Бессмертный грех

Глава 28 АЛЕКСАНДРА

Вася все-таки рассказал нам о записке Ларисы и о том, что состав слюны в окурках, найденных на чердаке, и в окурках, украденных у Колоса, идентичен. Но «раскололся» он отнюдь не из дружеских побуждений, а чтобы поиздеваться. Он под страхом смертной казни было запретил нам появляться сегодня вечером на Чистопрудном бульваре, где Лариса Пожарская назначила встречу своему тренеру по карате. Мы с Лизой сделали вид, что испугались, хотя… нашел чем пугать. На смертную казнь наложен мораторий, а значит, на бульвар мы, конечно, пойдем и на трогательную встречу посмотрим.

— И ты, конечно, считаешь, что это Колос бросил батарею? — ехидно спросила я.

— Нет, — помотал головой Вася. — Но твоя помощь по добыванию Колосовых окурков оказалась бесценной. У меня наконец все сложилось. Почти все.

А вот у меня ничего не складывалось.

И хотя каждый из нас за собственную версию держался с цепкостью, достойной утопающего, взобравшегося на бревно, неясного оставалось очень много.

Зачем Шелесту требовать выкуп с Пожарского, если он замыслил его убить?

Почему Серебряный говорит, что угрожал Пожарскому? Ведь такое вранье не в интересах Серебряного.

Почему Лариса отправилась к своему любовнику Шелесту таким окольным путем, то есть через своего второго любовника — каратиста?

Куда она направлялась на ночь глядя из квартиры Шелеста?

Кто залезал в квартиру Мохова?

Кто и зачем подкинул нож Колосу?

Кто подкинул окурки Колоса на чердак?

Кто кидал батарею?

Кто отравил пиво?

Вася злился из-за того, что Пожарского не было на месте. Он хотел задать ему ряд вопросов, а генеральный как сквозь землю провалился и отключил мобильные телефоны.

— Пока мы не нашли Ларису, нам нечего предъявить Шелесту, — тупо твердил Вася. — Не-че-го. Не пойман — не вор. А шашни с женой начальника законом не запрещены. К тому же мы только предполагаем, что они любовники. Только предполагаем.

— Ты же не видел, как он остолбенел, — убеждала его я. — Шел человек по двору и вдруг замер.

— Потрясающе! — Вася противно поцокал языком. — Лучшего доказательства их грешной связи и быть не может. Когда будем предъявлять ему обвинение, вот так прямо и скажем: «Как вы объясните тот факт, что сначала вы шли по двору, а потом остановились?»

— Вась, ты что, действительно не видишь разницы? Остановился и остолбенел — вещи принципиально разные.

— Разве? Хорошо, я спрошу его по-другому: «Почему, гражданин Шелест, вы взяли и остолбенели, хотя могли просто остановиться?» Так?

— Да ну тебя, — обиделась я. — Вместо того чтобы взять наши сведения на вооружение…

— Нет никаких сведений! — заорал Вася. — Нет! Вы поняли? Любой нормальный человек удивился бы, увидев двух одинаковых баб, которые прыгают у его подъезда!

— А то, что из его подъезда вышла Лариса Пожарская, ни о чем не говорит?

— Может, у нее там подружка живет, — с лживой бодростью парировал Вася. — Или она там квартиру сняла на время побега.

— Ну, знаешь! — разозлилась я. — Ты совсем сбрендил.

— Капитану просто не нравится любовная версия, — встряла Лиза. — Вот и все.

— Да, не нравится, — согласился Вася. — Только трепетным девушкам вроде вас хочется думать, что из-за любви убивают. А в жизни все не так. Есть только две разновидности убийств — из-за денег и по пьяни.

— Жаль, — с чувством сказала Лиза. — Вы подрезаете нам крылья.

— А вам бы хотелось, чтобы из-за вас кого-то прирезали? — с интересом спросил Вася.

— Зачем прирезали? — возмутилась Лиза. — Я же не такая кровожадная, как вы. Достаточно, чтобы просто пристрелили.

Вася посмотрел на Лизу с уважением и уехал, строго-настрого велев нам с Лизой сидеть тихо и ничего не предпринимать.

— Кроме одного, — Вася на прощанье все-таки решил дать мне ответственное поручение, — ты обещала мне зайти к Пожарскому, как только он появится, и посмотреть, в котором часу с его компьютера ушла электронная почта Серебряному. Вернусь — будем дознаваться, кто в это время заходил в его кабинет. Поняла? И чтоб без фокусов тут!

Лиза тут же прикинулась овцой и, испуганно моргая, поклялась вести себя «как маленькая мышка со сломанными лапками».

Вася не поверил, сказал, что лапки интересуют его в последнюю очередь, а вот наша болтовня ему совсем не нравится. Тогда Лиза пообещала превратиться в мышку с переломанным хребтом. Это Васе больше понравилось.

Но как только Васина «шестерка» выехала из редакционного двора, Лиза опрометью бросилась в коммерческий отдел шпионить за Шелестом, а я поплюхала к Колосу выпытывать информацию о вышеназванном сотруднике его службы.

Колос, который в последнее время относился ко мне тепло и доброжелательно, сразу насторожился.

— А что вам Володя-то сделал? — строго спросил он.

— Просто он за мной ухаживает, — смутилась я. — Как вы думаете, откликнуться?

Колос вытаращил на меня глаза — видимо, нечасто подчиненные приходили к нему за такими советами.

— Дело сугубо личное, — наконец выдавил он.

— В принципе он мне нравится, — продолжала я гнуть свою лирическую линию. — Симпатичный.

Я видела, что Колосу очень хотелось послать меня вместе с моими девичьими грезами куда подальше, но останавливало чувство благодарности, которое он испытывал ко мне в последнее время. Кстати, было за что! Я не только отказалась подписывать изобличающий его протокол обыска, но и ежедневно выслушивала его нытье и жалобы на несправедливость судьбы.

— Володя — человек неплохой, но легкомысленный, — наконец произнес Колос. — Так что подумай, прежде чем…

— Легкомысленный? — насторожилась я. — В каком смысле?

— В том самом. Непостоянный он. Если ты нацелилась замуж, то поищи другого.

— Нет, замуж я пока не хочу. Но ошибиться все равно боюсь. Помогите мне принять решение, а?

Я давно заметила, что подобные бессмысленные просьбы пугают людей до смерти. Кто, скажите, любит взваливать на свои плечи лишнюю ответственность? Кто, будучи в здравом уме и твердой памяти, рискнет давать судьбоносные советы инфантильным девушкам вроде меня? Кто, а главное, зачем добровольно запишется в ряды любителей моих неприятностей?

Нет, Колос явно не хотел подставлять свою и без того обвешанную неприятностями шею. Поэтому он с легкостью пренебрег мужской солидарностью и сдал мне Шелеста с потрохами, добавив напоследок: «А в общем — думай сама».

Чего ж тут думать? Тут бежать надо сломя голову.

По словам Колоса, таких бабников, как Шелест, еще поискать надо. Просто монстр, калечащий женские души и меняющий женские тела, как перчатки. Убежденный холостяк с замашками вампира. Дефлоратор-практик с повадками старшего в прайде льва.

Правда, среди прочего, Колос расщедрился на занятную историю. По его версии, Шелест начал суперактивную охоту за представительницами прекрасного пола после того, как однажды споткнулся на карьерой лестнице. Произошло это несколько лет назад, еще когда вся их веселая компания работала в Издательском доме «Интерьер». Пожарский, заняв пост генерального директора, серьезно задумался, кому предложить место зама — Колосу или Шелесту? Место досталось Колосу. И хотя Шелест стойко пережил карьерный облом и ничуть не изменил своего отношения ни к Пожарскому, ни к Колосу, но к работе заметно охладел. Зато с рвением ударился в личную жизнь, главным украшением которой считал разнообразие.

— Он просил меня тогда отказаться. Очень просил. Но когда назначение состоялось — пришел и поздравил.

— Хорошее качество, — задумчиво сказала я. — Признать, что твой конкурент — сильнее и лучше тебя, может далеко не каждый. Нам свойственно преувеличивать свои достоинства.

— Согласен, качество хорошее, — кивнул Колос. — В особенности если учесть, что Володя тогда имел куда больше оснований претендовать на место зама.

— То есть? — не поняла я.

— А то и есть. Он более творческий человек, более креативный и работоспособный. Если хочешь знать, то Валентин тогда сознательно выбрал более слабого из нас, то есть меня.

— Зачем? — удивилась я.

— Затем, что начальники не любят очень сильных заместителей. Кому понравится, когда в затылок дышат?

— Да, — согласилась я, — неприятно. Затылок наверняка потеет и мокнет.

Далее Колос как-то ненароком переключился с Шелеста на себя, любимого, и в очередной раз пропел мне тоскливую песню о судьбе-злодейке. Я терпеливо слушала, охая и ахая во время коротких пауз.

К себе я вернулась в задумчивости, но спокойно поразмыслить опять не удалось. Прибежала разъяренная Лиза, совсем не похожая на обещанную Васе парализованную мышку, и возмущенно сообщила, что Шелест — жалкий импотент, грубое животное и слепой чурбан, набитый перепревшей соломой.

— Он! На! Меня! Даже! Ни! Разу! Не! Посмотрел! — Лиза плюхнулась в кресло и схватилась за голову. — А на мне сегодня новая кофточка. Как она тебе, кстати?

— Восхитительная.

— Вот и я о том.

Оказалось, что целый час Лиза нарезала круги вокруг Шелеста и строила ему глазки, но все безрезультатно. Он на контакт не шел, мрачно отворачивался и вообще выглядел усталым и расстроенным. А кончилось все совсем непотребно — он сослался на срочные дела и попросил Лизу зайти попозже.

— Каково?! — бушевала она. — Скотина! Подлец!

— Он, наверное, съел что-нибудь не то или плохо спал после встречи с Лерой, — попыталась я утешить Лизу.

— Хилое оправдание, — не унималась она.

— После вчерашнего представления и ты бы заболела.

— Что значит «ты бы»? — не соглашалась Лиза. — Я тоже там была, но вот ведь — жива-здорова.

— Подожди, — жалобно попросила я, — и послушай спокойно. Колос мне сейчас рассказал чудную историю. Оказывается, несколько лет назад Пожарский задвинул Шелеста в смысле карьеры. Интересно?

— Ничего интересного! — отмахнулась Лиза. — Я бы такого придурка тоже задвинула!

— А Колос уверяет, что Шелест — ценный кадр. И что Пожарский был несправедлив. Как ты думаешь, мог Шелест, дождавшись момента, попытался отомстить Пожарскому?

— А почему он дожидался момента несколько лет? — недовольно спросила Лиза. — И какой такой особенный момент настал сейчас?

— Особенность момента в том, что ему наконец удалось соблазнить жену ненавистного начальника, — неуверенно предположила я. — Возможно, тоже в отместку. Похоже на правду?

— Нет, не похоже, — решительно отрезала Лиза. — Мне, например, Серебряный тоже помешал делать карьеру и вообще в душу наплевал. И что? Я взяла и ушла из его газеты. Или на Пожарском свет клином сошелся? Шелест тоже мог уйти. Что, всех плохих начальников убивать за то, что они несправедливые? И всех их жен соблазнять? Так никакого здоровья не хватит. К тому же — вдруг у начальника жена страшная?

— Ты не убила Серебряного потому, что его смерть для тебя ничего бы не изменила. Так?

— Кроме сущей ерунды, — буркнула Лиза, — меня посадили бы в тюрьму. А так — практически ничего.

— Вот. А Шелест может прибрать к рукам прекрасную молодую жену Пожарского, плюс его имущество. И должность. Смотри, сразу три жирных зайца: жена, состояние, карьера.

— Подожди. — Лиза нахмурилась. — Начнем сначала. Одного взгляда на Шелеста достаточно, чтобы понять — он бабник. Саня, бабник — это не временное состояние души, это диагноз. Они на одном месте усидеть не могут, и самая распрекрасная женщина им все равно быстро надоест. Значит, из твоих зайцев мы вычитаем жену — она ему на фиг не нужна, и не сегодня, так завтра он ее бросит, как бросал всех остальных. Следовательно, все имущество Пожарского достанется ей, а не ему. Да? Остается карьера. Но и этот заяц не представляется мне заслуживающим внимания. Кто может гарантировать, что пост генерального директора достанется рядовому сотруднику коммерческой службы? Да никто. Нет, Санек, ради таких смутных целей не убивают.

— А подставить Колоса он мог? — выдвинула я следующее предположение. — Колос сказал, что Шелест просил его отказаться от должности зама.

— Теоретически мог, но я думаю, что имеет место обычная мошенническая сделка. Наш Шелест закрутил роман с Ларисой Пожарской и попутно выяснил, что муж ей порядком поднадоел, ну они и решила растрясти Пожарского на выкуп, а деньги по-честному поделить.

— А кто же тогда травил Пожарского и бросал на него батарею?

— Серебряный. То есть не он сам, а его люди.

— Опять двадцать пять. Ходим по заколдованному кругу и все без толку.

И мы вяло поплелись в приемную — узнать, не приехал ли Пожарский.

Секретарша Танечка виновато развела руками:

— Сама не понимаю, куда он запропастился. Давно должен приехать. А вам зачем?

— Кое-что в его компьютере посмотреть.

— И все? — удивилась Танечка. — Ну так идите и смотрите.

— А тебе не влетит? Особенно на фоне последних трагических событий.

— Да ладно! — Танечка махнула рукой. — Вы же свои, слава богу, я вас не первый год знаю.

И Танечка открыла нам кабинет.

— Ух ты! — присвистнула Лиза. — Круто!

— А ты здесь впервые?

— Конечно. Нас в начальственные апартаменты не приглашают, мы люди простые.

Лиза улеглась на кожаный диван, задрала ноги на подлокотник и блаженно закатила глаза:

— Красота! Хорошо быть генеральным директором.

Не успела я усесться за компьютер, как Лиза метнулась к селектору, нажала кнопку и специальным стервозным голосом произнесла:

— Две чашечки кофе сделайте нам, голубушка.

Возмущенная Танечка тут же появилась на пороге:

— Ах так? Да я вас сейчас выгоню!

— Ладно, ладно, больше не буду, — примирительно замурлыкала Лиза. — Шутка. Только закрой окошко. Холодно.

— Не закрою, — обиженно сказала Танечка. — Я его только что открыла.

— Закрой, — заныла Лиза. — Пожалуйста. Ноябрь, как-никак. К тому же ночью обещали грозу.

— Так то ночью, — продолжала упираться Танечка. — А сейчас — разгар дня.

— Ладно, дело твое, — разозлилась Лиза. — Так тебе и надо. Забудешь закрыть окно, и все тут зальет. Я тебя знаю, ты все на свете забываешь.

Танечка довольно засмеялась:

— При таком начальнике, как Пожарский, вообще ничего помнить не надо. Он-то никогда ничего не забывает. И окна всегда закрывает. Так что зря радуешься.

— Всегда? — с сомнением спросила я. — Всегда-всегда?

— Абсолютно! — похвасталась Танечка.

— А вот и нет, — сказала я. — Вечером накануне убийства Гаврилыча он забыл закрыть окно. Забыл, и все.

— Нет. — Секретарша продолжала победно улыбаться. — Нет. Не может такого быть. Он же — робот, у него все доведено до автоматизма. Перед уходом он все сам закрывает.

Танечка выскочила из кабинета и тут же вернулась обратно с торжествующим видом.

Оказалось, что она просмотрела свои секретарские записи и полностью восстановила ход событий. В тот самый день Пожарский был простужен, и она каждый час таскала ему горячий чай с лимоном. Да и на улице было очень холодно. Короче, по заверениям Танечки, окно он в тот день ВООБЩЕ НЕ ОТКРЫВАЛ.

Мы вернулись в кабинет, сели на диван и тупо уставились друг на друга.

— Получается, — подытожила Лиза, — что он специально открыл окно, уходя с работы. Спрашивается — зачем?

— Затем, что ему иначе невозможно было бы объяснить, как к нему проник отравитель пива, — мрачно сказала я.

— Пожарский хотел отравить Гаврилыча? — шепотом спросила Лиза. — Но зачем?

— Подожди, подожди, — взмолилась я. — Давай постараемся рассуждать здраво. Он не мог знать заранее, что Гаврилыч украдет из холодильника бутылку. Не мог.

— А если Гаврилыч не украл, а Пожарский его сам угостил? Помнишь, он и нас пивом угощал в тот день? Ну тем, которое Неволяев выхлебал.

— Господи! — Лиза схватилась за голову. — Чем ему электрик-то помешал? Танечка!!!

Испуганная секретарша распахнула дверь:

— Что еще?

— Ты хорошо помнишь, как пришел электрик?

— Еще бы, — горько вздохнула Танечка. — Такое не забывается.

— Ну? Пожарский попросил его зайти…

— Пожарский попросил МЕНЯ, чтобы я привела электрика. Показал розетку, которая искрит. И ушел на переговоры.

— Так они друг с другом не общались?

— Конечно, нет. Пришел Гаврилыч, я открыла ему кабинет, а потом… потом его нашли мертвым. — Танечка всхлипнула и ушла.

— Ничего не понимаю! — возмущенно крикнула Лиза. — Они не виделись, не разговаривали… К тому же отравленное пиво было только в одной бутылке, и всего их в холодильнике стояло несколько. Получается, что Пожарский угадал не только то, что Гаврилыч украдет пиво, но и то, что он украдет как раз отравленную бутылку. Нет, такого быть не может.

От умственного перенапряжения у меня заломило в висках. А самое обидное — ни одной внятной мысли в голову не приходило. Действия Пожарского выглядели столь же коварными, сколь и бессмысленными — понятно, что бедный электрик Гаврилыч ни в чем не мог ему помешать.

— Ты в компьютере-то рыться будешь? — потрясла меня за плечо Лиза. — А то придет Пожарский, и пиши пропало.

— Да! — спохватилась я. — Только что искать-то?

— Компромат, — доходчиво пояснила Лиза. — Раз он такой врун, значит, что-то должно быть. Вдруг он вел с кем-то преступную переписку?

Щелкая «мышкой», я ползла по электронным адресам, с которых Пожарскому приходили сообщения. Жуткая скукота. Какие-то банки, фонды, ОАО и ЗАО… И вдруг среди этого финансового благолепия мелькнул очень странный и очень знакомый адресок. Да, так и есть — это адрес Интернет-кафе! Мой десятилетний племянник Данила — завсегдатай этой компьютерной шарашки — регулярно присылал мне оттуда хулиганские сообщения. Но Пожарский? У него детей нет, да и среди знакомых вряд ли много людей, которые посещают молодежные Интернет-кафе. А с другой стороны, это идеальное место, откуда можно послать кому угодно анонимное сообщение. Ищи потом ветра в поле.

Я кликнула «мышкой», и сообщение открылось.

«Предупреждаем Вас в последний раз — не делайте этого. Заберете деньги — останетесь ни с чем».

— Лиза, посмотри, — слабым голосом попросила я.

Лиза уставилась на монитор.

— Число видишь? — Я ткнула в дату. — Видишь?

— А что это за число? — шепотом спросила Лиза.

— Это как раз тот день, когда на него кинули батарею. Получается, что после этого сообщения он и попросил меня о помощи… Только ни слова не сказал о том, что ему угрожают.

— Подожди! — Лиза схватила меня за руку. — Ты уверена, что он читал это письмо?

— Да, файл открывали.

…Вася вернулся в редакцию смурной и недовольный.

— Пожарский не появился? — спросил он, заглядывая ко мне. — Нет? Вот сучок!

— Вась! — Я втащила его в комнату и закрыла дверь. — Вась, Серебряный-то тебе не наврал.

— То есть?

— Он действительно пугал Пожарского. Мы нашли письмо с угрозами в его компьютере.

— А почему Пожарский ничего не сказал об этом? — растерялся Вася. — А?

— Это еще не все, капитан, — промурлыкала Лиза с подоконника. — Мы вас еще не так сейчас порадуем.