Золото Колхиды

Глава 4 Потерпевшие крушение

На берег мы вышли в очень жалком виде. Будто потерпевшие кораблекрушение, а не боги и герои. Если бы кто-то глянул со стороны, мог бы испугаться. Мятые, в кровище, у одного из ноги торчит древко гарпуна, а у девушки длинные волосы превратились в мокрые, окровавленные космы. Интересно, где и как она умудрилась их вымазать?

Но ничего, моя девушка прекрасна в любом обличие. Плевать, я ее и грязной люблю. Отмою, приведу в порядок. Наверное, теперь переживать станет, что гребня нет. И где бы его взять-то?

Берег высокий, едва выбрались на него. И тут сразу же начинается лес. Странно, я всегда считал, что Таманский полуостров должен быть степным, едва ли не пустынным. Наверно, на меня так повесть Лермонтова повлияла. Хотя я бывал в Таганроге, и помню, что это зелёный и очень красивый город.

Таганрога здесь нет. А жаль. Я бы с удовольствием «прильнул» к какой-никакой, а цивилизации. Но лес, это тоже неплохо.

Лес мне нравится гораздо больше, чем степь, или горы. Касательно же пустыни, не знаю, не бывал. Но лес, он и укроет, и накормит.

— Фу-х, — сказал я, усаживаясь на камень, и примеряясь к трезубцу, неаккуратно торчавшему из моей ноги. Геракл гарпун из своего плеча ещё в море вытащил.

— Подожди, сейчас пресной воды отыщем, обмоем, — остановила меня Артемида.

— Воды в море много, там и сполоснет, — усмехнулся Геракл, хватая древко, и одним махом выдернув гарпун из моей голени.

— З-зараза!.. — с чувством сказал я, с трудом удерживаясь, чтобы не заорать.

— Это ты вместо спасибо? — хмыкнул полубог. Не дожидаясь от меня благодарности, осмотрел оружие тритонов, пощупал, а потом, сломав, с презрением выкинул. — Гарпун дрянной, из хребта селедки остриё делали. Таким только спящих щук бить.

Если щук или карасей можно бить, так и нас тоже. Я только рукой махнул — мол, спасибо, что хоть ногу не оторвал, лекарь хренов, и поковылял к морю обмывать рану. И не одну, а целых три. «Везёт» же мне именно с этой ногой! В прошлый раз птичье «пёрышко» едва калекой не сделало, а нынче гарпун. Лечебных источников здесь нет, но я помню, что черноморская вода (а здесь уже почти Чёрное море), творит чудеса. Как-то в Алуште разбил себе ногу о камень — если бы это случилось дома, хромал бы неделю, а там, после пары дней в море, всё зажило, даже синяк исчез. А Геракл прав, что сразу вытащил. Я бы примерялся, морщился. А тут — раз, и готово. Это как зуб выдирать, лучше сразу.

В море зашёл только по колено, не решаясь глубже. Вдруг там засел кто-то из недобитых?.. Устыдившись, всё-таки пошёл дальше. Вроде бы стало легче. Вон, кровь уже не течёт, а ранки прямо на глазах затягиваются корочкой.

Вернувшись, застал спор Артемиды и Геракла.

— Хитон-то почти новый!..— вопил Геракл, наблюдая, как сестрица раздирает его одежду на две части.

Врёт. В его хитоне дырища была — кулак можно засунуть. И вообще, победителю Немейского льва положено ходить в львиной шкуре. Кстати, а куда шкура делась? Наверное, она там же, где мои доспехи. Спёрли, братья-аргонавты. В общем-то, правильно сделали. Нам нынче доспехи ни к чему, а им пригодятся.

— Вот, сделаешь себе набедренную повязку, — сжалилась Артемида, бросая на колени героя часть ткани. — А то наступишь на свое хозяйство, или оно за куст зацепится. К ноге его привяжи, что ли…

Геракл запыхтел. Надеюсь, что от смущения. Или от гордости? Конечно, «хозяйство» у героя будь здоров — но не настолько же? Наверно, сестрёнка ему польстила.

Оставшуюся часть ткани богиня пустила на повязки, туго перевязав мою голень, и перебинтовав плечо Геракла. Бок у него оказался лишь поцарапан, заживёт и так. Да и мне уже перевязка не слишком нужна. Но, если любимая обеспокоилась, спорить не стану. Бинты из хитона, что таскал на себе Геракл, не слишком стерильны, но, после пребывания в солёной воде, микробы на них авось, да сдохли. Закончив перевязку, Артемида крепко поцеловала меня в губы.

— И за меня его поцелуй, — добродушно прорычал Геракл, и ворчливо добавил. — Только не увлекайтесь, а то здесь ни шатра, ни пещеры нет. Знаю я вас, молодожёнов — ни стыда, ни совести. Вам-то хорошо, а я помру от зависти!

Артемида, оторвавшись от меня, вздохнула с нарочитой грустью:

— Ты всё о своём, братишка, а ещё великий герой… А Саймону ты можешь руку пожать, и спасибо сказать.

— Пожму, — совершенно серьёзно сказал Геракл, протягивая мне руку. — Саймон, спасибо тебе. Если б не ты…

Поцелуй супруги — это всегда приятно, а вот рукопожатие Геракла… Возьмёт он мою нежную руку в свою лапищу, да как сожмет со всей дури… Но лучше уж так, чем поцелует. Всунув в ладонь полубога кулак, на всякий случай спросил:

— Я, конечно, молодец, но что я такого сделал-то?

— А то, что догадался, что нужно нас к берегу тащить, — ответил Геракл. — Мы с Артемидой, как два дурака, решили принять бой в невыгодных условиях. Так бы на месте застряли, а они бы нас окружили, и гарпунами нашпиговали. А ты нас на мелководье вытащил, где тритонам несподручно было, а нам — в самый раз.

Да, ребята определённо преувеличили мои заслуги, планов-то стратегических у меня никаких не было — но всё равно приятно. Пусть считают, что я умнее, чем на самом деле.

— Мальчики, вы пока осмотритесь здесь, а я пойду волосы промою, — сообщила Артемида, отправляясь к морю. Остановившись, повернулась к нам: — Ещё у меня тетива порвалась, и стрелы закончились. Найдите, чем заменить. Потом решим, чего бы перекусить.

Про «перекусить» бы ей лучше уж не говорить. Плавание и драчка наш аппетит здорово разыграли, да и отправлялись мы на пустой желудок. Вон, брюхо у Геракла выдает такие «рулады», что в Элладе слышно. Он даже стукнул себя кулаком по пузу, чтобы оно унялось и не бурчало. Вроде помогло. Но теперь забурчало уже в моём животе. Не так громко, как у нашего героя, но неприятно. Надо на что-то отвлечься.

Трудное задание дала нам богиня охоты. И как его выполнить? Для начала мы осмотрели собственное оружие. Дубина Геракла и мой бронзовый меч оказались в порядке. Потом железяка может заржаветь от пребывания в морской воде, а пока ничего. А мне надо будет подходящий камушек отыскать, лезвие подточить.

— Вон там родник должен быть, — уверенно заявил Геракл, кивая куда-то в сторону. — Слышишь, вода течёт, и сыростью за стадий несёт? Пока Артемида волосы отмывает, глянем. Да и ей потом надо в пресной воде помыться.

Я ничего не слышал и не чуял, но всё равно кивнул. Родник, это хорошо. Прислушался — да, и вода шумит, и да, сыростью несёт. В зарослях отыскался источник — с небольшой скалы падала вниз вода, скапливаясь в каменной чаше, не рукотворной, а созданной водой и временем. Мы с Гераклом с удовольствием напились, слегка ополоснулись, смывая с тел соль, а я забеспокоился — как там Артемида? Она что-то долго не возвращалась. Ей наверняка тоже пить хочется.

— Дай-ка мне свой меч, — попросил Геракл. — Я сейчас веток нарежу, почищу, будут стрелы. Хорошо бы к ним ещё наконечники, но где их взять? И с тетивой не знаю, как быть.

Ну да, тетиву можно сделать из сухожилия, или из кишки какого-нибудь оленя, но как этого оленя добыть, если лук без тетивы? Замкнутый круг.

— На тетиву Артемида может свои волосы дать, — принялся рассуждать Геракл. — Волос у неё много, отрежет прядь, даже заметно не будет. Ты как считаешь?

— Я думаю, что она скорее нас с тобой пострижёт, — хмыкнул я.

Геракл потеребил свою короткую шевелюру, перевёл взгляд на меня. Моя «канадка» тоже не слишком впечатляла.

— Что у нас с тобой стричь-то?

— С тебя можно лишнюю шерсть снять, — совершенно серьезно ответил я. — Вон, сколько её… Лишнюю сбрить, а Артемида нитку спрядёт.

Сын Зевса и на самом деле был очень «шерстяной». Я тоже, став Саймоном, стал гораздо волосатее, чем был во времена Александра Петровича, но до друга мне далеко.

— Шутник ты, однако, — неодобрительно сказал Геракл. — А шерсти у меня лишней нет. И ты это… Артемиде не вздумай посоветовать из моей шерсти пряжу прясть.

Я едва сохранил серьёзное выражение лица.

Может, сама хозяйка лука что-нибудь придумает? Артемида девушка умная. Да и опыта у неё побольше. А мы пока стрелы сделаем. Конечно, стрелы без лука, это как патроны без ружья.

— Меч давай, — хмуро напомнил Геракл.

Я не возражал, чтобы герой взял мое оружие. Во-первых, я сам брал его дубину, и за мной как бы остался должок. А во-вторых, резать тупой бронзой кусты — пусть сам Геракл мучается.

— Меч-то тупой, — предупредил я. — Я же его с прошлого раза не точил.

Умолчал, что я вообще его ни разу не точил. То неохота, то времени не было. А может рассчитывал, что клинок сам возьмет, да и заточится?

— Ладно, сам наточу.

Зато я знаю, где нам взять наконечники для стрел. Как-никак учился на историческом факультете, бывал в археологических экспедициях, а наша доцент Наталья Валентиновна не только объясняла, но и показывала методику изготовления кремнёвого отщепа, из которого можно изладить хоть каменный нож, а хоть наконечник копья. Помнится, мы сами изготавливали эти отщепы, соревнуясь — кто быстрее соорудит наконечник. Правда, для стрел не делали, а лишь для копья, но методика та же, только пластину нужно делать поменьше.

Мы с Гераклом опять попёрлись на берег. Он — для того, чтобы отыскать камушек для точила, а я — поискать кремень. Посмотрел — где там моя богиня? А она уже отмыла волосы, и теперь бродила вдоль берега, собирая что-то в подол. Не иначе, каких-нибудь моллюсков. Вот умница! Хоть так перекусим. Правда, сырых ракушек я никогда не ел, но надеюсь, не отравлюсь.

Пока Геракл отыскивал точило, я прошёлся вдоль берега в поисках кремня. Долго искать не пришлось. Удивительно, но я нашёл не только кремень, но и почти готовые изделия из него! Ух ты, парочка неплохих каменных ножей, множество отщепов. А вот что-то вроде нуклеуса, и есть парочка рубил, по новому — чопперов. Откуда такое счастье?.. Присмотревшись, обратил внимание, что когда-то тут было кострище. От него мало что осталось, но угольки, почти окаменевшие, ещё можно заметить. Получается, обнаружил стоянку древнего человека? Да, определённо стоянка. Я же сам копал неолит, знаком с археологией. Даже как-то была мысль взять «открытый лист» на проведение разведки и раскопок, но раздумал. Взять-то этот лист можно, но в одиночку я экспедицию не потяну, нужно, чтобы за мной стояло какое-нибудь учреждение — либо музей, либо университет, который способен набрать людей на раскопки, и обеспечить их всем необходимым. Нет уж, пусть «открытый лист» берёт профессиональный археолог — преподаватель кафедры истории, или сотрудник музея, а я стану наезжать как рядовой копатель, и привозить на раскопки учеников. Жаль только, что дети не любят монотонной работы, и копание в земле им быстро наскучивает.

Сознавая, что совершаю правонарушение перед исторической наукой, без зазрения совести подобрал парочку отщепов, и принялся изготавливать из них наконечники для стрел.

— Вот молодец какой, уже и наконечник для копья смастерил, — услышал я голос жены.

М-да, для стрелы мой наконечник явно великоват. Но кто сказал, что нам не понадобится копьё или дротик? Артемиду чаще всего с копьём и изображают, да и Геракл, если его запустить в лес с копьём, авось, кого-нибудь и добудет. Вот меня лучше запускать в магазин, а мясо умею добывать исключительно в мясном отделе. Зато там и выбор большой, и без добычи не уйдешь. Мясо, правда, может оказаться не свежим, но это уже другой вопрос.

— Пойдёмте обедать, — предложила жена, и мы пошли к источнику.

Но, прежде чем сполоснуть ракушки (не знаю их названия), очистить их от грязи и песка, Артемида вначале решила промыть свои волосы ещё и пресной водой, а я принялся ей помогать. Занятие, надо сказать, увлекающее… А потом Артемиде вдруг приспичило прополоскать наши хитоны, мол, после пребывания в морской воде шерстяная ткань может скукожиться. С трудом удалось удержать себя «в рамочках» (Геракл тут где-то неподалёку веточки рубит), да и есть уж очень хотелось. Ещё моей охотнице понадобилось сервировать стол, хотя какая там ещё сервировка? Так нет же, нарвала широких листьев лопуха, всё аккуратненько разложила, и даже отыскала какую-то траву, кисловатую, по вкусу напоминающую лимон. На щавель не похожа. Интересно, что за трава такая?

Явился Геракл с охапкой более-менее прямых веточек, и мы принялись за обед. Азовские устрицы — или что это такое? — оказались вполне съедобными, и даже вкусными. Правда, как ни старалась их промыть моя богиня, но всё равно, время от времени на зуб попадалась песчинка. Хорошо, что зубы у всех здоровые.

— А что за твари на нас напали? Тритоны — это кто? — поинтересовался я, когда мы прикончили последнюю устрицу. Вернее, по молчаливому согласию с Артемидой, мы уступили её Гераклу. Ему наша трапеза — на один зуб, а мы почти наелись.

— Тритоны — наши родственнички, — буркнул Геракл, оглядывая наш «стол» — не завалялась ли какая улитка? Увы, остались лишь лопухи. Они тоже вполне съедобны, но полубог ими пренебрёг. Посмотрев на сестрицу, уточнил: — Это же дядюшки Посейдона дети?

Артемида только кивнула, а я не удержался, чтобы не спросить:

— А кто тогда их мама?

— А мама — рыба зубастая, с чёрным рылом, — хмыкнула богиня охоты. — А уж как её имя, не знаю. Наш дядюшка кого только не облагодетельствовал, где всех запомнить?

— Ему что, женщин мало? — удивился я.

Вроде, представительниц прекрасного пола, желающих провести ночку с морским богом, предостаточно. Яркий пример — матушка Тесея, которая после пары часов с Эгеем побежала в храм отдаваться морскому богу. Ей-то хорошо, а Тесею теперь приходится гадать — кто его настоящий отец? Хорошо, что в древности считалось нормальным наличие двух отцов, а у нас бы пришлось генетическую экспертизу проводить.

— Женщин много не бывает! — хохотнул Геракл. С опаской посмотрев на сестрицу, сказал. — Наш батюшка, уж на что до женщин охоч, но даже он предпочитает, чтобы подруга дышала.

— Это как?.. — не понял я.

— А так, что дядюшка и покойницами не брезгует, — усмехнулась Артемида. — Сколько кораблей в морях тонет? А на них и женщины бывают. Дядюшка, прежде чем утопленниц на дно отпустить, ракам на радость, сам их пробует.

М-да… А мы-то Зевса, моего, можно сказать, тестя, склоняем на все лады. Экий, мол, кобелина! Он де и Европу похитил в образе быка, и Леду в виде лебедя осчастливил, и к прочим девушкам и женщинам неравнодушен. Но Посейдон переплюнул младшего брата. Некрофил хренов. И зоофил, в придачу. А уж как он облагодетельствовал акулу, даже в уме не укладывается. Хотя, вроде, и у Медузы Горгоны от Посейдона кто-то родился?

Злость на Посейдона сменилась лёгким презрением, даже брезгливостью. Вспомнилось ещё, что Посейдон изнасиловал Афину, приходившуюся ему племянницей, и Деметру — свою родную сестру. Ну и родственнички же достались!..

Перекусив, и приведя себя в порядок, мы задумались — а что делать дальше? Понятно, что «Арго» придётся ждать не день и не два, надо бы хоть какое-то пропитание для себя отыскать. А для этого всё-таки соорудить оружие для охоты. Но Артемида, скептически посмотрев на древки для стрел, вырезанные Гераклом, сообщила:

— Мы ничего делать не будем. Скоро сюда люди придут, всё принесут.

— Откуда тут люди возьмутся? — неподдельно удивился Геракл.

— А ты разве дым не чуешь? — хмыкнула богиня. — Если есть дым, это значит, обязательно будут и люди.