться в свою Тамань, станут там предками контрабандистов, воспетых Лермонтовым, а нет, так найдут себе дело по душе и в Элладе. Мне ведь тоже, по возвращению в порт Эгейского моря, еще предстоит отыскать себе место под солнцем. Муж богини — это неплохо, но все равно следует отыскать для себя какое-то дело. А что я умею? Преподавать историю? А кому в Древней Элладе нужна история моего мира?

Может, податься в кормщики? Правда, кораблей у греческих городов еще нет, но будут. Но, опять-таки, на этой работе придется долгие дни проводить вдали от любимой женщины, а этого не хотелось бы.

Нет, я опять загадываю чересчур далеко, здесь так не принято. Пока бы мне с кораблем управится, на мель не посадить, или на скалу не направить.

Я «обживал» свое новое место, «обнашивал» новое рулевое весло, выводя «Арго» из Керченского пролива в Черное море. Кормило, хотя и гладкое, но еще не отполировано ладонями до зеркального блеска, как это было с прежним. И этот руль не выструган из цельного дерева, как было с прежним, а составной. Рукоять из сосны, а лопасть из черешчатого дуба. Пока сказать сложно, какой руль лучше. Старый, сколько помню, был тяжелее, нежели этот, но как новый поведет себя в плавании, а особенно — во время шторма, пока не знаю. Впрочем, нужно смотреть на все «философически». Вечного и незыблемого в этом мире ничего нет, а коли сломается руль — починим.

Вывел корабль на середину пролива, чтобы не сесть на камни, а теперь нужно постепенно и потихоньку поворачивать влево, устремляясь в море. Самое главное — не делать резких поворотов, не ставить корпус «Арго» и руль поперек течения от всей дури, а все делать плавно и постепенно.

Так, все получилось, вышел, осторожно свернул, чтобы не уйти в открытое море, а нам это не нужно, мы все-таки в каботажном плавании.

И вот, теперь я уже вижу, что идем вдоль Таманского полуострова, аккурат по направлению… А по какому направлению, кстати? Там, если плыть дальше, так по берегу будет и Витязево и Анапа, а еще дальше и Сочи, где почти десять лет назад проходила Олимпиада, а там и до Батуми рукой подать. Городов этих, пока еще и в задумке нет, но должны быть какие-то поселения каменного века.

Может, Батуми и есть древняя столица Колхиды, а там уже вовсю бронзовый век? Впрочем, историки сомневаются в существовании Колхиды, как цивилизованного государства, но нам-то разве есть до этого дело? Если мы плывем именно в Колхиду, за Золотым руном, то значит, будут там все признаки цивилизации: государство, законы, письменность. Кажется, должно иметься что-то еще, но не помню. «Историю мировых цивилизаций» нынче в школе не изучают, а жаль.

А что там на побережье именуется Колхидой — разберемся, но точно, что обязана быть Медея, ожидавшая нашего Ясона. Да, ей еще со своим пасынком разбираться, с Тесеем. Предвкушаю их встречу.

Красиво. Море отдает такими оттенками красок, что никакому импрессионисту и не снилось. Да и куда там попытаться воплотить на холст настоящие цвета, созданные природой-матушкой.

Наверное, пока маялся депрессией в своем мире, стоило отыскать и изучить карту течений в Черном море. Впрочем, что бы мне это дало? Поменять маршрут я бы уже не мог, смысла нет. То, что сейчас течение встречное, а нам приходится прилагать массу усилий, чтобы направлять «Арго» вдоль берегов, это я уже понял. И аргонавты, бывшие в моей истории, знали, что делали, когда вывернули из Босфора направо, взяв направление прямо к Колхиде, а не свернули налево, как мы. Наше «Арго» сделало круг вокруг всего Эвксинского понта, а могло бы отыскать к Золотому барану путь гораздо короче.

И тот «Арго», который из моих прочитанных книг той реальности, шел по течению, которое изрядно сэкономило и силы гребцов, и сократило время, проведенное в пути. Но нам время экономить не было смысла, мы его и так изрядно потратили, да и оно, время, в мифах течет совсем не так, как в реальной истории. Наверняка, пока мы тут плаваем, в Элладе пройдет не полгода-год, в неделя, не больше.

А ведь Тифий, мой предшественник, тоже вел наш корабль против течения. Если он сумел, так и я смогу. Я уже как-то управлял «Арго», хоть и недолго. А вывод, что в Черном море течение шпарит против часовой стрелки, я передам Ясону, чтобы тот внес эти данные в свой путевой дневник. Авось, будущим мореплавателям, что отправятся осваивать Черное море, эти знания пригодятся.

Да, а как лучше сформулировать, если здесь еще не существует понятия «по часовой» или «против часовой»? Ни часового циферблата, ни даже клепсидры, чтобы отмерять время, еще не придумали. Придумают, если понадобится, пока измерять время и не к чему. Ладно, подумаю и придумаю. Можно и обозвать — «течение Саймона». Почему так, все равно никто не вспомнит, а мне приятно.

Вот так вот, наш «Арго» снова идет против течения, аргонавты гребут — не разучились за пару дней, а я экспериментирую, пытаясь найти самое приемлемое положение судна. Течение — это словно река, текущая в море, оно не должно быть чересчур широким. Вот здесь, по моим прикидкам, метров шестьдесят или восемьдесят. Примерно, как ширина Невы. Пока не получается выйти из этой «реки», ощущение, словно попал в стремнину. Зато удалось «изловить» попутный ветер и парус, уже не просто затрепетал, а наполнился воздухом и потащил нас вперед так стремительно, что весла можно оставить в покое и немного отдохнуть. Вот так вот, постигаю опытным путем, что попутный ветер может компенсировать встречное течение. Жаль, что у нас лишь простой парус и, когда ветер стихнет, придется грести.

Ясон уже вопрошает глазами — дескать, а не пора ли давать команду «Сушить весла»? — но я лишь покачал головой. Все-таки, попытаюсь выйти из «встречки», а там посмотрим.

Увы, не получилось. Как говаривал приятель Маленького принца — нет в мире совершенства! Если выбраться из встречного течения, то нет попутного ветра, а если есть ветер, так и течение прет прямо в морду, то есть, в нос корабля.

Поэтому, осторожно поворачивая кормило, вывел «Арго» прямо на «стремнину», снова поймал попутный ветер, радостно заполнивший парус. Вот теперь команде можно и отдохнуть. Даже я, могу закрепить веревкой рулевое весло и отойти со своего места.

Но нам предстояло исполнить трудное, но необходимое дело — отдать морской пучине тела погибших товарищей.

Есть свои тонкости в погребениях эллинов. Кого-то следует предать огню, кого-то нужно похоронить в земле, а моряков, умерших посередине водной пустыни от болезни, после ранения, убитых пиратами, положено отдавать самому морю.

Мертвые моряки и после своей смерти не уходят в Аид, а бороздят морские просторы на призрачных кораблях. И, не только тех, что ушел на морское дно, но и тех, что сгнил на берегу или ушел на дрова. Любое судно, хотя бы раз вышедшее в море, оставляет на нем не только невидимые следы, но и свой отпечаток, или призрак. Потому-то на призрачных кораблях нет переизбытка мертвых матросов. Судов хватает на всех погибших. Иной раз, при стечении обстоятельств, призрачные корабли становятся видимы и для смертных.

Старик Тифий как-то сказал Ясону (я сам это слышал), что его мечта — навеки остаться в море. Что ж, мы исполним мечту старика, а заодно отдадим соленой воде и тела Амфиона с Беллерофонтом. Парни, вроде бы, погибли и не в воде, но если причиной их гибели послужил шторм, то значит, они погибли как моряки и их судьба занять места на призрачной скамье корабля-призрака. Вертеть весло и при жизни, и после смерти — не самая лучшая доля, но уж поверьте, и не самая плохая.

Тела погибших аргонавтов, увязанные в шкуры, положены на четыре весла, стоящие горизонтально.

Ясон, как и положено предводителю, что на корабле первый, после Зевса, произнес прощальную фразу:

— Они славно жили и умерли достойно! Они умерли и теперь они идут к тебе, Посейдон!

Весла начали потихоньку опускаться, а тела, одно за другим, падали на поверхность волны.

— Владыка морей Посейдон! — воззвал и Тесей к своему отцу. — Это не жертва, а твои новые подданные. Прошу тебя и как сын, и как царь — прими этих людей в своих чертогах достойно, потому что они это заслужили. Пусть они послужат тебе после смерти, как служили своим вождям и народам при жизни!

К стыду своему, я сейчас не слишком радовался речам Тесея, хотя он, как сын морского владыки, мог обеспечить своим погибшим друзьям некую протекцию. Все, вроде бы, правильно, но поминать вздорного морского бога, из-за которого мы уже не раз находились на волосок от смерти, казалось мне лишним. Ведь из-за него, из-за старого паразита, мы наших товарищей и лишились. И нас с Артемидой и Гераклом он едва не затравил своими «русалами». Сейчас как услышит, вылезет на поверхность, да и долбанет трезубцем от всей дури.

Но Посейдон, оказывается, бывает и сговорчив. Услышал ведь, старый хрен. Вот, тела наших товарищей закружились на месте, завертелись, словно попав в сильный водоворот, а потом исчезли…

А дальше произошло то, чего я терпеть не могу и к чему так и не смог привыкнуть. Ясон вытащил из мешка живого барашка, перерезал жалобно мекающему овну горло, а потом бросил тушку в море.

— Прими нашу скромную жертву владыка! — выкрикнул наш капитан, стряхивая в море капли крови с ладоней.

Ну вот, и барашек закрутился, а потом пропал с глаз. Теперь бы и вздохнуть спокойно — Посейдон принял жертву, нам можно спокойно продолжать путь, а у меня в ушах стоит жалобное блеяние. И барашка жалко — я бы из него шашлычок сделал, да и Посейдон жертвы не заслужил. Впрочем, вслух об этом не скажу — он и услышать может. И барашек маленький, а для нашей оравы нужен большой баран, а лучше два.

Я вздохнул, заметил краем глаза, что парус обвисает, стало быть, ветер стихает, а это значит, что настала пора гребцам садиться на скамьи и ударить веслами по воде и, упираясь пятками в палубу, подгонять наш кораблик все дальше и дальше. По мим расчетам — недельки через две уже и будет Колхида.