Золото Колхиды

Глава 7 Жена для Геракла

Мы тут немного пообжились, обросли каким-то хозяйством. Построили еще один шалаш. Персональный, для Геракла. Все-таки, пусть наш полубог храпит в отдалении, не мешая спать добрым людям.

Артемида с Гераклом еще пару раз сходили на охоту, добыв косулю и дикого поросенка, так что, провизии нам хватало даже с учетом легендарного аппетита Геракла.

Для разнообразия я исхитрился сварить в горшке неплохую похлебку, хотя из ингредиентов были лишь мясо, травы и съедобные корешки. Но Артемида с Гераклом трескали, да нахваливали. Шашлык, так полюбившийся моим друзьям, жарил аж три раза. В третий раз он получился неудачным — мясо оказалось сыровато, но брат с сестрицей ничего не заметили. Ели, нахваливали. Или заметили, но не стали указывать на недостатки.

Туземцы так и не появились. Наверное, до сих пор жрецы советуются с духами насчет нас, а у нас идти и знакомиться с местным населением желания не было. Зачем они нам? Артемида — девушка скромная, можно сказать, что лесная, у нее, в отличие от прочих богов, нет желания находиться в центре внимания и она прекрасно обходится без всеобщего поклонения.

Но и просто сидеть на берегу в ожидании «Арго» скучновато. У нас с Артемидой дела нашлись. Нет, это не то, что вы подумали… Впрочем… Ну да, не стану отрицать, что и это имело место быть (медовый-то месяц не закончился!), но у богини охоты, а заодно и природы (не только Деметра в те времена за флору с фауной отвечала), забот хватает. А еще ей просто нравится гулять по лесу, любоваться разными листочками и цветочками, болтать о чем-нибудь с птицами и зверушками. Кажется, она прекрасно их понимает, а они ее. Недавно к нам вышла не то олениха, не то косуля с поврежденным копытом, так Артемида оказала ей первую помощь — все вычистила, приложила каких-то трав, а потом выпустила в лес.

Забавно, но я по-прежнему переживал, если моя девушка уходила в лес одна, а я оставался на берегу. Думал — как бы не заблудилась, да чтобы дикому зверю не попалась? Смешно. Ну да, смешно, если подумать, что богиня охоты всю свою жизнь провела в лесах, да еще в те времена, когда водились саблезубые тигры и пещерные львы, но любая хищная зверюга с зубами, против моей жены, все равно, что воробей против орла.

А я, кроме кашеварства, занимался работой «по специальности» —прикрывал обнаруженную стоянку древних людей камнями, выбирая те, что поувесистее. Проводил, так сказать, консервацию археологического объекта. Я уже и так утащил оттуда немало артефактов, приспособив их для наших нужд, но и для моих коллег из далекого будущего кое-что осталось. Не уверен, что хватит на докторскую, но для пары-тройки кандидатских диссертаций и двух десятков дипломных проектов сойдет. Если, разумеется, в промежутке между мной и тем будущим, в котором заинтересуются каменным веком, эту стоянку вообще не уничтожат.

Глупость? Очень даже возможно. Но все равно, в голове прокручивались статьи законов УК РФ, остановившись на номере двести сорок три, предполагающей уголовную ответственность за «уничтожение или повреждение объектов культурного наследия Российской Федерации».

Геракл, с его-то огромной силищей, мог бы помочь, но герой таскать камни не пожелал. Дескать — ерунда это, он таких стоянок видел не сто, а целую тысячу, никому эти камни и орудия не нужны. Сообщив, что отправится к людям — поговорит, послушает, да что-нибудь вкусненького принесет, ушел. Мы с Артемидой его удерживать не стали. Пусть сходит, проветрится, может и на самом деле опять что-нибудь принесет, а там и мы, может, навестим какой-нибудь поселок.

Геракла не было весь день и всю ночь. Герой явился только под утро, довольный, словно мартовский кот. Артемида, на правах старшей сестры, присматривающей за младшим бестолковым братцем, поинтересовалась:

— И где же ты шлялся?

— Парни попросили невесту в соседнем поселке умыкнуть, пришлось помогать. Вот, умыкнули, потом всю ночь помогал…

Оставив нам в качестве компенсации за беспокойство штук пять лепешек,увесистый кусок вяленой говядины и деревянную плошку с медом, отправился спать в свой шалаш.

Усевшись на «супружеском ложе», сотворенном мной из веток и листьев, мы воздали должное подаркам. Говядина жестковата, зато лепешки с медом выше всяких похвал. Прожевав кусок, я спросил:

— А что за умыкание невесты? Парни не могли девку без Геракла украсть?

— Иногда требуется, чтобы девушку воровал чужак, — туманно пояснила Артемида. — У нас тоже раньше считали, что у девушки там имеются зубы и их следует выломать еще до свадьбы.

— Там — это где? — не враз я и понял, а потом до меня дошло. Все-таки, историк по образованию.

Читал я у Проппа, что в первую брачную ночь невеста спит не с мужем, а с его лучшим другом, который и должен «выломать» эти «зубы». Не отсюда ли и пошел обычай, когда в первую брачную ночь девушка принадлежит сеньору? Не потому, что сеньор настолько развращен и любвеобилен, а из-за заботы о подданных. Принимает удар на себя! Еще припомнилась работа Фридриха Энгельса, в которой описываются первобытные обычаи, включая и тот, когда жених со своими друзьями ворует невесту, потом они вместе ее насилуют и, только потом она становится его женой[1].

— Сюда идут гости, — сказала вдруг Артемида. Посмотрев, как я придвигаю к себе меч, улыбнулась и добавила. — Вернее, одна гостья. Думаю, опасности не представляет.

Удивительно, что Артемида услышала шаги издалека, да еще умудрилась определить, что это женщина. Эх, опять забыл, кем же является моя жена! Ладно, если я лишний раз повосхищаюсь любимой — хуже не будет.

Прошло минут десять, не меньше, прежде чем из леса показалась девушка, груженая увесистым мешком, одетая в длинную юбку, с разрезами по бокам и что-то такое, напоминавшее не то короткую кофточку, не то топик — живот голый, но грудь не видно.Подойдя к нам, без разрешения вошла в наш шалаш, молча свалила мешок и уселась прямо на наше ложе.

— Фух, устала, — сообщила девушка, вытягивая ноги в потертых сандалиях. Кивнув на шалаш, в котором спал Геракл, спросила: — Это не мой ли супруг там храпит? Слышу, что он. Ух, как храпит! Даже по храпу слышно, что сильный мужчина. От него родятся сильные и красивые дети.

Интересно, когда это Геракл успел обзавестись женой? Я внимательно осмотрел гостью. Крепкая, черноволосая, с увесистой грудью. Не знаю вкусов и пристрастий своего друга, но уверен, что ему нравится именно такой тип женщин.

— Красавица, а ты откуда взялась? — поинтересовался я, хотя уже сам начал догадываться, откуда. Послушаем девушку.

— Я Скела, из народа тореатов, — гордо отвечала девушка. — Вчератрое сильных мужчин сделали меня невестой и отдали в жены Кхагену. Если сразу трое — это большая честь, но я не хочу становиться женой Кхагена. Он очень хороший человек, он любит меня, но я выбрала самого сильного из мужчин — героя из-за моря.

Интересный поворот. Значит, это называется «сделать невестой»? А я-то переживал, что девушка обесчещена, а это, оказывается, большая честь… И будущий муж, поделившийся своей будущей женой, ее любит? Ничего не понимаю. Впрочем, я много чего не понимаю, но осуждать не стану. Везде свои собственные обычаи.

— А ты уверена, что герой из-за моря желает взять тебя в жены? — с усмешкой поинтересовалась Артемида.

— Конечно, — уверенно сказала Скела из народа тореатов. — А иначе зачем он пошел за мной вместе с Кхагеном и Лотхеном? Зачем он всю ночь старался? — Нисколько не смутившись, добавила: — Герой из-за моря старался больше других и даже не один раз. Мне очень понравилось. Ни один мужчина — ни в эту ночь, и не раньше, мне так не нравился.

— Это хорошо, что тебе понравилось, — хмыкнула Артемида. — Я рада за своего брата.

— А, так он твой брат? Точно, вы с ним похожи.

Ну ни хрена себе, похожи! Это моя красавица похожа на бородатого страшного мужика с дубиной? Да ни в одном месте.

— А кем я должна ему быть? — поинтересовалась богиня. Кажется, ее изрядно забавлял разговор с туземкой.

— Думала — может, ты ему жена, или рабыня. А вот кем этот парень вам доводиться, я не пойму. Он не ваш раб, и не родственник. Или он твой муж? А ты не слишком ли молода, чтобы выходить замуж? Грудь у тебя маловата.

Рабом не посчитала, уже неплохо. И комплимент моей супруге отвесила. Или это не комплимент? Кто этих женщин разберет, хотят ли они похвалить, или наоборот, нахамить? А грудь у моей супруги — самое то. Это у туземки не грудь, а вымя.

Артемида встала, подошла к шалашу и слегка его потрясла:

— Эй, герой из-за моря, пора вставать. К тебе жена пришла.

Храп слегка притих, но герой не вставал. Не то испугался будущей супруги, не то и на самом деле так крепко спал. Артемиде пришлось слегка попинать младшего брата.

— Вставай, кому говорят! Супруга пришла, а он дрыхнет!

Бесцеремонность сестры возмутила будущую жену героя.

— Эй, девушка, ты как разговариваешь с моим мужем и своим повелителем⁈ — возопила Скела. — Никто не смеет тревожить моего мужа. Пока он спит, займись-ка хозяйством.

— Чем мне заняться? — поинтересовалась изумленная Артемида, впервые встретившаяся с таким хамством.

— Приготовь-ка мне и моему мужу обед, а еще сними с меня сандалии и омой свежей водой мои ноги. Младшая сестра мужа должна всячески ублажать его жену.

— Милая девушка, а ты ничего не перепутала? — поинтересовался я. Не столько, чтобы вставить свои шесть копеек, а чтобы слегка отвлечь Артемиду от смертоубийства. Не то, что мне жалко эту туземку, а просто не хотел лишний раз видеть, как моя супруга кого-то убивает. Она-то убьет, не поморщится, а мне потом мучайся, могилу копай или хворост собирай для костра.

Кажется, Геракл во сне почуял неладное. Выполз из шалаша и подошел к «супруге». Зевнув во всю огромную пасть, спросил:

— А чего ты пришла? Я же тебя в жены отдал… Этому, как там его? Может, отойдем в сторонку и поговорим?

Но Скела не хотела слушать и говорить. Ей непременно требовалось поставить на место сестру супруга.

— Младшая сестра мужа должна ублажать его жену, — повторила девица, а потом заорала дурным голосом. — Не слышишь, девка? Омой мне ноги, а иначе я сейчас встану и изобью тебя так, как ты ни разу в жизни не была бита.

— Что ты там проблеяла? — поинтересовалась Артемида, выпрямившись во весь рост.

Я переглянулся с Гераклом. Он-то со своей сестрицей подольше знаком, нежели я, но все равно, даже полубогу стало не по себе. А уж я про себя вообще молчу. Я видел свою супругу рассерженной, видел ее и в гневе. Но вот такой, спокойной и сосредоточенной, а вместе с тем олицетворяющей угрозу, не видел ни разу. Сейчас что-то определенно произойдет. В такую минуту попасть под руку самой обычной женщины — да ну его нафиг, здоровье у меня не казенное, а свое, а уж попасть под рассудительный гнев богини — нафиг вдвойне. Да я лучше с Гераклом подерусь, там хотя бы какой-то шанс есть, чтобы живым остаться.

Инстинктивно я сделал шаг в сторону, подумав даже — а не укрыться ли мне за Гераклом? С полубогом-то ничего не сделается, разве что Зевс с Олимпа шибанет молнией, так и то, не факт, что попадет, а коли и попадет, то не факт, что будут какие-то последствия. Вон, в моего родича и гидра плевала, и лев его грыз, и медные птицы перьями обстреливали, а ему хоть бы хны…

А Геракл тоже не круглый дурак, хотя и выглядит простаком. Похоже, он сам растерян (да и напуган, чего уж там скрывать!), теперь пытается сдвинуть меня с места и заслониться собственным зятем, словно щитом. Думает, сестрица любимого мужа не тронет?

Наглая девица что-то еще сказала, но договорить не успела. Внезапно и резко стемнело, а мы с Гераклом синхронно закрыли глаза, но даже сквозь сомкнутые веки почувствовали, что что-то сверкнуло. Не молния, но похожее. Бах!

— Ме-ее…

Раскрыв вначале один глаз, потом второй, я увидел, что на том месте, где только что возлежала наглая туземка, метящая в жены Геракла, теперь стояла беленькая симпатичная козочка с черной челкой и парой остреньких рожек. Видимо, она еще не осознавала своего положения, потому что по-прежнему что-то блеяла, обращаясь к Артемиде. Верно, отругивалась.

— Ме-ме.

Мы опять переглянулись с Гераклом и перевели взоры на Артемиду.

— С-сестрица, а это не с-слишком? — слегка заикаясь поинтересовался герой.

Артемида перевела дух и опять стала сама-собой — не грозной богиней, а милой девушкой, которую я очень люблю. Осмотрев свое творение критическим взглядом, сказала:

— Ничего, бывало и хуже. А коза — это все-таки не лягушка. Я, поначалу, собиралась ее в лягушку превратить, но передумала.

И впрямь. Коза, это все-таки покрупнее, чем лягушка. Хотелось что-то сказать Гераклу — мол, вот такая жена тебе и нужна, другую не заслужил, но решил промолчать. На него сейчас и так смотреть жалко.

— И что ты там еще проблеяла? — поинтересовалась Артемида, обращаясь к козе.

— Мме-ме!

— Ишь ты, какая грозная… — усмехнулась моя богиня. — Ну, словно Гера.

Артемида и козий язык понимает? Вот это да!

— Мме-ме-ме! Ме-ме!

— И говорливая… Ну-ка, повтори, что ты со мной сделаешь?

— Ме-е!

Нет, не удержусь. Рискну даже испортить отношения с шурином, но уж так все смешно выглядит. И девица, до сих пор не понявшая, что она уже не человек в козу и грустный герой.

— Теперь тебе придется свою бывшую девушку выпасать, а иначе ее волки сожрут, — сообщил я, стараясь не расхохотаться. Но коли бы захохотал, то не от смеха. Так, чисто нервное, от пережитого.

— Сожрут, — кивнул наш герой. — А если не волки, так сами селяне.

Да что же это такое! Никогда не видел Геракла настолько удрученным. Неужели эта туземка ему так запала? Ну, подумаешь, козой стала. Коза, она и есть коза. Если молока не дает, ее съедят.

— Жаль, Гиласа нет, — вздохнул я.

— Думаешь, он бы ее пасти стал? — оживился Геракл.

— Он с сатирессой сдружился, а уж с козой бы тем более поладил. И выпасал бы, и от хищных зверей берег… Ну, и все прочее.

Про «все прочее» Геракл пропустил мимо ушей. Зато принялся загибать пальцы, прикидывая, через сколько дней здесь должно появиться наше судно. Посчитав, пришел к неутешительному выводу.

— Долго, — вздохнул герой. Посмотрев на козу, грустно сказал. — И на кой ты за мной поперлась, дура рогатая? Тот парень бы тебя в жены взял, а мне-то с тобой что делать?

— Может, ты ее жениху вернешь? — предложил я. — Скажешь — я ее силой не уводил, сама пошла, а я, как честный человек, возвращаю тебе невесту.

Геракл посмотрел на меня, как на умалишенного.

— Кого я верну? Козу? Да кому она нужна-то в виде козы? Только на мясо.

— Ну и что, что она коза? Коза тоже человек, хоть и с рогами. Скажешь — мол, твоя невеста своим бегством прогневала богиню, теперь за это превращена в мелкую и рогатую скотинку, а тебе приказано ее охранять, пасти и сено косить. Авось, со временем Скела опять в женщину превратится.

— Не поверит.

Артемида, слушала наш разговор и долго сдерживалась, чтобы не засмеяться. Наконец, не выдержала. Отсмеявшись, уткнулась мне в плечо лбом (я чуть не растаял от нежности), повернулась к младшему брату и потрепала того за плечо:

— Братец, да не переживай ты так. Я эту нахалку только до завтра в козу обратила. Пусть побродит, траву пощиплет, подумает, а стоит ли хамить незнакомым людям, да еще и чужую постель занимать? Не поймет, так я ее навеки козой оставлю. Но тоже ничего страшного. Козла встретит, вроде тебя, козляток ему родит. Будут пастись и тебя вспоминать.

Геракл, услышав такие слова, сразу же воспрянул духом. Даже на сравнение с козлом не обиделся. А может, тут козел не оскорбление для мужчины, а наоборот, похвала? Ухватив свою бывшую подругу за рога, потащил ее в сторону, где трава была погуще и повкуснее. Но та упиралась всеми четырьмя копытами и нервно отблеивалась. Видимо, не понимала, что ей добра желают.

— Слышала, дура? Я тебя до завтра попасу, постерегу от волков, так уж и быть, а потом домой отправляйся, падай жениху в ноги и проси — мол, бери меня замуж. Откажешься — точно волкам скормлю.

[1] Фридрих Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Кстати, имеется очень прелюбопытный комикс, созданный по этой книге.