Золото Колхиды

Глава 15 Девушка с веслом

Аргонавты явились только под утро, когда самый сон. Разбудили, сволочи, в тот момент, когда мне снилось, что я сижу в кафе на Невском и пью свой любимый напиток. Пью, ощущая незабываемый вкус и аромат. А напротив меня сидит Артемида, одетая в джинсы и футболку с изображением Ван Гога.

Кофе, наверное, это одно из немногих, чего мне здесь не хватает. На самом-то деле не хватает многого — от штанов и до безопасной бритвы, но ничего, с этим-то как-то справляюсь. А вот запах кофе даже по ночам снится.

Конечно же, сотоварищам приспичило сделать то, что не было сделано — дескать, Ясон возжелал вытащить судно на сушу, чтобы корпус не сгнил раньше времени, а еще рачков отковырять. Похвальное желание, но по ночам такими работами лучше не заниматься. Попытался отговорить, убедить отложить работу на завтра, но где там! Нет хуже зверя, чем пьяный античный герой, особенно, если он первопроходец. Хуже только подростки, если им что-нибудь в башку стукнет.

С пьяным хохотом парни полезли в воду, окружили «Арго», пытаясь поднять и вытащить его на берег. Ага, герои, чтобы им пусто было.

Пелей споткнулся, ударился о камень и разбил физиономию. Так и хотелось сказать — морду, ну ладно, пусть будет личико. Пелей у нас тоже мифологический персонаж, а у них нет морд. Одни только личики да харюшки.

Но споткнувшись, сбил с ног еще кого-то, а тот третьего… Бардак и куча-мала.

Эх, как я орал! Сложил на хмельные головы своих товарищей все гнусные слова, что слышал и в той, а теперь уже и в этой жизни. Еще пришлось съездить кому-то по морде (не разобрал, кому именно, поэтому и говорю — морда), что попытался оттолкнуть меня и отвязать канаты. Слова — особенно из моего мира, действовали, но слабо. Один бы не справился, ладно, что Тесей и Орфей оказались рядом, да Артемида с Гиласом.

Тесей, хотя и хромал, но ухватил под мышки аж двух человек, вынес их и уложил на берег, а Орфей оказывал им первую помощь.

Телемон, в обычной жизни вполне себе нормальный парень, а тут разорался, решил поиграть в Геракла и, в одиночку поднять корму, но не рассчитал силы. «Арго» — корабль легкий, осадка у него маленькая, семь футов под килем иметь необязательно, но тут все-таки море, а кроме камней, еще и ямы имеются. Вот, Телемон и ухнул в такую ямину. Спасибо, что Геракл — трезвый… Трезвый? Если трезвый, так какого сатира в море полез?

Впрочем, пусть даже и не очень трезвый, но не в сосиску пьяный, поэтому Геракл успел ухватить осклизлую тушу нашего корабля, грозившую сесть прямо на макушку Телемона. Если бы не Амфитрит, остался бы маленький Аякс сиротой. Это, если успел родиться. А коли бы не успел, так лишились бы ахейцы одного из вождей будущей Мировой войны. А потом Телемона вытаскивать пришлось, да откачивать. Тут уже Асклепию надо спасибо говорить. Сделал парню искусственное дыхание в лучших традициях спасателей МЧС.

Еще немного, перевернули бы аргонавты «Арго» кверху брюхом, как пьяную сардину, или не донесли, а уронили на камни. А еще и сами бы утонули. Не все, но один-два героя, это точно. Скажи потом, что герой античного эпоса утонул по пьяни у берега, где воды по колено, позора не оберешься.

Вон, и так колхи, что охраняли свои галеры, столпились и гогочут, указывая пальцами на самых ретивых. Нет бы помочь, так им развлекуха.

И тут Артемида, пытавшаяся действовать лишь мягки внушением и уговорами, не выдержала. Ухватив весло, забежала в море и принялась выгонять из него самых упрямых. Не то, что богиня собиралась кого-то убить, или искалечить — по голове не била, но огрести веслом по спине или заднему месту, тоже неприятно. Силенкой-то моя любимая не обижена. Думаю, так в пионерских лагерях вожатые выгоняли деток из воды по истечении двух минут, положенных на купание. Разве что вместо весла брали что-то полегче — хворостину там, или крапиву. Сейчас-то такое немыслимо — посадят вожатого, а тогда, вроде, и ничего.

— Милая, ты поосторожней там, не сломай… — выкрикнул я, занятый «увязыванием» Авгия. Этот, собака пьяная, псевдоантичная, совсем нюх потерял — пытался поднять мачту и поставить парус, чтобы ветерок помог кораблю выбраться на берег… Пришлось связать и упаковать в наш же парус.

— Да выдержат они, спины дубовые, — отозвалась супруга, умело уцепив Лаэрта лопастью и подтягивая его к себе. А потом, придав рукояткой весла «ускорение» папе Одиссея, вышвырнув того на берег.

— Весло не сломай!

Аргонавты-то выдержат, что им сделается? А весло сломает, так новое придется искать или сосну рубить. Сырым веслом грести трудно, тяжело, а взять у колхов? Я еще днем присматривался к веслам на галерах — дохлые они какие-то, враз сломаются.

Супруга прислушалась к доводам и больше не свирепствовала. Автолик, правда, попал «под раздачу», ну так сам виноват — нечего было засовывать башку под весло. Уж Артемида не стала бы убивать собственного племянника. Но ничего, живой наш кулачный боец и наставник Геракла, только воды нахлебался, но мы его сразу Аглавре сдали, на ручки, а та уже принялась хлопотать, шишку отмачивать и ссадины промывать.

Справились, хоть и с трудом, выгнали всех героев на сушу. Постепенно запал у них стал пропадать — трезветь начали, принялись укладываться. Хвала олимпийцам! А особенно — одной олимпийке с веслом. Эх, как же прекрасно выглядела рассерженная богиня с веслом в руке! Жаль, в команде нет ни одного скульптора, чтобы изваять статую, а те, кто в Элладе, любят изображать Артемиду с луком или с копьем.

Так бы и сходил к этому царю, сказал бы ему все, что думаю. Но это я так, нервничаю. Нечего царя обвинять. В рот силой никому не лил, сами дорвались. Дорвались, ехиднова сила. И вино у колхов неплохое, мягкое. Правда, я раньше считал, что оно дает не в голову, а в ноги, когда сидишь себе в хорошей компании, потягивая винцо, беседуешь на отвлеченные темы, голова ясная и светлая, а потом ты оказываешься на полу. В той жизни со мной так было, раза два, в бытность мою студентом, когда ездил в гости к приятелю в Зугдиди. Потом, по понятным причинам, ездить перестал, но общения мы не прекратили. Вот, коли вернусь, обязательно навещу. И заодно посмотрю — насколько изменилась Колхида с двенадцатого столетия до нашей эры.

Да, а какое задание-то Аэт дал Ясону? Что-то вроде усмирения двух быков, которые в мифе, или нечто иное? Сразу спросить не успел, а теперь они уже и ответить не в состоянии.

Тьфу, пропасть.

На всякий случай, пересчитал упавших на камни героев. Что делать, учительская привычка — пересчитывать деточек. Насчитал сорок пять, а должно быть на одного больше. Ага, нет самого Ясона, а он, как сказали — говорили же, или нет?, остался во дворце. Не то своими ногами дойти не смог, не то не захотел. Или какие-то дела отыскались?

Хм…А ведь еще кого-то нет. И кого это мы потеряли? Нас всего сорок шесть, если считать с приблудой. Сорок шесть, минус Ясон. Значит, должно быть сорок пять (себя я тоже не забыл посчитать), но насчитал сорок три. Куда еще три человека девалось? Поднять бы их, да перекличку устроить. Показал бы я им проверку личного состава во время КМБ. А может, я обсчитался?

Еще раз. Так, на корме, там где руль, сидит Артемида, ждем дорогого супруга, показывая жестами — не нужна ли помощь? Помощь мне не нужна, попытаюсь сам.

Обычно, рядом с богиней спят Гилас и Аглавра. Парнишка уже свернулся калачиком, дрыхнет, а сатирессы-то нет. Так… Автолика тоже не видно. Все ясно. Привела девушка в сознание героя, а теперь они куда-то пропали. Наверняка ушли в темень, где стоят вытащенные на сушу галеры колхов. Надо Гермеса похвалить — живуч у него сынок! Гилас опять испереживается, но что делать? Натура у Аглавры такая, кошачья. Пусть скажет юнцу, что оказывала Автолику первую медицинскую помощь. А еще пропал Фрикс-приблуда. Не скажу, что я этим очень расстроился, скорее, насторожило. Почему он вообще появился, а теперь исчез? Как бы сказали в моем мире — а не засланный ли это казачок? Версия ничем не хуже, нежели та, что нам изложил сам Фрикс о желании вернуться на историческую родину. Поживем — увидим.

— Забодали эти пьяные герои, — пожаловался я, устраиваясь на палубе рядом с женой. Пришлось еще распрямить Гиласа, чтобы занимал поменьше места. А иначе — двинет пяткой в бок.

— Бедный, — пожалела меня богиня, нежно обнимая и прижимая к себе. И тоже пожаловалась: — Рука устала, пока веслом махала.

Мне стало жаль бедняжку. Но сил на ответ уже не хватило. Отрубился.

Утро началось почти сразу, как только сомкнул глаза.

— Почему корабль до сих пор в море? Ничего без меня не могут. Саймон⁈

Чем бы кинуть в нашего капитана? Орет, словно кот среди ночи. И под рукой ничего нет. Может, Гиласа кинуть? Нет, парень вчера держался молодцом, да и помогал изрядно. Надо было камушек на палубу прихватить, не догадался

— Ты чего орешь, коли люди спят? — услышал я голос Аглавры. — Болтался где-то, а мы тут с ума сходили.

— Ага, капитан хренов, команду бросил, — присоединился к ней Автолик.

А на корабле назревает бунт! Аглавра ладно, женщинам можно что-то повякать против «первого после бога», но тут еще и Автолик.

В прежние времена капитан бы уже орал — дескать, он тут царь и бог, и воинский начальник, и он лучше знает, когда и что орать! Но Ясон сделал вид, что не услышал реплики сына Гермеса. Услышал, конечно, а теперь «переваривает» услышанное. Наш капитан разглядывал спящих товарищей. Зрелище, надо сказать, еще то. У многих наличествовали синяки и ссадины, а головы украшены повязками — у сатирессы теперь вместо юбки осталась набедренная повязка.

— А что, вы с кем-то сражались? — с недоумением спросил Ясон, сбавляя тон.

Но капитану никто не отвечал. Люди еще как следует не проснулись, вступать в дискуссии здоровья не было. И вообще, мы сейчас не на море, а на берегу. И Ясон, как капитан, оставив команду, что приняла бой без него, крупно проштрафился. Чисто формально мы имели право провести перевыборы и избрать себе нового предводителя. Хоть того же Тесея, а хоть и Геракла. Про себя я не говорю — мог бы и поучаствовать, но я кормщик.

Капитан, осторожно переступая через валявшихся на причале аргонавтов, ловко запрыгнул на палубу. Конечно же, пошел прямо к корме.

— Саймон! — затеребил меня капитан. — Что здесь произошло? С кем воевали?

Кажется, на нашего капитана напало чувство вины. Пусть его.

Артемида, приподнявшись на локте, уперлась ладонью в грудь предводителя и отодвинула его от меня.

— Ясон, иди отсюда, — попросила богиня. — Не видишь, мы устали, пока ты по чужим опочивальням ходил.

По женским, хотел я добавить, но не стал. Если от нашего предводителя за версту несет женским телом и приторным парфюмом, можно не разъяснять. Кстати, в моем мире так густо душились лишь девочки-тинейджеры, да и то, лет до пятнадцати. Те, кто постарше, уже начинали осознавать чувство меры и не лили на себя по полфлакона дешевых духов.

— Саймон, ну имей же ты совесть… — спросил наш капитан шепотом, в котором слышалось отчаяние. — Стоило мне задержаться, как все пошло насмарку… Корабль-то воды набрал, как вытягивать станем?

Ясон в отчаянии? Ну и ну. Он же всегда спокоен, аки северная скала.

Я не успел и слова вставить, как ответила моя жена:

— Ясон, что тебе надо? Народ проснется — сам обо всем и спросишь. А уж про совесть тебе лучше помолчать. Ты вообще помнишь, что вчера было? Сколько нас на борту осталось, сколько ушло? И вообще — кто сказал, чтобы «Арго» пока на плаву был? Явился ни свет, ни заря, раскомандовался. Решил в большого начальника поиграть?

Для вескости фразы, супруге следовало бы добавить — «Зевс долбаный», но она про такие высказывания не слышала, а я не стал подсказывать. Все-таки, не стоит дочке поминать имя своего папки всуе.

— Не знаю, что тут вчера у вас было, но за четыре-то дня могли и без капитана догадаться, что нужно «Арго» вытащить.

— За сколько? — опешила Артемида.

Я тоже удивился, а Гилас, делавший вид, что спит, подскочил и принялся яростно чесать ухо.

— Ясон, а тебя по голове не стучали? — спросила богиня с жалостью. — Может, вошел в чужую опочивальню, а там муж ревнивый с палицей? Или по дороге о камень брякнулся?

— Аталанта, это ты о чем? — вытаращился Ясон.

Вот теперь уже настал черед отвечать мне, вместо супруги:

— Она о том, что на пир ты вчера ушел, как и прочие, а вернулся под утро. А что, для тебя целых четыре дня прошло?

— Как вчера?

У Ясона уже не только глазенки вытаращились, но и челюсть отпала.

М-да, дорогой предводитель. Крепко же тебя зацепило. Правда, никогда не слыхал про такое, что одна ночь в спальне смазливой девицы (а к иной бы Ясон не пошел), показалась равной четырем дням. Вот, про другое, когда несколько дней сливаются в один, прекрасно знаю. Начинаешь провожать Старый год, встречаешь Новый, а потом просыпаешься второго января и пытаешься вспомнить — а куда первое подевалось? Все-таки, оставалась у меня смутная надежда, что женщина, с которой Ясон уединился, все-таки не Медея. Конечно, Медея — волшебница, но не помню, чтобы она умела договариваться с временем. В кресле зубного врача время тоже тянется медленно. Но не настолько же. Что-то тут не то.

Разумеется, свое предположение высказал и паршивец.

— Ясон, а кто же тебе ночь-то так растянул? Неужели дочка Аэта? — полюбопытствовал Гилас. Подмигнув капитану, юнец повернулся к нам с Артемидой и сказал: — А у царя дочка-то ничего. Похуже Аталанты, волосы почернее, но все равно, красивая. Жаль только, что уже замужем. Но муж не стена, можно и отодвинуть. Ясон — молодец!

Артемида строго посмотрела на Гиласа:

— Зря языком не мели. И чепухи не болтай про замужних женщин, если не знаешь.

— А чего я-то? — надулся Гилас. — Это не я сказал, а во дворце услышал. Я, когда вчера на кухне вино да мясо забирал, услышал, что слуги болтали — мол, дочка хозяйская на Ясона глаз положила. Чужеземец — парень красивый, не то что ее муж задрипанный. А коли глаз положила, так непременно в спальню уведет.

— А ты свечку держал, чтобы болтать? — хмыкнул я. Заметив, что не только Гилас, но и Артемида с Ясоном уставились на меня с изумлением, начал лихорадочно вспоминать какой-нибудь древнегреческий аналог нашей поговорки. Не вспомнив, решил уточнить. — Если ты сам чего-то не видел, то лучше не болтать, тем более — про дочь царя.

— А что, коли она дочь царя, так и не женщина? — пожал плечами Гилас, уходя от прямого ответа. — Ежели, муж женой пренебрегает, по другим девицам гуляет, так и жена в опочивальне в одиночку сидеть не станет. А слуги — они все видят и зря болтать не станут. Тем более — про дочку собственного царя.

— Не станешь ты царем, Гилас, — вздохнул я. — А даже если тебе Геракл и поможет на трон усесться, ты долго на нем не усидишь. Как раз слуги-то и станут рассказывать про тебя не только то, что было, но и то, чего не было. Слуга в доме — первый враг.

— Пороть их надо, — проворчал Гилас. — У нас из хранилища вино пропадало и девки брюхаты. Виноград собирать надо — а им рожать! Слуги на сатиров кивали — мол, приходят по ночам, вино воруют, да девок портят. А отец не поверил и приказал всех слуг перепороть. Враз и вино перестало пропадать, и сатиры по ночам не являлись. Девки, правда, уже и родить успели, да по новой беременели, но что с них взять? Так и тут. Слуг пороть надо, тогда и лишнего болтать не станут.

Интересно, а царь дриопов не приказал заодно еще и сыночка выпороть? Наверное, нет. А зря.